Пересечь пару дюжин одноколейных рельсовых полотен, двигаясь все глубже на север, поддаваясь больше обонянию, чем сознанию, увидеть полсотни разрешающих шлагбаумов и полтысячи лишенных должности красных кирпичей, что теперь люками валяются у корней осиротевших серых столбов, проехать по забагровевших пятнам от раздавленных собак – все для того, чтобы, наконец, попасть на одинокую остановку, полураздетую, как ненадкушенное эскимо, оранжевеющую стальными листами от кости, что лепестками рвутся в стороны. Чтобы с силой бросить об землю велосипед /выбежать из машины/ за тридцать метров, метясь, как горилла, на полусогнутых, оглядеться по сторонам и в возможные тайники, …и, почувствовав своё абсолютное одиночество Здесь, сесть на краю лавки и успокоительно закурить, вздернув голову к обнажившейся из-под миллиметровой брони густой пустоте..

            …Изгибающий горизонт, посыльный солнца миражами будет писать на асфальте «Что ж ты, дурак, еще десяток лет можешь не париться»…но ты из своего умиротворенного угла и табачной полудремы заметишь разве что ворону, что пролетела и не каркнула, а значит, можно вогнать бычок в сухое дерево и по вытянутой вправо руке свернуть ненадолго с этой струящейся под рубашку трассы.

            …Это всё же хорошо, когда предчувствие гробового голоса в трубке обманывает и стыдливо прячется под искромсанный ударами сердца бронежилет…

highway is here †