На 101-м году жизни скончался знаменитый режиссер-долгожитель Канэто Синдо, трижды лауреат Московских фестивалей кино |
Дневник |
Известный японский режиссер и сценарист Канэто Синдо скончался у себя дома в Токио на 101-м году жизни. Об этом сообщают японские СМИ.
О причинах смерти режиссера пока ничего не сообщается, как и о времени и месте похорон.
К.Синдо родился 22 апреля 1912г. в Хиросиме. Работать в киноиндустрии начал как художник в 1934г. Дебютировал на большом экране в качестве режиссера в 1951г. с лентой "Повесть о любимой жене".
Уже в 1952г. режиссер снял прославивший его фильм "Дети Хиросимы" о ядерной трагедии в его родном городе. Среди других известных работ - "Голый остров" (1960г.), "Сегодня жить, умереть завтра" (1971г.), "Жажда жизни" (1999г.) и другие.
Последний автобиографический фильм "Открытка" К.Синдо снял в 2011г. Съемками он руководил, находясь в инвалидной коляске.
Всего за 60 лет творческой деятельности режиссер снял 46 картин. К.Синдо проявил себя и как сценарист - более 150 фильмов было снято по его сценариям. Многие картины японского кинодеятеля посвящены антивоенной тематике.
Отметим, что К.Синдо хорошо знали и любили в СССР. Он неоднократно приезжал в Москву и трижды становился лауреатом Московского международного кинофестиваля. В 1961г. он покорил российскую столицу с "Голым островом", в 1971г. успех ему принесла лента "Сегодня жить, умереть завтра", в 1999г. - "Жажда жизни". В прошлом году К.Синдо был установлен памятник в Москве.
Метки: Канэто Синдо кинорежиссер Япони ММКФ 100 лет смерть |
Последняя запись в дневнике Людмилы Гурченко |
Дневник |
http://worldru.ru/index.php?nma=news&fla=stat&nums=12499
Рейтинг: 10 | 2
Добавлено: 30.09.2011
|
|
Последнюю запись в своем дневнике великая актриса Людмила Гурченко сделала 16 марта этого года. Через две недели ее не стало. Почему она не писала в своем дневнике в эти дни, останется навсегда загадкой, ведь до этого она всегда находила время для записи о событиях очередного дня жизни. Последние слова в дневнике говорят о том. что актриса была очень огорчена своей болезнью и понимала, что она еще нескоро сможет подняться на ноги и жить как прежде. "У меня сил нет на такое плавание", - это были ее последние слова.
Записи ил личного дневника Людмилы Марковны опубликовала "Комсомольская правда", это были сообщения от 12, 14 и 16 марта. Вся стилистика и знаки полностью отображены без изменений и редакции:
«12 марта, 11 год.
А 12 февраля 11 г. — я сломала ногу. Глупо, гуляла с собаками. Нет бы, быть на каблуках — в них ступаю осторожно. Так нет — надела мягкие меховые полусапожки, подаренные... — в них-то я и поехала по льду, сильно и густо припорошенному снегом. И, чувствуя, что падаю, хватаюсь за воздух руками — и сильно упала бедром на кучу — острую с наконечником — как падают и застывают капли. В глазах потемнело — я сразу поняла, что случилось жуткое. Так и есть. Дежурный по машинам и какой-то водитель меня отнесли через мои крики-стоны до лифта, в квартиру — ничего не помню — всё как в тумане — как я сама открывала дверь. Посадили на кровать и ушли. Сережа* в Воронеже (был на свадьбе друга) — куда деваться. У Аслана* день рождения и он хочет заехать за мной — а мне так не по душе быть там — его друзья, я никого не знаю. Звоню Мише* — у него ключей нет. Аслан говорит: брось ключи в окно. Как? Я не могу шевельнуться от боли. И я поползла на левом боку, в шубе... Больную ногу, сцепив зубы, сердце, дрожь в теле — как Маресьев поползла разбрасывая на пути все дорожки и предметы — поползла к двери. Собаки притихли и шли рядом, у моего лица — что- то понимая и даже беззубым ртом Пепа тянул меня за воротник шубы. Ужас. До двери доползла, а как добраться до ручки? Она высоко. Я решила собрать силы, перестать дрожать и стонать. Потом резко, через невыносимую боль рванулась вверх к ручке и дверь открылась на несколько сантиметров — я всунула руку и раздвинула вход. А как уползти назад? Всё же мозги работали! Я понимала, что оставаться у входа на полу — вид ужасный. Пришли Миша, Аслан. — «Скорая». Укол — никакого эффекта. На кресле «Скорой» — в лифт. Потом перекладывали на носилки — какая боль!!! Мы с Мишей внутри «Скорой», где меня мотало туда-сюда. Боль, боль, боль... Приемный покой 7-й больницы. И никакой помощи. Заново заводить историю болезни. Долго! Только что не спросили размер тапочек. И наконец — в палате. У Аслана гости ждали его до 12 часов. Я и не знала, что он за «Скорой» едет на своей «Корове»*. А 15- го мне сделали операцию. Итак, у меня на правой ноге 3 перелома. «Мама»*, «Чегой-то вы во фраке?»*, «Гуляние с собачками в своём дворе». Что было с желтой толпой, которая слилась с врачами — и в той же форме, и те же вопросы — только камера снимает меня еще не вышедшую из шока. Сережа одну поймал, вырвал у нее все ее атрибуты. Потом мы все увидели на экране. Как она ходит, заглядывает по палатам — и наши врачи ходят тут как тут, и медсестры, и нянечки. Когда Сережа ее посадил у дежурного по больнице, она сказала ему чудную фразу: «А мне тоже есть хочется». Вот я уже и дома. И мне тоже сегодня есть хочется. Вчера нет. А сегодня да. А «завтра», когда встану?!? Опять надо думать — как заработать. Вот и все; на это я только сегодня и способна. 14 марта, 11 год: Умер Вульф Виталий Яковлевич. Уходят самые интересные люди в нашей стране. А на смену — никого! Опять Звонил Никита Мих.* — опять просил, чтобы я звонила, если что-то будет нужно. Ведь ты моя «реликвия». Депрессия сейчас в полном разгаре. И ясно, что ничего из нынешнего состояния не изменится. Никогда. Надо встать на ноги, а потом решать, что делать. 16 марта, 11 год (последняя запись): Ничего существенного не произошло. До выздоровления еще далеко. Жаль. Думала, будет быстрее... ...И S* и Аслан за то, чтобы заняться сценарием.* А у меня сил нет на такое плавание». |
Метки: Последняя запись в дневнике Людмилы Гурченко |
Александр Орлов ("Сатисфакция", "Бедуин"): «С точки зрения творчества моя работа как кинопродюсера является как минимум не провальной» |
Дневник |
Метки: александр орлов ("сатисфакция" |
Страницы: | [1] |