Я лежу на полу. Потолок дурацкий, безвкусный. Нет сил пошевелиться. Я боюсь тебя. Ты отнюдь не мил, в тебе нет ни капли благородства, ты болен, и быть излеченным… о, детка, это не по тебе. Отвратительная привлекательность, или привлекательная отвратительность. Я не могу определиться. Бога ради, только не твои пальцы, только не мое лицо. Страх поглотил вину, исступление поглотило страх, не прикасайтесь к моим сложным матрешкам, не разбирайте их. Пусть будет так: сохранно и спокойно. Пусть будет забито и заколочено. Забыто и похоронено. Я уже потеряла почти, свою связь с телом, и это хорошо. Потому что тело еще чистое, а вот душу уже грязно трахнули. Я не говорю на эти темы? Это никогда меня не коснется? Как бы ни так. Такая же, как и все, я размышляю о выборе и насилии, о принуждении и чести. Опустилась до мирских проблем. Это ли заземление? Его ли я хотела? Я оправдаю все, желанием показать еще одну точку зрения другим, скажу, что это мой взгляд, мое мнение, все должно быть оговорено, и ЭТО тоже. Я оправдаюсь, да, но не совру себе, потому что я и собака и Павлов, я выработала рефлекс: мне дурно от вранья, физически дурно.
Это как свежая кровь. Не сорваться и не написать первой. Вы пробовали воскрешать людей? Да? А воскрешать, и убивать чуть погодя, тоже пробовали? Никакого смысла, никакой полезности. Сорваться и зачеркнуть, убить одним посланием, одной строчкой. Мне нужна свежая кровь, я чувствую голод, и только. Это ломка, я как вампир на диете. Станет ли просветленным монстр, после такой диеты, вот в чем вопрос. И в этой тьме, я взываю в душе к свету, взываю к огню, я не позволю поджигать меня другим, я буду гореть сама.