Цитата сообщения galkapogonina «Чтобы помнили» - Ланцберг Владимир Исаакович. Бард, писатель и поэт

http://chtoby-pomnili.com/page.php?id=869

Ланцберг Владимир Исаакович. Биография.

Бард, писатель и поэт



Владимир Ланцберг родился 22 июня 1948 года в городе Саратове.

Владимир Исаакович — наполовину одессит, у него здесь были «двоюродные», но давно разъехались на историческую родину или в другие, более сытные ареалы диаспоры. Сам Берг (так называли его друзья) практически всю жизнь провел в России: родился и учился в Саратове, жил в Краснодарском крае, потом в Москве. Стихи начал писать еще в младенческом возрасте, песни — в первом классе школы.

В середине 1990-х годов Владимир Ланцберг стал членом Союза писателей России. Нелегальное раньше хобби — петь песенки — превратилось в достойную профессию, обеспечивающую уровень жизни московского среднего класса.
У него было редчайшее свойство личности — овеществляющаяся харизма. Вокруг него возникали неформальные сообщества. Полезнейший бы инструмент для политики, которой Берг никогда не грешил. Люди собирались вокруг его песен, стихов, педагогических идей, но вокруг ЕГО, а поэзия, музыка и идеи являлись не более чем носителями человеческого феномена.



Если бы Берг занимался выращиванием картошки, то вокруг него происходило бы то же самое. Может, часть людей была бы другой, но не такая уж большая часть. Без сослагательного наклонения: в истории уже так было, в начале 80-х, когда Берг стал вместо песенок и поэтического самиздата (во всяком случае, в значительный ущерб им) заниматься педагогической деятельностью. В его детском «Клубе маленьких фонарщиков» были фотолаборатория, туристский кружок, отделение филателистов и нумизматов, радиотехники (по образованию Берг инженер-электронщик). Был ВИА — так тогда осторожно именовали рок-группы, впрочем, у Берга и его учеников стандартный комплект «ритм-бас-соло-ионика» ухитрялся звучать джазом. Были и использовались по назначению инструменты слесарные, столярные, малярные. И книги, конечно, много книг, свободно даваемых почитать с самозаписью в тетрадке, из Берговского дома, который для воспитанников клуба был не менее законной территорией, чем для его собственных детей.


И чему можно научить без утвержденных Минпросом планов и программ? Со свободным посещением — когда хочешь, тогда и приходи учиться. С перебеганием от электрогитары к фотобачку с проявляемой из похода пленкой. Этим детям сейчас по 30-35 лет. Самые яркие и типичные, составлявшие ядро бывшего клуба, работают в... местном спасотряде МЧС, плотно занимая командные и технические должности. Когда поступает вызов — кто-то в беде! — а в баках нет бензина, они скидываются из своей зарплаты и едут. Вторая по плотности генерация в разных «альпстроях» — высотные и монтажные работы. Третья — в учителях. Никто их ЭТОМУ в клубе не учил. Как говаривал Берг: «Невозможно воспитать слесаря, как невозможно выучиться на подлеца».



Педагогическое кредо Владимира Ланцберга изложено в лучшей его статье в «Русском журнале»: «Любите детей долго и нудно! А я их ненавижу. Всю свою псевдо-, квази- и просто педагогическую деятельность посвятил истреблению их как вида. Я из-за них плохо живу. Они ничего не знают, не умеют, не могут, ни за что не отвечают, но хорошо плодятся и быстро растут. Я все время утыкаюсь в них и от них завишу. Один (в униформе крысиного цвета) меня шмонает как лицо зулусской национальности и знать не желает, что этого делать нельзя. Другой (в кабинете крысиного цвета) не хочет мне что-то разрешить, потому что какой-то папа не сказал ему, что это можно. Поэтому, пока дети еще маленькие, их надо изводить. Потом поздно будет: им понравится быть детьми. А пока что большинство из них мечтает стать взрослыми. И тут появляюсь я. Я ему скажу: пойдем со мной, и ты станешь взрослым».

