Избавившись от насморка и вернув возможность нюхать чай, я зашла в Кантату в день Победы (первомай я умудрилась пропустить) и познакомилась с новым чаем Персидский чародей - цейлонским чёрным с кусочками имбиря, цветками белого гибискуса, жасмина, мальвы, лепестками роз, ванилью и кардамоном. Знакомство, само собой, получилось с продолжением: моя любовь к имбирным чаям уже подтверждена «Надеждой Маргарет». Запах у этой заварки очень сильный, яркий, насыщенный, сочный и богатый. В нём и тягучая сладость засахаренных фруктов вроде инжира, и цветочный мёд, и древесная терпкость, и свежее дыхание солёного бриза, и лёгкие нотки душистых восточных благовоний… можно представить себе заходящий в порт купеческий корабль с разнообразными товарами, переливающимися заманчивыми ароматами. И трубочный табак, и красное вино мерещатся в этом купаже. Заваренный чай ненавязчиво пахнет травяным дымком, обещающим густой, тяжеловатый вкус, и можно услышать имбирный мотивчик. По мере остывания раскрывается, как бутон, более лёгкий запах зрелых плодов. Самое время попробовать! Вкус оказался ненавязчивым, но объёмным и сытным, напоминающим жирные экзотические фрукты, отзывающимся то мягкой горчинкой, то кислинкой в послевкусии. Достойное сопровождение для плотного ужина, возбуждающее аппетит и согревающее!
Moar!

Во время фестиваля мне было не до покупок, но сегодня я решила наконец немного потратиться в Кантате. «Хочу что-нибудь с апельсинкой», - подумала я и в итоге выбрала «Долгожданную встречу». Наклейки кончились, но сорт не новый, и мне, хоть и не без труда, удалось нагуглить состав: это китайский зелёный и белый чай, цукаты манго, красная смородина, кусочки лимона, апельсина и клубники. Запах меня сразу покорил яркой и сочной фруктовой свежестью, в которой есть и кислинка, и сладость, и горьковатые нотки – напоминает манго в окружении цитрусов и нежного сливочного крема. В общем, многогранный, интересный и возбуждающий аппетит аромат. Заварка пахнет тяжелее, насыщенно-густым и вяжущим ароматом мокрого лесного полога из трав и ягод, но сладкая нотка манго – если поднести ложку к самому носу - неистребима. Пробуем, пока не простыла. Вкус оказывается неожиданно мягким, невесомым, с чуть терпким послевкусием, которое, накапливаясь, приятно обволакивает и создаёт настоящую мультифруктовую мелодию для вкусовых рецепторов. Можно представить себе и ананас, и папайю, и прочую экзотику, но она ни капельки не агрессивна, а очень обаятельна, ненавязчива и пьётся легко. Удачный выбор для начала фруктового сезона, когда вяжущее свойство чая можно заедать, например, клубникой и медовой сливой, как я.
А для чтения за чаем – последний текст, не попавший на МаскБук, торжественно закрывшийся до следующего фестиваля. Чуть не забыла об этом отзыве) всё-таки опера – не мой конёк.

Люди и искушения

Есть оперная классика. А есть классика в опере – например, две одноактные оперы по повестям Гоголя. Объединив их, режиссёр Александр Петров, с одной стороны, сыграл на контрасте, а с другой – ярко выделил общую для таких разных произведений тему: власть, которую вещь приобретает над человеком. Читать дальше!

Пост, писавшийся в течение всего фестиваля понемногу и законченный сегодня, да.

Едва в «Золотой маске» мне выдался однодневный перерыв, как я смогла наконец-то вспомнить о чаях, связанных с двумя праздниками – 23 февраля и Восьмомартом (на День святого Валентина я выбраться в Кантату не смогла). Праздничными валентиновскими купажами, видимо, снова радовали только Питер, но я при первом визите всё равно выбрала один из новых чаёв с куртуазным названием – «Комильфо». У меня как раз закончился «Абрикос в шампанском», а у этого зелёного чая – такой же сильный запах шампанского, сладкий и свежий, даже вокруг закрытого пакетика распространяющийся по всей комнате. Но если пакетик открыть и сунуть нос, понимаешь, что аромат не такой резкий, как у вышеупомянутого алкогольного напитка, он смягчён сливочно-кремовой нежностью и переливается яркими, сочными, солнечными леденцово-фруктовыми нотками. Не густой и тяжёлый, но насыщенный и обволакивающий, это запах кондитерской фабрики из детской сказки, где вокруг – горы мармелада, карамелек и марципанов. Наклейка на пакетике неожиданно точно описывает настроение этого аромата: «торжество, лёгкость или беспечность» - легкомысленный праздник, сказала бы я. В состав купажа входят цукаты ананаса и сахарные жемчужины – но при заваривании увидеть жемчуг я как-то не увидела, только нечто похожее на обрывки серебряной фольги: наверное, «шкурки» недолговечных растаявших перлов. Необычно розовая, для зелёного чая, заварка еле уловимо, интригующе пахла чем-то ягодным. А на вкус – вполне чёткая и определённая ягодная кислятина, терпкая, без послевкусия. Заварила другую чашку – она оказалась не розовой и пахла по-прежнему сладко. Так и не поняв, какой загадочный компонент проник в первый блин, попробовала второй и получила нечто уже не такое кислое, но с резковатым чайно-травяным вкусом и вяжущим послевкусием – немногим лучше, но хотя бы пить можно. Поживём-увидим, не изменится ли это прискорбное положение дел со временем. Удалось же мне подружиться с «Вечной любовью»…
Читать дальше

Напоминает спектакль "Вероятно, чаепитие состоится")

Я уже прослышала о появлении специальных праздничных чаёв в Кантате ко дню святого Валентина и отправилась туда. Выяснила, что до нашего Трамплина эта радость ещё не дошла, ну да до неё ещё неделя, а я по традиции не могла уйти без покупки, перенюхав много всего нового. Как обычно, планы «попробовать что-нибудь сладенькое» или «попробовать что-нибудь мятное» пошли прахом, едва я была сражена наповал очередным сногсшибательным ароматом. Зато название у виновника вполне праздничное – «Вечная любовь», логичное продолжение для того, кто уже попробовал «Вечную жизнь». Чай снова новый, состав нигде не найдёшь, что печалит – если на коробках и на наклейках его больше не пишут, то должен быть каталог на сайте с составами всех чаёв, это было бы очень удобно. Насколько я успела запомнить и рассмотреть, моё приобретение – чёрный чай с клубникой и кокосовой стружкой, и явно ещё с какао. Даже из закрытого пакетика заварка пахнет сочным ягодным йогуртом на всё помещение, а кокос добавляет нежные молочные нотки. Дифирамбы запаху можно петь долго – поскольку примешивается ещё и шоколад, это настоящий «Баунти» в чайном эквиваленте, в окружении сладких свежих фруктов и ягод. Только за то, что этот аромат зимним вечером заставляет почувствовать себя на летнем пляже под солнцем и пальмами, буквально купающейся в изысканном коктейле а-ля Пина Колада, «Кантату» невозможно не любить. К сожалению, одним ароматом сыт не будешь, он, напротив, только возбуждает аппетит, - иначе от громкого сопения над пакетиком было бы не оторваться. Неизбежно приходит время рискованного эксперимента: будет ли чай с таким на редкость ярким и насыщенным ароматом хотя бы вполовину столь же вкусным? Орехово-шоколадный запах, поднимающийся от чашки, рисует в воображении образ трюфеля с помадкой и напоминает сразу о двух нежно любимых мною чаях – «Какао-трюфеле» и «Грецком орехе», а нотки клубничного меланжа – о каком-то ещё приятном, наверное, о «Клубничном креме». Первый глоток показался слишком пресным – быть может, я слишком позволила чаю остыть? Копим послевкусие – оно оказывается кислым. Можно свалить и на стоящий в квартире дух рыбы и лука, но вкус чая всё же – пакетикового уровня. Пока он хорошо идёт по шоколадные пирожные-брауни собственного приготовления, а более удачное знакомство с ним, быть может, у меня ещё впереди.

