Жил один мужчина в Афинах. Звали его Харипп. Ростом он не удался, но, как все невысокие люди, с детства отличался прозорливым умом. Жил он тем, что валил деревья. И как всякий дровосек знал, что каждое дерево находится под благословением соответствующего бога.

Как-то раз, во время работы, утащила сорока его амулет и оставила его на очень высокой оливе. А дерево не простое было. Оно произошло от того самого, из-за которого Афина выиграла спор у Посейдона.

Нельзя было на него забраться просто так, ведь это бы оскорбило богиню. Взял он верёвку, да и попытался закинуть её, чтобы потрясти или нагнуть дерево. Связал аркан и бросил на дерево. Раз сорвалась верёвка. Два. На третий же раз он, наконец, смог зацепить верёвку за ветку. Натянул он её, да и упал на землю, потому что верёвка оборвалась. А она была добротной, хорошей, испытанной. Понял Харипп, что против богиня того, чтобы трогали её дерево.

Расстроился дровосек. Пошёл к жрецам Афины. Не смогли добиться жрецы ответа у воплощения мудрости. Поэтому посоветовали отправиться ему в Дельфы к пророку. Пусть ответит ему тот, кто разговаривает с богами на равных.

Отправился мужчина в прорицалище, явился к пророку, поведал о своей беде. И сказал ему Пифон, что оскорбляет Афину простая верёвка, касающаяся её любимого дерева. Спросил тогда Хариппа, где он сможет достать такую верёвку. И получил ответ, что единственная верёвка, достойная древа Афины, должна быть сплетена из волос царицы амазонок.

Отправился дровосек к берегам амазонок. Приплыл он один, а потому был встречен, а не убит. Сойдя на берег, он встал на колени и протянул к ногам Ипполиты свой меч с такими словами:

- О прекраснейшая царица! Я приношу тебе в дар этот меч, меч моего предка. Когда-то этот меч пил кровавую жатву в руках Тезея, убившего Минотавра. Я прошу лишь об одном: познать радушный приём величайшего из всех народов – амазонок!

По нраву пришёлся подарок царице, а просьба показалось пустячной. И устроили они пир. И длился пир весь день до самой ночи. Ночью же, когда остались лишь самые стойкие, Хариппа взял кубок и встал:

- Девы-воительницы! Не принимал я, простой дровосек, такого пира. Благодарен я вам. Но, к своему сожалению, разочарован вами! – Амазонки, ещё сидящие за лавками, недовольно загудели. – Да, разочарован! Ибо вы говорите, что ничем не уступаете мужчинам, а сколько вас ещё способно пить со мной и слышать мои речи?! Я предлагаю вам спор! Я, дровосек Харипп, мужчина, обещаю, что единственный останусь на ногах к следующему утру! Если я это сделаю, то попрошу у вашей царицы лишь одно простое желание.

- А что будет, если ты проиграешь? – Царица тоже поднялась и хитро на него посмотрела. Не верила она в то, что этот сильно выпивший мужчина сможет выпить больше, чем двадцать амазонок.

- Я стану твоим рабом до самой смерти, Ипполита!

- Ну что ж, достойные условия. Пусть будут боги свидетелями наших слов. Так продолжим же пир!

Но мужчина был не так прост. Он сам поднимал тосты за всех богов и духов, которых ценили амазонки, но не пил, а выливал вино за спину. Ведь в темноте этого уже видно не было. И хитрость его увенчалась успехом. Уже под утро никто из дев-воительниц не стоял на ногах, в отличие от него! Тогда он вылил остатки вина в море. Потом спустился в подвалы и сделал то же самое с тем вином, на которое хватило его сил.

На следующий день, Хариппа сделал вид, что крепко спит и дождался, пока встанут все амазонки. Когда это произошло, то все вновь собрались и мужчина взял слово:

- Ну что ж, вы видели, что вина на столе не осталось. И подвал ваш на четверть опустел. Я выпил всё это. Признаёшь ли ты мою победу, царица?

- Признаю. И какое же твоё желание.

- Если вы не хотите, чтобы я рассказал всей Элладе, что амазонки уступили мужчине, то пусть ты, царица, срежешь свои волосы!

Не хотела мудрейшая расставаться со своими роскошными длинными волосами, но ничего не могла она сделать, ибо сама попросила богов быть свидетелями их спора. Молча, удалилась она в свои покои. Когда же она вернулась, то голова была её покрыта платком, а в руках она держала торбу, в которой лежали её волосы.

Вернулся дровосек в Афины. Пока плыл, связал он верёвку из волос царицы. Тонкой, но длинной и прочной вышла она, а в лучах солнца отливала золотом. Воистину, верёвка достойная древа богини!

Придя домой, пошёл он сразу к дереву, закинул верёвку, наклонил оливу. Но не было там его медальона. Подумав, снова отправился он к дельфийскому оракулу. Но на входе ждала его пифия.

- Да будут боги благосклонны к твоему пути, Харипп! Велел мне оракул сегодня по утру забраться на скалу, что образует вход в прорицалище. Повелел он мне найти там гнездо, в котором будет лежать медальон. Его мне нужно будет сегодня днём отдать человеку, что придёт с верёвкой. Знаю я, что это ты.

Вернула она его медальон, а верёвку забрала себе и отнесла в храм бога-предсказателя.

Забрал эту верёвку Пифон и предстал с ней перед Ипполитой. Та сидела в своих покоях и была страшно сердита на себя. Увидела она перед собой белого питона, увидела, как стал он мужчиной и обмерла.

- Прекрасная царица, ведаю я твоё горе и знаю, как от него избавиться.

- Что мне нужно сделать, о белый змей?

- Приведи мне самую юную амазонку, и я отвечу тебе.

Привели ему девочку трёх лет. Но не было в её взгляде страха.

- Я возьму её к себе в услужение. Я обучу её, взращу и оставлю себе в услужение. Ты же на следующее утро будешь вновь прекрасна, как прежде.

- Бери её, Пифон. Лишь дай средство!

Взял мужчина девочку за руку и тут же исчез. Осталась на этом месте лишь та самая торба. Бросилась царица к ней, но нашла лишь верёвку из собственных волос. И поведал Ипполите голос Пифона, что следует обвязать верёвкой голову на ночь, и вернуться её волосы на прежнее место.

Так и случилось.