Bo4kaMeda

Неизвестный художник. Портрет корнета А .А. Александрова (Н. А. Дуровой)
1810 год

Кстати, за романтической легендой мало кто помнит о том, что Дурова сбежала в армию уже не девицей, а замужней дамой, супругой некого судебного заседателя Василия Степановича Чернова, которого бросила со своим маленьким сыном Иваном. А в армию она ринулась, влюбившись в казачьего есаула, с которым она некоторое время жила под видом денщика.



Потом она его бросила и перешла в уланский полк, уже офицером, уже реально ради того, чтобы воевать. Со временем ее инкогнито было раскрыто, но на это смотрели сквозь пальцы благодаря тому, что она стала легендой, и император это одобрил. В 1816 году Дурова вышла в отставку и жила то в Сарапуле, то в Елабуге, у брата и отца. Записывала свои мемуары, которые пользовались таким успехом, что она стала писать повести и романы просто так (собрание сочинений составило 4 тома).


Поведение ее и образ жизни при этом было странным. Она продолжала носить только мужскую одежду, стричь коротко волосы и отзываться лишь на мужское имя - фамилию "Александров", то есть псевдоним, данный ей императором.

Вот ее портрет в возрасте около 50 лет (художник А. Брюллов).




Вот что писали о ее жизни в отставке удивленные провинциалы. Во-первых, Дурова, хоть и считала себя мужчиной, завела 40 кошек:

«...далее обыватели города Елабуги узнали и другую сла­бость штабс-ротмистра, любовь его к... животным — кошкам и собакам. Это новое, важное для уличных мальчишек и старых дев, открытие произвело настоящую сенсацию. Сначала этому многие не хотели верить, но потом, когда все воочию убедились в существовании у штабс-ротмистра целаго зверинца таких животных, эти многие скептики должны были замолчать и сознаться, что природа великая вещь и ее по своему не переделаешь, и что девица в 40 — 50 лет становится старою девою...»


В. И. Гау Портрет Н. А. Дуровой. 1837
Бумага, карандаш
19,0 х 16,0
Государственный музей А. С. Пушкина

А вот как доводил пожилую Дурову (с которой в доме, кстати, жила какая-то крестьянская баба, и те, кто был достаточно испорчен, думал об их отношении плохое), так вот, как доводил ее местный городничий:

«Городничий, не смотря на свою врожденную доброту и желание быть любезным в отношении штабс-ротмистра Александрова, часто выходил из себя, получая от последняго чуть-ли ни каждый день записки с просьбою за своих клиентов, чем тот просто не давал покоя доброму старику. В такия минуты городничий прибегал к жестокому средству.

Это средство всегда избавляло его недели на три от удовольствия разсматривать различныя кляузы и дрязги... В сущности, названное средство не было жестоким. Обыкновенно городничий встречал штабс-ротмистра словами:

«А, здравствуйте, многоуважаемый Александр Андреевич!.. Прошу покорно...»; в эти-же минуты он говорил: «А, мое почтение, Надежда Андреевна, как поживаете?»

Затем, как-бы спохватившись, прибавлял: «ах, извините пожалуйста; а я было принял вас за одну свою зна­комую...»

После такого приветствия, лицо штабс-ротмистра обыкновенно сначала покрывалось густым румянцем, а затем делалось страшно бледным. Через минуту «штабс-ротмистр» вставал и... уходил.

Недели через две-три городничий и штабс-ротмистр мири­лись и снова начинали жить по прежнему до новой фразы: «а, здрав­ствуйте, Надежда Андреевна!..»



Еще один портрет Дуровой в старости. Спорим, художник из головы его писал: она бы никогда не стала выщипывать бровки и делать губки бантиком


Умерла Дурова в той же Елабуге в 1866 году в возрасте 82 лет.

shakko

.