Заметки по психотипам

Джулиана Стрейнджлав отвечает на вопросы поклонников.

https://www.youtube.com/watch?v=W2FypzuHb8U
https://www.youtube.com/watch?v=3FGSj5ZNXSo
https://www.youtube.com/watch?v=Iw3ZJIxJHUo

Эти записи довольно наглядно дают представление, что такое живой человек параноидного типа.

Самое интересное, Джулиана замечательно ёмко и точно сформулировала ключевую особенность характера людей параноидного психотипа: стремление отобразить свой внутренний мир в окружающий реальный мир. То есть, это не просто фанат, это фанат, направленный на достижение общественного признания своих идей.
Шизоид тоже фанат, но для него окружающий реальный мир – не более чем место, куда он может забежать поесть и удовлетворить какие другие личные потребности. Внутренняя реальность для него гораздо важнее. Если бы в огромном и прекрасном (как обычно все шизоиды думают, независимо от того, как обстоят дела на деле) внутреннем мире ещё и кормили, одевали и …., ну, скажем, давали заняться личной жизнью, шизоид бы оттуда вообще не выходил. Так и живет по очереди в двух мирах.

За идею выражаю благодарность Алисе Кузнецовой

При всей моей хронической нелюбви к телевидению, я не смог пройти мимо этого чёртового телепроекта. Добыл видеозапись и просмотрел два раза – первый раз для удовольствия, второй раз, что называется, под протокол. Не столько потому, что получаю от музыки огромное удовольствие, сколько потому, что в этом проекте людям – не только, кстати, наставникам, - приходится принимать решения. Мотивация при принятии решения очень хорошо раскрывает, что за тараканы в голове у человека обитают. А главное, там можно наблюдать, что называется, в полевых условиях, действие множества элементарных законов этой жизни. Не буду хвастать, что мне там стали видны, как на ладони, все психотипы, но ясности добавляется существенно.
О.Генри метко сказал, что искусство рассказчика заключается в том, чтобы скрывать от слушателя всё, что ему хочется знать, до тех пор, пока не изложишь ему свои заветные взгляды на всевозможные, не относящиеся к делу предметы. Я не претендую на лавры искусного рассказчика и о сокровенном скажу под конец. А начну, как и обещал, со своего мнения (и обоснования) насчёт психотипов.
Сразу предупреждаю – раскусить, да с обоснованием, я смог далеко не всех. Но стоит иметь в виду, что раз речь идёт о шоу-бизнесе, то ходульная версия психотипа тамошних певцов, как и всех певцов вообще – истероид, - может оказаться неплохой палочкой-выручалочкой на крайний случай, что называется, по умолчанию.
Для начала вынужден сообщить, что бытующее в классике положение, будто большинство женщин относятся к истероидному психотипу, мне придётся оспорить. Я считаю, что в обычной жизни эпилептоидов среди женщин примерно столько же, сколько среди мужчин, то есть не менее половины. В «Голосе», по меньшей мере, одна финалистка – Дина Гарипова, - совершенно точно не истероид.
Немного поясню – для истероидов характерно добиваться реакции публики (а для них весь мир – публика), - независимо от того, заработали они восторженные отзывы, или только собираются сделать то, что эти отзывы должно снискать. Поэтому они непременно используют одежду, причёску, аксессуары, или лирические отступления – ещё до начала целевого мероприятия, которое подлежит оценке. Все прочие же сначала сотворят то самое целевое, а потом ждут заслуженной оценки. В качестве примера можно привести из участников «Голоса» наушники на Артёме Демишеве при «слепом» прослушивании, бородка и хвостик Эдварда Хачаряна, демонстрация боксёрской связки перед входом на прослушивание Ильёй Юдичевым. Ну да, многие истероиды – «многостаночники». Просто из-за короткого спринтерского дыхания, сильно затрудняющего все «долгоиграющие» проекты. Тут и мультиинструменализм Ачи Пурцеладзе. Отсюда же – а также, уж извините, из не особо большого его ума, - его самодовольство, явно сквозившее при исполнении им вещи Стива Уандера, с которой его выкинула из проекта Мария Гойя.
Кстати, приходится заметить, что истероиды бывают попроще, как этот Ачи или как Илья Юдичев, а бывают посложнее, как Иделия Мухаметзянова. Не берусь утверждать, что Иделия именно истероид, да ещё неразбавленный, но поползновение произвести впечатление до того, как произведено целевое действие, за ней замечено. Кстати, о «попроще-посложнее».
Дима Билан казался мне вначале истероидом именно «попроще». Собственно, моё внимание к «Голосу» приковало именно показавшееся мне подозрительно странным сочетание в списке наставников бесспорного А.Б. Градского со скандально прославленным победой на «Евровидении» Биланом. Собственно, ничего другого о Билане, кроме истории с «Евровидением», мне не было известно, так как телевизор я восьмой год как не смотрю, газеты и гламурные журналы столько же времени не читаю и новости в инете не ищу. Итак, в пользу версии «истероида попроще» свидетельствовала его демонстративность в поездках на поворачивающемся кресле, а главное – стремление нравиться всем «по недорогой цене». Пример – предпочтение, отданное им беременной Чеважевской в сравнении с Артёмом Демишевым, при всём том, что Артём продемонстрировал весьма незаурядный вокал и такую же подачу, а потому, безусловно, предпочтения заслуживал. Однако же, в последующем Билан с честью выходил из весьма затруднительных ситуаций аналогично выбора, так что лично моё о нём мнение существенно улучшилось. Хотя всё равно этот единичный недобросовестный выбор ему в финале икнулся. Верно говорят люди, что Бог не фраер, он всё видит. Напомню ситуацию – когда ему пришлось разделить предпочтение (в процентах) между Маргаритой Позоян и Ольгой Кляйн, он отдал предпочтение Маргарите. А зрители в СМС-голосовании отдали предпочтение Ольге Кляйн, пусть и с копеечным перевесом, но в итоге оказалось, что мнение Билана противоречило мнению народа, и при этом оказалось решающим. Так что урок ему жизнь преподала хороший.
Но вернёмся к психотипам. К истероидам я без сомнений отнёс Алекса Малиновского, Павла Пушкина, Артёма Качаряна, Дину Гарифуллину, Светлану Сайдиеву, Злата Хабибуллина, Романа Втюрина.
Кто там ещё был? Безапеляционность суждений Градского и некоторые другие признаки указывают на его параноидный психотип. Туда же я бы отнёс Джулиану Стрейнджлав и Гаяну Захарову. Теперь обосную.
Джулиана в самом первом интервью сказала, что, кроме выступлений в клубах и ресторанах даёт уроки. Далее, её наставница сообщила, что Джулиана всегда вначале в штыки встречала многие предложения по части творческого или технического решения песни. Это называется – «ИМХО параноика» - «имею мнение – хрен оспоришь». Ну, любят параноики даже с минимальным жизненным и профессиональным опытом быть правыми, прямо искренне и бескорыстно любят. Больше, чем кто-либо ещё. Она и ушла после вылета из проекта без традиционных расшаркиваний, с полной убеждённостью, что её выкинули несправедливо. Плюс вот это вот её «даю уроки». Параноики либо руководят, либо первопроходствуют, либо учат, иного не дано.
Теперь Гаяна Захарова. В 20 лет иметь свой именной профессиональный проект, при этом припереться в чужой проект набираться ума-разума – это типично параноидная марафонская целеустремлённость.
Теперь о сокровенном. Градский неоднократно брызгал слюной насчёт кошмарного состояния современной отечественной эстрады (а заодно о личной ведущей роли в деле исправлении этого положения). Оно и понятно – каждый педагог считает, что важнее его дисциплины нет ничего на свете, на том и стоит вся педагогика в принципе, во всяком случае, то, что называется «олдскул», не исключая и области певческой. Проблема в следующем – проект «Голос» в России ничего принципиально с шоу-бизнесом не изменит. Просто потому, что шоу-бизнес – это та же сфера услуг, только с пафосом. И держится он на тех деньгах, которые притащат в концертные кассы клиенты, то есть, виноват, публика. И пойдут массово трудящиеся на новых артистов разве что за счёт того, что перестанут ходить на «старых». Удвоение (хотя бы) оборота шоу-бизнеса за счёт появления в нём новых, пусть самых объективно истинных талантов, не предполагается даже близко.
Ибо деньги, которые перед концертом любого артиста лягут в билетную кассу, должны быть сначала заработаны. То есть, сначала один российский трудящийся должен придумать и сконструировать, скажем, пылесос, затем другие несколько десятков трудящихся должны его произвести и доставить конечному потребителю. Вместо пылесоса, - а точнее, кроме пылесоса, - также непременно та же процедура должна произойти с отечественным автомобилем, автоматической стиральной машиной, мотороллером, электропечкой, холодильником, телевизором и много чем ещё. Тогда деньги на билет на концерт к большинству новых, выявленных проектом «Голос» талантов, будут у весьма значительной части населения, то есть, у части гораздо большей, чем сейчас. А сейчас, увы, платёжеспособный спрос на певческие и прочие артистические таланты определяется ценой на сырьё и масштабами коррупции в России.

Многие не считают психологию наукой главным образом из-за разнобоя в определениях, даваемых разными психологами одним и тем же вещам, и психотипы не исключение. У каждого более-менее известного (и даже не известного) психолога есть свое представление о том, какие черты отнести к какому психотипу, хотя общее ядро, безусловно, присутствует. Я привел те описания психотипов, которые наиболее близки к моему мнению. Я отдаю себе отчет в том, что я не известный психолог, я по меньшей мере не дипломированный психолог (некоторые убеждены, что я никакой психолог, я не настаиваю и собственно, не претендую), но я изучил достаточно много материалов по психотипам, чтобы считать, что я в них прилично ориентируюсь и могу иметь какое-никакое мнение по данному вопрому. Поэтому я не ограничусь тем, что что-то выкинул в приведенных мной описаниях из исходного текста, а еще кое-что добавлю.

