Первым самостоятельным, специфически европейским художественным стилем средневековой Европы был романский, которым характеризуются искусство и архитектура Западной Европы примерно с 1000 года до возникновения готики, в большинстве регионов примерно до второй половины и конца XII века, а в некоторых и позднее. Он возник в результате синтеза остатков художественной культуры Рима и варварских племен. На первых порах это был пра-романский стиль.

В конце пра-романского периода элементы романского стиля смешивались с византийскими, с ближневосточными, особенно сирийскими, также пришедшими в Сирию из Византии; с германскими, с кельтскими, с чертами стилей других северных племен. Различные комбинации этих влияний создали в Западной Европе множество локальных стилей, которые получили общее имя романского, в значении «в манере римлян». Поскольку основное количество сохранившихся принципиально важных памятников пра-романского и романского стиля являются архитектурными сооружениями: различные стили этого периода часто различаются по архитектурным школам. Архитектура V-VIII веков обычно проста, за исключением зданий в Равенне, (Италия), возведенных по византийским правилам. Здания часто создавались из элементов, изъятых из старых римских построек, или декорировались ими. Во многих регионах такой стиль был продолжением раннехристианского искусства. Круглые или многоугольные соборные церкви, заимствованные из византийской архитектуры, строились в течение пра-романского периода; позднее они возводились в Аквитании на юго-западе Франции и в Скандинавии.

Охота на ведьм в Австрии достигла своего Пика в царствование императора Рудольфа II (1576-1612). Ее вдохновителями были иезуиты, заинтересованные в ослаблении протестантизма. Гонения повторились в конце XVIIe. в провинциях Штирия и Тироль и нашли отражение в «Уставе уголовного суда» (1701) (Halsgerichtsordnung) - - суровом законе, направленном против ведьм.

До 1570г. судебные преследования ведьм происходили изредка, и, если не считать Каролинский кодекс 1532г., законом предусматривалось мягкое наказание за колдовство. Так, уголовные законы Тироля в 1499г. еще не затрагивали ни колдовства, ни чародейства; в 1544г. колдовство и ворожба рассматривались как заблуждения, и даже Полицейский устав 1573г., также действовавший в Тироле, приравнивал колдовство к богохульству и наказывал денежным штрафом, из которого доносчик и судья получали по четверти, а половина суммы шла на нужды благотворительности. Подобное регулирование ввел не одобрявший жестокости император Максимилиан II (1564-1576), получивший образование в Испании (где он позаимствовал в качестве образца испанскую инквизицию, не поощрявшую ложных обвинений). Максимилиан считал ведьм и тех, кто обращался к помощи гадалок, просто идиотами. Исключением из этой традиции в Австрии был Каролинский кодекс с его новой теорией о том, что обвиняемые в ереси или злонамеренном чародействе подлежат сожжению. Однако, несмотря на то, что этот кодекс был разработан для всех выборных курфюрсте империи и цитировался всеми последующими охотниками за ведьмами, его часто игнорировали, причем не только в протестантских землях, но и в католической Баварии.

Реанимировала свое сообщество про средние века - http://www.liveinternet.ru/community/middleages/

В эпиграфе кнопочка - "Средневековье здесь".

В первую очередь, конечно, для себя стаскиваю туда всю интересную мне информацию, так сказать, на хранение и чтобы долго не искать по компьютеру.
Но всем, кому интересна данная тематика, - милости прошу.

 Махов А.Е. HOSTIS ANTIQUUS: Категории и образы средневековой
христианской  демонологии. Опыт словаря. - М.: Intrada, 2006, с. 208-213.
(публикуется с разрешения автора и издательства Intrada)

Demon by A. Durer

Демоны, принимающие мужской (инкуб, от лат. incubare — «лежать на») или женский (суккуб, от лат. succubare — «лежать под ») облик и вызывающие ночной кошмар или вступающие в половую связь с человеком (с точки зрения ученой демонологии — имитирующие половую связь).
 
Идея инкубата сочетает два представления: первое из них — о тяжести, обездвиживающей и удушающей ночью человека; второе и, вероятно, вторичное — о ночной половой связи с неким нечеловеческим существом (демоном). Представление о демоне-душителе восходит к присутствующему в мифологии многих народов образу ночного агрессора («мара»), садящегося на грудь и вызывающего удушье и обездвиживание. «Латинское incubus, германское mar/marе, старонорвежское mara, староанглийское maere, староирландское mar/mor — все эти именования ассоциируются с тем, кто напрыгивает, давит, стискивает» (Кисслинг, I). Отсюда — термин incubus в современной теории сна: классический ночной кошмар у взрослых, заставляющий человека просыпаться с ощущением тяжести в груди.

 Махов А.Е. HOSTIS ANTIQUUS: Категории и образы средневековой
христианской  демонологии. Опыт словаря. - М.: Intrada, 2006, с. 228-230.
(публикуется с разрешения автора и издательства Intrada)

Вопреки своему традиционному демоническому ореолу, кошка в качестве обличия дьявола в раннехристианскую пору фактически отсутствует; первый известный нам пример такого рода — в истории из «Жития св. Григория» Иоанна Диакона, где кот фигурирует в череде обличий, сменяемых демоном во сне монаха. Некий монах, «сотворив молитву, заснул» — и тут ему «явился демон в обличии кота и, напав на него, начал его рвать когтями. Отогнав его молитвой, он предался сну, но тут демон вдруг явился в обличий некого эфиопа, угрожающего копьем» и т. д. (Lib. IV, 89. Соl.234).

