Предыдущая запись: 

http://www.liveinternet.ru/users/bonikid/post249180121/

Р.Тараборелли

Майкл Джексон.
Магия, безумство.
Полная история 1958-2009

Последние годы

(3)
«Не припомню, чтобы мне приходилось видеть, как он вообще касался языком головы»

(Перевод Bonikid)

  

 

  Много чего осталось в моей памяти о том позорном судебном процессе. Порой как нахлынут воспоминания, в самую неожиданную минуту, особенно теперь, после смерти Майкла.  
   К примеру, я вспоминаю день, когда свидетельствовала мать Гевина, Джанет Арвизо. 13 апреля 2005 года. Её показания были столь нелепы, столь неправдоподобны – со всеми этими заявлениями - она думала, Майкл собирался похитить её детей на воздушном шаре – что многие из нас, представители пресс-службы, почувствовали себя обманутыми. В конце концов, мы до суда провели месяцы на судебных заседаниях в Санта-Марии, касающихся доказательств, которые ещё раньше были засекречены. Мы понятия не имели, что было у окружного прокурора против Джексона. Мы просто знали - это должно быть что-то очень плохое. Но доводы, представленные на данный момент окружным прокурором, казались неубедительными и нелогичными, и когда Джанет Арвизо прибыла в город со своими причудами, многим стало ясно – не всё так просто. Неужели у семьи был умысел получить деньги с Майкла? Или, может быть, окружной прокурор решил наконец –то пригвоздить его? После показаний Джанет ко мне подошёл один репортёр от Си-Эн-Эн и сказал: «Знаешь что, приятель, такое чувство…такое…что меня “поимели ”» . Как будто истец пообещал ему что-то и обманул. Один мой друг, его зовут Майкл Лолер – страстный поклонник Джексона, он настолько пристально следил за процессом, что знал материалы даже лучше меня – прилетел на суд из Нью-Йорка. Я провёл его в зал, когда показания давала Джанет Арвизо. Он был так возмущён её рассказом, что не удержался и выругался себе под нос. Услышав это, представители власти сразу же вышвырнули его прямо из зала суда. «В следующий раз, когда приведёшь кого-нибудь сюда, мой тебе совет, - сказал мне помощник шерифа позже, - попроси его держать язык за зубами, даже если свидетели несут бред как настоящие психи».
   Я также хорошо помню день, когда свидетельствовал Боб Джонс. Это был двадцатый день дачи показаний свидетелями.
   Я знал Боба более 30 лет, ещё с тех пор, когда мне было 10. Он был крепким орешком. Будучи главным специалистом по рекламе в Мотаун, а позже он отвечал за пиар Майкла, он был человеком, у кого мне приходилось получать одобрение, чтобы связаться с Дианой Росс, Супримс, Темптейшнз, Джексон 5 и с остальными звёздами Мотаун, когда я хотел взять интервью и написать о них. А получить у него разрешение всегда было непросто. Он мог быть грозным и кинуться в бой. Вместе с тем в душе он был добряком. Не сосчитать, сколько раз мы оказывали друг другу услуги. Обыкновенно я писал о каком-нибудь неизвестном артисте Мотаун, до которого никому на этой планете не было дела, в обмен на интервью с настоящими легендами, такими как Стиви Уандер или Смоки Робинсон.
   Когда Боб Джонс оставил Мотаун, чтобы работать на Майкла Джексона, нам всем, представителям прессы, с ним было очень трудно добраться до Майкла. Как мы и предполагали, у нас будут проблемы. Он знал Майкла ещё с тех пор, когда звезде было 8, так что, разумеется, он оберегал его. Однако, когда в Неверленде был день для прессы или ещё какие мероприятия, мы все вместе направлялись туда в автобусе, чтобы осветить события. Помню, однажды он сказал мне: «Если я увижу, что ты сделал хотя бы один снимок в имении, я сам лично, своими руками, брошу тебя в озеро». И это тоже были не пустые слова.
   Майкл уволил Боба в 2004 году после почти семнадцати лет службы, если не считать годы в Мотаун, каким-то, как казалось, незаслуженным образом – письменным уведомлением, даже не телефонным звонком. Майкл просто отослал письмо и порвал с ним отношения по причинам до сих пор мне не ясным и для Боба тоже, такое создается впечатление из его слов. Затем Боб вместе с репортером Стейси Брауном написал злую книгу о Майкле. Даже у меня эта книга вызвала шок, а меня не так-то легко удивить, что касается этого вопроса. Разумеется, каждое слово, подпитываемое гневом, было желанным для обвинения, особенно, что касается Джорджи Чандлера, мальчика, в растлении которого обвиняли Майкла в 1993 году. Даже ещё книга не успела выйти официально, а сторона обвинения выставила Боба в качестве свидетеля, чтобы он перед лицом своего бывшего работодателя, поведал – под присягой – отдельные истории из неё. Что же чувствовал Боб, находясь на месте для дачи показаний и глядя в глаза Майклу после того, как написал подобный труд? Каковы бы ни были его чувства, он не смог, или не захотел, сделать то, что от него ждало обвинение. Он столько лет оберегал – и любил – Майкла Джексона, он просто был не в силах. Он вёл себя так – или, может быть, любовь и забота тут ни при чем, я не уверен и по сей день - как если бы он даже не читал, не говоря уже о том, чтобы написать эту книгу вместе с Стейси. «Не припомню, чтобы мне приходилось видеть, как он вообще касался языком головы», - сказал Боб, когда его спросили об особо странном месте в его книге. (Должен признать, что это стало любимой репликой для многих из нас, представителей СМИ).