Мои наблюдения показывают, что параноик - это не обязательно непрошибаемый тип, которого проще пристрелить, чем переспорить. У людей, кроме психотипа, имеются и другие свойства, определяющие степень непрошибаемости. Я лично знаком с типичным параноиком, который, занимая невысокий пост (зам. завкафедрой) способен по вопросам работы брызгать слюной хоть перед своим непосредственным начальником, хоть перед сколь угодно большим начальником, если считает себя правым (раз) и если действует для пользы дела (два). Он, как и положено параноику, может не сильно стесняясь в словах распечь любого подчиненного за служебное упущение, не откладывая это на потом (за что его организм ему благодарен. В свои 65 лет при 25 а то и более часах в сутках он всего лишь язвенник, без намека на сердечно-сосудистые проблемы. Разве что пить много не может). Про все разносы он благополучно забывает, что тоже для параноиков характерно. Но! Он органически не способен давить, как только ДЕЛО исчезает (на время), от его неукротимости тогда не остается и следа. Короткий досуг он скрашивает прослушиванием бардовских песен - хрестоматийный признак шизоида. Но даже в этом вопросе его вкус несет параноидную окраску, ибо психастеник Окуджава для него "слишком нежен", а доктор наук и сравнительно крупный руководитель (в свободное от сочинения и исполнения бардовской песни время) Городницкий ему в самую жилу.

Астрология vs Психология. Введение

Я не поклонник психологии, считаю, что там больше тумана, чем смысла. Как говорится, "чем больше воды, тем книга глубже". Тем не менее, на мой взгляд, там есть вполне прикладные вещи. Я имею в виду типизацию, разделение на психотипы. Это истерооиды, гипертипы, эпилептоиды, паранойяльные, шизоиды, психастеники, сенситивы, циклотимики... и все пока. Некоторые школы подразделяют эпилептоидов на подтипы. Что тут прикладного? К примеру, истероид может сделать очень многое, чтобы только произвести впечатление - Тряпичкин из "Ревизора", который ради красного словца не пожалеет и отца. Такие люди в делах могут быть ненадежны, могут не выполнять обещания, в особенности те, про которые им потом говорят: "тебя никто за язык не тянул, сам вызвался!" Зная, что чел относится к этому психотипу, можно соответственно реагировать на его сообщения и предложения, оценивая их фактическую достоверность и планируя свою деятельность в соответствии с этой оценкой.

В общем, основное достоинство концепции психотипов, по моему мнению, состоит в том, что при знании психотипа человека можно достаточно емко и точно охарактеризовать его, а точнее, стиль его поведения, по крайней мере, в ряде ситуаций определенного рода, буквально одним словом. Астрология для той же цели использует гораздо больше слов - есть в чем запутаться. Понятно, что личность большинства людей имеет в плане психотипов все же мозаичную структуру, то есть в ситуациях одного рода "на шаг вперед" выходит один психотип, в ситуациях другого рода - другой, и кому-кому, а близко знакомым с астрологией людям это объяснять долго не надо. Правда, я сталкивался с тем, что у человека со "смесью" двух психотипов в большинстве ситуаций "виден" один, а ведущим является другой, то есть этот другой определяет цель и смысл деятельности человека, а первый формирует стиль, в котором указанная цель достигается. Например, выдающегося революционера Троцкого большинство психологов характеризует как параноика, и крыть тут вроде нечем - его действительно проще было пристрелить, чем переубедить. Но хорошо знающие его люди говорили, что Троцкий, в принципе, мог отдать свою жизнь за мировую революцию, но только при условии, что свидетелями этого будут как минимум пятьдесят человек. Вот тут другого мнения быть не может - для него главным было не дело, которое он делает, а внимание, которое это дело привлекает. Опять же его общеизвестное ораторское искусство - типично истероидный признак. И революция для него - так непременно чтоб мировая, на меньшее он не был согласен. То есть, важно различать ведущий и так сказать, стилистический психотипы при мозаичной структуре. Само собой, в течение жизни ведущий психотип у многих людей меняется, что в астрологии может символизироваться прогрессией "День за год" (насчет правильности употребления мной термина в данном случае я не уверен, но на претензии в малограмотности в базовых астрологических понятиях отвечу, как тот таксист из анекдота: "Так вам шашечек или ехать?" )

Коротко о психотипах

Гипертим (непосредственный тип)- человек, большую часть времени находящийся в приподнятом настроении, вечно смеющийся генератор идей. Хорошо приспособлен к практической жизни, но любит получать результат быстро. Легок в общении, не злопамятен. Временами может быть вспыльчив, но быстро отходит. Как правило, занимает лидирующие позиции в коллективе. Общение с ними не вызывает неприятного осадка, за исключением моментов, когда они, будучи начальниками, начинают устанавливать нереальные сроки. Кроме того, стоит помнить об их вспыльчивости, и в момент вспышек гнева не попадаться им под руку. Чуть не забыл, от гипертимов, в истинном смысле этого слова, следует отличать людей с глубокой жизненной неудовлетворенностью, которую они маскируют деланным весельем и энергией. Если вдруг в разгар веселья у человека в глазах мелькает тоска или его тянет по философствовать - это не гипертим.

Шизоид (эстетствующий тип) - полная противоположность предыдущему типу. У этого человека очень богатый внутренний мир сочетается с недостаточной способностью к внешнему самовыражению и непониманием причинно-следственных связей в межличностных взаимоотношениях. Внешне неаккуратные, зачастую имеющие странные увлечения, они слывут интеллектуалами и стоят как бы особняком от основного коллектива. Поскольку завести дружеские отношения им самим непросто, к людям, проявляющим к ним внимание и пытающимся их понять, относятся очень тепло. Неприятным исключением среди них являются люди эмоционально холодные. Такие пытаются использовать окружающих в своих целях, причем ставят себя гораздо выше всех остальных.

Эпилептоид (приземленный тип) - одним из основных свойств этих людей является отчетливо заметная педантичность. Зачастую это качество соседствует с мелочностью и подозрительностью, что в повседневном общении выливается в придирки по мелочам и стремление сделать мир таким, каким он им кажется правильным. Все попытки объяснить, что не все вокруг подчиняется их воле, наталкивается на непонимание, а поскольку, выражать тонкие эмоции им непросто, обычно это заканчивается агрессией в различных ее проявлениях. "Особо одаренные" способны на проявления брутальности, другими словами, страшны в гневе и себя не помнят. Но, впрочем, с людьми этого типа несложно ладить. Достаточно доказать им, что от какого-то действия они получат большую выгоду или позволить им почувствовать, что вы им не конкурент, и дело в шляпе. А поскольку они падки на лесть, фразами типа: "вы как большой специалист должны понимать...", сделать это совсем нетрудно. И менно эпилептоидный тип является одним из самых сильных мужских характеров. «Мужик, что бык, втемяшится в башку какая блажь…»-это как раз про него. Тем не менее, не достаточно правильно ориентированная эпилептоидная акцентуированность может затруднять общение.

Тревожно-мнительные личности (психастеники) - определение их поведения вытекает из названия. Тревога и неуверенность их постоянные спутники. Некоторым из них удается своими силами гасить эти неприятные ощущения. Такие обычно бывают предельно собранными, ни на шаг не отступающими от общепринятых канонов ортодоксами. Они способны строить неплохие планы, но совершенно не способны их менять по ходу действия. Их полная противоположность п люди, считающие, что чуть ли не каждый день происходит вселенская катастрофа. Выглядят они соответственно: глаза бегают, на месте сидеть не могут, испытывают насущную потребность что-либо крутить в руках. Впрочем, и те и другие достаточно милы в повседневном общении, а если они начинают зарываться, их очень легко поставить на место. Достаточно пообещать им, устроить "небо в алмазах" и их тревога за вас все сделает.

Паранойяльный тип (деятельный) Ощущая в себе большой заряд энергии, он ставит перед собой задачи, сложность и масштабы которых объективно превышают возможности индивидуума. При этом он переживает необходимость решения этих задач, как свою собственную проблему. Это очень важно! С одной стороны, он не хочет отказываться от задуманного, но с другой – реально не в состоянии воплотить в жизнь свои намерения в одиночку. Вот из чего рождается настоящее лидерство. Паранойяльный – истинный лидер. Он твердо знает, чего хочет. Он преисполнен целеустремленности и энергии. Он воспринимает окружающих как подспорье в реализации своего масштабного замысла, по сути – как часть самого себя.



Циклотимики - люди, у которых периодически происходит смена настроения, называются именно так. От всех остальных отличаются четко очерченными фазами смен настроения. Они (фазы) могут быть либо привязаны к временам года, либо к биологическим ритмам организма. В период подъема такие люди очень похожи на гипертимов, с той лишь разницей, что деятельность их менее продуктивна. В период спада напоминают тревожно-мнительных, с поправкой на пониженное настроение. Соответственно, в разные периоды их жизни на них действуют различные психологические приемы.

Истероиды (демонстративный тип )- этот тип людей стоит особняком от всех остальных. Такого желания быть в центре внимания и такого неприятия стабильности вы не встретите больше ни у кого. Причем, если нельзя завоевать одобрения, им доставляет удовольствие и яркое проявление ненависти. Одним словом, что угодно, только не ровное дыхание по отношению к ним. Неприятной особенностью таких людей является их неспособность создавать длительные союзы. Им важен накал страстей, как в мексиканских сериалах, а какие могут быть страсти в обычном семейном быту или в обычной работе. Уживаться с такими очень непросто.

Сенситивный тип. С детства такой человек не очень общителен, застенчив, тревожен, характерны страхи (пауков, собак, темноты, одиночества), сверхчувствительность. Склонность к истощаемости (астенические черты). Они впечатлительны, отзывчивы на любую внешнюю оценку, глубоко переживают неудачу и неуспех, застревая на своих переживаниях. Общаясь с ними, нельзя допускать грубостей, оскорблений, обвинений, особенно ложных. В детстве отличаются очень быстро развивающейся нравственностью (повышенное чувство долга, ответственность, сверхконтроль).Очень глубокий и ранимый тип. Отличаются неуверенностью в себе и повышенной совестливостью. Такие люди избегают больших компаний, не склонны к легкому общению с незнакомыми людьми. Но в среде людей, среди которых чувсвуют себя в безопасности, они достаточно общительны.