Доживающий последние месяцы блог из театрального превращается в чайный. А что поделать, если до Маски ещё далеко и в театрах я стабильно налетаю на всякое дерьмо, а чай – он радует всегда? Так что заехать вчера перед встречей выпускников в Европейский на «День хорошего настроения» в Кантате было делом намеренным и принципиальным. Спасибо милой девушке Лале (Лоле?.. Сослепу на бэйджах особо не почитаешь), подсунувшей мне столько коробок с чаем, что я не успевала выдохнуть. Один чай я купила, второй получила в подарок – иначе как чудом это не назовёшь: именно тот, за которым давно гонялась. Была накормлена вкусным кексиком с лимонными цукатами.
А чудо называется «Надежда Маргарет», чёрный чай (один из самых известных сортов дарджилинга) с имбирём и цукатами ананаса. Открываем – и дышим острым, ментолово-свежим, лакрично-сладким духом анисовых леденцов от кашля с терпкой чайной ноткой на заднем плане. Чем глубже дышишь – тем сочнее, фруктовее этот яркий аромат: сразу понимаешь, что имеешь дело со спелым ананасом, хорошенько засахаренным, да ещё и с каким-нибудь ликёром, оттеняющим сладость марципановой ноткой. «Ананасы в шампанском, ананасы в шампанском…» не запах, а пышный ужин в ресторане экзотических блюд и благородных напитков. Заварка пахнет крепким деревом и травяным сбором – пахнет очень интересно, не диким лесом, а чем-то домашним, жилым, с нотками дымка и нагретого камня печи, густо и душновато. Вкус не настолько тяжёл – но всё же чрезвычайно насыщен и разнообразен, его необходимо заедать. Тогда, не на пустой желудок, он будет питься помягче, обнаруживая свою чёткую имбирную тему. Имбирный чай – разве может что-то лучше согреть зимой?^^
Купленным был один из чаёв с розовыми бутонами – зелёный «Шёпот розы» с кусочками клубники. Клубника – моя слабость, а у этого чая яркий, свежий, сочный аромат этих ягод, пробивающийся даже сквозь пакетик и наполняющий всё помещение: устоять невозможно. И запах розы сочетается с клубникой потрясающе – нежным флёром оттеняет сладость, делает аромат более глубоким и сложным, продлевает его сливочным послевкусием. В заварке йогуртная сливочность чуется насыщенней и гуще – но главное, что плавающие лепестки так красивы, что в них хочется скорее купаться, нежели пить.) Остаётся узнать, каков этот аппетитный аромат клубничного меланжа в цветочном венке на вкус. А на вкус цветочная терпкость идёт первой, а за ней следует нежно растекающееся клубничное послевкусие – отчётливое и долгое, но мягкое, ненавязчивое и не приторное. Очень вкусный чай – более чем удачный выбор :)
Получилось как обычно: "Лёд и пламень не столь различны меж собой". И это здорово.)

Заезжала в «Европейский», где тысячу лет не была, и не удержалась. Ибо в тамошней «Кантате» - столько незнакомых мне названий, словно я попала в магазин совсем другой сети. Пока в родном Трамплине у меня уже практически всё перепробовано, буду наведываться туда почаще, а сегодня увезла два сорта – теперь их у меня дома пятнадцать^^. Перенюхала и травяные, и чёрные чаи – а всё равно не изменила зелёным. Точнее, одному зелёному и одному купажу зелёных и белых чаёв: «Гранатовому браслету» и «Нежному цветку». Вот только на наклейки я сразу не посмотрела, а опрометчиво: «Браслет» хоть и новинка, а на наклейке состава не значится, а на «Цветок» мне наклейки не перепало вовсе. Интернет на счёт составов молчит, придётся скрепя сердце ждать возможности – если не забуду – сфотографировать банки. Ну или, может, кто подскажет)
Итак, «Нежный цветок» уехал со мной потому, что он, как это ни банально, действительно изумительно нежный, что стало приятным контрастом разнообразным ярким и насыщенным ароматам из других банок. Это свежий, лёгкий и чистый аромат чая и жасмина, ненавязчивый, деликатный, которым можно просто долго дышать. Густо-сливочный аромат заварки выдаёт присутствие молочного улуна, а вдумчивое внюхивание обнаруживает острые и резкие нотки мокрого дерева, кисло-вяжущие, столь же тяжёлые, сколь невесом был запах сухого чая. Вкус же первого глотка – чёткий и чайный, с приятными цветочными нотками жасмина, усиливающимися вместе с жасминовым ароматом по мере остывания: не фоновый, но и не заумный букет, с которым весьма приятно иметь дело. Похоже на мягкий, уютный жасминовый улун, послевкусие которого долго не выветривается. А ещё там такие красивые большие листочки прямо на веточках^^
А «Гранатовый браслет» покорил сладким и свежим леденцовым ароматом старых добрых конфеток «Барбарис», сквозь который пробиваются цветочно-травяные нотки леденцов от кашля, которые так же ненавязчиво вдыхаются щекочущим ветерком через нос до самого до горла. Очень интригующее и аппетитное начало) Ещё интереснее пахнет получившееся у меня варево с пузыристой пенкой. Пахнет оно диким малинником – хвойным пологом и лесными травами-хвощами, деревом и спелыми ягодами, кисловато-душистыми цветами и дымком. Насыщенный, резковато-вяжущий вкус разливается коротким, но потрясающе ярким послевкусием, в котором благополучно сохраняются все вышеперечисленные нотки аромата, - только, конечно, это действительно скорее терпкий гранат, объёмный оттенок экзотического фрукта в оправе горьких трав. Можно наслаждаться каждым глотком этого замечательного чая – он определённо не наскучит.

Первый плюс в моём маленьком чайном вишлисте! «Восемь сокровищ Шаолиня» - это сенча, ганпаудер (в простонародье порох), Мини Туо Ча (мой любимый пуэр, прессованный в виде трюфеля в форме ласточкиного гнезда, с плантации «Дворец луны»), зелёный Чун Ми (Брови Красавицы), белый Пай Му Тан (Белый Пион) и зелёный Лунг Чинг (Колодец Дракона), а также цукаты ананаса, кусочки клубники и подсолнечник. Запах – ещё не чистый цитрус, но уже сладкая кислинка, как засахаренные лимонные дольки, в душистом цветочно-ягодном облаке, обволакивающем и берущем в плен весьма нежно и игриво. Сопротивление бесполезно: такой свежий, лёгкий, умеренно яркий и жизнерадостный аромат слишком вкусен и нагло напоминает о каких-то любимых лакомствах детства. Заварка густо и насыщенно пахнет йогуртом и цукатами – прямая противоположность былому легкомыслию: аромат тяжёлый, сытный, богатый разнообразными нотками экзотических фруктов и восточных благовоний. Можно ненадолго возомнить себя буддийским послушником, медитируя и позволяя этому запаху затекать глубоко в ноздри, раскрываясь пряным цветочно-древесным букетом. Пока не схлопотали просветление – попробуем. Терпкость, вопреки ожиданиям, не просто умеренная, но и сочная, не вяжущая, с деликатным послевкусием каких-нибудь богатых эфирными маслами даров джунглей и цветочного мёда. У этого чая целая палитра мягких, но отнюдь не бледных оттенков – хочется исследовать эту сокровищницу с каждым глотком: среди её сокровищ припрятаны и молоко, и травы, и орехи… На редкость удачный купаж. И посты у меня отныне будут с картинками, чтобы вы не заскучали.)

