Не покупают никакой еды -
Все экономят вынужденно деньги:
Холера косит стройные ряды,
Но люди вновь смыкаются в шеренги.

Закрыт Кавказ, "горит" Аэрофлот,
И в Астрахани лихо жгут арбузы.
Но от станка рабочий не уйдёт,
И крепнут всё равно здоровья узы.

Убытки терпит целая страна,
Но вера есть, всё зиждется на вере, —
Объявлена смертельная война
Одной несчастной, бедненькой холере.

На трудовую вахту встал народ
Для битвы с новоявленною порчей.
Но пасаран! Холера не пройдёт!
Холере — нет! И всё! И бал окончен!

Я погадал вчера на даму треф,
Назвав её для юмора холерой,
И понял я: холера — это блеф,
Она теперь мне кажется химерой.

Во мне теперь прибавилось ума,
Себя я ощущаю Гулливером,
И понял я: холера не чума —
У каждого всегда своя холера

Уверен я: холере скоро тлеть.
А ну-ка — залп из тысячи орудий!
Вперёд!.. Холерой могут заболеть
Холерики — несдержанные люди.

Владимир Высоцкий. 1970 г.

З А Т О

Я знаю одно волшебное слово,
Я поделиться с вами готова,
Вот помните в детстве подружка дразнит
Куколкой новой в платьице красном?
И это ваше сердечко ранит
Вы расстроены этим ужасно
И на глазах предательски слезы,
Но вы говорите вполне серьезно:
"Зато у меня от кота царапина
За то, что дразнилась перчаткой папиной."

Ну а подружка в ответ: "Зато
я завтра выйду в новом пальто,
Зато я в кино пойду без билета,
Зато ура-ура скоро лето."
Звучит "зато" это снова и снова,
А это и есть волшебное слово
По-разному жизнь сложиться может,
Но слово "зато" вам всегда поможет!
 

Международный Женский день —
праздник, к которому относятся своеобразно. Некоторые женщины считают его приятным днем, когда можно получить много комплиментов, цветов и подарков. Другие уверены, что этот день — праздник эмансипации и независимости женщин.

Мужчины тоже делятся на группы — кто-то считает, что 8 марта женщинам нужно желать всегда оставаться такими же нежными и обворожительными, а кто-то уверен, что это нелепый праздник.

Самые интересные и забавные факты о 8 марта.
 

Надворный советник Семен Петрович Подтыкин сел за стол, покрыл свою грудь салфеткой и, сгорая нетерпением, стал ожидать того момента, когда начнут подавать блины... Перед ним, как перед полководцем, осматривающим поле битвы, расстилалась целая картина... Посреди стола, вытянувшись во фронт, стояли стройные бутылки. Тут были три сорта водок, киевская наливка, шатолароз, рейнвейн и даже пузатый сосуд с произведением отцов бенедиктинцев. Вокруг напитков в художественном беспорядке теснились сельди с горчичным соусом, кильки, сметана, зернистая икра (3 руб. 40 коп. за фунт), свежая семга и проч. Подтыкин глядел на всё это и жадно глотал слюнки... Глаза его подернулись маслом, лицо покривило сладострастьем...

- Ну, можно ли так долго? - поморщился он, обращаясь к жене. - Скорее, Катя!

Но вот, наконец, показалась кухарка с блинами... Семен Петрович, рискуя ожечь пальцы, схватил два верхних, самых горячих блина и аппетитно шлепнул их на свою тарелку. Блины были поджаристые, пористые, пухлые, как плечо купеческой дочки... Подтыкин приятно улыбнулся, икнул от восторга и облил их горячим маслом. Засим, как бы разжигая свой аппетит и наслаждаясь предвкушением, он медленно, с расстановкой обмазал их икрой. Места, на которые не попала икра, он облил сметаной... Оставалось теперь только есть, не правда ли? Но нет!.. Подтыкин взглянул на дела рук своих и не удовлетворился... Подумав немного, он положил на блины самый жирный кусок семги, кильку и сардинку, потом уж, млея и задыхаясь, свернул оба блина в трубку, с чувством выпил рюмку водки, крякнул, раскрыл рот...

Но тут его хватил апоплексический удар.

Валентина Юрьевна Миронова

ЛЕТНЯЯ БЫЛЬ или ЯЗЫК ПРИРОДЫ.

Всё это произошло на самом деле и в этом повествовании нет лишних или придуманных слов.

Этот удивительный эпизод жизни случился с нами этим летом, 2018 года, на нашей даче, в одном горном хуторе. Хутор невелик, живущих в нём около 90 человек. Включая детишек. Своё хозяйство поселян – огород, корова (некоторые держат и по две коровы), куры, гуси, а на дальних пастбищах паслись лошади. Конечно, разномастные местные собаки и вездесущие коты, да.
 