Полифонический, или мозаичный, характер. Он характерен для ХIХ, ХХ и последующих веков. В этом случае характер человека является многорадикальным, сочетает в себе несочетаемые черты. Эпилептическими мозаиками были во многом определившие ХХ в. Лев Толстой и Достоевский. Франц Кафка сочетает в своей личности и в своем творчестве черты дефензивно-психастенические и шизотимные.

Шизоид - тип личности, который заключается в его погруженности в себя (интроверсии) и представлении о том, что внутренняя жизнь духа является первичной по отношению к материальной жизни, разновидность аутизма. Шизоид может быть не обязательно поэтом или профессором философии, важно, что его сознание работает определенным образом. Немало среди шизоидов и примитивных рассуждателей, переливающих понятия "из пустого в порожнее", этот процесс тоже есть аутистичность, но бедная, резонерская.
Еще до Кречмера изучением шизоидов занимался Йозеф Берце, который пришел к выводу, что шизоид и "кандидат в шизофреники" - разные люди. Главное отличие Берце видел в изначальной, изнутри идущей лености, вялости, пассивности, что характерно, по его мнению, для начинающейся шизофрении и нехарактерна для шизоидов. Важным моментом душевной жизни шизоида является сформулированная Э. Кремером психэстетическая пропорция: сосуществование в одном человеке сверхчувствительности и холодности. То есть шизоид может удивлять неожиданной чувствительностью к одним вещам, которая как бы плохо вяжется с безразличием к другим. Шизоид чувствителен к тому, в чем он, порой бессознательно, ощущает проявление Духа, связь с ним, и менее чувствителен к тому, в чем такого проявления и такой связи не видит. Порой красивое экзотическое насекомое или древняя черепаха пробуждает в нем высокое чувство Совершенства, Вечности, а любящий его близкий родственник, своим брюзжанием и внешним видом лишь ломающий внутренний строй его души, невольно вызывает отчуждение и холодное отношение. Таким образом, парадоксальность эмоциональной чувствительности шизоида имеет внутренне понятное смысловое обоснование.
Разные шизоиды по-разному ощущают Дух, и соответственно их линии Гармонии разные, что создает для каждого шизоида свой рисунок значимого для себя. У одних эта Гармония предельно эстетизирована и приподнята над вопросами нравственности или безнравственности. У других она прочно сцепляется с теми или иными нравственными постулатами. У третьих тесно связана с житейскими мелочами.
Так, одухотворенная шизоидная женщина не может дома расслабиться, заняться творческими делами, если книги в шкафу хаотично переставлены, а ребенок не выполняет режим дня. Для ощущения Гармонии ей нужно, чтобы в доме все было так, как уютно ее душе, без чего для нее невозможна творческая работа. В этом нет эпилептоидной авторитарности, так как домашний непорядок остро травмирует ее, и, психологически защищаясь, она вынуждена заставлять своих домашних подчиняться себе. Вообще же, если ее чувство внутренней Гармонии не разрушается, желание командовать ей антипатично, она сама боится тех, кто командует. Когда линии ее Гармонии приподнялись над бытом религиозной, мистически-духовной увлеченностью, то быт перестал ее остро ранить.
Поскольку у разных шизоидов разное ощущение Гармонии, то им трудно найти взаимопонимание друг с другом. Для реалистов же то, что для шизоида сверхзначимо, часто оказывается причудливой чепухой. Порой даже психологичному шизоиду трудно донести до окружающих суть своих переживаний так, чтобы они были полностью приняты.
Для понимания сексуальной жизни шизоидов полезно вспомнить, что П. Б. Ганнушкин отмечал, что в психике некоторых шизоидов "словно две плоскости: одна - низшая, примитивная (наружная), в полной гармонии с реальными соотношениями, другая - высшая (внутренняя), с окружающей действительностью дисгармонирующая и ею не интересующаяся"
В соответствии с потребностями "наружной плоскости" часть шизоидов-мужчин ради физического удовлетворения бывают крайне неразборчивы в женщинах. В то же время "высшая внутренняя плоскость" ищет идеального отношения к женщине, и сексуальное возбуждение может гаситься благородной чистотой идеала. Этот феномен отмечал З. Фрейд, толкуя его иначе и указывая, что некоторые интеллигентные мужчины могут сексуально, с животной страстью раскрепоститься не с любимой и уважаемой женой, а с женщинами, с их точки зрения, духовно примитивными.
Для других шизоидов верна иная закономерность. У них (как мужчин, так и женщин) влюбленность, включая сексуальное чувство, возникает к тому человеку, который как-то соприкасается с уже давно живущим в их душе бессознательным идеальным образом, который не противостоит сексуальному чувству, а, наоборот, делает его возможным. В таких случаях весьма типична любовь с первого взгляда. Лица противоположного пола, не соответствующие этому образу, совершенно не вызывают влюбленно-эротических чувств, и попытка сексуальной близости с ними наталкивается на тягостно отталкивающее внутреннее ощущение. Возбуждает здесь не столько телесность противоположного пола, сколько ее гармоничность. Иногда маленькая деталь может полностью охладить казавшееся сильным чувство, а иногда, вопреки всем негативным переменам, шизоид сохраняет свою привязанность. В обоих случаях шизоид удивляет реалистов.
Когда шизоиду задают неудобный для него вопрос, он так напрягается телесно ощутимым напряжением, что у спрашивающего отпадает охота настаивать на ответе. Многим шизоидам удается "отделываться" дежурными ответами, полушутками, контрвопросами, ответами типа: "Не знаю, подумаю". Многие из них готовы ответить первое, что придет в голову, иногда - грубостью: им важно только, чтобы их не трогали. Есть и более умелые способы оградить себя. Например, вместо ответа давать общие рассуждения, "загрузить" спрашивающего различными уточнениями, выяснениями, формулировками. Эффективно срабатывает прием "Слушай". Можно сделать удивленное лицо, и эмоционально захватывающе воскликнув: "Слушай...", перевести разговор на другую тему, желательно - горячую и интересную для собеседника.
Шизоидам свойственна гиперкомпенсация: чтобы доказать, что они такие же, как все (практичные, успешные в делах); они стремятся сделать карьеру, зарабатывать большие деньги, завести семью. Если им это удается, то они чувствуют себя увереннее, но при этом в сердце живет печаль, что чего-то необходимого, как воздух, им все-таки не хватает.
Часто шизоиду недостает находчивости, интуиции. Он чувствует, что засиделся в гостях, но не знает, какой придумать предлог, чтобы уйти. Он ждет, что хозяева сами скажут, что "прием" окончен, не ощущая, что они этого сделать не могут. Для ориентации в реальности шизоид выстраивает логические схемы и, следуя им, с трудом переключается на ходу. Когда его схемы (модели) не срабатывают, он теряется и строит новые, еще более тонко и тщательно продуманные. Однако они бессильны заменить интуицию. Когда мир травмирует шизоида, он, как моллюск в раковину, прячется в свою квартиру, и там его раны врачуются одиночеством и творчеством.
Шизоиды бывают очень разные: авторитарные, истероподобные, инфантильные, психастеноподобные, циклоидоподобные, садистично-деловые, добрейше-беспомощные и т. д. Главное то, что за всеми этими качествами проглядывает аутистичность, которая и управляет глубинными основами их поведения. Дифференцировать шизоидную психопатию приходится, прежде всего, от шизофрении. Шизоид и шизофреник похожи нестандартностью, причудливостью, непредсказуемостью с точки зрения здравого смысла. Однако шизоидная оригинальность психологически цельно вытекает из особенностей его характера. При шизофрении мы обнаруживаем расщепленность (схизис), чего нет у шизоидов. Аутистичность, присущая любому шизоиду, свойственна многим, но далеко не всем шизофреническим людям.
http://www.bookap.by.ru/genpsy/volkov/

Психастеники с рождения чрезвычайно впечатлительны, робки, боязливы, у них нет доверия к себе, они во всем сомневаются, у них отсутствуют энергия и решимость.
Резкая эмоциональность сопровождает у них не только непосредственное переживание, но в той же степени и мир представлений, мир прошлого, а еще больше мир будущего. Мир образов для психастеника даже важнее мира действия, он живет не настоящим, а, главным образом, прошедшим и будущим, имея большую склонность к рефлексии. Постоянные тревоги и опасения наполняют жизнь психастеника; ожидание для психастеника крайне мучительно, он боится решения. Но раз решившись, он начинает беспокоиться возможно скорым исполнением, делается нетерпеливым и даже настойчивым. В случае неизбежности опасности это тот храбрец, который бросается вперед, закрывши глаза. Он не только беспокоится сам, но и не дает покоя другим, «пристает», выражаясь вульгарно. При этом - его беспокоит стремление к точности и скрупулезности решения. В характере психастеников лежит особая совестливость и «беспокойство мысли», мысль о необходимости именно точного и правильного решения. Психастеники постоянно проверяют себя, постоянно находят поводы к тревогам и сомнениям. На почве этого характера и возникают часто настоящие «навязчивые идеи», «фобии».
Психологической защитой от постоянной тревоги за будущее становятся специально придуманные приметы и ритуалы. Если, например, шагая в школу, обходить люки, не наступая на их крышки, то «не провалишься», отвечая уроки, на экзаменах и т. п.; если не дотрагиваться до ручек дверей, то не заразишься и не заболеешь; если при всякой вспышке страха за мать произносить про себя самим выдуманное заклинание, то с нею ничего плохого не случится.
Другой формой защиты бывают особо выработанный формализм и педантизм. Педантизм психастеника отличается от такового при эпилептоидном типе. За педантизмом эпилептоида всегда стоят себялюбие, забота о собственных интересах и благополучии, понуждение окружающих к соблюдению в мелочах выгодного для него порядка. Педантизм психастеника надуман и формалистичен, никаких «земных» выгод ему не сулит.
Нерешительность в действиях и рассуждательство у психастеника идут рука об руку. Всякий самостоятельный выбор, как бы малозначим он ни был (например, какой фильм пойти посмотреть в воскресенье), может стать предметом долгих и мучительных колебаний. Однако уже принятое решение должно быть немедленно исполнено. Ждать психастеники не умеют, проявляя здесь удивительное нетерпение. Склонность к самоанализу более всего распространяется на размышления по поводу мотивов своих поступков и действий, проявляется в копании в своих переживаниях и ощущениях.
Физическое развитие психастеников обычно оставляет желать лучшего. Спорт и все ручные навыки даются им плохо. Обычно у психастенических подростков особенно слабы и неловки руки при более сильных ногах. Поэтому в спортивных занятиях им легче даются бег, прыжки, ходьба на лыжах, езда на велосипеде. Элементарные ручные навыки (даже ровно вбить гвоздь или очинить карандаш) иногда бывают камнем преткновения.