Ненавижу ЛиРу, где картинки могут быть только либо очень большими, либо очень маленькими >

Последняя покупка в "Кантате" - два зелёных чая с ягодами. Оказавшихся не только различными меж собой, но и вполне любопытными.
«Восход» пахнет насыщенным ягодным йогуртом – яркий, густой, гармоничный аромат нежной, свежей, душистой земляники и терпкого, дикого шиповника, чьи ягоды и листья входят в состав этого зелёного пороха. Устоять перед таким, как водится, невозможно. Заварка пахнет уже знакомым по другим ягодным чаям аппетитно-сладким земляничным запахом, но вкус неожиданно оказывается очень терпким, «чайным», обволакивающим и вяжущим, даже резким, с постепенно накапливающимся крепким послевкусием – как и положено пороху. С каждым глотком «Восход» всё агрессивнее раскрывает свои нотки: древесные, кремовые, травянистые, цукатные. Серьёзный чай, требующий к себе повышенного внимания) пьётся при этом легко, но при желании можно смягчить его характер, закусывая фруктами: менее интересным он при этом не станет. Впрочем, к нему, как к всему хорошему, быстро привыкаешь.
«Зелёная гора» даже в закрытом пакетике пахнет на всю маршрутку, как груда ванильно-сливочных ирисок вперемешку со свежими, сочными ягодами винограда – чего-то очень сладкого, но лёгкого и яркого. Не аромат, а целая аромотерапия – производители расслабляющих пен для ванн должны обратить внимание на этот купаж: сенча, виноград, бузина, чёрная смородина, кусочки малины и клубники. Запах сколь аппетитный, столь и сытный, но не будем им ограничиваться. Заварка внезапно! пахнет молоком. Даже не так: мюслями, залитыми молоком и хорошенько в нём размякшими. А если без метафор, то и зерном, и ягодами, и нежным кремом, тем самым, ванильно-сливочным. Зато вкус, при таких явных ароматах, очень скрытен, едва уловим. Терпкий, с резковатым отголоском, чай со вкусом чая – и, надо отдать ему должное, тонким вкусом: с цветочными, фруктовыми и кисловато-травянистыми нотками. С «Восходом» его роднит накапливающееся вяжущее послевкусие, которое можно смягчить, после чего «ягодность» ощущается чётче, - так что это определённо чаи не для любителей сладенького, зато достойный выбор для любителей чая.

Начну с написанного о чае ещё на минувшей неделе, ибо пятница и суббота были проведены за спектаклем и мультом, о которых мне писать было влом. Луговые цветы
Сегодня закончилась выставка Дали, до которой я так и не дошла, и началась выставка Блейка, - итого два любимых художника моего детства. Теперь либо я пропущу Блейка и переживу это так же, как Дали, либо, напротив, во мне проснётся совесть и на следующих выходных я отправлюсь туда. А сегодня я пришла в музей частных коллекций, забыв, что там ещё продолжается выставка "Синего всадника", и пришлось немного помёрзнуть в очереди. Зато ГИТИСовский студак неожиданно обеспечил мне бесплатный (!) билет, что сэкономило мне 300 кровных, а дальнейшее, как говорят в рекламе, - бесценно. Ибо я направлялась на выставку Энни Лейбовиц под незатейливым заголовком "Жизнь фотографа", хотя экспозиция подтвердила, что действительно охватывает (при своём не слишком впечатляющем объёме) всю жизнь одного из самых известных и востребованных фотографов современности. Энни - из тех мастеров, которым удаётся совершенно всё, так что на них не навесишь ярлыков и определений. Это и маленькие семейные снимки - мать и отец, брат и сёстры с детьми, много детей, хотя своего первенца Энни родила в 51 год. Фото-дневник встреч большого семейства сменяется трагической хроникой: за два года Энни потеряла отца и супругу Сьюзан Зонтаг - писателя, критика, режиссёра театра и кино и активистку, автора выражения "фашизм с человеческим лицом". Кому-то фотографии последних часов умирающих людей могут показаться странными, но каждый творец выражает свои чувства по-своему - кто-то не может не писать, кто-то не может не рисовать, а Энни запечатлевала память на плёнку. 16 лет жизни со Сьюзан наложили на творчество Энни самый значительный отпечаток - они много путешествовали, и на фотографиях появились самые живописные уголки мира, равно как и черновики романов Сьюзан, её коллекции ракушек и камней. А вот огромные панорамы пустынь Израиля и Аризоны, кажущихся совершенно бескрайними и нереальными, - это уже "серьёзные" съёмки с вертолёта. Но Энни - это и глянцевые парадные портреты и портреты в интерьерах тех, кто уже был знаменит или кому знаменитость только предстояла: Буша и Обамы, королевы Елизаветы, Джонни Деппа, Брэда Питта, Деми Мур - тщательно подобранные костюмы, роскошные украшения, автомобили, самолёты. Это и лаконичные, потрясающие по психологической глубине студийные снимки старого поколения голливудских актёров, и домашние, интимные - друзей: Патти Смит, Мика Джаггера, Уильяма Берроуза. Это и документальные кадры работы подпольной газеты в Сараево, и кровавые свидетельства очевидца военных катастроф. Застывшая в кадре динамика спорта, пейзажи, на которых деревья словно убегают вдаль, прекрасные архитектурные монстры, странные люди - всё это темы для Энни Лейбовиц. Впечатление от выставки невозможно переоценить. От самой Энни - и подавно. Она прекрасна.

