В их сердцах не играло музыки, в их сердцах не пели жемчужные птицы, в их сердцах только ядовитое стремление дойти до севера. Их маленькие планеты, их маленькие звезды которые благословляли каждый шаг их приближения, уже давно взорвались от неимоверно высоких температур в их головах, разорвав нимбы из мишуры. На планетах больше не жили маленькие принцы, Лепестки роз давно сгнили, и где-то в шервудских лесах взвыл от боли лис.
Где-то в шервудских лесах, взвыл от боли лис, потеряв способность быть прирученным.
Да, идущую на север звали Дженни. Милая маленькая Дженни, ждала, да не дождалась. Милая маленькая Дженни, отравлена ожиданием, ушла в песни, ушла вслед Белой Гвардии, за мертвыми бабочками, их обожженными крыльями, за их застывшем благоуханием.
Как Мери – она тоже не возвращалась.
Змейка Мериэл, как жаль что ты обескровлена, как жаль что не тебе больше шептать мне на ухо изысканные густые кошмары. Тебе осталось лишь обвить мою руку и выпить всю кровь из танцующих вен, заставить мое нервное сердце остановиться. Но ты обескровлена.
А Дженни, Дженни маленькая девочка со смольными волосами и кристальной надеждой в глазах ушла. Вслед за нежностью, подаренной ненужным людям. Подаренной всем случайным де жавю не ее судеб, не ее жизней. Она плела чужие чувства своими детскими мечтами и гладкими взглядами.
Я так ее любила! Хрустальная девочка, отражение в чуть оттаявшем с зимы озере. Дженни! Я помню твои легкие скользящие платья, огромные шляпы, с приколотыми к ним бабочками среди множества лент. Я помню забытый на патриарших букет тюльпанов, я помню следы на талом снегу весной, я все это помню, все это помню…
А сны все продолжают уходить в океан, под парусами в синеву, и мне никому уже не рассказать, как они порой ужасны и как нежны….
Дженни! Я превратилась в того, кто пел о тебе. Я превратилась в одиночество сбывшейся жизни, в одиночество закрытой книги. Как будто уехал, оставив тебя в Москве. Конечно он будет писать, не сомневайся. Дженни! Я не хочу ни в кого превращаться, впусти меня! это же я, это же просто я…
Ты – мои прошлые жизни, ты – моя ласковая птица, мой соловей в шуме машин. Дженни! Я никогда тебя не забуду…
Но Дженни ушла на север. А я осталась на питерских крышах, смотреть в бинокль, словно за спектаклем, как великолепные легкие платья пачкаются, как моя ласковая птица замерзает на снегу. Дженни, я не смогу помочь тебе. Ты сама себя убиваешь, милая. Я буду петь тебе вечерами сентиментальный рок. А по утрам буду писать песню. Или найду ту, что будет о тебе. Ты знаешь, мне кажется, я ее уже нашла. Ведь мы как прежде стая.
Дженни. Ты ушла, ушла на север, а мы улетели на юг. Дженни, я больше не страдаю от одиночества, мне не холодно, но любовь убила тебя. Любовь заставила уйти в снега. Ведь ты же сильная, ведь ты же всегда без любви. Ты всегда любила, никогда не любима. А мир перевернулся. Ты мертва, моя певчая птица.