Начнем с вопроса: «Что отличает философа от практика?» Основное отличие в том, что философ признает диалектику бытия, а практик – нет. Это означает, что философ понимает (хоть и не всегда отчетливо) двойственность любого явления, события, решения. Он знает: все, что происходит в этом мире, одновременно рождает свою собственную противоположность. В каждом тезисе заключен антитезис. В каждом явлении содержатся неразрывно связанные, взаимообусловленные «да» и «нет». Но нельзя одновременно сказать «да-нет». Либо – «да», либо – «нет».
Практика требует конкретности, определенности. Нужно выбрать цель и добиваться ее, закрывая глаза на все остальное. Так поступают практики. Один добывает нефть, другой восстанавливает леса, очищает водоемы.
Теперь зададимся вопросом: почему один человек воспринимает мир и, соответственно, ведет себя как философ, а другой – как практик? Может быть, это происходит в зависимости от желания каждого из них? Захотел – пофилософствовал на тему о диалектическом единстве и борьбе противоположностей, надоело – взялся за прокладку туннеля под Ла-Маншем? Разумеется, нет. Желание здесь ни при чем. Вернее, желание возникает тогда, когда в характере человека объективно существуют адекватные внутренние условия, когда ему сложно, а порой – невозможно, действовать иначе.
Когда же возникает желание создать нечто реальное, по-настоящему значительное, а то и, чем черт не шутит, масштабное? Ответ: когда у человека есть для этого силы, энергия, которая буквально распирает его, не дает ему сидеть сложа руки. Это первое условие. А второе – когда он четко видит цель, т.е. предполагаемый результат своей деятельности. Когда он уверен, что ему ничего, кроме этой цели, не нужно, что он поступает единственно верно, добиваясь именно этой цели. Что этому нет альтернативы.
Можно предположить, что внутренними условиями подобного «реалистичного», нацеленного на достижение конкретного результата стиля поведения (а мы говорим о паранойяльной тенденции) являются: а) сильная нервная система (энергичность, работоспособность) и б) …легкие органические изменения в головном мозге.
Параноик (давайте так – любовно – называть обладателя доминирующего паранойяльного радикала) склонен к «застреванию». Но, в отличие от эпилептоида, ослабленного и оттого застревающего на эгоистических тревожно-агрессивных переживаниях, параноику хватает сил застревать не на поверхностных, формальных, а на содержательных сторонах жизни и деятельности. И, застревая, переделывать, преобразовывать их.
Ощущая в себе большой заряд энергии, параноик ставит перед собой задачи,
сложность и масштабы которых объективно превышают возможности индивидуума. При этом он переживает необходимость решения этих задач, как свою собственную проблему. Это очень важно! С одной стороны, он не хочет отказываться от задуманного, но с другой – реально не в состоянии воплотить в жизнь свои намерения в одиночку. Вот из чего рождается настоящее лидерство.
Параноик – истинный лидер. Он твердо знает, чего хочет. Он преисполнен целеустремленности и энергии. Он воспринимает окружающих как подспорье в реализации своего масштабного замысла, по сути – как часть самого себя.
Истероид, желая быть на виду, тоже претендует на лидерство. Но, как и все остальное в его исполнении, это не более чем очередная имитация, создание иллюзии. Да, выполнению представительских функций истероида учить не надо. Ах, как великолепно он смотрится в президиуме! Как вдохновенно вещает с трибуны! Как он грозен и одновременно покровительственен в помпезном начальственном кабинете, восседающий на троне!.. Вот только главного от него не дождетесь – реального дела. Все начнется и закончится «распушением хвоста» и сотрясанием воздуха.
Стремится к лидерству и эпилептоид. Он хочет быть вожаком стаи. Жестким, авторитарным, требовательным. Но что он способен требовать от других? Порядка. Дисциплины. Покорности. Страха. Подобострастия… Не более. На этом его поведенческая программа заканчивается. Эпилептоид не ставит задач преобразования действительности. В лучшем случае он может заставить других выполнять рутинную работу в законсервированных, стабильных условиях существования организации (если только эти «другие» не разбегутся, кто куда, от этого грубого диктата). Из многочисленных функций управления эпилептоид хорошо справляется с распределением обязанностей между исполнителями и контролем результатов работы. А это, согласитесь, не есть полноценное лидерство.
Параноики всем стилям предпочитают классический (они, собственно говоря, его и создают). И не только в одежде. У классического стиля есть как минимум три качества, созвучных паранойяльной тенденции. Первое: он выдержал испытание временем. Второе: его признает подавляющее большинство людей, он понятен и близок массам. И третье, главное: классический стиль в мировой культуре отражает определенную социальную позицию – безусловный приоритет общественных целей и ценностей над индивидуальными. В этом стиле, в отличие от спортивного, отсутствует агрессия (точнее, агрессивность индивида). Отсутствует также яркость и, стало быть, претензия на исключительность. Классический стиль заряжен социальным, а не индивидуалистическим содержанием. Он отражает уверенную, консолидированную силу общества, готовность служить его интересам.
Если в характере индивида паранойяльный радикал сочетается с истероидным, то на его одежде (и в его руках) появляются разного рода знаки принадлежности к идеологическим или профессиональным группировкам: надписи на майках, значки с изображением руководителя партии или ее девизом, флаги, цеховые эмблемы…
«Указующие персты», «простертые длани» (в том числе с зажатыми в них головными уборами) – жесты, типичные для параноиков. Они уверенно тычут пальцем не только в некую «светлую даль», но и, например, в книжную страницу, в лозунг на транспаранте, в чертеж, словом, туда, где четко и ясно выражены их принципы, намерения, цели, символы веры. Дескать, глядите, читайте, усваивайте. Речь параноика часто сопровождается постукиванием по столу кулаком, ребром ладони, негнущимся напряженным пальцем. Такое впечатление, что он задает ритм своим словам, обозначая начало и конец каждой фразы. Он словно вбивает в голову слушателям высказываемые мысли. Оформление пространства параноиком сводится к превращению любого помещения в рабочий кабинет. Он – трудяга, влюбленный в свою работу. Поэтому все, что его окружает, носит отпечаток его основной деятельности, выбранной им цели.
Вспомним, что у эпилептоида тоже есть рабочая зона, где он занимается своими поделками, хранит инструменты. Но эта зона – одна из многих функциональных зон, не более. Существуют и другие. Ревнитель формального порядка, эпилептоид не станет, к примеру, принимать пищу в спальне или выпиливать лобзиком, сидя за обеденным столом. Параноик работает везде, где он находится. За чашкой утреннего чая он дорисовывает схему, которую не успел закончить прошлой ночью, потому что его, несмотря на выпитый им в одиночку кофейник, все-таки сморила усталость. Принимая душ и затем одеваясь, он в режиме бормотания проговаривает тезисы своего выступления на предстоящем производственном совещании, с удовольствием перебирает в уме наиболее актуальные и трудоемкие задачи. Ложась в постель, он кладет рядом с подушкой телефон, чтобы ни в коем случае не проспать какое-нибудь важное событие, чтобы ни одна значимая проблема не была – не дай Бог! – решена без его участия.
Вы, вероятно, заметили, что такая важная составляющая психики, как интеллект, все время остается за рамками наших рассуждений о характере. Это потому, что интеллект (под которым понимается результат взаимодействия познавательных психических процессов: памяти, внимания, мышления и др.) не определяет стиль поведения в том смысле, о котором ведем речь мы. Он не добавляет новых красок, особенностей (кроме ситуации с шизоидным радикалом, но об этом позже). Интеллект определяет уровень сложности усваиваемых поведенческих стереотипов и, как следствие, уровень результатов поведения. Интеллект, таким образом, является не формообразующим фактором, а ресурсом поведения. Так же, как, например, материальный достаток. Чем будут отличаться поступки, взгляды, ценности и т.д. богатого и умного истероида от поступков и взглядов истероида бедного и глуповатого? Разумеется, не стилем. Стиль будет одинаковым: позерство, претенциозность, стремление вызвать своим поведением социальный резонанс. Просто богатство и интеллект – сразу или постепенно – приведут человека в соответствующую элитную общественную группу, где ему придется хвастать перед другими не грошовой бижутерией, а редкими бриллиантами, не яркой расцветки «юбочкой из плюша» из магазина готового платья, а эксклюзивными нарядами от всемирно известных домов моды; имитировать не дворового героя – короля вульгарных застолий и мелких потасовок, а члена парламента или полководца. Теперь представьте себе параноика, обделенного интеллектом. Каких целей он станет добиваться, не считаясь с энергетическими и людскими затратами? Представили? Вот именно. Это не человек, а братоубийственный снаряд, каток – бессмысленный и беспощадный. Не польза обществу, а непоправимый вред станет результатом его деятельности.
Идем дальше. Знаменитое паранойяльное упорство, уверенность в собственной правоте – разве зачастую все это не оборачивается упрямством, нежеланием и неспособностью услышать своего оппонента, воспринять иную, возможно, более разумную точку зрения? Сколько полезных, перспективных замыслов было пущено под откос параноиками! Только потому, что это были не их замыслы. Ни в грош не ставя чужие, собственным идеям параноики (далеко не всегда объективно) придают повышенное значение. Остановимся на целеустремленности. Условием ее возникновения, как было сказано, является превращение в сознании человека объективно многогранной идеи в однобокую, говоря по-русски. Однобокость и упрощенность восприятия мира является оборотной стороной этого качества. Нельзя захватить сознание масс идеей (занятие, любимое параноиками!), не упростив ее до понятного всем и каждому лозунга. А упрощение идей нередко извращает их истинный смысл. С водой и ребенка недолго выплеснуть.
Лидерство, производное от масштабности замыслов, – ценное качество, кто спорит. Но лидер-параноик посвящает свой труд, свою жизнь не сегодняшним, а будущим поколениям. Он надевает тяжелое ярмо на себя и на своих соратников-современников, тем самым лишая людей обыкновенных человеческих радостей и желаний. «Крепитесь, друзья, – говорит параноик, – скорее всего, мы погибнем, надорвавшись от непосильного труда, но наши потомки (при этих словах нездоровый блеск его глаз усиливается) будут жить счастливо!» Позиция, достойная аплодисментов, если отвлечься от мысли, что и на потомков найдутся свои параноики. Проблемы индивидуальности параноику неведомы, он их брезгливо отбрасывает, воспринимает как недостойное нытье. Он считает людей десятками, сотнями тысяч, миллионами и миллиардами… Со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Параноик жаждет и добивается коренных преобразований во всем, за что ни возьмется. Он глубоко копает. Во многих случаях это хорошо. Без этого мир застыл бы на месте и погиб. Но именно желание коренных преобразований быстрее всего приводит к гибели цивилизации. Добавим к сказанному негибкость параноиков, их склонность во всех ситуациях следовать одним и тем же путем – и диалектическое описание качеств поведения, присущих этой тенденции, готово. Любая задача, предполагающая получение конкретного результата, может быть доверена параноику. Он сразу же постарается укрупнить замысел, увеличить масштабы решаемой задачи, вывести ее из разряда обычных, заурядных в первоочередные. Он развернет деятельность столь бурную, что все прочие цели, стоящие перед организацией, отступят на второй план. Поручите ему создать в строительной фирме, скажем, юридический отдел, и вскоре его усилиями это подразделение разрастется и будет претендовать на ведущую роль в организации (а там и вся фирма превратится в юридическую).
Не следует поручать параноику работу, требующую внимания к конкретному человеку, к его индивидуальным проблемам. Из параноика плохой социальный работник, врач, воспитатель. Он не хочет и не умеет сочувствовать, сопереживать, вообще, тратить время на «единицу». Не может параноик и соотносить свое мнение с мнением других людей, вносить коррективы в собственную позицию. Поэтому переговорщик из него неважный – негибкий, упертый, стремящийся подавить оппонента. Подобная манера вести переговоры приведет к разрыву отношений, к конфронтации. Грубой коммуникативной ошибкой в отношении параноика будет попытка его переубедить. Это не значит, что следует занимать пораженческую позицию. Просто сколь бы красноречивы и доказательны вы ни были в речах, обращенных к параноику, он не воспримет их, останется при своем мнении, и вы даром потратите силы. Как же быть?
Если идея, которой предан параноик, вас напрямую не затрагивает – оставьте его в покое. Пусть себе работает, стремится, достигает. Не спорьте с ним ради самого спора – дешевле обойдется. Если же он оказался прямо на вашем пути, что вынуждает вас либо бороться, либо сдаться, – боритесь. Только не с ним непосредственно. Выходите на вышестоящий уровень, на руководство (с надеждой, что там нет его единомышленников или что там нет параноиков, а с истероидами, эпилептоидами и т.д. справиться значительно легче). Апеллируйте к общественности, вербуйте сторонников. Вовсю эксплуатируйте собственную паранойяльность. А если ее в вас мало – сдавайтесь. Устраивайтесь ему в кильватер и, уверяю вас, вы не пожалеете. Благодаря такому флагману (он же – локомотив) вы далеко продвинетесь в своих социальных достижениях. Завершая разговор о паранойяльном радикале, давайте ответим на вопрос: «Так кто же строил железную дорогу?»
Насыпь, вероятно, делал какой-нибудь Силантий, рельсы укладывали Дормидонт с Прокопием, шпалы прибивали к полотну Захар с Никитой. Зосима пилил осины, Герасим валил их наземь, Прокоп вел подкоп…
А железную дорогу все-таки строил граф Петр Андреевич Клейнмихель!
http://www.profiz.ru/sr/rubric/16/