Сегодня я торжественно накопила чеков на настоящую клубную карту «Кантаты» с персональным номером, на которую обменивается пять обычных скидочных карт. Для этого пришлось купить три сорта чая, один из которых – зелёный «Грецкий орех», который я уже пробовала и описывала и без которого не могу жить. Второй – зелёный «Клубничный крем» с интересным составом: специально отобранная сенча, зелёный Лунг Чинг (Колодец Дракона), белый Пай Му Тан (Белый Пион), генмайча (гэммайча – зелёный чай с обжаренным рисом), кусочки клубники и лепестки подсолнечника. Чай аппетитно пахнет клубничным йогуртом, заварку издалека чуешь по нежной и душистой ягодной кислинке, смягчённой сливочным ароматом. Когда же пьёшь – богатый вкус начинается с чайной «цейлонской» терпкости и только в послевкусии балует мягким, воздушным оттенком сладкого клубничного молока. В общем, чай гораздо более серьёзный, чем кажется по названию, но при этом чрезвычайно уютный и домашний.
У Джонни Деппа с кинообразом его приятеля Хантера С. Томпсона особо нежные отношения, несмотря на то, что нечто общее между ними едва ли найдёшь. Поэтому в экранизации первой автобиографической книги первого из журналистов он снова исполняет роль протагониста – неудачливого писателя из пятидесятых Пола Кэмпа, который алкоголизмом не страдает, а наслаждается, однажды проснувшегося в Пуэрто-Рико с жестокого похмелья и устроившегося на работу в газетёнку, бьющуюся в предсмертных конвульсиях. Пол быстро обрастает знакомствами: бесшабашный фотограф и по совместительству участник петушиных боёв Боб Сала (Майкл Рисполи) даёт ему кров и компанию, вечно пьяный чудак и фанат Гитлера Моберг (Джованни Рибизи) угощает самогоном из ромовых фильтров и способствующим творческому вдохновению наркотиком в форме глазных капель, а богатый и влиятельный пиар-консультант Сандерсон (Аарон Экхарт) предлагает поработать на него. Влюблённый в его спутницу Шенот (Эмбер Хёрд), наш герой вынужден вращаться в обществе бизнес-элиты, попутно замечая, что рядом с роскошными виллами и яхтами местное население прозябает в нищете, и его толком за людей не считают. Верный идеалам профессии, Пол хочет писать о голодающих детях, но редакционная политика его босса Лоттермана (Ричард Дженкинс) далека от свободной: нужно писать о боулинге, казино и прочих развлечениях, которым предаются американские туристы, не выходя из отелей, а читать о проблемах никому не хочется – грёзы разбивать нельзя. Сандерсон с приятелями-банкирами и вовсе задумал отобрать у дикой природы и аборигенов ещё один клочок земли, застроив отелями, бунгало, парковками островок, на котором проводились военные испытания. Пол – не супергерой и потому не рискует бороться с человеком, с которым повязан контрактами и который внёс за него залог в суде после феерической погони, окончившейся плевком в лицо полицейскому горящим ромом. Разрыв партнёрства происходит почти случайно: Полу и Бобу удаётся заманить Шенот на дискотеку в местный клуб, где она цепляет сексапильного негра, и всех «белых людей», начиная с возмущающегося Сандерсона, незамедлительно выставляют за дверь. О судьбе оставшейся внутри девушки Пол волнуется недолго: после того, как Сандерсон вычёркивает его из сделки, выясняется, что газета закрылась и штат распущен без выходного пособия. Тогда Пол решает самостоятельно выпустить последний выпуск газеты и разоблачить в нём Сандерсона, но поддерживают его только Боб и Моберг, а Шенот появляется на пороге их квартиры, только чтобы провести с ним ночь и уехать в штаты, оставив сотню долларов. Сумму увеличивают за счёт бойцового петуха, заговорённого на победу ведьмой-гермафродитом, но затея всё равно проваливается: поднять местных и найти транспорт Мобергу не удаётся, а типография оказывается опечатанной и разгромленной. В качестве моральной компенсации Дочитать спойлеры

В ШДИ я вчера сходила не зря не только потому, что спектакль, но и потому, что Кантата на Цветном. Поэтому сегодня – новый чай, «Праздник в джунглях», купаж чёрного и зелёного с цукатами ананаса, папайи и киви, лепестками календулы, сафлора и василька. Острый, яркий аромат заварки не внушил мне уверенности в том, что этот чай мне понравится, но уж больно захотелось киви, и вот чашка с отчётливо различимыми кусочками оного – передо мной. И далеко распространяет сладковато-кисловато-горьковатые ароматы экзотических фруктов – всякой папайи, маракуйи, ананаса, канталупы, киви, манго и иже с ними. Чем ближе к носу – тем более насыщенный, объёмный и интригующий запах: и мёд, и душистый цитрус, и чего только в нём нет. Не менее аппетитным получился вкус – сочно-фруктовый, не тяжёлый и при этом достаточно ощутимый, с мягким послевкусием. В общем, на сей раз с приятным вкусным чаем я не просчиталась. Под него и приступим к такому выдающемуся событию, как «Гамлет» Някрошюса.
Някрошюсовское пространство, как всегда, в глубине сцены обрывается в непроглядную пустую темноту, так что кажется, что Эльсинор со всех четырёх сторон окружён бесконечностью. А ещё кажется, что в нём постоянно протекает крыша – не то дождём, не то снегом из-под колосников течёт мельчайшая не то водяная пыль, не то мука, - нечто, не оставляющее, однако, видимых следов нигде, кроме воздуха, а в воздухе будучи сродни монохромной живописи. В качестве светила на цепях с крюком висит зазубренный металлический диск вроде лезвия огромной циркулярной пилы, отражая идущий откуда-то снизу свет неровными отблесками. Мебель – грубая, деревянная, не бросающаяся в глаза и только подчёркивающая, увеличивающая пустоту. Человек в огромной бурой шубе шагает нам навстречу, неся караул, и вдруг распадается на двоих дозорных, один из которых – шут Горацио (Рамунас Родакас), которого недаром любит Гамлет за весёлый нрав: кукарекая, он способен отпугивать нечисть. Как, например, сейчас, когда какой-то невидимый дух проходит перед ними: слышны только шаги – звук капающей на барабан воды сквозь туманную дымку, колышущейся завесой ниспадающую сверху. Как ни бегай дозорные вокруг, ни окликай призрака, ни пытайся остановить, протягивая руку в поток, - рука, конечно, проходит насквозь, и им нет ответа. Наступает день, и солдаты обращаются в верных псов, а Горацио рассаживается на тройном троне, в котором больше нет нужды: семья разрушена, государство разрушено, гармония разрушена – потому и не сидится призраку в могиле. Клавдий (Витаутас Румшас) и Гертруда (Далия Закувине-Сторик) садятся по противоположным концам залы, словно боятся того, что совершают; король от страха преувеличенно энергичен и весел, он пьёт из кубка, от которого его зубы становятся золотыми, предлагает невесте и бесхитростному бугаю Лаэрту (Кестис Якштас), отбывающему во Францию. Гамлет (Андриус Мамонтовас) явно давно дорос до того, чтобы стать королём, и при этом в нём много инфантильного, ребяческого: седые волосы растрёпаны, из-под мешковатого чёрного свитера торчат ворот и манжеты белой рубашки, он подпрыгивает, чтобы выразить свои обиду и возмущение, с него сваливаются штаны, и Гертруда заботливо их подтягивает. Он из тех Гамлетов, которым бремя мести окажется не под силу, но которые читают свои монологи под красивую музыку, замерев и глядя в зал – так, что ты понимаешь, насколько для них это важно, и все остальные это тоже понимают с самого начала, включая Клавдия, потому он так и напуган. Понимает и Горацио, что одно убийство уже приблизило Эльсинор к бездне, а Гамлет, любящий своего отца, уже в эту бездну заглянул, - но он выбирает охранять его от падения и тем самым допустить то, что он столкнёт туда всё королевство. Эта бездна – смерть, и с первого же монолога Гамлета очевидно, что она манит, прельщает его, как никого другого больше, - так манит ребёнка любая страна, куда ни уехал бы его любимый родитель; но её печать лежит и на других. Читать ещё много-много, почти курсач

