Цитата сообщения Ермоловская_Татьяна Титановый меч России, который мы потеряли

Нервозность в центральном посту уже переходила в панику. Все с напряжением прислушивались к разговору командира с базой:
– Сэр, они все еще у нас на хвосте!
– Повторяю: не может быть. Это какие-то помехи, отражение собственного шума, да мало ли что!
– Сэр, они здесь, и мы так и не смогли от них оторваться!
– Джонни, не порите горячку! Под Вашей командой самая современная субмарина этой проклятой планеты!
А вашу ГАС проверят сразу по возвращении на базу.
Командир сорвался на крик:
– Сэр, нам нужно туда еще дойти! Мы не знаем, что у них на уме!
– Возьмите себя в руки! У иванов еще долго не будет подобной техники. Читайте поменьше чушь этого болвана Клэнси. Конец связи.


Все началось с того, что гидроакустик атомной субмарины SSBN 627 «Билл Роджерс» (тип «Лафайет») обнаружил в кормовом секторе чье-то присутствие. Идентифицировать цель не удалось, ее шумового профиля в каталоге бортового компьютера не было. Все попытки оторваться, как и попытки зайти чужаку в хвост, успехом не увенчались; чувство беззащитности тяжелым камнем повисло в отсеках...

Это было в начале 80-х годов. Одна из советских атомных подводных лодок установила своеобразный рекорд, в течение 22 часов осуществляя в Северной Атлантике слежение за атомоходом «потенциального противника», находясь в его кормовом секторе. Несмотря на отчаянные попытки, «добыче» оторваться от «охотника» так и не удалось; слежение было прекращено лишь после получения приказа с берега. «Охотником» была АПЛ (атомная подводная лодка) 705-го проекта, самый яркий и неоднозначный корабль в истории отечественного атомподплава.


Появление такой лодки было ответом на изменение ситуации в мировом океане. Во-первых, в разгар «холодной войны» США сделали ставку на мощные АУГ (авианосные ударные группы) как средство утверждения своего превосходства. Во-вторых, были созданы и вышли на боевое патрулирование в океан их подводные ракетоносцы – «убийцы городов». В СССР было принято решение о создании специальных противолодочных АПЛ, способных также останавливать АУГ. И русский ответ вполне удался.

Экипажи кораблей НАТО захлебывались адреналином, когда они вдруг засекали необъяснимое «нечто». Оно приходило из океанской глубины, со скоростью экспресса стремительно обходило авианосное соединение и скрывалось в никуда; тут даже патологическим оптимистам западного превосходства становилось ясно: это нечто могло одной атакой превратить авианосную группу в груды радиоактивного металлолома. Убедительный намек напрочь отбивал охоту нарушать «правила игры». Так обеспечивались интересы национальной безопасности нашей Родины. Предтечей этих океанских «загадок» была одна из неизвестных страниц истории, которой по праву можно гордиться.

Идея родилась еще в 1959 году, когда конструкторы предложили руководству страны проект малогабаритной высокоскоростной автоматизированной АПЛ водоизмещением 1500 тонны. По их замыслу, этот «подводный истребитель-перехватчик» со скоростью хода более 40 узлов был способен в предельно короткое время выйти в заданную точку мирового океана для атаки подводного или надводного противника. При своевременном обнаружении неприятельской торпедной атаки АПЛ должна была уходить от его торпед, предварительно произведя залп из своих торпедных аппаратов.

Предлагалась полная аналогия с самолетами-перехватчиками: лодки стояли бы в базах под постоянным наблюдением обслуживающих команд, а экипажи – поблизости в постоянной готовности к выходу в море. АПЛ должна была собственным ходом в считанные минуты отходить от причала, быстро разворачиваться на акватории и покидать базу для решения боевой задачи, а после возвращения – самостоятельно швартоваться.

«Железо»

Этим проектом заинтересовался один из отцов оборонной науки, академик А. П. Александров; на встрече с конструкторами были намечены пути создания АПЛ. Постановление правительства №704-290 от 23 июня 1960 года предписывало «начать работы по проекту 705 (шифр «Лира») с целью создания опытной комплексно-автоматизированной скоростной ПЛА ПЛО с торпедным вооружением». При этом разрешалось «при наличии достаточных обоснований отступать от норм и правил военного кораблестроения», благодаря чему был создан уникальный корабль, в котором были использованы революционные, намного опередившие свое время технические решения.

