В Саратове темный маг Завулон пил пиво
В Саратове темный маг Завулон пил пиво
Фото: Евгения ГУСЕВАа Фамусов отправлял в нашу «глушь» свою дочь [фото]
Ольга ПАШИНА — 19.08.2008
«Комсомолка» составила топ книг, в которых упоминается наш город
Очень часто мы слышим о Саратове по телевидению (и не только в местных новостях), в литературе нет-нет да проскользнет родное название, а то еще и изгиб моста через Волгу покажется или крыша консерватории. Причем в основном образ нашей губернии не самый позитивный. Как правило, если хотят сказать о глубоко отдаленной деревушке, где мужики от скуки соревнуются, кто больше мух передавит, то называют это место Саратовом. А уж как про наш город шутят в КВН и «Комеди Клаб», лучше вообще не вспоминать. Больше достается, пожалуй, только Эстонии.
Мы покопались в своей библиотеке и составили «топ» упоминаний Саратова в литературе.
«В деревню, к тетке...»
Первое, что приходит на ум, это знаменитая фраза грибоедовского Фамусова: «В деревню, к тетке, в глушь, в Саратов...». В те времена, когда творил Александр Сергеевич Грибоедов, Саратов считался непроходимой глушью.
Фамусов:
«Не быть тебе в Москве, не жить тебе с людьми;
Подалее от этих хватов.
В деревню, к тетке, в глушь, в Саратов,
Там будешь горе горевать.
За пяльцами сидеть, за святцами зевать».
Чуть позже о нашем городе вспомнил Николай Васильевич Гоголь в своем «Ревизоре». В «глушь», конечно, никто ревизора не засылал, но тем не менее Хлестаков едет именно сюда, в Саратов.
Наш город упоминается уже в первом действии. Бобчинский и Добчинский взахлеб рассказывают, что в гостинице остановился некий Иван Александрович Хлестаков, молодой человек лет двадцати трех, якобы едущий из Петербурга в Саратовскую область.
Бобчинский о Хлестакове:
«Это, говорит, молодой человек, чиновник, - да-с, - едущий из Петербурга, а по фамилии, говорит, Иван Александрович Хлестаков-с, а едет, говорит, в Саратовскую губернию и, говорит, престранно себя аттестует: другую уж неделю живет, из трактира не едет, забирает все на счет и ни копейки не хочет платить».
Пункт духовного разложения
Спустя век, писатели продолжают традицию своих предшественников. Так, в XX веке о нашем городе писали Ильф и Петров, Юрий Нагибин, Юрий Трифонов, Василий Гроссман и многие другие. И вновь Саратов предстает перед читателями как грязный, запыленный провинциальный городок.
Одна из глав повести «Встань и иди» Юрия Нагибина так и называется - «Саратов» и посвящена пребыванию в городе главного героя и его семьи. Как считают литературоведы, именно в Саратове начинается духовное разложение героя Сергея. Конечно, это не связано с самим городом, но все-таки факт остается фактом.
«Отца постоянно отправляли в ссылки в разные города. И в очередной раз он попал в Саратов... Отец получил разрешение поселиться в Саратове. Летом мы поехали к нему... Если Иркутск был многолик, разнообразен, то вся саратовская моя жизнь прошла в одном ключе, в одной неистовой страсти, затмившей все и вся: Волгу, которую я в тот приезд так и не «открыл» для себя, и самый город, оставшийся в памяти лишь облаком пыли, и его обитателей, с которыми я не вступил ни в какие отношения. Этой страстью были бабочки... Отец угадал разрушительное начало моего характера. С тех пор и до конца дней появилась в нем крошечная отчужденность ко мне и что-то сострадательное».