Свежий аромат связанных сердечек – травы, полевых цветов, сладкого прополиса. Это мой второй подаренный на день рождения зелёный чай ручной работы – «Мелодия флейты». Покачиваясь в воде, сердечко распространяет насыщенный травяной запах и постепенно раскрывается, а из его центра светится малиновый цветок красного клевера в окружении венка жасминовых бутонов. Аромат чая – тонкий, еле уловимый, вкус – терпкий травяной настой, уже знакомый мне «дикий», с такими же еле уловимыми древесными нотками. Не такой интересный, как у «Затаившегося дракона», но определённо приятный и более лёгкий, возбуждающий аппетит. А теперь отправимся на фестиваль NET.
Гора белого мусора – типичные отходы цивилизации: газовая плита, покрышка, древний принтер. Из духовки и из какого-то торчащего из груды бака показываются звериные морды, также сделанные из мусора, - оленья и волчья. Эти маски надеты на головы людей, чьи лица, тела и руки замотаны драными бинтами, не считая потрёпанных спортивных штанов. Пока они медленно перемещаются и приближаются, словно оттаивая, появляются жители этого сурового края, сиречь чукчи – разговаривают они так же, как и герои анекдотов, одеты так же, как герои Чехова. Чукча Миша – в бежевом костюме, при пенсне, его серые волосы, бакенбарды, усы и борода вылеплены не то из папье-маше, не то из гипса; на голове его жены Маши (Масеньки) – такая же неподвижная, цельная серая конструкция причёски, закреплённой на косточку. Миша – вроде как чукотский акын, только более продвинутый: всё происходящее с ним фиксирует на печатной машинке. Сегодня в его жизни – радостное событие: нашёл в тайге гамак, потерянный лесником, принёс жене, чтобы в нём качаться и заниматься любовью; гамак оказывается крошечной детской ванночкой. Семья садится пить чай из изящных сервизных чашечек, Маша берёт микроскопические прянички и, немного размотав бинт на голове одного из безмолвных слуг просцениума, открывает в ней крышечку и макает пряничек туда, во что-то красное. Вся радость Миши в том и состоит, чтобы жена хорошо ела – ради этого он ездит на собаках в тайгу, пасёт стадо оленей, добывает пушного зверя, защищается от волков, бегает за вертолётом с большой земли, чтобы выпросить у лётчика мёда. После трапезы хитрым способом употребляется водка – воображаемая жидкость, пройдя через множество всевозможных ёмкостей, наконец оказывается в канистре и оттуда наливается в спортивный кубок, который Маша с поклоном подаёт супругу. Она рассказывает ему, как провела без него день, с неохотой добавляя новые подробности всякий раз, когда он с подозрением задаёт один и тот же вопрос: «И всё?» Так она признаётся, что к ней в гости приходили Степан и Виталий, играли в нарды, пили водку. «Чукча не дурак, чукча всё понимает!» - Миша приходит в ярость и чуть было не рвёт такими трудами добытый гамак, но успокаивается и на следующий день снова уходит в тайгу, а романтическая Маша берётся за гитару и поёт «Отцвели уж давно Хризантемы в саду», и безликие – должно быть, собаки, лучшие друзья чукчей – прислушиваются к ней и ей прислуживают. На арьерсцене, на возвышении, застеленном белым косматым мехом, медленно шагает солдат в серой дырявой плащ-палатке, в серой каске, с серым лицом и серыми руками, похожий на оживший памятник; одна рука неожиданно со стуком падает – у него два протеза. Это Степан – он бодро садится на велотренажёр и крутит педали, вырабатывая электричество, и тоже говорит о том, как хорошо жить, - вот только иногда ему вспоминается Афган, жена постоянно тяжело болеет, а детей, похоже, Бог прибрал. Он явно влюблён в Машу, но никаких поползновений в её сторону не совершает – искренне завидуя Мише, он только хвалит хозяйку, разговаривает с ней, рассказывает об учёных с большой земли, которые «делают тесты», включает радио и, не одобрив музыки, сам пытается петь. Этого Миша уже не выдерживает и появляется – читать дальше

Сегодня медитировать на распускающиеся в чайке цветы некогда, зато у меня есть второй купленный в Кантате на Цветном… даже не чай. Не ройбош, не ханибуш, не мате и не каркаде, ну, и не кофе, само собой. А очень даже жареный цикорий с кусочками какао, кокосовыми чипсами, палочками корицы, молотой корицей, клевером, кардамоном и розовым перцем – всё под названием «Пряности Гоа». Перед ароматом корицы и горячего шоколада с пряностями я устоять не смогла – хотя после заварки этот запах начал немного подавлять своей интенсивностью. Однако вкус оказался деликатнее – гармоничный коричный настой с насыщенным, но лёгким вкусом и долгим, ярким, пряным послевкусием, очень объёмным и раздразнивающим аппетит кофейными и кисловатыми нотками. По мере того, как к «коричности» привыкаешь, раскрываются и другие стороны букета – необычного, на любителя, но определённо бодрящего. А теперь перенесёмся на фестиваль «Сезон Станиславского».
Свой новый спектакль Алвис Херманис поставил с итальянскими актёрами при помощи хореографа Аллы Сигаловой – и в спектакле этом привычный нам мещанский уют бабушкиных квартир сменился изысканным ретро простой и просторной европейской усадьбы. Вместо изобилия аутентичных деталей и деталек – строгий лаконизм панно и почти някрошюсовский вещный символизм, хотя до космогонических тем соседа по прибалтийскому театральному Олимпу Херманис дотягиваться не стал: он снова рассказывает сугубо личную, интимную историю одного ничем не примечательного, самого простого человека. Панно состоит из стогов настоящего сена под высокими окнами сцены-залы, прозрачных шкафчиков с десятками закатанных баночек варенья, пузатых, обёрнутых бумагой по крышкам, из грубой деревянной мебели – стол и лавка в усадьбе, что в твоём монастыре. Простого человека зовут Виктор, война не позволила ему окончить университет, а после войны жизнь закрутила, и, утомляясь после работы управляющим приюта для слепых, он уже не вспоминает о молодости – только по ночам иногда снится расстрелянный на поле солдат. Его мир ограничен кроватью и белой стеной, обклеенной плакатами с обнажёнными моделями, на обратной стороне которой – большой шкаф, как дверка… ну, не в Нарнию, конечно. И когда врач советует ему как средство от приходящих в негодность нервов выбраться подальше от рутины и отдохнуть, из этого шкафа одна за другой выходят героини из его прошлого – они тоже успели повзрослеть и измениться, эти шесть барышень из усадьбы Вилко, шесть сестёр, по-прежнему одевающихся в довоенные одноцветные платья. Многократно переодеваясь и меняя причёски на глазах у зрителя, они всё равно все – разного цвета и с разными волосами, как если бы мы могли их перепутать: так течёт жизнь в Вилко, размеренно и циклично, в беззаботных играх и домашних хлопотах. Возвращение Виктора после пятнадцатилетнего отсутствия – событие явно из ряда вон, сперва на него смотрят настороженно, потом окружают с рассказами: все успели выйти замуж, кто-то развёлся, у кого-то дети, а вот Феля умерла – говорят, «испанка». В серебристо-сером платье и такими же пепельными волосами, невесомо-худенькая Феля безобидным призраком появляется среди живых, как полноценный, но невидимый участник разворачивающихся событий – и где воспоминания, а где настоящее, уже невозможно понять. Резвящиеся девушки, словно молодея на глазах, подбрасывают в воздух не то муку, не то серую пыль – прах прошлого, и, подставляя ему голову, Виктор, напротив, становится седым: былого не вернёшь, но просыпаются былые чувства. Как в витрины, барышни встают в стеклянные шкафчики без полок, и он описывает их такими, какие они были тогда, пятнадцать лет назад, сравнивает с тем, какими они стали. Не выходя из залы, действующие лица памятных эпизодов разыгрывают их под бдительным присмотром всех сестёр, фраза за фразой, по очереди рассказывающих ту или иную легенду загадочной усадьбы Вилко. Читать дальше

Сегодня на день рождения я схлопотала стеклянные пиалушку и блюдечко, жестяную коробочку для чая и два сорта зелёного чая ручной работы, которые я буду дегустировать сегодня и завтра. "Затаившийся дракон" распускается цветком тибетской хризантемы и нитью из лотосов, потому сегодня, в день Лотоса, я его и выбрала. У круглого бутона - тонкий, пронзительно-свежий, сильный цветочный аромат. Пока лохматые чайные листья постепенно приоткрывают белые и розово-рыжие лепестки в сердцевине, всё вокруг благоухает терпким луговым разнотравьем, насушенным с лета. Настой разливается тёплым медовым вкусом, а долгое, насыщенное, вяжущее, густое и тяжёлое послевкусие - безумно вкусное и безумно вдохновляющее. Чувствуешь, что пьёшь настоящий "дикий" чай, так многое в себя впитавший, что его сложный, глубокий и при этом приятный и естественный вкус хочется открывать и открывать всё с новых и новых сторон. В общем, для чайного гурмана воистину ценный подарок.

