Стихи Николая Гумилева, написанные в 1921 году

Лев Николаевич Гумилев – русский историк, этнолог, доктор географических и исторических наук. Он является автором учения об этносах и человечестве как о биосоциальных категориях. изучал этногенез, его биоэнергетическую доминанту, которую он назвал пассионарностью.

  Лев Гумилёв был единственным ребёнком в браке знаменитых поэтов Николая Гумилёва и Анны Ахматовой. Во время беременности Ахматовой супруги находились в Италии, об этом путешествии почти не сохранилось сведений. Вернувшись в Россию, всю вторую половину июля и начало августа 1912 года Николай и Анна провели в Слепнёве Бежецкого уезда — имении матери поэта Анны Ивановны Гумилёвой. Рождение наследника было ожидаемым событием, ибо брак старшего брата Гумилёва — Дмитрия — оказался бездетным, и на сельском сходе крестьянам обещали простить долги, если родится мальчик.

   Лев Николаевич в 1934 году поступил в Ленинградский государственный университет, на исторический факультет. Однако уже по окончании первого курса он был первый раз арестован. Вскоре Льва Гумилева освободили, но ему так и не удалось окончить университет. Уже на 4-м курсе, в 1938 году, он вновь был арестован за участие в студенческой террористической организации. Гумилев был приговорен к 10 годам лагерей. Позднее его участь была смягчена. Льву Николаевичу следовало отбыть 5-летний срок в Норильске. По прошествии этого времени, в 1943, он работал по найму в Туруханске и под Норильском. Тогда же Гумилев отправился на фронт. Гумилев Лев Николаевич воевал зенитчиком, он дошел до Берлина.

   В 1949 Гумилев был вновь был арестован. Его освободили лишь в 1956 и тогда же полностью реабилитировали. Оказалось, что состава преступления в действиях Гумилева не обнаружено. Всего Лев Николаевич был арестован 4 раза. В общей сложности ему пришлось провести в сталинских лагерях 15 лет.

Целый вечер в саду рокотал соловей,

И скамейка в далекой аллее ждала,

И томила весна… Но она не пришла,

Не хотела, иль просто пугалась ветвей.

Оттого ли, что было томиться невмочь,

Оттого ли, что издали плакал рояль,

Было жаль соловья, и аллею, и ночь,

И кого-то еще было тягостно жаль. —

Не себя! Я умею забыться, грустя;

Не ее! Если хочет, пусть будет такой;

…Но зачем этот день, как больное дитя,

Умирал, не отмеченный Божьей Рукой?

Николай Гумилев

Художник Bill Inman известен своей техникой и стилем рисования, выработанными из совмещения французского и русского импрессионизма. Как считает художник, в картинах не должно быть или чувствоваться фотографического сходства. Когда он чувствует, что в целом картина уже содержит в себе гармонично наполненный образ, он прекращает прорисовывать картину, часто оставляя ощущение незаконченности и незавершенности. При этом в целом, картина уже достигла того, что хотел выразить ее автор.

 Гумилёв родился в бурю, на острове - в Кронштадте. И его нянька напророчила ему бурную жизнь. За год до окончания гимназии Гумилев выпустил свой первый поэтический сборник, а спустя годы стал вождем нового течения в поэзии - акмеизма. Из экспедиции по Африке по заданию Академии наук он привез в Кунсткамеру коллекцию, которой восхищались ученые светила со всей Европы. Его путь по Африке можно проследить по сборнику стихов "Шатер". А в 1914 году он ушел на фронт и дважды становился Георгиевским кавалером. Последнюю книгу стихов Гумилев назвал "Огненный столп".

Знаменитый альманах Корнея Чуковского "Чукоккала"...

Шутливое слово "Чукоккала" придумал художник Илья Репин. Оно составлено из начального слога фамилии Чуковского (на самом деле псевдонима Николая Васильевича Корнейчукова - настоящее имя Чуковского) и последних слогов финского поселка, где тот жил накануне и во время Первой мировой войны - Куоккала. Изначально "Чукоккала" был тощей тетрадкой, наскоро сшитой из случайных листков.

О существовании "Чукоккалы" многие слышали. Да, был такой рукописный альманах, куда общительный и подвижный Корней Иванович предлагал известным писателям и художникам вносить свои шуточные записи, делать шуточные рисунки, шаржи и так далее. Но далеко не все представляют себе действительный масштаб и значение этой "шутки", протянувшейся от 1914 года до конца 60-х годов ХХ века. Первые записи сюда вносили Блок, Пастернак, Маяковский, а последние - Солженицын и Евтушенко.

