Ветер привычный снова тут как тут - промакивающий соплями осенней маркизовой лужи.

Он легко проникает в жилища лишённые огня - в наши серые коробочки, в которых нет печей, каминов, которые не знают жара своих стен.

К стенам наших домов не стоит прикасаться спиною - тепло стечёт по позвоночнику , и самый жаркий обойный рисунок не прогреет затаившийся железобетон.

Стена - как отвердевшая, но необожжённая земля - необоженая материя, не познавшая огня и потому не защищающая - проводящая сырость - такую же тёмно серую, как воды осенних морей .

Стены, которые не умеют быть тёплыми сами по себе - едва ли пригодны для жизни здесь.

А дома, в которых нет печей - едва ли на самом деле дома. Имитация жилища, когда вначале мы согласились на синий цветок, а теперь и вовсе повсеместно меняем остатки огня на электрический суррогат печи.

Но это совсем разные огни - тепло сухого, расщеплённого жаром дерева очищает пространство, вытаскивает болезни, насыщает радостью.

Булькающие батареи - совершенно другая энергия - её теплота, как бы ни было велика, но это теплота соли в воде - она не сушит, а потому увеличивает воду в нас - жгучая жесть наших зимних ангин гремит железом центрального отопления.

Огонь же электрический ещё меньше пригоден для жизни - все организмы воспринимают действие электричества, как силу боли. Так вибрация микроволновок делает рождает мёртвую воду.

Дом, который утратил печь - дом с вырванным сердцем - печной дым - дыхание и молитва дома - его жизнь, труба очага - самая понятная вертикаль, естественная связь с богами.

А мы ещё думаем о кухнях, как о месте задушевных бесед, но нет и уголька былого роскошества печей жизни.

Селения не наполненные печным дымом будто подражают жизни - в них не слышно тепла домов, в них уже не город подобен дому, а наоборот квартира оказывается лишь слегка прикрытой частью города. И если холод настоящих зим прорвёт ограды тэц у наших городов, ничто не защитит наши дома.
А снег обещается нынче на пару недель раньше обычного.