Сейчас читаю Моэма. Не могу назвать свой восторг искромётным (пока что), но "Узорный покров" прочла, вчера, на одном дыхании. Я даже впечатлилась (что само по себе - редкость), и это несмотря на то, что ни один герой книги не вызвал у меня симпатии (это ещё один плюс к общему впечатлению). Скажу более, страниц через 30-50, они меня подбешивали всё сильнее.
Сухо, жизненно, но глубоко. Без соплей. Пожалуй, из всех книг и историй, что мне доводилось читать, затрагивающих тему любви (ага, 90% всех книг существующих в мире вообще, похоже), "Узорный покров" - это самое адекватное. Почти. Я будто бы всё это посмотрела, побывала там, что ли.

     ...Старайся быть опрятным. От физических нагрузок на Марсовом поле ты можешь загореть; но твой костюм должен быть вполне приличен и без пятен. Язык должен быть чист, зубы - не царапать языка и быть без винного камня, обувь - как раз по ноге. Дурно выстреженные волосы не должны стоять щетиной, безобразя голову, - как волосы, так и борода должны быть пострижены умелою рукой. Ногти должны быть коротки и чисты, из ноздрей - не выглядывать волосы, изо-рта не вырываться вонючее дыхание, заражая воздух. Ты не должен также бить по носу козлиным запахом. Что касается остальных потребностей туалета, предоставь заниматься ими кокетливым барышням, или педерастам.

     ...Но женщина красит свои седые волосы травами, привозимыми из Германии, искусственным путём делать их цвет красивее настоящего. Женщины являются с густыми покупными волосами, вместо своих достают, за деньги, чужие. Да они и не стыдятся покупать их: мы видим, они приобретают их открыто, перед храмом Геркулеса и Девяти Муз.

     ...Нечего и напоминать, конечно, чтоб подмышками не пахло потом или чтоб ноги не были покрыты жёсткими волосами. Впрочем, я даю уроки не уроженкам гористого Кавказа или женщинам с твоих берегов, мизийский Каик.

(с)

Овидий I век до н.э.
"Наука любить"/"Ars Amatoria"

Хемингуэй очень проницателен.
 

Оскар Уайльд. Баллада Редингской тюрьмы.
                                         перевод В.Топорова.

            1.

Гвардейца красит алый цвет,
    Да только не такой.
Он пролил красное вино
    И кровь лилась рукой,
Когда любимую свою
    Убил своей рукой

Он вышел на тюрамный двор,
    Одет в мышиный цвет,
Легко ступал он, словно шел
    На партию в крикет,
Но боль была в его глазах,
    Какой не видел свет.

Но боль, какой не видел свет,
    Плыла, как мгла из глаз,
Уставленных в клочок небес,
    Оставленный для нас,
То синий и таинственный,
    То серый без прикрас.

Был час прогулки. Подышать
    Нас вывели во двор.
Гадал я, глядя на него:
    Вандал? Великий вор?
Вдруг слышу: "Вздернут молодца,
    И кончен разговор".

О боже! Стены, задрожав,
    Распались на куски,
И небо пламенным венцом
    Сдавило мне виски,
И сгинула моя тоска
    В тени его тоски.

Я понял, КАК был легок шаг -
    Шаг жертвы - и каким
Гнетущим страхом он гоним,
    Какой тоской томим:
Ведь он любимую убил,
    И казнь вершат над ним.

Любимых убивают все,
    Но не кричат о том.
Издевкой, лестью, злом, добром,
    Бесстыдством и стыдом,
Трус - поцелуем похитрей,
    Смельчак - простым ножом.

Любимых убивают все,
    Казнят и стар и млад,
Отравой медленной поят
    И Роскошь, и Разврат,
А Жалость - в ход пускает нож,
    Стремительный, как взгляд.

Любимых убивают все -
    За радость и позор,
За слишком сильную любовь,
    За равнодушный взор,
Все убивают - но не всем
    Выносят приговор.

Не всем постыдной смерти срок
    Мученье назовет,
Не всем мешок закрыл глаза
    И петля шею рвет,
Не всем - брыкаться в пустоте
    Под барабанный счет.

Не всем,немея, увидать
    Чудовищный мираж:
В могильно-белом Капеллан,
    В могильно-черном Страж,
Судья с пергаментным лицом
    Взошли на твой этаж.

Не всем - тюремного Врача
    Выдерживать осмотр.
А Врач брезгливо тороплив
    И безразлично борд,
И кожаный диван в углу
    Стоит как смертный одр.

Не всем сухой песок тоски
    Иссушит жаждой рот:
В садовничьих перчатках, прост,
    Палач к тебе войдет,
Войдет - и поведет в ремнях,
    И жажду изведет.

Не всех при жизни отпоют.
    Не всем при сем стоять.
Не всем, пред тем, как умереть,
    От страха умирать.
Не всем, на смерть идя, свою
    Могилу увидать.

Не всех удушье захлестнет
    Багровою волной,
Не всех предательски казнят
    Под серою стеной,
Не всех Кайафа омочил
    Отравленной слюной.