Мировых аналогов этому альманаху нет. И - не будет. Придумать его было бы невозможно. Корней Чуковский не придумал этот альманах. Он был создан самой эпохой, началом ХХ века, когда круг гениев был настолько тесен, что они постоянно оказывались вместе, рядом с тетрадкой, пухнувшей день ото дня, с которой Чуковский, быстро сообразивший, что он на самом деле затеял, уже старался не расставаться ни на один день.

Раньше всего я должен с благодарностью вспомнить о его (речь идет о А.Блоке) неутомимом сотрудничестве в моем рукописном альманахе «Чукоккала».Началось его сотрудничество так: Д. С. Левин, хозяйственник, работавший у нас во «Всемирной», очень милый молодой человек, каким-то чудом добывавший для нас, «всемирных литераторов», дрова, однажды обратился к Александру Александровичу с просьбой вписать в его альбом какой-нибудь стихотворный экспромт. Блок тотчас же исполнил его просьбу. С такой же просьбой Левин обратился к Гумилеву. Гумилев тоже написал ему несколько строк. Очередь дошла до меня, и я, разыгрывая из себя моралиста, обратился к поэтам в «Чукоккале» с шутливым посланием, исполненным наигранного гражданского пафоса:

За жалкие корявые поленья,

За глупые сосновые дрова

Вы отдали восторги вдохновенья

И вещие бессмертные слова.

Ты ль это, Блок? Стыдись! Уже не роза,

Не Соловьиный сад,

А скудные дары из Совнархоза

Тебя манят.

Поверят ли влюбленные потомки,

Что наш магический, наш светозарный Блок

Мог променять объятья Незнакомки

На дровяной паек.

А ты, мой Гумилев! Наследник Лаперуза,

Куда, куда мечтою ты влеком?

Не Суза знойная, не буйная Нефуза,—

Заплеванная дверь Петросоюза

Тебя манит: не рай, но Райлеском!

И барышня из Домотопа

Тебе дороже Эфиопа!

Гумилев немедленно — тут же на заседании — написал мне стихотворный ответ:

Чуковский, ты не прав, обрушась на поленья,

Обломки божества — дрова.

Когда-то деревам — близки им вдохновенья

Тепла и пламени слова.

и т. д.

А Блок отозвался через несколько дней. Его стихи представляют собою ответ на мои ламентации по поводу мнимой измены «Незнакомке» и «Соловьиному саду». Уже в первой строке своего стихотворения он самым причудливым образом подменяет романтическую розу, упомянутую в моем обращении к нему, другой Розой, чрезвычайно реальной: Розой Васильевной, тучной торговкой, постоянно сидевшей на мраморной лестнице нашей «Всемирной» с папиросами и хлебными лепешками, которые она продавала нам по безбожной цене. Это была пожилая молчаливая женщина, и кто мог в те времена предсказать, что ей будет обеспечена долгая жизнь в поэтическом наследии Блока?

Стихотворение начинается так:

Нет, клянусь, довольно Роза

Истощала кошелек!

Верь, безумный, он — не проза,

Свыше данный нам паек!

Без него теперь и Поза

Прострелил бы свой висок.

Вялой прозой стала роза,

Соловьиный сад поблек.

Пропитанию угроза —

Уж железных нет дорог.

Даже (вследствие мороза?)

Прекращен трамвайный ток.

Ввоза, вывоза, подвоза —

Ни на юг, ни на восток,

В свалку всякого навоза

Превратился городок…

и т. д.

В стихотворении перечисляются те тяготы тогдашнего многотрудного быта, которые в настоящее время стали уже древней историей. Отдавая мне эти стихи для «Чукоккалы», Блок сказал, что он сочинил их по пути из «Всемирной», но, когда стал записывать их, многое успел позабыть и теперь уже не может припомнить.

Заканчивалось стихотворение бодрыми, мажорными строчками, в которых Блок весело отметал от себя мою шутливую апелляцию к потомкам:

А далекие потомки

И за то похвалят нас,

Что не хрупки мы, не ломки,

Здравствуем и посейчас.

(Да-с!)

Иль стихи мои не громки?