Истерическая психопатия, истерические неврозы и истерические психозы -- это то, с чем имеют много общего истероидный рисунок личности (норма) и истероидная акцентуация (пограничное с психопатией явление). И это общее -- тотальная демонстративность, главная черта всего, что связано с корнем "истер-". Тотальная демонстративность
Проступают ли кровавые пятна на кистях и стопах у христовых невест, поет ли песенку после гибели отца Офелия, подкашиваются ли ноги у первой знаменитой психоаналитической пациентки докторов Брейера и Фрейда, проглатывает ли на глазах у всех горсть снотворных таблеток покинутая жена, переодевается ли в женское на сцене эстрадная знаменитость Борис Моисеев, говорит ли провинциальная красотка своему мужу привычное "ты меня не любишь" -- все это, несмотря на видимые различия, объединено этой самой тотальной демонстративностью.
Что же такое демонстративность? А это вот что... Я ставлю свою личность в центр внимания окружающих, как бы любуюсь ею сам и демонстрирую свои положительные, а то и отрицательные черты всем окружающим. Я постоянно добиваюсь внимания -- ежесекундно, ежеминутно, ежечасно, ежедневно... Внимание должно быть тотальным. Тотальным! А все остальные достойны меньшего внимания и пусть даже не пытаются соперничать со мной.
Усилия для получения такого внимания могут быть разными. Если они в пределах разумного -- одеться со вкусом, бросить кокетливый взгляд, заказать красивую визитную карточку, -- то мы имеем дело с истероидным рисунком личности. Если более изощренны -- женщина с красивой формой головы бреет ее "под Котовского", вместо нужных для занятий книг приобретается дорогая косметика и т. п. -- это уже акцентуация. Ну а когда в случае отсутствия результата от одобряемых обществом эффектов применяются шоковые средства (топлисс в метро или попросить у прохожего презерватив) -- психопатия-психопатия.
Что бы ни делал истероид, какие бы поступки он ни совершал, для него важно не столько их содержание, сколько то, смогут ли они привлечь внимание. Он постоянно старается производить впечатление и упивается своими впечатлениями от того, какое он произвел впечатление. Он все время на авансцене, а все люди для него зрители. А если их нет, он сам для себя и актер, и зритель. У него "весь мир -- театр". Истероид ищет успеха у возможно большего для данного момента числа людей, все равно каких. И каких-нибудь людей он может привлечь даже тем, что на более взыскательный вкус не очень-то приемлемо: блеснет нарядом, далеко не блестящим, а только блестким, по поводу и без повода кидает подцепленное у кого-то "обхохочешься", пройдется с соской во рту по любимому городу... Эмоции не в себе, а на весь мир. Пусть подслушивают, как она стонет в оргазме и жарким шепотом клянется в любви, пусть по радио передают... или по Интернету. Но не надо и подслушивать: в оргазме она чаще не шепчет, а так громко-сладко кричит, что этот крик души пробивает на пять этажей вниз и пять этажей вверх. Истероид даже застенчивость проявляет так, чтобы обратить на себя внимание.
Истероид всегда озабочен тем, чтобы о нем думали хорошо, а не плохо, при этом ему не слишком важно, хороший поступок он совершил или не очень, главное, чтобы его отметили. И даже каждый "Герострат" хочет, чтобы в его отрицательном поступке видели нечто замечательное: вот он идет по Тверской и орет смело криминальные песни.
Истероид может заниматься и философией или психологией, но при этом, ах, смотрите, я философ, ах, смотрите, я психолог. Истероида можно даже назвать целеустремленным. Его цель -- завоевать внимание окружающих. Не все так просто, иногда далеко не сразу ему удается сосредоточить на себе внимание, порой это стоит немалых усилий: приходится репетировать речь, выучить наизусть стихи, отказывать себе в пище, чтобы купить платье с фирменными ярлыками. То есть истероид в какой-то мере в своей целеустремленности удерживает программу в памяти воли и склонен к не очень большим, но все же существенным усилиям, чтобы эту программу реализовать.
Истероидов при их потребности в тотальном внимании к себе все же больше волнует сиюсекундный интерес, они любят срывать аплодисменты, им важнее именно живое внимание. Это вам не паранойяльный, который хочет глобального признания в веках. Истероиду не терпится, он должен получить сразу положительную оценку. Вот истероидный поэт написал две строфы и тут же звонит приятелю-поэту: "Ну как, мол, старик, здорово?" И ему отвечают: "Здорово", -- а что еще скажешь, неудобно ведь.
Истероид не ждет, когда его оценят по заслугам. Он напрашивается на комплименты.
Самооценка и уровень притязаний
У истероида они завышенные. Истероидка считает себя чуть ли не Лолобриджидой времен "Фанфана-Тюльпана", а сама тянет только на Катю из Тамбова. Замах на то, чтобы дать пощечину королю, а всего-то расцарапала лицо местному мафиози в рабочем поселке. Это сказывается неудачами во многих начинаниях, ударами судьбы, плохим жизненным самочувствием, а также и в сексуальных и семейных делах, и в профессиональных и политических.
Луначарский, говорят, высказывался по поводу Троцкого, что тот, дескать, может умереть за революцию, но так, чтобы при этом присутствовало не меньше пятидесяти человек. В общем, ничего, наверное, плохого в этом нет, потому что наблюдательный, как всегда, фольклор гласит, что на миру и смерть красна. Франсиско Гойя, офорт "Какое мужество": юная и нежная в длинном и женственном решительно и бесстрашно... фитиль к пушке, сейчас грянет выстрел, а она, нежная и юная, не дрогнет... Психическая защита
Эмоциональность эпилептоида мы описали в парадоксальном словосочетании "сдержан, но взрывчат". У эпилептоида эмоции сильные, хотя он и сдерживает их до поры до времени. А вот истероида можно назвать эмоциональным в смысле подвижности и тонкости эмоций. Подвижность выражается, например, в том, что истероидка горько заплакала -- и тут же улыбнулась, просветленная. А тонкость эмоций -- в восхищении красотой: "Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд и руки особенно тонки, колени обняв" (Гумилев). Тонкость эмоций истероида -- одна из основ искусства.
Истероид наводит свой истероидный порядок в вещах. При этом он прежде всего как бы следует законам красоты. Он эстет. Он знает и этикет, в этом он тоже эстет. Истероид тщательно соблюдает правила этикета, кичится этим, делает замечания в адрес человека, нарушившего этикет. Может даже унизить его: нечего, дескать, лезть со свиным рылом в калачный ряд. Ему даже нравится уничижать других именно в отношении культуры поведения, но невдомек, что этим он сам нарушает психологическую культуру общения. Впрочем, в целом он любит "делать людям красиво". И хочет, чтобы ему "делали красиво". В одежде, в квартире, в книгах -- у истероида во всем порядок в соответствии с модой и красотой в его понимании.
зачастую истероид становится врагом существующего порядка. Без него немыслима ни одна революция. Он революционер по своим эмоциям. Он тоже любит ниспровергать: это эффектно. И он эффектно смотрится на трибуне, на баррикадах, на танке, даже на табуретке, когда ораторствует, обличает, высмеивает, разъясняет, призывает. Чаще всего он из-за неглубокой проработки социальных проблем не сам приходит в революцию, а присоединяется к гвардии какого-либо паранойяльного лидера, которому искренне поверил, которому симпатизирует, и обретает в лучах его славы свой ореол его сподвижника. Это длится недолго, истероид остывает, разочаровывается, ссорится, иногда по пустякам, уходит к другим лидерам, получая ярлык предателя, перерожденца. На новом месте все повторяется, если он не уходит вообще от политики. Истероиду свойствен политический революционный романтизм, который подразумевает борьбу за справедливость, революционный терроризм, революционное жертвоприношение, революционное самопожертвование... Отличие от паранойяльного в том, что все это носит изменчивый характер.