Или вот, например, действие повести Юрия Трифонова «Долгое прощание», как можно догадаться, тоже происходит в Саратове. Возможно, что это неспроста. Если верить мемуарам писателя, то в 1906 году его отца Валерия Трифонова из ростовской тюрьмы переправили в саратовскую. Но там он пробыл недолго. И вполне вероятно, что это событие как-то связано с тем, что действие повести начинается в Саратове. Либо простое совпадение. И опять же герои произведения «Долгое прощание» не в восторге от нашего города:
«Когда приехали в Саратов, все было вначале очень скверно: поселились в плохой гостинице, стояла жара, публика не ходила, все как-то разладилось, актеры болели, и Сергей Леонидович, не выносивший жары и плохих гостиниц, укатил в Москву, оставив вместо себя Смурного».
А известный писатель-фантаст Сергей Лукьяненко в «Сумеречном дозоре» «отправил» своего героя Завулона в Саратов. Завулон прохлаждался в летнем кафе, потягивая пиво и любуясь саратовским небом.
«Я услышал смех Завулона - далеко-далеко, в городе Саратове, стоя с бокалом пива под зонтиком летнего кафе, Завулон всматривался в вечереющее небо - искал в нем новую быструю звезду, чей полет будет ярок, но недолог».
«Город денег»
Далее в нашем топ-списке значатся писатели-земляки. Вот они-то как раз не могли не прославить свой родной город. Например, Алексей Слаповский в произведении «День денег» прямо признался, что действие происходит в «городе Саратове, поскольку ни в каком другом месте случиться не могло, даже если б захотело». Естественно, не могло, ведь Алексей Иванович родился именно в нашем городе.
Вдобавок он еще и описывает знакомые нам всем улицы. Так, герои повести родились и выросли в Саратове.
«На отрезке улицы Мичурина от Рахова до Чапаева, как вы, конечно, знаете, есть по четной стороне только один большой девятиэтажный дом, где и живет Парфен, остальные дома старые, одноэтажные и двухэтажные» (глава третья).
«В 1988 году Эдуард был гол как сокол. Он приехал в родной Саратов и встретил там товарища детства, успевшего посидеть в тюрьме за спекуляцию и вышедшего, чтобы продолжить спекуляцию в новых условиях, с разрешения и благословения претерпевшего изменения государства».
В другой повести Алексей Слаповский рассказывает о том, как погиб саратовский гитарист Денис (повесть «Гибель гитариста»).
«В городе Саратове, на улице Ульяновской, в ночь с пятнадцатого на шестнадцатое июля одна тысяча девятьсот девяносто четвертого года, в два часа ночи, в саду собственного дома номер тридцать три был найден мертвым Денис Иванович Печенегин, сорока трех лет, гитарист».
«Это не Рио-де-Жанейро!»
Как считают литературоведы, в произведении Ильи Ильфа и Евгения Петрова «Золотой теленок» также упоминается Саратов. Конечно, прямой ссылки в тексте нет. Но возможно, что под городом Арбатовом вполне можно понимать Саратов.
«Гражданин в фуражке с белым верхом, какую по большей части носят администраторы летних садов и конферансье, несомненно принадлежал к большей и лучшей части человечества. Он двигался по улицам города Арбатова пешком, со снисходительным любопытством озираясь по сторонам. В руке он держал небольшой акушерский саквояж. Город, видимо, ничем не поразил пешехода в артистической фуражке. Он увидел десятка полтора голубых, резедовых и бело-розовых звонниц; бросилось ему в глаза облезлое американское золото церковных куполов. Флаг трещал над официальным зданием».
А под «Бульваром Молодых Дарований» понимается ранее существовавшая аллея Писателей в «Липках». Сейчас там остался только один памятник - Александру Сергеевичу Пушкину.
«Пройдя под фанерной аркой со свежим известковым лозунгом: «Привет 5-й окружной конференции женщин и девушек», он очутился у начала длинной аллеи, именовавшейся Бульваром Молодых Дарований.
- Нет, - сказал он с огорчением, - это не Рио-де-Жанейро, это гораздо хуже».
