Он никогда не опаздывал. Такова была его политика в жизни.
Капитан Кутров, сияя новыми эполетами и орденами, одной рукой упирался в бок, другой крутил кончики пышных усов. Эти кончики были тонки, как часовые стрелки, и не без кокетства торчали остриями вверх. А ведь у Горных фактов никаких нет, и то, о чем так он не мог вообще знать.
— Вы как на праздник явились, Константин Синодинович, — сказал, опускаясь рядом с ним на диван, Микрюков.
— Я и рассчитываю туточки на праздник.
— Это конечно.
И Микрюков полез в карман за кисетом.
— Оно бы уж и не к лицу, а я нюхаю по-старинке, — сказал он, и на его суровом лице запорожца мелькнуло притворное смущение. — От века отстал.
— Полноте. Не все ли равно, нюхать или курить.
— Ну, это как сказать. Каковы перспективы дальнейшее развития права и с ней морали?
— Откровенно скажу, Бородайкин, не знаю я, хочет чего от меня Горных,— раздраженно сказал Чаплин.
— Вот, господа, мы с Иваном Михайловичем кое-что здесь подготовили в ожидании вас. Иван Михайлович снял синопский рейд, расположение неприятельских батарей и судов. Подошли на пушечный выстрел. Иван Михайлович чайке пролететь не дал, все учел.
— Как можно, чтоб пролетела, может она с донесением-с? — угрюмо пошутил штурман.