ВЕНЕЦИЯ

Николай Богданов-Бельский, 1868-1945. Интерьер, 1911

В палаццо Франкетти, парадной штаб-квартире Венецианской академии наук, открывается выставка «С распахнутыми глазами. Шедевры из собрания Музея русского импрессионизма». Сам Музей русского импрессионизма, созданный Борисом Минцем на основе собственной коллекции, обещают открыть в Москве к концу года. Пока же музей гастролирует с временными выставками и образовательными программами


Для афиши выставки использована картина Юрия Пименова (1903-1977) Афиши под дождём:


Exhibition: Masterpieces from the Museum of Russian Impressionism, Moscow (Palazzo Franchetti, Venice; February 13 - April 12, 2015)


Палаццо Франкетти, который благодаря отделке сусальным золотом называют дворцом Ка' д’Оро - Золотым домом, стоит на берегу Гранд Канала прямо у знаменитого Моста Академии. Говорят, что вид с Моста Академии - второй после фонтана Треви по популярности у туристов, посещающих Италию.



Палаццо Франкетти, место проведения выставки


Музей русского импрессионизма, учрежденный предпринимателем Борисом Минцем, относится, видимо, к классу музеев красоты. Музей должен открыться к концу 2015 года. Стильное здание на территории фабрики Большевик строит лондонское архитектурное бюро John McAslan + Partners. В постоянную экспозицию войдет собрание основателя и произведения из других частных коллекций, запланирован обмен выставками с заграницей. Венецианская выставка — проба пера, и по ней, кажется, можно о многом судить.




Фёдор Васильев, 1850-1873. Бревна у дороги, 1867



Фёдор Васильев. Иллюминация в Петербурге, 1869



Фёдор Васильев. Кроны деревьев, 1867


Тем, кто полагает, что импрессионизм, как коньяк и шампанское, бывает только французским, выражение "русский импрессионизм" должно резать слух. Это не совсем справедливо: о своем, национальном импрессионизме много думали и писали в Германии, Англии, Испании, Скандинавии. Другое дело, что русский импрессионизм, если верить советским историям искусства, это всего три-четыре имени: Константин Коровин, Игорь Грабарь, Николай Тархов, Николай Мещерин.

Даже Исаака Левитана, пейзажнейшего и этюднейшего, импрессионизму в обиду не давали: пусть в этюдах травинок и камышей он переимпрессионистит самого Клода Моне, но потом как возьмется за большую картину — так сразу выйдет "Владимирка", "Над вечным покоем" и прочие русские вопросы.

<...> про русский импрессионизм до предперестроечных лет рассуждать было не принято. Но по мере того как советская власть отступала, русский импрессионизм наступал. Выяснялось, что Илья Репин с Василием Поленовым, как попали академическими пенсионерами в Париж да как вышли на пленэр, так сразу и подпали под скромное обаяние буржуазного импрессионизма. Оказывалось, что все будущие авангардисты — и "Бубновый валет", и Казимир Малевич с Владимиром Татлиным — в юности переболели импрессионизмом, как корью (или сифилисом, по меткому выражению одного передвижника в адрес серовской "Девушки, освещенной солнцем"). И глядишь, стрельчатые порталы Руанского собора кисти Клода Моне шлют привет луковичным куполам Ростова и Углича кисти Константина Юона.



Леонард Туржанский, 1875-1945. Москва. Самотека. 1910-е годы



Тит Дворников, 1862-1922
На море, 1912




Валентин Серов, 1865-1911
Окно, 1887



Игорь Грабарь, 1871-1960
Зимний пейзаж




Василий Поленов. В Крыму 1912




Константин Юон,1875-1958
Мартовское солнце, 1915




Пётр Кончаловский, 1876-1956
Стадион Динамо. Каток, 1948




Константин Коровин 1861-1939
В парке, 1880



Константин Коровин
За чайным столом, 1888



Константин Коровин
Портрет Ф. И. Шаляпина, 1911



Константин Коровин. Пирс в Гурзуфе, 1914



На террасе. Константин Коровин. 1914



Константин Коровин. Париж, 1933



Дмитрий Кустанович, 1970. Жёлтый автобус, 2004



Валерий Кошляков, 1962 Венеция



Однако в Музее русского импрессионизма русский импрессионизм понимают куда как шире. Он почти безбрежен, простирается до наших дней — до потеков краски в венецианских и сталинско-московских фасадах Валерия Кошлякова — и, что самое главное, охватывает столь дорогое нашему сердцу искусство сталинского времени.

Вот, допустим, лауреат двух Сталинских и одной Ленинской премии, Герой социалистического труда, народный художник СССР Дмитрий Аркадьевич Налбандян. Он откладывает свою боевую, натруженную в многолетней серо-бурой сталиниане-брежневиане кисть (первую кисть политбюро, как шутили завистники) и отправляется в деревню, а там — пастух, стадо и золотая, не то сислеевская, не то левитановская осень.



Дмитрий Налбандян. Осенним утром у костра. Отдых. 1959


Или вот лауреат четырех Сталинских премий, народный художник СССР, первый президент Академии художеств СССР и просто любимый портретист вождя народов Александр Михайлович Герасимов. Он послан в Париж, и видит его широко распахнутыми глазами, и выдает писсарро-коровинский ноктюрн "Монмартр ночью". А потом возвращается в Москву и пишет картину, известную как "Два вождя после дождя", и получает свою первую Сталинскую премию, и звание народного, и Академию художеств в придачу — говорят, ради нее, ради соблазнительного здания на Пречистенке, как раз и закрыли Музей нового западного искусства, полный оригинального, французского импрессионизма, и комиссию, закрывавшую музей, возглавляли Герасимов со своим ближайшим другом, одним из двух вождей, Ворошиловым. И, сожрав французский импрессионизм, Александр Михайлович Герасимов отправляется в деревню, а там — сочная зелень, дождь, сирень на окне. И красота русского импрессионизма встает в полный рост, с наивно распахнутыми глазами, незамутненная никакими историческими, социальными и политическими обстоятельствами.



Александр Герасимов. Монмартр ночью, 1934 год



С распахнутыми глазами. Шедевры из собрания Музея русского импрессионизма. Венеция, палаццо Франкетти, до 12 апреля


Анна Толстова. Коммерсант
galik_123 в Русские импрессионисты в Венеции

.