Малое водоизмещение предполагалось получить в результате выполнения следующих необычных условий: однокорпусностью лодки; необеспеченной надводной непотопляемостью; одним реактором с одной линией вала; полной автоматизацией корабля; более прочным и легким материалом корпуса, нежели применявшиеся ранее
.
Однокорпусность лодки сулила большой выигрыш: меньшая смоченная поверхность давала прирост скорости при неизменной мощности реактора. Для обеспечения надводной непотопляемости предлагалось использовать мягкие аварийные цистерны, надуваемые при аварии сжатым воздухом для поддержания лодки на плаву, однако позже этот вариант отвергли представители ВМФ, хотя уже был разработан материал и проведены испытания всей системы. По мере осуществления проекта происходила трансформация лодки: она стала двухкорпусной, менялось количество отсеков (от трех до шести), количество экипажа возросло вдвое, водоизмещение – в полтора раза.

Для достижения скорости в 40 узлов требовалась мощная главная энергетическая установка. Выбор пал на однореакторную ГЭУ с жидкометаллическим теплоносителем (ЖМТ). Применение жидкого металла позволяло дать большую мощность при компактных размерах, держать низкое давление в первом контуре, исключая его переопрессовку, тепловой взрыв и выброс радиоактивности наружу. Сложность была в том, что в случае затвердевания сплава реактор окончательно вышел бы из строя.

К этому времени опыт строительства таких ядерных реакторов уже был, в качестве ЖМТ в них использовался сплав «свинец-висмут» с температурой кипения 1679°С. По расчетам, такая ГЭУ с повышенными параметрами пара позволяла сэкономить 300 тонн водоизмещения по сравнению с обычным водо-водяным реактором.

Кстати, янки тоже очень интересовались такими силовыми установками: уже их 2-я атомная субмарина «Сивулф» (1957 г.) была оснащена реактором на жидком натрии, но дело не пошло: постоянные аварии, утечка радиоактивности, человеческие жертвы – и американская жидкометаллическая эпопея окончилась. Несмотря на неудачный опыт своих коллег, советские ученые работ не прекратили, получив в результате вполне приличную установку.

В качестве материала для корпуса и других элементов конструкции был использован титановый сплав. До этого уже делались попытки его использования для строительства АПЛ, но все же малый опыт новой технологии задерживал реализацию проекта.

Авиастроители (!), ученые московского филиала ЦАГИ, создали обтекаемые наружные обводы легкого корпуса лодки (веретенообразной формы, круглого сечения, с ограждением выдвижных устройств «лимузинного» типа), что решило целый комплекс вопросов гидродинамики, прочности, шумности и защиты, обеспечив минимальное отражение гидроакустических сигналов, что затрудняло атаку кораблям противника.

Комплексная автоматизация обеспечивала решение всех задач! Вы только посмотрите, сколько автоматических систем было на борту «Лиры»: система программного, автоматического и ручного управления движением и стабилизацией по курсу и глубине (на ходу и без хода); система управления и контроля реактора, электроэнергетической системы и общесудовых систем и устройств; система радиационного контроля; комплекс средств радиосвязи... Уникальная на то время боевая информационно-управляющая система (БИУС) свела все нити к одному узлу, центральному посту, на пульт управления всеми системами, включая стрельбу различными видами оружия. В БИУС закладывался и режим гидроакустического поиска: активный, когда лодка прощупывала океан импульсами, принимая эхо-сигнал от целей, или пассивный, когда она только прослушивала бездну, замирая на определенной глубине, медленно поворачиваясь (эта особенность остается уникальной). И еще – командиру не надо было время от времени подвсплывать под перископ для осмотра поверхности моря и воздуха: за окружающей обстановкой следила та же БИУС. Автоматически действовала и навигационная аппаратура, контролируя местонахождение корабля в Мировом океане. Лишь изредка на считанные секунды поднимался зенитный перископ, чтобы поймать Солнце, Луну или пару звезд, вполне достаточных для рассчитывавшего координаты компьютера.

Прочный корпус состоял из 6 отсеков; обитаемым был только 3-й, защищенный сферическими переборками, рассчитанными на полное забортное давление; здесь находились центральный пост, жилые и бытовые помещения; прямо над ним была установлена (впервые в мире) аварийная всплывающая камера для спасения всего экипажа с глубин вплоть до предельной при значительном крене и дифференте. Кают-компания позволяла одновременный прием пищи 12 членам экипажа. Несение постоянных вахты у механизмов и устройств не предусматривалось; боевая смена в реальной обстановке состояла из 8 человек. Первоначально предполагалось, что численность экипажа будет примерно такая, как у стратегических бомбардировщиков 40-50-х годов – 15-16 человек, уровень автоматизации позволял это сделать, но потом по требованиям ВМФ экипаж довели до 29 человек (25 офицеров и четыре мичмана). Все это обусловило жесткие требования по надежности оборудования, ставилась задача устранения необходимости его обслуживания в течение всего плавания.