Или плохо рвет постромки

Романтический Пегас,

Запряженный в тарантас?

Стихи чеканные, крепкие, звонкие. Самое совершенство их формы говорило, казалось бы, о душевном здоровье Блока, о том, что он и вправду «не хрупок и не ломок».

К.И.Чуковский "Современники: Портреты и этюды"

Принято считать, что "Записки кавалериста" - это отдельные корреспонденции, описывающие разрешённые боевые эпизоды, в которых участвовал Н.С.Гумилёв. Однако подробное изучение архивных материалов, связанных с боевыми действиями полка на протяжении 1914-1916 годов, позволяет сделать вывод, что "Записки кавалериста" с самого начала были задуманы автором как документальная повесть, рассказывающая обо всех главных событиях первого года его участия в войне. Фактически "Записки кавалериста" описыв

Серия сообщений "Гумилёв":
Часть 1 - Николай Гумилёв. Поэзия Моханга Сингха
Часть 2 - Лев Гумилёв
...
Часть 17 - Николай Степанович Гумилёв. Поэт, путешественник
Часть 18 - Памяти Николая Степановича Гумилева (1886 - 1921)
Часть 19 - Николай Гумилёв "Записки кавалериста"
Часть 20 - Блок, Гумилёв и Чуковский
Часть 21 - Николай Гумилёв. Фильмы
...
Часть 25 - Африка в жизни и творчестве Николая Гумилёва и Артюра Рембо
Часть 26 - Николай Гумилёв "Благословленная Беатриче".
Часть 27 - 15 апреля 1886 года в Кронштадте родился поэт Николай Гумилёв

Сочинять Гумилев начал в раннем возрасте, первое стихотворение сложилось в шесть лет, в 16 было опубликовано известное: «Я в лес бежал из городов». А дальше полетели сборники – «Путь конкистадора», «Романтические цветы».

  Современники ругали поэта за пылкость, но Гумилев продолжал писать. Брюсов, столкнувшись с ранней поэзией Николая Степановича заметил: «Может быть, продолжая работать с той упорностью, как теперь, он сумеет пойти много дальше, чем мы то наметили, откроет в себе возможности, нами не подозреваемые». В воду глядел – умение найти для стихотворения четкую форму заиграло, как только Гумилев нашел свою тему. В 1912 году, отвернувшись от Брюсова и Блока, Гумилев предложил Серебряному веку новое художественное течение – акмеизм. Создал и поманил за собой Ахматову, Мандельштама  -  на поиски точных слов и любви к жизни земной: «Солнце останавливали словом, Словом разрушали города». Облечь идею в форму Гумилев умел, смог найти систему и для художественного течения. В «Цехе поэтов», руководимым Гумилёвым, соблюдалась строгая иерархия, слово Мастера было законом для участников литобъединения. 

Цех поэтов

  Кем он все-таки был? Полупризнанным полугением? Приключенческим писателем? Русским Мюнхгаузеном? Почему упирался, никак не желая сдаваться, когда специалисты припирали его к научной стенке? Что ему помогало верить в свою фантазию? Как бы то ни было, другого подобного чувственника наша историческая дисциплина не рождала. Он читал прошлое, как читают роман, для него же специально и написанный.
   Вдохновенный мальчишка с перекореженной судьбой, поэт и сирота.
Спорил с матерью: "Сама подумай, кто из нас больше понимает? У меня отец Гумилев, а мать - Ахматова. А у тебя кто?"
Настоящий инакомыслящий, Иван Толстой: В эфире программа

Алфавит инакомыслия. Гумилев-сын, Лев Николаевич Гумилев.

  Когда мы с вами, Андрей, беседовали в прошлый раз о Гумилеве-отце, то, помнится, сомневались, может ли быть включен в наш алфавит Лев Гумилев. Да и в отце мы сомневались, пока не поняли, что поэт Гумилев может быть подан через отражения в читательском сознании как иконическая жертва режима. Но что можно сказать в пользу кандидатуры Гумилева-младшего? Как по-Вашему?