– Свет, ты чокнулась!
– Не ну а что?! Кстати, да, чин-чин!

Подруга протянула свой бокал через стол, и Тане пришлось повторить её жест. Тонкое стекло жалобно звякнуло, качнулось прозрачно-жёлтое вино, отозвалось сладким вкусом во рту. Зажав ролл с лососем между деревянными палочками, Таня отправила его в рот и вяло зажевала. Светкина идея ей не нравилась. От слова «совсем»! Нет, ну правда, какой дурой надо быть, чтобы верить во все эти псевдомагические ритуалы!

Подруга, между тем, оживлённо болтала, рассказывая в красках об устроенной судьбе одной знакомой. Та всё никак не могла найти мужа, маялась, бедняжка, по бабкам, по церквям, снимала порчи и венцы безбрачия, да толку чуть! А как только принялась выполнять ритуальчики – сразу и деньги появились, и мужики за ней стали ухаживать, а уж для замужества сама выбрала из нескольких вариантов, обеспеченного и не урода!
 

Давай с тобой нарядим ёлку,
Украсим дом, мой друг. Пора!
Пусть на ветвях душистых, колких
Блестят шары и мишура.

Давай зажжём гирлянды, свечи -
Пускай огней сияет сто!
И превратим обычный вечер
В одно большое волшебство.

Идёт ли снег сейчас? - Не важно,
Коль с ночи таяло-текло,
Снежинок маленьких бумажных
Наклеим сами на стекло.

Нет в небе звёзд? – Зажжём и звёзды:
Смотри, в гирлянде их не счесть.
Ты знаешь, никогда не поздно
Поверить в то, что счастье есть.

Пусть от игрушек всевозможных
Сверкает в доме ель-краса...
И мы поймём - совсем несложно
Для близких делать чудеса.

Юлия Вихарева

 

Шел по улицам Бог. Слушал мысли прохожих.
И в невидимом сердце кольнуло иглой -

Каждый третий твердил: "Ну за что мне все, Боже?"
"Не хочу я так жить!" – думал каждый второй.

С интересом прислушался к мыслям мужчины.
Прицепилась к бедняге тоска, словно спрут –

У него накануне украли машину.

"Хорошо, что не жизнь. А машину найдут!" –
Улыбнулся Создатель едва уловимо,

И взглянул на красавицу с рыжей косой –
А ее перед свадьбою бросил любимый,
Променяв на свободу семью и кольцо.

"Хорошо, что сейчас – верным мужем не стал бы.
Он от больших страданий тебя уберег.

Он всегда таким будет – красивым, но слабым.
Разве этого хочешь?" – спросил ее Бог.

Но никто не услышал его откровений,
Только ропот и стон с переходом на крик.

Если б поняли люди – всему свое время,
Научились бы жить и ценить каждый миг.

Каждый день был бы новым открытием счастья,
И желание жить никогда б не прошло,

Если б поняли люди, хотя бы отчасти –
В каждом "плохо" всегда есть свое "хорошо".

Со мной с утра не расставался Дождь.
- О, отвяжись! - я говорила грубо.
Он отступал, но преданно и грустно
вновь шел за мной, как маленькая дочь.

Дождь, как крыло, прирос к моей спине.
Его корила я:
- Стыдись, негодник!
К тебе в слезах взывает огородник!
Иди к цветам!
Что ты нашел во мне?

Меж тем вокруг стоял суровый зной.
Дождь был со мной, забыв про все на свете.
Вокруг меня приплясывали дети,
как около машины поливной.

Я, с хитростью в душе, вошла в кафе.
Я спряталась за стол, укрытый нишей.
Дождь за окном пристроился, как нищий,
и сквозь стекло желал пройти ко мне.

Я вышла. И была моя щека
наказана пощечиною влаги,
но тут же Дождь, в печали и отваге,
омыл мне губы запахом щенка.

Я думаю, что вид мой стал смешон.
Сырым платком я шею обвязала.
Дождь на моем плече, как обезьяна,
сидел.
И город этим был смущен.

Обрадованный слабостью моей,
он детским пальцем щекотал мне ухо.
Сгущалась засуха. Все было сухо.
И только я промокла до костей.

Болея глаукомой,
смотрел программу "Вести".
Зашел ко мне знакомый -
Иван Иваныч Двести.

Фамилия говенная,
и человек - говно.
Пальто на нем зеленое.
Знакомы мы давно.

