Ох и трудно создать семью приличной девице!

Этот груб, этот глуп, этот живет с восемью и вряд ли остепенится.

А хочется принца (желательно сразу с каретой).

Ведь поэт, размышляет наша девица,― это, в общем-то, разновидность принца. Начитан, воспитан, по-хорошему языкаст, пуховик подаст, на романтические авантюры горазд и на много чего опричь. Возвышенна речь, кудри до плеч, мыслям свободно, словам, наоборот, тесно, ну и дальше по тексту. Рядом с ним никогда не станешь теткой в рейтузах или самкой гиппопотама, жена у поэта всегда ухоженна и воспета, потому что ― Муза и Прекрасная Дама. У поэта должность такая ― служитель муз. То есть он весьма перспективен на предмет брачных уз.

Идем на литературный вечер, садимся у сцены, изучаем цены, заказываем мохито, предвкушаем судьбоносную встречу. Вот наконец пииты подползают часам к семи-восьми… и — о, Боже! Нет, даже черт возьми! Какие там принцы! Принцы привыкли мыться, бриться и переодеваться. А эти вообще ни на что не похожи. Лицом не Делоны, фигурой не Аполлоны, пахнут всем, кроме — вот именно — одеколона. А если одеколоном таки, значит, они его пили. Как сказал бы классик, вонючие мужики. Или…

Или другой вариант. Все расступаются, входит Он. Сразу видно: талант. Строен, высок. Тут тебе и Делон, и Аполлон. Как сказали бы классики, но другие, возмужалый бог. Причесан, умыт, хорошо одет, не поддат. Мамочки дорогие! Самый что ни на есть кандидат. И вот мы в исступлении посещаем его выступления, фестивали, бьеннале и прочие трали-вали. Вот мы уже поселились у него в ЖЖ, думаем, как бы поделикатнее прислать свою фотографию неглиже. Разворачиваем кампанию под лозунгом: «Э-ге-гей! Это я, твое счастье!» И тут оказывается, что он гей. То есть вообще не по женской части.

Но предположим, что искомый жених обнаружен. Платье, родственники, Мендельсон что есть мочи, а дальше нега и розовый сон. И вдруг в половине третьего ночи — ПОДЪЁМ! Да нет, ничего не горит. Это всё наш пиит. Интересуется, гений, как нам его подборка стихотворений «Гийом, погнием!» и какая строфа заставляет особенно трепетать? А строф этих, чтоб не соврать, сотен примерно пять. И хоть бы одна про нас. Ни хрена-с. Ну и ладно. Потеря невелика. Идем на кухню заморить червячка. Так сказать, для поднятия духа. Опять непруха. В холодильнике — тощая мышь. Висит и смотрит с немым укором.

Довольно скоро — и недели не пролетит — у нас вконец разыграется аппетит. Эй, пиит! Заработал бы хоть на шпроты! Не говоря о пальто. «А писать стихи — не работа? Что ты? Вернее — ты что? На кой мне искать другую? Да, за эту не платят. Так я же творчеством не торгую!»
И еще вариант для финала. Жила-была, никого не ждала, никого не искала, просто встретила, полюбила, вышла замуж, а он — поэт... Это к чему? К тому, что готовых рецептов нет. А не к тому, что все поэты дебилы и надо впадать в отчаяние. Потому что не все. Потому что мы, например, встречали, поэтов с приличною работенкой, которые знают, куда накормить ребенка, и даже умеют пользоваться молотком.