Истероиды любят славу. Само слово "слава" их завораживает. "А где же аплодисменты?" -- растерянно огладывает истероидка совершенно пустой зал. А если зал полный, если он рукоплещет, истероид склонен выложиться до конца, у него появляется вдохновение, он вдыхает овации, на его лице счастливая улыбка. Слава -- тоже часть романтики. Увы, ради славы истероид может унизить соперника сплетней, подставить ножку.
творчество у истероида связано с простыми образами: пошел, ушел, пришел, ударил, люблю, интригую... Очень все понятно: романтические темы, простые песенки, мыльные оперы, мелодичные простые интонации в речи, прозрачные, как и у паранойяльного, символы. Но истероид быстрее обучается искусству, поэтому у него больше вкуса, чем у паранойяльного. Образы не так прямолинейны.
Истероид не может творить в стол, он должен сразу обнародовать результаты своего творчества. Ему нужен быстрый эффект. Для него лучше прочитать лекцию, чем написать статью, лучше написать статью, чем книгу. Но, впрочем, если он диктует книгу ученикам или книга состоит из его лекций, которые он знает уже наизусть, то легче напишет тогда и книгу. Истероид даже учить стихи не может в одиночку, ему нужны зрители или слушатели, хотя бы "телефонные".
Истероид вращается во множестве мест и преимущественно старается общаться с людьми интересными, знающими, от них он нахватывается разных сведений, цитат, подробностей биографий разных интересных людей. И создается впечатление, что он очень много знает. Когда он рассказал все, что сам знает, и все взял из "этой" компании, он переходит в другую, там снова все рассказывает и берет все, что можно, там. И так повторяется вновь и вновь. Истероид черпает многое и из книг, которые, как правило, не дочитывает до конца, но из каждой что-нибудь да запомнится. Поскольку истероида тянет к новым людям, он, чтобы производить впечатление, должен все-таки что-то читать. Вот так и накапливается эрудиция, вернее, впечатление эрудиции.
Речь
Интонации у истероида мелодичные. У него широкий диапазон, чуть ли не от баса до колоратурного сопрано. Он может произвольно замедлять и ускорять темп речи. Нет чеканности эпилептоида, есть певучесть. Слова произносятся плавно. Нет прерывистости, а если она и появляется, то намеренно, чтобы люди расчувствовались, чтоб показать, как "я смешался". Речь у истероида складная; не по складам он незнакомый текст читает, а так, как будто заранее все выучил наизусть. Модуляции и темпо-ритм речи истероида могут быть гипертрофированы, но практически всегда адекватны содержанию высказываний, в отличие от неадекватной речи шизоида. Речь истероида более выразительна, чем у эпилептоида, у которого она, впрочем, тоже адекватна смыслу, и более модулирована, чем у гипертима (этот и в речи просто вертляв). Иногда у истероида проявляется вальяжная или ироничная интонация. Его речь достаточно тонко выражает эмоции.
Дикция прекрасная, все буквы выговариваются, все внятно, членораздельно. Ему легче, чем другим психотипам, даются скороговорки. Он может произнести слово "молниею" так, что слышны зигзаги: мол-ни-е-ю. Легко и непринужденно произносит такие наукообразные абракадабры, как ассоциационизм и т. п.
Истероидные женщины пластичны. Их движения элегантные, плавные, раскованные, ловкие, кокетливые. И они всегда это подчеркивают: "от бедра... выступаем, выступаем, выступаем..." Движется истероидка, как кошка. Обратим внимание: кошка может пройтись по карнизу, развернуться на пятачке, пройтись назад, элегантно спрыгнуть и не разбиться. И голова, и хвост движутся по линии скрипичного ключа, это вам не гиппопотам, который весь похож на басовый ключ. Если эпилептоид разлагает на отдельные действия, которые выполняет слитно, если шизоид не может слитно выполнить даже одно действие, а выполняет неуклюже набор изолированных движений, то истероид легко, плавно, слитно выполняет сложные комбинации действий в одной льющейся деятельности или даже в нескольких сливающихся в полифонической музыке деятельностях. Поэтому истероиды красиво танцуют, движения их в танце разнообразны, выразительны, это своего рода самовыражение в танцах, особенно в современных, тусовочных, где свободы для творчества больше, чем в традиционных бальных. Танцы -- его стихия, он им обучается, для него это серьезное дело. Истероид гордится всем этим, демонстрирует.
Истероидная мимика -- это кино. Это множество утонченных движений.
Вот она изогнула бровь, вот прищурилась, а вот выражение смятения. Сморщила носик, широко улыбнулась, хитро скосила глаза, выставила "наивно" губы для поцелуя -- все у истероидки красиво и выразительно. И все адекватно.
Средства влияния на человека у истероида в основном носят манипулятивный характер, в отличие от эпилептоида, у которого они в основном ультимативные. Что такое ультиматум, каждому ясно: не сделаешь того-то, то будет то-то. Что такое манипуляция, мы уже писали в главе о паранойяльном психотипе, для него манипуляция и шантаж -- что для птицы крылья. Так вот, скрытое психологическое воздействие с материальной или психологической выгодой для себя в ущерб партнеру, то есть манипуляция, - прием воздействия, который и для истероида родной. Однако не только прямодушному эпилептоиду, но и мастеру политической интриги, паранойяльному, даже не снилась та психологическая тонкость, с которой манипулирует окружающими истероид.
Истероид в отношениях ценит больше само общение, чем что-либо другое. Если эпилептоиды месяцами не общаются с друзьями и собираются только на юбилеи, но при необходимости окажут помощь, то истероид ходит к друзьям регулярно, общается не ради дела, а просто чтобы поболтать.
Истероид часто врет. Мы нарочно употребили это слово. Никакие эвфемизмы здесь не годятся. Именно врет. Это качество получило даже специальный термин "псевдология" (болезненная склонность к вымыслу). Истероид врет не просто так, а чтобы произвести впечатление. Неправду при определенных обстоятельствах говорят все, даже психастеноид (который все же не врет, -- почувствовали разницу?). Но истероида от всех отличает то, что он ставит себя в центр своих выдуманных историй -- так же как и в центр каждого своего рассказа. Любуясь собой, он заставляет любоваться собой и других. Ему не хватает событий, в которых он выглядел бы действительно красиво, жизнь его не так уж богата. Так что при врать -- это просто настоятельная потребность.
Истероид любит многое обещать, этим он тоже привлекает к себе людей. Но он ненадежен в своих обещаниях: наврет с три короба, наобещает, но ничего не выполнит, ведь нужны более серьезные усилия, на которые его не хватает. Причем он всегда найдет себе оправдание, нередко фантастическое, но искренне и правдоподобно преподносимое.
Истероидов в науке не так много, все больше шизоиды, паранойяльные и эпилептоиды. Но истероидке может быть приятно блистать на научной трибуне, быть причисленной к лику ученых.
И вот тот или иной статусный профессор, увлекшись хорошенькой студенткой, принимает ее в аспирантуру, пишет за нее диссертацию, ну не полностью вместо нее пишет, но возится, правит тексты, печатает статьи в соавторстве с ней.
И смотришь -- она помыкалась-помыкалась и защитилась, в двадцать пять лет уже кандидат наук. Для разбавления скучной научной общественности вроде бы даже и не так уж плохо. Но если бы, не дай Бог, истероидов в науке оказалось много и все они старались только блистать, то это уже была бы не наука, а сплошной театр.
А.П. Эгидес. «Как научиться разбираться в людях»