Мы дружим гаражами.
Имеем общий вход.
Он днем всегда в пижаме,
а я наоборот.

Мы вырастали вместе,
из тихих огальцов.
Иван Иваныч Двести,
и я - Максим Вальцов.

Как жаль, что розы отцветают!
Цветов все меньше по садам,
Уж дни заметно убывают,
И звезды ярче по ночам.

Жасмин отцвел, сирень увяла,
Давно нет ландышей нигде,
Один шиповник запоздалый
Еще алеет кое-где.

Уж сено убрано; долины
Лиловым вереском полны;
Уж спеют ягоды рябины,
Уж листья желтые видны...

Мы и заметить не успели,
Как осень скучная пришла,
Как пронеслися те недели
Весны и солнца, и тепла,

Как миновало наше лето,
А с ним и все его цветы,
И все благоуханье это,
Весь этот праздник красоты!

1885

С годами научилась я ценить
Заваренный на травах свежий чай...
И постаралась тех людей забыть,
Кто потерялся где-то невзначай.

С годами научилась понимать,
Что грош цена всем клятвам и словам,
Когда тебя умеют оставлять
Во мраке на съедение волкам.

С годами научилась всё прощать
И отпускать на волю словно птиц
Тех, кто умеет только обещать,
Но перейти боится слов границ.

С годами научилась крепко спать,
Плевать на суету, тревоги, быт,
Смотреть на небо, глубоко дышать
И избавляться быстро от обид...

Ирина Гертье

Жила-была старушка, которая всё время плакала. Её старшая дочь вышла замуж за торговца зонтами, а младшая — за торговца лапшой.

Когда старушка видела, что погода хорошая и день будет солнечным, она расстраивалась и думала: «Как же плохо! Погода такая хорошая, у моей дочки в лавке никто не купит зонтик от дождя! Как же быть?»

Если погода была плохая и шёл дождь, она опять плакала, на этот раз из-за младшей дочери: «Если лапша не высохнет на солнце, младшая дочь не продаст ее. И будет худо...»

И так она горевала каждый день при любой погоде: то из-за старшей дочери, то из-за младшей. Однажды ей встретился монах, которому стало жаль старушку и он поинтересовался, почему она так страдает. Женщина выложила ему все свои горести, но монах лишь улыбнулся и сказал:

— Ты только измени свой образ мыслей, погоду ты ведь никак не изменишь: когда светит солнце, ты не думай о зонтиках старшей дочери, а думай о лапше младшей: «Светит солнце! У младшей дочки лапша хорошо подсохнет, и торговля будет успешной». Когда идёт дождь, думай о зонтиках старшей дочери: «Вот и дождь пошёл! Зонтики у дочки наверняка продадутся хорошо».

Старушка очень обрадовалась совету, поблагодарила монаха, и стала поступать согласно рекомендации. С той поры она больше не плакала, а все время радовалась за дочерей, из-за чего радости в жизни прибавилось и у нее, и у ее дочерей, которые никак не могли утешить бедную мать.

Мораль: Все просто, если не можешь изменить обстоятельства, измени свое отношение к ним. Стоит только иначе взглянуть на вещи, и жизнь потечёт в ином направлении.

Это так просто. Но так важно.

Прошу этот текст до Рождества и Нового года читать два раза в день, утром и вечером, вслух, всей семьёй, трудовым коллективом и спортивным обществом.

Это так просто — притормозить на повороте, чтобы прошел пешеход. Тогда его пальто и ваша совесть будут чисты.

Это так просто сказать ребенку, который разбил елочную игрушку — «ничего, малыш, это на счастье», а не кричать полчаса, как будто он разбил не шарик, а ваше сердце.

Это так просто — позвонить маме и спросить: «мама, привет, а как твои дела вообще?», а не звонить только тогда, когда что-то нужно.

По дому бродит привиденье.
Весь день шаги над головой.
На чердаке мелькают тени.
По дому бродит домовой.

Везде болтается некстати,
Мешается во все дела,
В халате крадется к кровати,
Срывает скатерть со стола.

Ног у порога не обтерши,
Вбегает в вихре сквозняка
И с занавеской, как с танцоршей,
Взвивается до потолка.

Кто этот баловник-невежа
И этот призрак и двойник?
Да это наш жилец приезжий,
Наш летний дачник-отпускник.

На весь его недолгий роздых
Мы целый дом ему сдаем.
Июль с грозой, июльский воздух
Снял комнаты у нас внаем.

Июль, таскающий в одёже
Пух одуванчиков, лопух,
Июль, домой сквозь окна вхожий,
Всё громко говорящий вслух.