Носовые горизонтальные рули были выполнены убирающимися в корпус; взрывостойкость корабля была значительно повышена. «Лиры» одними из первых оснастили эхоледомерами для определения толщины полярных льдов и поиска полыньи для всплытия; они имели телевизионно-оптический комплекс, радиолокационную станцию, универсальный перископ, систему единого времени. Титановый корпус снизил магнитное поле, но акустическое поле было все же большим, это все-таки было в начале 60-х годов.

На «Лире» впервые применили пневмогидравлические торпедные аппараты с системой быстрого заряжания и стрельбой с глубин от перископной до предельной. Оружием были торпеды, мины, ПКР РПК-2 «Вьюга», ракето-торпеды 82-Р (SS-N-15) с ядерной БЧ.

Первую (опытную) лодку К-64 сделал Адмиралтейский завод, командиром ее стал капитан 1 ранга А. С. Пушкин. Вопреки неудачам с этим кораблем был наработан опыт эксплуатации сложной техники. Всего в Ленинграде и Северодвинске была построена серия из 6 лодок, они несли боевую службу в составе противолодочных и противоавианосных соединений ВМФ.

Какой русский не любит быстрой езды!

Основным козырем опытной подлодки была высокая скорость. В течение 1 года произошли два события, связанных с установлением непревзойденного до сих пор абсолютного рекорда подводной скорости.

18 декабря 1969 года состоялись государственные испытания, предусматривавшие развитие полного хода, полную скорость в течение 12 часов, перекладку вертикального руля на полном ходу на полный угол, испытание всех механизмов и запорных устройств (в том числе и торпедных аппаратов) на полном ходу: команда «Полный вперед»; мощность реактора – 80%; вал – 300 оборотов в минуту; гидродинамический и абсолютный (гидроакустический) лаги застыли на отметке 42 узла. Это был мировой рекорд скорости подводного плавания. В отсеках грянуло победное «ура!» И в запасе было 20% мощности! Но еще больше разгонять турбину было нельзя, сработала бы аварийная защита. Во время испытаний было обнаружено новое явление в подводном плавании: на скорости более 35 узлов начинал возрастать внешний гидродинамический шум от турбулентных потоков воды при обтекании корпуса; внутри лодки шум напоминал гул самолета с уровнем до 100 децибелов! После всплытия обнаружилось, что во время 12-часового полного хода сорвало входную дверь ограждения рубки, три лючка в надстройке и обтекатель аварийно-сигнального буя. Плоская палуба надстройки стала выпуклой. 31 декабря лодка была принята в состав ВМФ.

18 декабря 1970 года: в этот раз аварийную защиту турбины заблокировали, перешли на ручное управление. При 97% мощности реактора была достигнута скорость 44,7 узла (82,78 км/час) на глубине 100 м!

Еще раз хотели «дожать» результат при 100 % мощности реактора, подняли скорость до 44,85 узла (83,06 км/час), но не справились с управлением турбиной, было решено прекратить рискованный режим движения: «Давайте останемся в живых». Таким образом, в официальных документах остался мировой рекорд скорости подводного плавания 44,7 узла. Ему уже 42 года, это достижение долго оставалось «закрытым», и в «Книге Гиннесса» вы его не найдете. Но мы намерены говорить об этом во весь голос: это наше национальное достояние, гордость и слава!

Благодаря особенностям ГЭУ «Лиры» обладали исключительно высокими разгонными и маневренными характеристиками, они могли развить полный ход в течение 1 минуты, имея почти «самолетное» ускорение. Большая скорость позволяла быстро зайти в «теневой» сектор любого надводного или подводного корабля, даже если предварительно «Лира» и была обнаружена гидроакустиками противника.

По воспоминаниям контр-адмирала А. С. Богатырева, бывшего командира К-123, лодка могла развернуться практически «на пятачке», что было особенно важно при активном слежении двух лодок друг за другом. «Лира» не позволяла зайти себе в кормовые курсовые углы (зону гидроакустической тени), особо благоприятные для осуществления скрытного слежения и нанесения внезапного торпедного удара.

Суперкачества лодки позволили отработать эффективные маневры уклонения от выпущенных торпед противника с последующей контратакой. В частности, для разворота на 180° на максимальной скорости лодке требовалось всего 42 секунды! Подобный маневр заставлял противника терять цель, а «Лира» по-истребительному заходила ему в хвост. Командиру 1-й строевой «Лиры» капитану 2 ранга А. Ч. Аббасову за успешное освоение корабля принципиально нового типа в 1984 году было присвоено звание Героя Советского Союза.