Drawing of Cats and a Dragon by Leonardo da Vinci са. 1513-15

 А.Е. Махов

Махов А.Е. HOSTIS ANTIQUUS: Категории и образы средневековой
христианской  демонологии. Опыт словаря. - М.: Intrada, 2006, с. 176-178.
(публикуется с разрешения автора и издательства Intrada)
 

Дьявол —фигура, символизирующая нечеловеческое происхождение зла. Многие мифологические системы свидетельствовали, что «человек — не начало зла; человек находит зло и продолжает его» (Рикёр. Символика зла. Р. 178). Особая трудность, с которой сталкивалось здесь христианство, состояла в том, что, снимая вину за изобретение зла с человека, христианство не могло позиционировать ее и в Боге, который благ и чужд зла. Не могло оно и придать дьяволу статус самостоятельного начала, поскольку один лишь Бог — самостоятелен, все прочее, по выражению Августина, без Бога «не может стоять».

Возникала дилемма «зло исходит от Бога —зло самостоятельный принцип», которая очень быстро была оценена как ложная: ведь зло не может быть самостоятельным принципом, потому что все от Бога, но зло не может быть от Бога, потому что Бог благ. Дионисий Ареопагит предложил считать, что зло несубстанционально, само по себе не обладает никаким существованием. Демонов следует называть дурными «не в соответствии с тем, что они суть (ибо они произошли из блага, из благой субстанции), но в соответствии с тем, что они не суть»; они дурны «отсутствием ангельских благ» (О божественных именах. 4:23. Соl 725-726). 

Допрос продолжался; вопросы и ответы звучали как сабельные удары.

— Вы отрицали, что растения могут говорить.

— Ничуть. Но для этого нужно, чтобы они росли под виселицей.

— Признаете вы, что мандрагора кричит?

— Нет, но она поет.

(Виктор Гюго. Человек, который смеется)

В работе историка искусства Лауринды Диксон было отмечено присутствие на картинах Босха мандрагоры. ^[1] По виду этих плодов можно утверждать почти со стопроцентной уверенностью: многочисленные красные фрукты на картинах Босха — это действительно мандрагора, главное лечебное и колдовское средство средневековья. Можно, конечно, высказаться осторожней — таинственный фрукт на картинах похож на мандрагору. Но практически нет сомнений, что это она и есть. И вот почему — связь мандрагоры с видениями святого Антония и с его «огнем» была в то время очень плотной. Мистическая мандрагора, известная как «цветок ведьмы» или «цветок виселицы», — также сильный галлюциноген и одновременно лекарство от «огневицы».

Энциклопедии стандартно сообщают нам, что корни мандрагоры часто напоминают человеческую фигуру, и «видимо, поэтому мандрагоре в древности приписывали магическую силу» (БЭС). Нет, не только поэтому. «Магическая сила» в мандрагоре присутствует вне зависимости от формы корня. Арабы называли эти плоды «яблоками дьявола» из-за вызываемых ими возбуждающих снов. В Аравии было распространено поверье, что ночью мандрагора светится, в связи с чем ее называли «свечой дьявола». В еврейском символизме мандрагора обладает волшебной силой и применяется при колдовстве. Глубокие корни имела вера в возбуждающую силу мандрагоры и ее роль в зачатии плода: достаточно вспомнить библейское предание о мандрагоровых яблоках, которыми пользуются для зачатия Лия и Рахиль (Быт. 30:14-23). У Гомера в десятой песне «Одиссеи» мандрагора — это, похоже, данный Гермесом волшебный корень Моли, спасающий Одиссея от превращения в свинью колдуньей Киркой (Цирцеей):

Корень был черный, подобен был цвет молоку белизною;
Моли его называют бессмертные; людям опасно
С корнем его вырывать из земли,
Но богам все возможно.

Город в средневековой цивилизации Западной Европы. Т. 3.
Человек внутри городских стен. Формы общественных связей. - М.: Наука, 1999, с. 223-231.

Фигура городского палача, знакомая многим по описаниям в художественной литературе, становилась предметом внимания историков гораздо реже, чем, скажем, многие из тех, кому пришлось на себе испытать искусность мастеров дыбы и эшафота.

Ниже предпринимается попытка, во-первых, дать некоторую общую информацию о палачах в городах Центральной Европы - об истории возникновения и бытования этой профессии, о функциях палачей и об их положении в городском сообществе; во-вторых, выяснить, как и в связи с чем сложилось и видоизменялось то неоднозначное и пронизанное разновременными веяниями отношение к фигуре палача, отголоском которого является сохранившееся по сей день брезгливо-пугливое отвращение.

Палач не упоминается в средневековых источниках вплоть до XIII в. Профессиональной должности палача тогда еще не существовало. В эпоху раннего и высокого средневековья суд, как правило, устанавливал условия примирения между потерпевшими и обидчиками (точнее, теми, кого признавали в качестве таковых): жертва преступления или ее родственники получали компенсацию ("вергельд"), соответствовавшую ее социальному положению и характеру правонарушения. 

Ведьма -  общеславянское; образовано от глагола "знать":  ведать. Первоначально -"ведающая, знающая" (ср. знахарь), потом - "колдунья". Бранное значение возникло позднее на базе второго значения.

В санскрите и др. индоевропейских языках встречаются слова с основой  ved, нпр., санскр. vedmi - знаю, veda  -  знание  (ср.: Веды);   перс. ved - знающий,  ученый;  греч. οίδα - знаю  (ср. οἰδάω - вздуваться, пухнуть); гот. veit; лит. veidavut - мудрец. Наряду с этими словами, не мало слов с основой  vid, нпр., санскр. vidran - мудрый, сведущий; исл. vita; англ. vit (ср.: vital -жизненный);  др.нем. wizan; нем. wissen - знать.    Ср.:  вежды (веки, глаза) - заимствовано из стар.-слав. яз. Образовано от  ведать  в значении  видеть.

Vicus Stirrup Spout Bottle in the Form of a Seated Shaman

* * *