В поисках Саврасова
Левитан, ободрённый тем, что первая его картина попала в Третьяковскую галерею, продолжал упорно учиться — когда дело казалось работы, в фанатичном упорстве ему не было равных. А вот Саврасов в училище на Мясницкой показывался всё реже. Вспыльчивый и резкий, прямодушный и добрый, неудовлетворённый и ищущий, он не мог обуздать тягу к водке, а с некоторых пор прекратил и пытаться: «демон-алкоголь» давал крылья, помогал отвязаться от докучливой мысли, что после громкого триумфа «Грачей» в 1871-м году признание и слава больше не жаловали Саврасова, перебить успех его знаменитого лирического пейзажа не удавалось ни одной из его новых картин, а слово «исписался» причиняло ему куда более сильную боль, чем слово «спился».
Добропорядочные профессора глядели на Саврасова косо, его бы давно уволили, но никто не мог решиться на это, тем более что обширная мастерская Саврасова продолжала собираться, студенты самоорганизовывались, работали, поддерживали друг друга, ждали, когда Алексей Кондратьевич вернётся и всё станет как прежде. И он изредка прибегал, шумный, немного несуразный, с похмелья. Покрикивал, спешил, стараясь наверстать всё упущенное сразу. Но вскоре задор его затухал, с потерянным видом Саврасов бродил между мольбертов, бормотал что-то себе под нос, ему всё становилось неинтересно и постыло. Он исчезал опять.
В один из дней по Училищу разнеслась весть: Саврасов скончался. Но слухи не подтвердились. Кто-то из учеников видел Саврасова на Сухаревском рынке. Без шапки, полураздетый и едва держась на ногах, он стоял за прилавком рядом с торговцами лубочными картинками, пытался сбыть свои этюды по трёшке или целковому.
Левитан готовился к выпуску, писал картину на конкурс. Больше всего ему нужен сейчас был даже не совет Саврасова, а его одобрение, признание того, что Левитан движется в правильном русле. Тогда он отправился искать Алексея Кондратьевича. Исаак даже знал — где. Он начал с московских трактиров «Низок» и «Колокола», где обычно пьянствовали художники, шумно веселясь, обмывая чей-нибудь крупный заказ или заработок. Но Саврасова там не оказалось.
Обойдя еще несколько злачных мест, Левитан собрался с духом и решил идти к учителю домой — когда-то, полгода или год назад он уже там бывал. На двери имелась тщательно выполненная Саврасовым вывеска на квадратном куске картона: в синей рамке красными чернилами было выведено «Академик Алексей Кондратьевич Саврасов». Теперь Левитан увидел, что надпись грубо перечёркнута, слово «академик» и вовсе замазано, а поверх рукою Саврасова накарябано самообличающее: «Алёшка».
Левитану открыла незнакомка. Он знал, что законная жена с детьми покинули Алексея Кондратьевича, но Саврасов живёт с другой женщиной. Женщина сказала: «К сожалению, дом академика Саврасова — не то место, где его чаще всего можно застать».
Но Левитану всё-таки удалось отыскать учителя. Знающие люди подсказали: Алексей Кондратьевич сейчас в гостях у своего большого поклонника, художника
Сергея Грибкова, «на вытрезвлении».