Гипертим, то есть обладатель выраженного гипертимного радикала, постоянно исполнен сил, энергии, но при этом не сконцентрирован ни на чем определенном, не имеет устойчивой цели, единственного направления, в котором он расходовал бы свои мощные энергетические запасы (вот как сказывается отсутствие органических изменений!). В результате гипертим «распыляется» на множество мелких (в аспекте их социального значения, время- и энергоемкости) занятий.
Гипертим – неутомимый живчик, оптимист. Его неизменно солнечный, безоблачный взгляд на мир невольно передается окружающим, и в этом как раз заключается основная роль гипертимной тенденции в социуме. Живя по принципу «эхма, горе – не беда!», гипертимы создают вокруг себя жизнеутверждающую, жизнерадостную психологическую атмосферу.
Сила и подвижность нервной системы обеспечивают истинную уверенность в себе – без позерства, без чувства превосходства (которое, как известно, является обратной стороной переживания собственной неполноценности), без агрессии (ближайшей родственницы тревожности). Гипертим просто ощущает себя в тонусе, всегда готовым к действию – и все. Он не боится жить.
Гипертимная стилистика оформления внешности – это тяготение к одежде для отдыха. Гипертимная тенденция также привносит в одежду, макияж, аксессуары и т.д. особый оттенок торопливой небрежности (не путайте с дремучей неаккуратностью шизоидов!). Гипертимы вечно все делают на бегу: спеша, дожевывают бутерброд, допивают сок, одновременно натягивая на голову свитер или застегивая рубашку… Немудрено при этом чего-то «недозастегнуть», а то и вовсе забыть надеть на себя.
Автору рассказывали, как некая гипертимная девушка, собираясь погожим летним утром на работу, забыла присовокупить к своему наряду немаловажную деталь, а именно – юбку. Да, уважаемые читатели, она забыла надеть юбку, и ей понадобилось пройти полквартала, чтобы по недоумевающим лицам прохожих понять, что она в чем-то погрешила против общепринятых правил. Думаете, она была смущена, испугана? Вовсе нет. Эта история развеселила ее, дала лишний повод посмеяться самой и позабавить рассказом об этом юмористическом происшествии своих сослуживцев (что она не преминула сделать, как только исправила свою оплошность и добралась до работы).
Пространство, оформленное гипертимом, предназначено целиком для активного отдыха и общения, а также несет на себе отпечаток небрежности, незавершенности. Все, что ни делается им для обустройства собственных помещений, будь то ремонт, сборка мебели, распределение бытовых и рабочих предметов по местам, делается наспех, без установки на достижение высокого качества. В результате обои вроде как наклеены, но с огрехами – местами пузырятся, отстают от стены; мебель собрана и расставлена по квартире, но как-то кривовато, косовато, шатается из стороны в сторону; посуда, книги, инструменты, игрушки не аккуратно разложены по полочкам, а второпях распиханы куда попало.
Хрупкие (и относительно хрупкие) предметы страдают от бурного темперамента гипертимов. Нет, гипертимы не ведут себя, как слоны в посудной лавке – неловко, несуразно, бестолково. Это, как вы помните, удел шизоидов.
гипертимы не видят проку в любой виртуальной реальности, будь то литература, телевидение, театр или компьютерная программа. Они любят настоящую жизнь, реальные, а не придуманные кем-то события, они хотят не созерцать, не наблюдать со стороны, а участвовать. Какие там, к черту, телесериалы! Гипертим ежедневно попадает в такие переделки, что, найди он время и желание о них рассказать, все пенсионерки и домохозяйки часами сидели бы и слушали их с открытыми ртами, не скрывая слез и вздохов
Гипертима легко узнать по особенностям мимики и жестикуляции. Его лицо излучает если не веселье, то любопытство. Он всегда настроен поделиться с окружающими своим приподнятым настроением, приобщить к своей жизни, к своим занятиям как можно больше людей. Поэтому он часто, в поисках партнера по общению, оглядывается по сторонам; не стесняясь, с легкой жизнерадостной улыбкой заглядывает в лица прохожих, «встречных – поперечных», призывно им подмигивает.
Он заливисто, энергично смеется, не скрываясь, не считая нужным сдерживать себя. Это именно гипертим, и никто другой, покатывается от хохота, подергивая руками и ногами, приговаривая «ой, мама» и захлебываясь.
Гипертимам – вездесущим живчикам – свойственны приветственные и иллюстрирующие жесты. Они постоянно приветствуют кого-то взмахами рук и кивками, причем на вопрос «Кто это?» далеко не всегда дают уверенный ответ. Приподнятая над головой шляпа, воздушный поцелуй, «салют» тростью, зонтиком, свернутой в трубку газетой и т.п. – жестикуляция из арсенала гипертимов.
Гипертимам свойственна небрежность, невнимание к качеству производимого ими продукта (в широком смысле). Действительно, за что бы ни взялся гипертим (а он, распираемый энергией, берется за многое), он все сделает «тяп-ляп» и не доведет начатое до конца. Ему не хватает целеустремленности, он распыляет свои силы.
Гипертим неисполнителен, потому что склонен недооценивать ситуацию, а в связи с этим – и возможные отрицательные последствия своего поведения. Получив задание и средства для его выполнения, он отправится развлекаться. А когда кто-то тревожный напомнит ему, что время, дескать, близится, а результата все нет, гипертим дружески хлопнет его по плечу и скажет: «Все равно, деньги я прокутил, оставшихся нам для дела не хватит. Пойдем, лучше, потратим и эти. Семь бед – один ответ».
Гипертим необязателен: наобещав с три короба, он тут же о многом забудет. К выполнению возложенных самим на себя поручений гипертим также относится избирательно. Он вовсе не «добрый самаритянин», не добровольный социальный работник. Он делает только то, что сулит, в его представлении, новые знакомства, новые интересные приключения.
Чем сполна наделен гипертим, так это общительностью. Он охотно расширяет круг общения, следуя своему девизу: «Ни дня без нового приятеля». Не желая знать условностей, гипертим легко устанавливает контакты с представителями разных социальных слоев, групп, являясь своего рода связующим звеном между этими группами.
«Не бойся стучаться в самые высокие двери», – напутствовал автора гипертимный товарищ. Сам он делал это без напряжения. Стучался и, излучая улыбку, заходил. Некий грозный небожитель хмурил брови… Но разве можно сердиться на гипертима! Ведь он ни на чем не настаивает, ничего не просит. Он только говорит: «Господин министр, давно ли вы босиком ходили по траве? Давно ли сидели с удочкой над тихой речной заводью? Не хотите ли вспомнить?» Надо быть последним занудой-эпилептоидом, чтобы прогнать такого человека.
Мы говорили о неосторожности гипертимов. Верно. В то же время они наделены поведенческой гибкостью и изобретательностью, за счет которых выходят из критических, подчас, ситуаций.
Все бы хорошо, да только общительность гипертима поверхностная, его социальные связи неустойчивые, недолговечные. Налетев, как вихрь, он кружит человеку голову, чтобы потом, ни о чем не сожалея, вдруг улететь прочь.
Что же следует поручать гипертимам? А вот что. Никто так быстро и хорошо не справится с заданием собрать разных людей (ни сном ни духом прежде не помышлявших куда-либо идти) в одном месте, в одно время. В современных условиях, когда, с одной стороны, трудно планировать что-то заранее из-за мало управляемой динамики жизни, а с другой – большинство видов труда становятся коллективными, эта способность гипертимов становится поистине неоценимой.
Он будет действовать, как в известном анекдоте. Сказал одному: «Есть превосходный коньячок, нужен первосортный балычок». Сказал другому: «Есть первосортный балычок, нужен превосходный коньячок». Собрались втроем и хорошо посидели.
Его не надо подталкивать, торопить, контролировать промежуточные результаты (дозвонился – не дозвонился до нужного человека?). Он все сделает сам – без напоминаний и с удовольствием. Единственное, о чем следует позаботиться, – об ограничении его коммуникабельности разумными пределами. Иначе на конфиденциальный междусобойчик, так сказать, для «узкого круга ограниченных лиц», он созовет весь город.
Исходя из этого, понятно, что гипертим успешнее всего адаптируется к профессиям типа массовика-затейника, антрепренера, администратора в шоу-бизнесе, организатора массовых действий. В этом качестве его следует привлекать и в многофункциональные команды.
Особенности построения коммуникации
Вы, вероятно, уже догадались, уважаемые читатели, что учиться ускорять и облегчать процесс знакомства с гипертимом мы не будем. Не мы с ним, а он с нами познакомится, не успеем мы и глазом моргнуть. Кажется, только скажешь ему первое «здравствуйте», а он уже в твоем домашнем халате жарит на твоей кухне яичницу.
В этом разделе нам лучше посоветоваться о том, как избежать в отношениях с ним панибратства, фамильярности, как уклониться от его безудержной энергетики, как не быть вовлеченным в бурный, стремительный поток гипертимной жизни, с которым только ему и дано справиться. Остальные – утонут, захлебнутся, обессилев.
Так как же? От панибратства, склонности мгновенно сокращать межличностную дистанцию, переходить на «ты» с людьми, независимо от их пола, возраста и общественного положения – пожалуй, никак. С этим нужно смириться. Впрочем, беда не велика. А вот от активного, в гипертимном стиле, продолжения знакомства вполне можно отказаться. Для этого нужно проявить некоторое упрямство. Надо просто не соглашаться на его предложения «прошвырнуться», «задать небесам жару» и т.п., и гипертим вскоре отстанет, переключившись на более податливый и заводной объект.
Вообще, следует принимать гипертима (как и обладателя любого другого радикала) таким, какой он есть. Строить отношения не с иллюзией человека, а с человеком, во всем объективно существующем качественном своеобразии его поведения. Нельзя, например, все время удерживать гипертима возле себя. Не получится. Кто сказал «получится»? Эпилептоид?
Если добиваться этого насилием – физическим и/или психологическим, совместная жизнь превратится в ад. Гипертим, прикованный наручниками к креслу, будет медленно угасать… И если в вас есть хоть капля эмотивности, вы отпустите его на свободу. «Он улетел, – скажете вы заинтригованным окружающим, – но обещал вернуться».
Да, улетевший «с небольшим докладом на заседание Малого Совнаркома», «поматросивший и бросивший», гипертим вернется. Он обязательно отыщет вас в своей потрепанной записной книжке и позвонит. Это случится ночью. Лет через десять. Вы, закрутив волосы на бигуди, будете спать в супружеской постели рядом с похрапывающим мужем-эпилептоидом – ревнивцем и жмотом…
Гипертим – искрящаяся комета, описывающая по жизни круг огромного радиуса и озаряющая своим светом все малоподвижные планеты, попадающиеся на ее пути.

