Что было далее, не помню. Очнулся тогда, когда молоденькая медсестра натягивала на меня послеоперационный комбинезон и ласково шептала, что я - "большой молодец и все уже позади ". Тут же меня подхватили руки санитаров, которые выпустили меня в приемную, навстречу мне летели мои родители, но при виде меня maman чуть не грохнулась в обморок - она никак не ожидала увидеть с ног до головы забинтованного пса, но я предотвратил падение - радостно вилял хвостом, тем самым хотел сказать - все страшное уже позади, я жив и скоро буду здоров.

Кажется то же самое говорил доктор моим родителям, которые пребывали в полуобморочном состоянии, то ли от радости, то ли от волнения. Во всяком случае, когда им подсунули какой-то формуляр, где надо было указать имена моих обидчиков или хотя бы их хозяев, родители не могли вспомнить ровно ничего и поэтому сказали врачу, чтобы он писал что угодно - потом, мол, они вспомнят.

Потом они спросили доктора, если я "транспортно-способен" - maman хотела немедленно сменить обстановку и увезти меня куда - подальше. Доктор сказал, что часа 4 в автомобиле я смогу выдержать. До Вал-Торана без пробок было примерно столько же.
Меня осторожно погрузили в машину и мы отправились в долгожданный отпуск, который был прерван этим пренеприятнейшим событием.
Я лежал смирно и пытался понять, что же со мной произошло, почему я лежу, весь перевязанный и родители говорят со мной, как с тяжело-больным... о том, что я тяжело-больной, я пока не думал - наркоз еще действовал и я ничего пока толком не понял.

Где-то на пол-пути родители выпустили меня на пустынном поле ( и где они только такое нашли), далее шел подъем в горы, надо было терпеть часа два, но они все правильно рассчитали - мы приехали во-время, таблетки и наркоз еще действовали.

Вечером maman вышла со мной погулять. Я так обрадовался снегу, что рванул вверх в гору, но что-то было вовсе не так, как раньше, я с визгом скатился вниз, maman тут же подхватила меня, но я продолжал скулить от боли, меня сразу же утащили домой, закинули в пасть пару обезболивающих таблеток, с этого момента я находился под пристальным вниманием maman и считался "тяжелобольным". Таблетками меня пичкали и утром и вечером, maman ловко закидывала их мне в пасть, что у меня даже в мыслях не было - выплюнуть их или спрятать, она уже знала все трюки моих предшественников, в общем, мне приходилось принимать все процедуры "как положено".
Родители решили отказаться от лыж, прогуливали меня все свободное время, когда я не спал, правда не давали ни на шаг приблизиться к какой-нибудь собачонке, но и мне сначала, явно, было не до них.

Однажды меня повели на детскую площадку и рассказали очень интересную историю, которая случилась однажды с маминым любимым догом - Тимочкой. Но я был очень смелый дог - такие страшилки на меня впечатления особо не произвели. Я смело выдержал все испытания на смелость от соприкосновения с великанами.
Кажется я очень быстро шел на поправку, правда, Вал-Торанские собаки теперь не внушали мне особого доверия и я каждый раз чувствовал подвох с их стороны и поэтому предпочитал брать инициативу в свои лапы, чем несказанно злил maman и поэтому иногда получал от нее нагоняй.
Что делать - такова се ля ви ! . как здесь принято говорить.

1.


2.


3.


4.


5.


6.


7.


8.


9.