Пассионарность Берга, зашкаливая за ранги теории Гумилева, распространялась не только на контактную группу — он был заразен через посредников. Созданные Бергом группы саморазмножаются, движения ветвятся, образуя сложную переплетенную сеть сетей, последователей продолжателей. Иногда часть их съезжается вместе на несколько дней, чтобы потом разнести по миру вирус Берга, и на следующий год привозят с собой новых, или вообще приезжают совсем другие люди, еще не видевшие Берга... И те, что теперь уже никогда его не увидят.



Личность Берга притягивала к педагогическому сообществу энтузиастов-альтруистов. Казенного слова «волонтер» тогда еще не было, и теперь оно в берговских сообществах не в ходу. Берг сумел обеспечить детей общением не только с собой, хотя и это уже немало, но и с кругом талантливых, неравнодушных и, главное, бескорыстных взрослых. Число его близких друзей исчисляется тысячами, за десятилетия его общественной деятельности вокруг него произошло несколько сотен лагерей и слетов (не считая концертов), количество их участников — не близких, а просто друзей, составляет десятки тысяч. С его смертью сообщества продолжают жить: слеты и «Детская поющая республика» состоялись в 2005 году, время их подготовки и самих действ Берг провел в больницах, не всегда в сознательном состоянии. Сколько они, сообщества, проживут? Это уж сколько на роду написано, в статистических пределах от уже минувших средних лет до долгожителей. У них теперь есть другие лидеры: онкологический финал биографии Берга подготовил их к смене поколений.

Платные московские врачи два год лечили Берга не от того. Когда стал известен настоящий диагноз, друзья и почитатели творчества Берга (в том числе из Израиля и США) за две недели собрали 50000 долларов на запоздавшую уже операцию.

Умирать Берг поехал в Германию, уже с метастазами. Тамошняя бесплатная медицина — подарила ему лишних полтора года полужизни.

— Какой я немец? Такой же, как еврей. Я русский бард, — сказал, нехотя уезжая, Берг. Он и умер, как русский, в возрасте 58 лет — ровно такова сейчас средняя продолжительность жизни в России и в Украине. Свое еврейство он не нес над собой, как знамя, но и не стеснялся его, пел, легко и блестяще шутил по этому поводу.

Еврей в России хуже,
чем масон.
Совсем один в процентном
отношеньи,
для сотни коренного
населенья
он превращает жизнь
в кошмарный сон.
Он вездесущ.
Он за любым плечом.
Он в банке, на нехоженом
газоне,
в курятнике,
в правительстве, на зоне,
и все ему, прохвосту, нипочем.
В его руках — почтамт и
телеграф,
заводы, казино, аэродромы,
на совести — славянские
погромы
и что-то там насчет
гражданских прав.
И, в чью б ты родословную
ни вник, —
у каждого прабабушка —
из них.

Самиздат, в объеме которого Берг был на порядок больше редактором и издателем, чем автором, превратился в легальные поэтические и нотные издания узкого спроса. Их не признают ни консерваторские эстеты, ни широкие массы. Но в детских и молодежных лагерях, когда не случается под рукой киловаттных колонок, а есть только звуки леса, прибоя, реки и уют огня, тогда в торчащих на роке подростках просыпается дремучее человеческое. Они на чуть-чуть подзабывают «Гражданскую оборону», которая вообще рулез, но хором ее неудобно, и поют нечто, не помня где услышанное, не зная автора, не зная жанра, не зная, толком, себя: «Послушай, парень, ты берешь нелегкий груз!»

Автор текста М. Кордонский


Владимир Лацберг скончался после долгой тяжелой болезни в Нюрнберге 29 сентября 2005 года, и был похоронен на еврейском кладбище города Фюрт вблизи Нюрнберга.

КСПШНЫЕ АНЕКДОТЫ ОТ БЕРГА.

Нам песня строить и жить помогает.

Однажды спускаясь в лифте, Булат, которого тогда еще нечасто величали Шалвовичем, "подобрал" двумя этажами ниже жившего там Илью Резника, великого поэта-песельника, и, подивившись разнице в одежде своей и известного "профи", произнес слова о том, что вот, мол, я поэт, писатель, у меня книжки выходят, а такой красоты писаной, как твои, Илюша, наряды, близко не видывал.