А теперь коротко о спектакле.
Пьерик Сорен – не нуждающийся в представлении видеохудожник – поставил познавательный спектакль о себе самом при посредстве талантливого актёра Николя Сансье. Спектаклем в привычном нам смысле слова это назвать сложно – вжившись в роль своего режиссёра, Николя показывает и рассказывает, что делает художник в своей мастерской в течение дня. Строгий распорядок начинается с уборки, а потом… потом каждое действие вызывает художественную идею, и идея эта незамедлительно воплощается прямо перед глазами зрителя и на экране видеозадника, или только на экране. Например, можно заснять, как художник плюётся в стекло краской, запустить процесс в ускоренном темпе – а потом ещё и продемонстрировать получившийся клип сквозь дверной глазок случайному жителю некоей квартиры. Можно не отскребать от пола пятна краски, а заляпать его пятнами целиком, - а потом пофантазировать, как залить краской все стены художественной галереи. Можно натянуть на фен постиранный носок и обнаружить, что он поднимается фаллическим символом, напоминающим небоскрёбы. Конечно, все фантазии автора, выходящие за пределы сценического пространства и возможностей, отсняты заранее, и мастерство выдающегося инсталлятора и перформера так удивительно программирует камеры, спрятанные везде на сцене, что на экране могут одновременно находиться Сорен «настоящий» и он же «из прошлого», играющий роли других персонажей. Один из них, по велению самоиронии, - заторможенный психотерапевт, выслушивающий странные идеи художника и комментирующий их дурацкими вопросами и рекомендациями. Творчество в спектакле начинается с простых арт-объектов, где видео строится на повторяемости простых явлений: плевки, пятна, потёки краски, бесконечно накладываясь друг на друга, создают эффект живой, подвижной, ежесекундно обновляющейся картины. Но постепенно нас вводят ещё глубже на экспериментаторскую кухню нашего героя Сорена, приоткрывая некоторые тайны его впечатляющих произведений. Оказывается, для создания впечатляющих спецэффектов компьютерная графика не нужна: Сорен широко использует магию самого обычного зеркала. Всего двух зеркал достаточно, чтобы всё тот же носок в руках художника превратился во впечатляющую многомерную фигуру, перестраивающуюся и перетекающую сама в себе множеством фантастических симметричных комбинаций! Достаточно наклонного экрана, чтобы отражение видеопроекции появилось прямо в воздухе, словно автономная голограмма из научно-фантастического фильма: на настоящих дровах пляшут язычки ненастоящего пламени, по настоящей пластинке семенит ненастоящий человек… А что особенно удивительно – Сорен не открыл эти методы, ими пользовался ещё кинематограф XIX века для изображения призраков!.. Дочитать

Обратила внимание, что мой бумажный пакетик из "Кантаты", распробованный вчера, надписан не как "Дикие ягоды", а как "Ведьмин лес". Сверила по интернету составы... по ходу, мне действительно вместо Ягод продали Лес.) Извиняюсь за дезинформацию, исправила вчерашний пост. Зря на Ягоды гнала, хотя, когда Лес закончится, я лучше не их буду брать, а Ягодное лукошко, которое видела сегодня в Кантате на Цветном. А ройбош и ханибуш, видимо, - действительно не моё или просто как-то не везёт мне на них.
Теперь про Кантату на Цветном - не могу же я просто так мимо пройти) Там сейчас куда как больше новинок, чем у нас в Трамплине, глаза разбегались. Понюхала новинку, "Горячий поцелуй", - очень уж сладко, но совсем сбрасывать со счетов не буду. И взяла наконец-то "Абрикос в шампанском" - давно в прошлом учебном году я пролюбила его в местной Кантате, всё говорила, что куплю потом, пока его не осталось на донышке, так что только понюхать можно.
Это купаж зелёного и белого чая с кусочками абрикоса - казалось бы, так просто. Но сногсшибательный аромат заварки не оставляет никаких шансов не влюбиться - стоит открыть коробку, и кажется, что в помещении открыли бутылку шампанского, ибо узнаваемый запах оного моментально заполняет его целиком и надолго. В буквальном смысле пьянит на расстоянии) После заваривания пахнет уже более локально, зато и более насыщенно, в нём появляются отчётливые фруктовые нотки, яркие и сочные. Вкус также не разочаровывает: глотаешь терпкий чай - и неспешно приходит мягкое, нежное сладкое послевкусие. Со временем терпкость его несколько заглушает, так что его абрикосовый объём скорее умозрителен, чем реален, но оно всё равно остаётся ненавязчиво-лёгким, обволакивающим, душистым. Аппетитный и приятный получился чай.^-^

Ну, вы знаете, с чего я начинаю, да? Я ведь вчера не один чай выбрала, а два. Второй выбирала между «Ведьминым лесом» и «Дикими ягодами» и сцапала пока первый, как более аппетитно пахнущий заваркой. Сам чай пахнет и того заманчивей: в составе, если мне не изменяет память, - зелёный ханибуш, кусочки яблока, бузина, листья малины, кусочки клубники, чёрная смородина. Можно сказать, что ягодный чай именно так и должен пахнуть – как лукошко свежих, влажных, только что собранных ягод вместе с помятыми листьями. И тем более удивительно, что при таком потрясающем и многообещающем аромате – почти никакого вкуса, почти никакого послевкусия. Только если долго во рту подержать-«пожевать», какая-то кислинка языком ощущается, - а в целом, смысла столько же, сколько в употреблении пакетикового фруктового чая. Впрочем, для ненавязчивого утоления жажды – вариант далеко не последний.
На сцене – классическое новоевропейское нагромождение знаков. Глухая деревянная стена, больше всего напоминающая загон-времянку для скота, аттракцион – симулятор родео в виде крутящегося быка с мигающим красной лампочкой глазом, включённый нетбук. Два человека в нарядах, подозрительно напоминающих черкизовский адидас, садятся у стены и раздеваются до белых алкоголичек и чёрных боксёров. Один из них засовывает нетбук под майку и разглаживает ткань на мониторе, на котором – мы видим это благодаря направленной на него камере, передающей изображение на экран задника – кричит какая-то женщина; быть может, она психически больна или испытывает сильную боль. Потом оба мужчины – их зовут Хуан Лориенте и Хуан Наварро – надевают глухие чёрные кожаные маски с бубенчиками, звенящими, стоит потрясти головой, как звенят колокольчики на шеях быков. Звона, правда, не слышно: громкая, очень громкая музыка ударяет зрителям в грудь, ковбои – а это именно они – катаются по полу, эпилептическими телодвижениями пытаясь «играть» всем телом на электрогитарах, иногда вдвоём. Долгое время мы можем слышать только какофонию и видеть только увлечённую возню – до эротики, впрочем, ещё далеко, это, скорее, пока совместное изнасилование инструмента. В перерыве – затишье, и ковбои с уморительной серьёзностью репетируют некие балетные экзерсисы, - а потом опять всё сначала, и вот уже один из них спускает трусы и напяливает на голову подушку. Другой его то обнимает, то бьёт и, наконец, обнажившись до костюма Адама, забирается в его одежду – одна майка и одни трусы растягиваются на двоих, это могло бы возбуждать, если бы не было так потешно, затем тряпки рвутся. Как ни в чём ни бывало одевшись, первый голый ковбой выносит закрытую коробку, - фонограмма многоголосо щебечет с самого первого звонка, так что можно предположить, что внутри находятся птицы. Коробку встряхивают и несут через деревянную подсобку, оказывающуюся коридором, связывающим сцену с пространством, невидимым зрителю – но экран, благодаря камерам, показывает с разных ракурсов, как двое с коробкой протискиваются по узкому тоннелю, переворачиваясь вместе с ней. По тому, как её роняют, ни за что не догадаешься, что внутри – нечто хрупкое, но когда коробку открывают перед камерой, там обнаруживаются цыплята, загадившие все четыре стенки. На них сыплют пшено, подталкивают поближе к объективу, и жизнь цыплячья отныне будет прерывать репортаж из квадратной комнатки без окон. В центре восседает гейша (Марина Оснар), одетая по всем национальным японским канонам, и что-то говорит, чем весьма веселит ковбоев, и они принимаются бегать вокруг неё голышом, толкать её и заставлять присоединиться к своему веселью. Вернувшись обратно на сцену, они берутся уже за другую музыку: рог, который духовой инструмент, можно приставить к причинному месту и медитативно дудеть себе и друг другу. Читать дальше