Шок на том берегу

Появление лодок 705-го проекта («Alfa» по классификации НАТО) вызвало на Западе шок, американские подводные стратегические ракетоносцы были поставлены в трудное положение. Комбинация малого размера, высокой маневренности и скорости (сопоставимой со скоростью «их» торпед) с большой глубиной погружения вынудила противника создавать новое противолодочное оружие, ибо все существовавшее оказалось неэффективным.

Вот выдержка из американского журнала «Defense Electronics»: «Появление новой советской ПЛ в конце 70-х годов захватило ВМС США врасплох. Противолодочная «Альфа» создала угрозу для американских стратегических сил – ракетных лодок. Она достаточно глубоководная и быстроходная, чтобы уйти от американских торпед; обнаружить ее трудно, так как корпус изготовлен из немагнитного титана, незаметного для магнитометрических средств обнаружения; она покрыта 6-дюймовым звукопоглощающим слоем, защищающим от акустических средств; способность погружаться глубже других лодок позволяет использовать температурные и иные неоднородности океана, что снижает эффективность многих ГАС, используемых в США. «Альфа» является подлинно скрытной лодкой».

Трудности


Новые лодки наши моряки назвали «автоматами». Они были на флоте весьма популярны, эстетическое совершенство их формы, за которой угадывалась колоссальная мощь и скорость, производило сильное впечатление. Но в ходе эксплуатации проявились и недостатки, помешавшие эффективному использованию лодок 705-го проекта. Реактор с ЖМТ было трудно обслуживать на базе, постоянно поддерживать в горячем состоянии; к пирсам, где базировались «Лиры», были поставлены два корабля, дававшие пар от своих котлов. Но все это было очень ненадежно, и лодки «грелись» лучше своим теплом, то есть реакторы «тлели» на минимальном уровне мощности, что вело к быстрому их износу; за все время эксплуатации они наработали около 70 реакторо-лет.

Нужно было регулярно предотвращать окисление сплава-теплоносителя, осуществлять регенерацию (удаление шлаков); перегрузки ядерного топлива тогда не делали, из-за чего энергетические установки этих лодок получили название «реакторы одноразового использования». Не удалось создать и систему 2-х экипажей – «морского» и «берегового» для обслуживания АПЛ на базе.

Трудность эксплуатации объяснялась еще и высокой автоматизацией этих кораблей, сложное оборудование только отрабатывалось, «на ходу» его совершенствовали, учились на нем работать.

«Потенциальный противник», сам не сумевший создать ничего подобного «Лирам», неизменно критиковал их за высокую шумность, неизбежную при движении с высокой скоростью под водой.

Карьера уникальных лодок оказалась относительно недолгой. Ее закату помогла и пресловутая перестройка, в результате которой вооруженным силам перекрыли «кислород» финансирования. Несмотря на относительно небольшой возраст, в первой половине 90-х годов лодки 705-го проекта были выведены из состава флота.
Особо следует отметить, что на них за 20 лет эксплуатации в борьбе за живучесть не был потерян ни один человек.

Эпилог

В настоящее время в составе ВМФ России этих лодок не осталось. Проблемы, общие для государства, науки и многострадального флота добили и это подлинное русское подводное чудо.

Оценки лодок 705-го проекта охватывают диапазон от восторженных («золотая рыбка», «утерянная жар-птица») до резко негативных («провал», «дорогостоящая ошибка»). Как бы то ни было, их мореходно-боевые качества были на голову выше, чем у тех, кому они противостояли. И все, кому посчастливилось ходить на «Лирах», очень высоко ценили их, сравнивали лодку с самолетом, отмечали неповторимые ощущения уже от самого нахождение на борту, когда она маневрировала под водой на полном ходу.

Идея создания такой лодки, как «Лира», могла реализоваться только в 60-е годы, когда страна находилось на подъеме, открывая новые горизонты науки и техники, а оборона была важнейшим государственным приоритетом. Факт создания этих уникальных кораблей выявил огромный потенциал СССР, высокий уровень профессиональных знаний и подготовки ученых, инженеров, техников, рабочих и личного состава ВМФ. Эти корабли, намного опередили свое время и сыграли огромную роль в развитии многоцелевых АПЛ следующих поколений... Хочется надеяться, что уникальные качества боевых трирем XX века еще будут востребованы в полной мере.

Вольф Мазур

tatasoz-