   Тому Снеддону так и не удалось по-настоящему сломить Боба Джонса. Никто и никогда не мог сделать этого, во всяком случае, мне неизвестно об этом. Боб покинул место для дачи показаний, не сказав вообще ничего, что бы очерняло Майкла. Собственно у меня было немного такое ощущение, что в тот день Боб пожертвовал уважением к себе ради Майкла, возможно, это был последний подарок своему бывшему другу и хозяину. Казалось, ему было всё равно, что окружной прокурор выставляет его лгуном, пока он, давая показания, не предавал Майкла. Однако, что касается Майкла, у меня было щемящее чувство – так или иначе Боб для него уже был мёртв. Так и не помирившись с Майклом, Боб умер через пару лет.
   В тот же самый день свидетельствовала Джун Чандлер, мать Джорджи. Она рассказала о преподнесённых ей Майклом подарках и об его настойчивых просьбах - он вымаливал разрешение проводить время с 10-летним Джорджи. Казалось, она была в таком отчаянии, говоря о том, как рухнули её отношения с сыном – она не разговаривала с ним в течение 11 лет, и это было решением её сына - и как она сожалеет, что в своё время доверила его Майклу. Она говорила, что Майкл завалил её дорогими подарками с тем, чтобы она поверила ему и, пожалуй, как само собой разумеющееся, разрешила мальчику бывать с ним наедине, как минимум 30 раз!
   Рассказывая о деле Джорджи Чандлера, когда разворачивались события в 1993-1994 году, я так и не определился с выводами. Майкл был настолько непреклонен, отвечая на мои вопросы тогда – телефонные звонки из-за границы, полные отчаяния – что на нём нет вины, что мне было сложно представить, что он настолько мог умело врать. К тому же у меня была масса надежных источников, которые были уверены, что у него вымогали деньги, что он ни при чём. Однако некоторые истории, связанные с Джорджи, настолько смущали, что я не знал, что и думать. Что касается Гевина Арвизо, исходя из показаний, предъявленных в суде, я пришёл к заключению, что Майкл чист. Но относительно Джорджи Чандлера у меня не было такой уверенности. Как я мог быть уверенным?
   Многие поклонники Майкла и члены его семьи все эти годы были сердиты на меня за то, что у меня были сомнения в невиновности Майкла относительно Джорджи Чандлера. Я понимал, они считали, что ответов Майкла на мои вопросы вполне достаточно, чтобы убедить меня, и, разумеется, его комментарии имели большое значение. Но всё дело в том, что я никогда не был в одной комнате с Майклом и Джорджи. Откуда мне знать наверняка, что происходило между ними? А самое главное – в отличие от ситуации с Гевином – у меня не было 60 с лишком дней свидетельских показаний под присягой, чтобы помочь мне определиться. Конечно же, мне хотелось верить в невиновность Майкла, что он не причинил никакого вреда Джорджи Чандлеру. Я надеялся, что так оно и есть. Но этого недостаточно. В конце концов, на мой взгляд, только у членов семьи и очень, очень близких друзей есть в резерве такая прекрасная вещь, как слепая вера. У всех остальных есть лишь надежда, а это не одно и то же, что знание.
   Потом этот эпизод - Майкл заплатил Джорджи более 25 миллионов долларов. Естественно, что касается меня, это не способствовало восстановлению его репутации. Помню нашу беседу с Майклом сразу после выплаты денег. Я сказал, что крайне разочарован тем, что он выплатил столько денег. Чандлерам, что именно с этого момента люди неизменно будут думать, что это признание его вины. Тогда я впервые в своей жизни услышал, как Майкл выругался. «Мне…[непечатное слово, пропущено], что думают люди», - сердился он. Он сказал, что тяжба разрушила его жизнь, что он абсолютно невиновен, но что у него также были средства, чтобы уйти от всего этого. В первый раз, подумал я, он принял решение, не заботясь о том, как это сыграет на публику. В некотором роде, думал я, помню, это был переломный момент для него. Должно быть, все эти дни создания образа остались позади, и я надеялся, что теперь он способен вести жизнь, меньше думая о внешнем эффекте. Возможно, он всё-таки не делал этого, размышлял я, и он просто хотел жить как жил и забыть о существовании Чандлеров. Но потом, десять лет спустя, я сидел и внимательно наблюдал за Джун Чандлер, когда она давала показания – такая внешняя оболочка женщины с мертвыми глазами. У неё был вид, как если бы для неё рухнул весь мир в тот день, когда она и её мальчик встретились с Майклом Джексоном. Я не знал, что и думать. По моим ощущениям, она была самым серьёзным свидетелем со стороны обвинения. И не из-за того, что она говорила - она, на самом деле рассказала немного, а потому, какой у неё был при этом вид. Опустошённая. Убитая обстоятельствами взаимоотношений её сына с Королём поп. музыки.