Андрей Гаврилов: Вы знаете, Иван, вы меня ставите в тупик. Тот вопрос, что мы задавали в прошлый раз, обсуждая кандидатуру его отца, тем не менее, у меня остается до сих пор. Потому что, с одной стороны, кажется, действительно, Лев Николаевич Гумилев — жертва режима. Но мы не жертвами занимаемся, мы занимаемся людьми, которые мыслили по-другому. Его инакомыслие, получается, сосредоточено в его научной работе. Я не чувствую себя настолько специалистом, чтобы сейчас настолько подробно и дотошно разбирать его научные труды, хотя два-три слова, конечно, о них сказать надо будет. Поэтому я воспользуюсь своим правом и переадресую свой вопрос вам: для вас Лев Николаевич Гумилев и инакомыслие где соприкасаются? 

Лев Николаевич Гумилёв за рабочим столом

  Музей - квартира Льва Николаевича Гумилёва расположен почти в историческом центре города на улице Коломенской, между улицей Марата и Лиговским проспектом. Этот музей уникален тем, что вся обстановка там - подлинная. Я пришла, как всегда, первой и смогла осмотреть музей до начала встречи, мне даже показали фильм о хозяине квартиры Льве Гумилёве. Фильм печальный и горький, судьба единственного сына Анны Ахматовой была полна страданиями, лишениями, лагерями и тюрьмами, войной, но ничто не могло сломить этого сильного незаурядного человека: в промежутках между отсидками Лев Николаевич смог окончить университет и получить две докторские степени!  

В доме Льва Николаевича Гумилева 

Голос Николая ГУМИЛЁВА. "Мик" поэт подарил своему сыну Льву

Долина им была видна,
Деревьями окружена,
И посреди большой утес,
Что мхом и травами оброс.
На нем лежал один Луи
И раны зажимал свои.
Вперив в пространство мутный взор,
Чуть поднимал он свой топор,
А восемь яростных пантер
Пред ним кружились; из пещер
Еще спешили... Отражал
Всю ночь их мальчик и устал.
Как град камней, в траву полян
Сорвалась стая обезьян,
И силою живой волны
Пантеры были сметены
И отступили... С плачем Мик 
К груди товарища приник.
Луи в бреду ему шептал,
Что он царем и здесь бы стал,
Когда б не гири на ногах.. 

Ты смотрела старые гравюры,
Подпирая голову рукой,
И смешно-нелепые фигуры
Проходили скучной чередой.

У нее была внешность олимпийской богини. Или валькирии древнегерманских саг. А ее острый ироничный ум сочетался с мужеством и бесстрашием воина. Она обожала риск и упивалась опасностью. Ее захлестывала бешеная энергия и жажда деятельности на благо всего человечества. Она с головой окунулась в революцию и была единственной женщиной, воевавшей на флоте. Еще при жизни ее окружал ореол легенд и всевозможных слухов. Говорили, что исторический выстрел «Авроры» свершился по ее команде. Всеволод Вишневский свою пьесу «Оптимистическая трагедия» написал о ней. О красавице, поэтессе, журналистке, красном комиссаре. О блистательной Ларисе Рейснер.

Анна Ахматова говорила про Ларису: «Она увела у меня Гумилева».

Рейснер стала Музой и возлюбленной поэта, Гумилёв посвятил ей немало стихов.

  И дело не только в божественной красоте Ларисы, хотя от нее действительно захватывало дух. Огромные блестящие серо-зеленые глаза, правильные черты точеного лица,  пропорциональная статная фигура, роскошные каштановые косы, уложенные короной вокруг головы. «Когда она проходила по улицам, казалось, что она несет свою красоту, как факел… не было ни одного мужчины, который прошел бы мимо, не заметив ее, и каждый третий – статистика, точно мной установленная, – врывался в землю столбом и смотрел вслед. Однако на улице никто не осмеливался подойти к ней: гордость, сквозившая в каждом ее движении, в каждом повороте головы, защищала ее каменной, нерушимой стеной», – вспоминал сын писателя Леонида Андреева Вадим. 

Как в этом мире дышится легко!
Скажите мне, кто жизнью недоволен,
Скажите, кто вздыхает глубоко,
Я каждого счастливым сделать волен.
Пусть он придет, я расскажу ему
Про девушку с зелеными глазами,
Про голубую утреннюю тьму,
Пронзенную лучами и стихами.
Пусть он придет! я должен рассказать,
Я должен рассказать опять и снова,
Как сладко жить, как сладко побеждать
Моря и девушек, врагов и слово.
А если все-таки он не поймет,
Мою прекрасную не примет веру
И будет жаловаться в свой черед
На мировую скорбь, на боль — к барьеру!

Николай Гумилев