На что его визави и ответил:

- Песенки надо писать, Булатик!

***
Два слова.

Рассказывает Берг.

- В середине семидесятых Дмитрий Дихтер по делам службы, тогда еще инженерной, частенько наведывался в Новосибирск, где регулярно оказывался в гостеприимном континууме КСП Новосибирского электротехнического института - НЭТИ. Однажды он вернулся в Европу в совершеннейшем восторге от тамошнего академического мужского хора, который - представляешь, Вова, мужики в смокингах, манишках и бабочках - поет "Атлантов" Городницкого и "Молитву" Окуджавы! Кстати, об этом даже писал хороший журнал "Клуб и художественная самодеятельность".

Но более всего на Диму произвело впечатление то, что с хором работает (аранжирует и все такое прочее) настоящий композитор, член союза, хотя и молодой, а главное - интереснейший мужик... Как-то, бишь, его... Фамилия - два таких простых-простых русских слова... Во, вспомнил: Бляхер!

***
Никакая гитара не вывезет...

Вот какую историю рассказал, кто уж - не помню.

Году в 1988-м приехала в Калинин на фестиваль "Это моя песня" группа КСПшников из Иваново. Среди них - скромненькая такая девушка неброской внешности, совершенно не сценического вида. Ей бы сидеть и слушать, как бывалые бойцы выступают, а она возьми да заявись на участие в конкурсе, да не с чем попало, а с песней, которую в те годы только немой не пел. Начиналась она словами "Репетиций не надо, их кончился срок, песня ждет на листке из блокнота..." Хит, короче.

Ну, отборочное жюри прослушало полкуплета - все ясно: играет девочка примитивней некуда, дикция оставляет желать лучшего, гитара не настроена...

- Знаете, - сказали ей,- Вы не отчаивайтесь. Поработаете над собой годика два - попробуйте снова. Может и сами передумаете. А нет - лучше что-нибудь другое, а то эта песня - гимн нашего клуба, и ее поет наш гвардейский, сиречь лауреатский, дуэт Бавыкиных.

- Спасибо, извините, - сказала девушка и пошла восвояси.

Вся эта процедура заняла столь ничтожное время, что ее практически с начала пронаблюдал издали возвращающийся за стол жюри его председатель Евгений Клячкин, отошедший ненадолго по какой-то надобности.

- А что это она так быстро? - спросил он.

Ему обстоятельно объяснили, мол, совершенно несуразная девочка посягнула на такую песню.

- И вы ее завернули!? - оторопело произнес он. - Она же автор!!!

Это была Марина Ливанова
.
***
Недосягаемый идеал.

В 1995 году во время очередного приезда Ланцберга в Москву его познакомили с известным поэтом и журналистом Дмитрием Быковым. И первое, что услышал от своего нового знакомого Берг, было:

- А Вы знаете, что Вы - самый ненавистный мне бард?

Оказывается, во время Диминой службы в армии его начальник-сержант, отправив его в очередной раз чистить гальюн, сам садился на соседнее очко и, что называется, стоя над душой в столь странной позе, пел под гитару песни Ланцберга, перемежая их репликами типа: "Никогда тебе, сука, такого не написать!"

***
Герой должен и имя иметь героическое!

В книге Михаила Кане "Время вдруг становится судьбой" описывается известный спор жителей двух столиц:

- Ну, что у вас за авторы?! Даже фамилии какие-то несерьезные: Полоскин, Генкин, Клячкин, Кукин... То ли дело у нас - Визбор, Окуджава!

***
"Добрый человек почти насильно привез меня на 6-й Грушинский фестиваль, заставил пройти прослушивание, выступить. Но все равно настроение было поганое.

И вот утром в воскресенье просыпаюсь оттого, что рядом с моей палаткой кто-то поет мои песни. И мало того, что врет слова и музыку, так еще и выговор пародирует, но неумело и пошло, теряя всякое чувство меры. Ну, думаю, сейчас вылезу - морду набью! Вылезаю, смотрю - киевлянин Толик Лемыш вчерашнюю запись крутит".

***

22 июня 1948 года - 29 сентября 2005 года