Почему же все-таки эпилептоид сходно звучит с эпилептиком? Эпилепсия проявляется в судорожных припадках, а эпилептоид взрывчат -- тоже вроде бы припадки гнева. Эпилептоид бывает злобен, как эпилептик, злопамятен, как эпилептик, скрупулезен, как эпилептик... Конкретен, как эпилептик! Но, во-первых, только именно как, а во-вторых, главное, у эпилептоида нет эпилепсии. В этом и заключается существенное различие. Любовь к порядку
Одной из базовых черт, от которой зависит многое в эпилептоиде, является любовь к порядку. И как частное ее проявление, согласно логике психотипа, -- любовь к порядку в вещах. А это проявляется, в свою очередь, в том, что эпилептоид любит, чтобы стулья стояли ровно, в линию, чтобы ключи не валялись в ящике, а висели на специально устроенной витринке, каждый на своем месте, чтобы все нужные инструменты были под рукой.
Эпилептоид любит порядок и в отношениях между людьми. Он сам чаще всего женат и не терпит, когда другие неженаты, а занимаются любовью просто так. Это его термин -- "беспорядочные половые связи". А беспорядочные -- это уже и непорядочные. Эпилептоид -- морализатор.
Он всех приучает к порядку: чтобы стулья ровно ставили, чтобы на столах и в бумагах было все на своих местах, чтобы половые акты были два раза в неделю, не чаще, чтобы вовремя являлись на пятиминутки, чтобы не зевали и не кашляли, когда выступает начальник, без доклада чтобы не входили.
Эпилептоид не просто любит наводить порядок в отношении людей к вещам и в отношениях людей между собой. Ему нравится наводить ужас на тех, кто не очень соблюдает порядок. Если где-то порядок нарушен, для эпилептоида это криминал, он чувствует, как в нем медленно нарастает глухое раздражение. Потом начинается ворчание, а вслед за этим разражается буря..
Он ругает за беспорядок, подчас нагромождая злые эпитеты: хамы, лжецы, клятвопреступники, развратники, грязнули, проститутки, воры, грабители... Угрожает возмездием, потрясает кулаками, стучит по столу.
Это объясняется тем, что эпилептоид, как и паранойяльный, очень агрессивен. Я уже говорил, что в любви к порядку он схож с психастеноидом. Но эпилептоид отличается именно агрессивным принуждением соблюдать и наводить порядок -- в большей степени в области человекоотношений, чем в мире предметов. Психастеноид сам чтит и соблюдает порядок в вещах и в отношениях, но не может потребовать этого от других так, как это делает эпилептоид.
Мышление
У эпилептоида оно прагматическое, четкое, ясное, понятное всем людям. Он хорошо структурирует свои высказывания, разлагает их на простые фразы. Он не злоупотребляет вводными предложениями и деепричастными оборотами. Логика его последовательна и проста. Впрочем, эпилептоид, как и паранойяльный, может выкручивать логике руки с помощью заимствованных аргументов. Но он, как правило, не одинок в своих заблуждениях, такими же заимствованными аргументами пользуются многие окружающие его люди. Он последним сдает свои идеологические бастионы или не сдает их вообще, оставаясь в идеологических шорах.
Но идеология идеологией, а жизнь жизнью. В целом эпилептоид пользуется простой заземленной логикой здравого смысла. Когда ему кто-то дает напрямую правильные логические ходы, он вынужденно соглашается. Но, в отличие от истероида, который с легкостью пренебрегает тем, что его уличили в логической передержке, он начинает мучиться несоответствием своего поведения тому, к чему пришел в своих размышлениях на базе здравого смысла.
Так было со многими не руководящими коммунистами в эпоху "застоя". С одной стороны, коммунистическая идеология, семьдесят лет под лозунгом "Правильной дорогой идете, товарищи!", а с другой стороны, пустые полки и анекдоты про геронтократических вождей.
Учеба для эпилептоида—часть карьеры. Он, как правило, учится достаточно ровно, без зигзагов. Переходит из класса в класс, с курса на курс, не отстает и не опережает, не перескакивает через курс. В соответствии со способностями, конечно. Оценки: тройки-четверки, четверки-пятерки, пятерки. Но смесь из троек, четверок, пятерок и... двоек—крайне редко; это уже не эпилептоид, наверное.
Эпилептоид по-хорошему честолюбив в плане нравственности («Я чист и честен»), а в плане интеллектуальных находок не так честолюбив. Он хотел бы, чтобы приветствовали исповедуемую им идеологию, его клан, его этнос, но личное авторство он не так уж отстаивает и к нему не так уж стремится.
Бывает, что эпилептоид берется и за художественное творчество. Тогда его тянет на фундаментальность, реализм-натурализм, фотографичность, помпезность, прославление вождей или революции, патриотизм. Он клеймит позором изменников ро дины, развратников, проституток, наркоманов, алкоголиков, трусов, противопоставляя им положительного героя.
И никаких тебе надломов души, драм или трагедий с самоубийствами или фиолетовыми туманами... Вот Борис Полевой—«Повесть о настоящем человеке».
Вот Вадим Кожевников—«Щит и меч».
В овладении профессиональными навыками эпилептоиды упорны, но, раз овладев чем-то, они с трудом переучиваются. Они ретрограды в плане нововведений по интероргтехнике. Научившись печатать на машинке, эпилептоид сопротивляется переходу на компьютер. Овладев одними компьютерными программами, он со скрипом переходит на другие, более совершенные программы.
То есть он хорошо удерживает программы, но можно сказать, что и они удерживают его.
Эпилептоид не любит коммерческих рисков, он рискует десятью процентами капитала, не больше, не идет на сомнительные сделки, наводит справки, требует расписок.
Эпилептоид скромен в тратах, бережлив. Он не сделает лишнего междугороднего и тем более международного звонка, а позвонив, сэкономит секунды, будет краток—все только по делу. Ему трудно выбросить недоеденную пищу или вышедшую из моды одежду. Но он не доводит пищу до порчи, он ее бережет: вовремя пережарит, перетопит жир. Он не выбросит верхние листья от капусты, а постарается отмыть их и сделать голубцы.
Но вот с психастеноидом у эпилептоида здесь есть сходство. Психастеноид тоже очень бережлив. Разница все же в том, что психастеноид просто сам сбережет, и на этом все, а эпилептоид будет сердиться на расточителей.
обычно у эпилептоида не так много денег, за исключением случая, если он вышел на «финансовый эскалатор», когда деньги делают деньги.
Чаще он служащий, который честно зарабатывает свою зарплату, наемный работник, не склонный к финансовым рискам и, следовательно, не вырывающийся за определенные средние пределы. Он зарабатывает свои твердые 25 минимальных окладов, и на этом спасибо любому правительству.
Эпилептоид—домовитый и домашний. Домовитый в том смысле, что в доме у него все устроено, он сам все наладил-приладил и, возможно даже, сам многое сделал (антресоли, стеллажи, шкафы), врезал два-три замка. Дверь всегда на запоре.
Он склонен окунуться и в домашний уют, созданный для него истероидной или сензитивной женой. Он не любит общежитий и бульонов из кубиков, он любит тахту и свежеприготовленный огнедышащий борщ.
Эпилептоидная женщина приводит в порядок квартиру полностью, пусть и не до каждой пылинки доберется, как это сделает психастеноидка, но и не как истероидка, которая подметет пол посредине комнаты, а под диваном—клочья пыли,
Эпилептоиды не склонны к смене жилища. Они годами и даже десятилетиями живут в одном городе, работают на одном месте, если их не перемещают по службе начальники (паранойяльные или другие эпилептоиды), чаще с повышением.
Говорит эпилептоид связно, членораздельно, внятно, чеканя слова и фразы. Обычно у него хорошая дикция, без картавости, без каши во рту. Перебить себя не дает, но и сам редко перебивает, не то что паранойяльный или гипертим и истероид. У эпилептоида и здесь довлеет самодисциплина.
С особенностями эпилептоидной двигательной пластики связаны понятным образом и отношение к танцам. Изначально не отличаясь изяществом, эпилептоиды не тянутся к танцам, они не могли бы стать «раздватрисами» из «Трех толстяков». Но, в меру пластичные, они при необходимости научатся танцевать, особенно если того требует придворный этикет или желание добиться успеха у женщин.
Эпилептоидам свойственно постоянство в одежде (как в идеологии, как в дружбе). Они привыкают к вещам. Они не могут понять, как это можно выбросить вещь, если она еще не износилась, а только вышла из моды. Они донашивают одежду до ее реального, а не морального износа.
Мужчина-эпилептоид перегружен физически и психически, устает, ему не до ухаживаний за своей женой (и за любовницей часто тоже некогда ухаживать). А ей нужны ухаживания, атрибуты любви (цветы, подарки, мелкие знаки внимания, частые звонки с работы). Гораздо легче обстояли бы дела с сензитивной женой, пухленькой и робкой служанкой. Но истероидка его устраивает больше и по другим моментам. Эпилептоид высоко ценит общество и общественное одобрение. Ему небезразлично, «что будет говорить княгиня Марья Алексевна», а значит, важно, какая у него жена. Истероидка—вывеска семьи.
Женщины-эпилептоидки в одежде несколько мужеподобны, но не до трансвестизма, не до гомосексуальных переодеваний в явно мужскую одежду; они не наденут и выпендрежные штанишки истероидок. Это, как правило, строгий однотонный костюм: жакет и юбка, в наше время и брючный костюм, но ни в коем случае не кокетливый, или же закрытое без «финтифлюшек» и не слишком облегающее фигуру платье.
А.П. Эгидес. «Как научиться разбираться в людях»