Степной нечесаный растрепа,
Пропахший липой и травой,
Ботвой и запахом укропа,
Июльский воздух луговой.

1956

Моросило. Молочное марево марало макушки можжевельника. Множилась мошкара. Мокли мшистые мостики, муравейники, мухоморы… мок мешковатый Матрёнин макинтош.
Матрёна маялась. Мерещился Матрёне мужчина мечты— мужественный, моложавый москвич-миллионер. Мнилась музыка Мендельсона, мишура, «Мерседес», мажордом, московский метраж, мраморный мезонин, модное меховое манто.
Мерзко, милые мои, мерзко, муторно, мрачно мантулить молодой Матрёне мастером мыловарни! Матрёне — местной мадонне, музе Мухоморинска, месить мокрое, мертвенно-бледное маслянистое мыло! Мало — мурыжили Мартену мужики — мордоворот Митрич, мазурик местного масштаба Мотя Меченый, майор милиции Мироедов.
Митрич — мохнатый мутноглазый матерщинник — мог молниеносно менять мировоззрение мухоморинцев монтировкой, молотком, могучей мышечной массой.
«Моя, моя!» — мычал Митрич, метеля мужиков. Мелькали малиновые морды. Майор Мироедов многозначительно молчал, массируя «Макарова». Мотя малодушничал. Матрёна молилась.
Маловерные мои меланхолики, малоподвижные марионетки мягких матрасов!

Здравствуйте, Юрий Иосифович!
Незнакомы мы с Вами, нет.
Вам поклон от московской осени,
Вам из будущего привет.

Ваш уместен вопрос естественный-
Кто таков, мол, откуда сам?
Просто верю я вашим песням,
Смеху, голосу и глазам.

Вашим рекам, хребтам заснеженным,
Ледоколам в ночных морях,
Вашей дружбе и вашей нежности
К солнцу, спрятанному в ветвях.

Опустив представления путанные
(Благо- скромность всегда к лицу),
Обращаюсь я к Вам как к другу,
А быть может, и как к отцу.

Опираясь на опыт жизненный-
Вы изъездили целый мир-
Объясните, товарищ Визбор,
Что случилось сейчас с людьми?

Вы, наверно, и сами знаете-
Лучше видно, когда извне,-
Отчего вдруг исчезла память
Поголовно во всей стране?

Отчего с каждым годом рушится
То, к чему мы так долго шли?
Почему так мельчают души?
Отчего всё больнее жить?

Отчего вдруг не стало братьев,
А друзья - только в соцсетях?
Почему расцвело предательство,
А сознание выжег страх?

Почему покидают лучшие
Этот мир, как плохой спектакль?
Отчего не в почёте мужество?
Отчего с нами всё не так?

Почему с каждым годом хочется
Нам всё меньше искать ответ?
Вы не знаете, Юрий Иосифович,
Может быть, и ответа- нет?

Ни надежды, ни веры крохотной
В то, что вылечится страна?
Может, кем-то давно мы прокляты?
Но тогда уже - НЕТ И НАС??

Мы - не мы, а всего лишь призраки?
В век стяжателей и невежд
Как нам выжить, товарищ Визбор,
Если мир не сменил одежд?

Только выход мне всё же видится-
В слове том, что на букву «Л».
Вы опять помогли мне, Визбор,
Обозначить тоски предел.

А спасение от одиночества-
Там, где правда, добро да честь.
До свидания, Юрий Иосифович.
И спасибо Вам, что Вы есть!

Автор: Валерий Балакирев, г. Можайск

Повесть о женщине из другого времени.
Автор: Цыпкин Александр

Я нечасто видел слезы моих друзей. Мальчики ведь плачут в одиночестве или перед девочками (футболисты не в счет, им все можно). При других мальчиках мы плачем редко, и только когда уж совсем плохо.

Тем острее врезались в память слезы моего друга, внезапно появившиеся в его глазах, когда мы ехали в Москву, и я налил себе томатный сок.

Теперь перейдем к изложению сути дела, веселой и поучительной.

Все мне мерещится поле с гречихою,
В маленьком доме сирень на окне,
Ясное-ясное, тихое-тихое
Летнее утро мерещится мне.

Мне вспоминается кляча чубарая,
Аист на крыше, скирды на гумне,
Темная-темная, старая-старая
Церковка наша мерещится мне.

Чудится мне, будто песню печальную
Мать надо мною поет в полусне,
Узкая-узкая, дальняя-дальняя
В поле дорога мерещится мне.

Где ж этот дом с оторвавшейся ставнею,
Комната с пестрым ковром на стене...
Милое-милое, давнее-давнее
Детство мое вспоминается мне.

Дмитрий Кедрин