Чай превыше всего, с него и начну. Ибо по рекомендации приобрела в Кантате «Ростки бамбука» - зелёный чай с листьями бамбука, цукатами ананаса и папайи, жареным рисом (да!), попкорном (да-да!) и лепестками розы. Аромат заварки заинтриговал своей необычностью, первый глоток оказался насыщенно-травяным с мгновенным резковато-кислым послевкусием, постепенно разливающимся по полости рта терпкой вязкостью – точь-в-точь как если берёшь в рот сорванную зелёную травинку и пережёвываешь, только интереснее. Потому что пьётся чай легко, приятно, аппетитно, очень душисто, в нём много разных ноток – цветочных, кислинок, горчинок. Именно такой вкус можно с чистой совестью назвать объёмным. А теперь про спектакль.
Норвежец Йо Стромгрен – хореограф. А хореографы тем выгодно отличаются от театральных режиссёров, что ищут и находят драматургию не в текстах, а в самой жизни. Нашего героя, например, интересуют замкнутые на себе сообщества – спортивные, этнические, профессиональные, религиозные etc. О них он и ставит спектакли, где слово и пластика уравнены в правах, словно чтобы доказать: особенность той или иной группы – не только и не столько в сленге, лежащем на поверхности. Короткий, часовой спектакль, названный попросту «Общество», и вовсе играется на «несуществующем языке» - смеси французского, английского и Бог знает какого ещё испано-итальянского, перевода нет, опознаваемы лишь некоторые фразы. Речь идёт об обществе любителей кофе в лице троих мужчин, в лучших традициях театра абсурда обитающих на собственном клочке пространства и времени. Ритуал распития почитаемого напитка знаком любому искушённому кофеману: брызги воды из пульверизатора, скрип замшевой тряпочки по гладкому боку чашки, шорох бумажного пакета с зёрнами, скрежет ручки деревянной кофемолки, изящный металлический кофейник – должно быть, прямиком с раскалённого песка! – и ты почти чувствуешь из зала аромат свежесваренного кофе и вкус первого горячего глотка. На вкус они способны определить сорт кофе, а что от передозировки кофеина случаются припадки – пустяки, дело привычное, ведь остальные двое всегда удержат за руки. У них есть всё необходимое – деревянный стеллаж с ячейками для одинаковых белоснежных чашек, уютное кожаное кресло, настольная лампа, электрообогреватель и старомодный радиоприёмник с изысканной музыкой. Время от времени звонит чёрный телефонный аппарат, и на английском языке с каким-то русским акцентом чудаковатый Луи (Тронд Фауса Эурвог) от лица всей Европы общается, по-видимому, с Америкой – отчитывается, что у них всё хорошо, и договаривается о доставке жевательной резинки «Стиморол». Однако вскоре выясняется, что отнюдь не всё хорошо в этом насквозь эстетском и сибаритском мире: после очередного кофепития, с глубокими вдохами, сладострастным мычанием и причмокиваниями, обнаруживается, что одна из чашек куда-то исчезла. Совместные поиски привели к обнаружению… использованного чайного пакетика! Улику водружают на табурет, и самый авторитетный кофеман Филипп (Халлвард Холмен) решает устроить дознание методом пыток – правда, благородно предлагает себя в качестве первой кандидатуры. Юмор в спектакле чёрный и бесхитростный, зато действенный: сперва Филипп блефует, предлагая прикасаться к себе телефонным проводом, выдернутым из розетки, и симулируя крики, но вот Луи втыкает провод в розетку – и не торопится вынимать. Жан-Клод (Стиан Исаакен) так отчаянно бьётся в истерике, что его мучить было бы после этого уже как-то негуманно. Зато Луи подвергается испытанию раскалённым обогревателем, водружённым на колени, и стоически переносит его, чтобы и далее бурно демонстрировать исключительную любовь и преданность кофе. Однако для пущей уверенности друзья предпочитают за ним проследить – и стоит им спрятаться, как Луи, трепетно принюхиваясь к чайному пакетику, вынимает из табуретки один из ящичков, а на нижней его стороне оказывается читать!

...но вместо неё будет рецензия на чай. Мой дневник, что хочу, то и делаю. Я с июля не покупала новых чаёв в Кантате, и вот, наконец, сошлись время, средства и отсутствие лени.
"Праздничный" чёрный ассам с кусочками белого шоколада, миндаля, цветами апельсина и василька - мой третий чай и второй ассам с шоколадом. Очень притягательный и вкусный сладкий аромат, но вкус отнюдь не чрезмерно сладкий - глотаешь именно чай, терпкий, свежий, и только потом разливается стойкое и яркое шоколадное послевкусие, от которого хочется пить ещё и ещё) Пожалуй, самый возбуждающий аппетит чай, причём аппетит распространяется и на закуски. Правда, существует риск "наесться" таким чаем, и когда первое впечатление уже прошло, охарактеризовать вкус можно коротко и просто: шоколадный бисквит-меланж.
Поскольку чаёвничаю я уже больше года, теперь все отзывы о чаях можно найти по новому соответствующему тэгу. Надеюсь, ни одного поста я не пропустила. Пока искала, узнала много нового - оказывается, я так ещё не попробовала "Ведьмин лес" и не оценила ни "Чёрного", ни "Белого самурая". Но пока мне порекомендовали "Ростки бамбука", к которым я и сама давно приглядываюсь, так что завтра намереваюсь приобрести этот чай. А вообще сейчас в "Кантате" появилось очень много чаёв с цитрусовыми компонентами. Понюхала кое-что... нет, всё-таки слишком кисло для меня.

До В сопровождении одного человека-оркестра (Кальдуч) на видеозаднике вырастает схематичная пирамида, на ступенях которой появляется человек на разных этапах своей жизни. Взросление, начиная от младенца, поднимается вверх, старение опускается вниз, а в изображении могилы нет нужды: нам предстоит познакомиться с самой богиней смерти, Персефоной. Пока что её зовут Кора, она – Весна, поёт легкомысленную песенку о счастье и невинности, экран зарастает цветами… но стоит ей коснуться, как кнопки лифта, светящегося бутона, как она тут же проваливается в подземное царство. Сменив амплуа, богиня весны остаётся весёлой и изящной: смерть в алом вечернем платье, с изысканной короной на рыжей шевелюре, похоже, забавляется своими трудовыми буднями, благо есть над чем посмеяться: перемежаемый её философствованиями на грани самовосхваления и песнями, разыгрывается похоронный фарс. Вот комичные приплясывающие миньоны в круглых подводных очках выносят гроб и оставляют его возлежать на авансцене, а вот не менее забавные служащие похоронных бюро в песне нахваливают свои товары и услуги вплоть до плазменного телевидения в склепе. Могильщики в зелёных плащах пытаются петь хором скорбный хорал, но быстро сбиваются на шутки и принимаются развлекаться с венками, превращая церемонию в клоунский номер с жонглированием. Затем ко гробу тянется вереница гротескных карикатур-родственников в масках, и все как один строят свои маленькие выступления-анекдоты на том, что продолжают относиться к покойнику как к живому, например, как если бы навещали его в больнице; идея, мягко говоря, не нова, но не скучна. Старый брат умершего, которого, кстати, зовут Рафаэлем, предлагает ему тарелку любимых им спагетти, толстая барышня исполняет обещание сплясать на его могиле в отместку за невыполненные романтические обещания, деловая дама рассыпается в благодарностях за то, что его бизнес остался в её руках, и оставляет ему мобильник и деньги, которые забирает мальчик, посланный с ним проститься, дочь заводит ему музыку и танцует, жена безутешна и пытается оживить его рыданиями… Занятнее прочих сын в маске с длинным носом лгуна-Пиноккио, во всеуслышание сокрушающегося об отцовской смерти, но втихаря проклинающего. В отцовский гроб сынок бросает презерватив, отдавая единственный должок, - кроме жизни, отец ничего ему не дал, - и под неизбежный дождь произносит пафосную речь, а затем распечатывает завещание. Наследство богача осчастливило всех собравшихся причастных – брата, жену, дочь, и только сыну не оставило ни гроша, и тот требует у самой смерти воскресить зловредного папашу хоть ненадолго, чтобы поговорить с ним и изменить кажущееся ему несправедливым решение. Но Персефона непреклонна и, вынув из гроба тряпичную куклу мёртвого тела, срывает с него лицо-маску и вальсирует с ним к заднику, преодолев который, неподвижная бутафория оборачивается тенью живого человека, «входящей» в дурно нарисованный мультик с бородатым скелетом Хароном и туманным Стиксом, по берегам которого извергаются вулканы. Опасное плавание мертвеца с тряпичным лицом, лишённым земных черт, завершается во владениях Персефоны, и она по случаю прибытия дорогого гостя устраивает небольшое кабаре-шоу и предлагает ему выбрать тот вариант загробной жизни, где он проведёт остаток своей вечности. А поскольку старый Рафаэль, по-видимому, собственных представлений о райском бытии не заимел, она оказывается настолько щедра, что проводит ему небольшую экскурсию: на экране одна дверь открывается за другой, а такие же безликие, как и он, персонажи заманивают покойника в свои миры, как могут. В параде причудливых персонажей – ожившая тарелка спагетти, король и римский Папа, наперебой предлагающие свою корону и тиару, гоняющиеся за покойником мужчина с гигантским членом и женщина с гигантской грудью, - видимо, чревоугодие, гордыня и похоть во плоти, - а также читать рецензию дальше

До Трое друзей среднего возраста – Мануэль (Ульоа), Хулио (Толедо) и Анна (Ромеро) не виделись целый год и встретились, чтобы богемно оторваться. Посидев и выпив, они едут на вечеринку в отеле с добытым Хулио кокаином, а потом идут в клуб на дискотеку, танцуют и, признаваясь в любви друг другу, целуются все втроём. Нам предстоит увидеть эту ночь трижды, глазами каждого из них, и заметить, что тому или иному участнику не только запомнились разные моменты, но и виделись эти эпизоды совершенно по-разному – быть может, в их реальность органично вплетаются фантазии, память выдаёт желаемое за действительное, разъеденная алкоголем и наркотиками, а может, это и есть та самая субъективность, первопричина всеобщего одиночества. А перед и после очередной хроники событий мы узнаём, как прошёл день-другой перед встречей и как начался следующий после неё, соответственно, для каждого героя; каждая часть отделена от остальных заголовком. Жизнь Мануэля проста и банальна, и он совершенно равнодушен ко всем её проявлениям: ранним утром за ворота убегает собака – плевать, можно купить сыну нового щенка. Сам сын, маленький серьёзный Пабло, его ненавидит и, насмотревшись какого-то старого фильма, заявляет, что он – не его отец, - плевать, его задача – каждый день отвозить ребёнка в секцию плавания и обратно. От ощущения собственной неполноценности и никчёмности (мы даже не знаем, работает ли он где-нибудь) он страдает спонтанными приступами агрессии: то жене в постели, увлёкшись, пощёчин надаёт, то разобьёт вдребезги бутылку вина. И вот вечеринка с точки зрения Мануэля: ему всё время кажется, что его держат за «таксиста», забывают о нём, дурачась, пока он выламывает детское кресло из автомобиля, и не угощая кокаином за рулём, требуя, чтобы он следил за дорогой. В отеле он танцует, вооружившись водным пистолетом, заряженным каким-то пойлом, и Анна увлекает его к открытому бассейну, где ночью плавать нельзя, раздевается догола и обманом затаскивает его в воду. Искупавшись, они сохнут в шезлонгах, хихикая, а потом на дискотеке он, заправившись очередной порцией кокса, отыскивает её в одной из кабинок женского туалета на предмет заняться любовью. Но в какой-то момент она отстраняется под туманными предлогами «Я себе это не так представляла» и «Ты не такой», и он, соглашаясь, что он действительно не такой, да и она не такая, выходит. Человек семейный, он постоянно помнит о необходимости вернуться домой вовремя и уходит из клуба пораньше, теряет выданную ему купюру на такси и докапывается стайки гопников, которая его избивает. Доползя до дома и смыв кровь, наутро он как ни в чём ни бывало возвращается к повседневной рутине, - и, если его агрессия проявляется в ссоре с неким парнем на дискотеке, якобы его толкнувшим, то не является ли акцент на эротических приключениях в его картинке происшедшего следствием его слишком правильной, упорядоченной жизни с постылой супругой? Не совсем понятно название «главы», ему посвящённой – «Похитители тел», но символ очевиден: игрушечный пистолет – не только тот, из которого Мануэль «стреляет» себе в рот алкоголем, за что Анна называет его самоубийцей, но и тот, из которого в него целится Пабло. «Лаура 230» - это название истории Хулио, кадровика-психолога в крупной фирме, чья задача – задавать вопросы служащим и выбирать, кого уволить. Большинство коллег его, конечно, недолюбливает, но он внимательно и сочувственно прислушивается к чужим проблемам, тогда как у самого – одна сплошная проблема в личной жизни, удовлетворить себя он способен только ручным способом. Лаура 230 – ник девушки, с которой он познакомился в чате и встретился, и которая буднично использовала его в качестве бревна для секса. Немудрено, что и этому неудачнику на вечеринке хочется казаться крутым мачо, даже с молодым наркодилером Хесусом – Иисусом (Карроса), у которого закупается кокаином. На кухне он неуклюже домогается Анны, та отказывает ему, но за ними подглядывает пьяная девочка и шантажирует компроматом, вымогая 20 евро и доставку до постели. Читать рецензию дальше