Да... Или пройти еще пару шагов?
Все жаждут признания.
Вопли: признайте, хоть один!!! а то утоплюсь.
Есть умные.
"Кот в сапогах, модифицированный"
- Как я дошел до людоедства? - задумался фон Блад. - Видимо, от пресыщения. - Я не смог не улыбнулся хорошему каламбуру. - Все у меня было, все испытал, а тут пресса - какую газету не возьмешь, так сразу в глаза и лезет: «расчленил тещу», «съели своего преподавателя», «сварил в выварке и месяц с друзьями закусывал». Ну, я и решил попробовать, тем более повар у меня выдающийся - все на свете переготовил, да по многу раз, и все потому приелось, как овсянка. И надо же, удобный случай тут же подвернулся - теща моя, Раиса Матвеевна, совсем сбрендила, хоть режь. Ну, я без обиняков поговорил с женой с глазу на глаз - она ничего против не имела. «Только ее бриллиантовые сережки с перстеньком мне отдай, - они у нас из поколения в поколение уже триста лет переходят», - сказала. А тесть, узнав о моем злом намерении, вскочил, взволнованный, обнимать, целовать стал, «Я этого, сынок, никогда, никогда тебе не забуду», - повторял благодарно и со слезой в голосе, как будто я сиамского близнеца от него отрезал. Потом к Амалии пошел, подруге ее верной, чтоб не волновалась и не звонила по скорым помощам и службам спасения, вот, говорю, так и так, есть такое мнение, такой, значит, потребительский уклон у меня образовался. А она деловая оказалась - убежала тут же куда-то, я даже беспокоиться начал и сожалеть о допущенной утечке информации. Но все вышло без неприятностей и даже смешно - минут через пятнадцать Амалия вернулась с вырезкой, не мясной, естественно, а газетной, пожелтевшей такой от времени.
- Вот, Бладушка, рецептик тебе, - сказала, по-сестрински радушно улыбаясь. - Я его в Центральной Африке вырезала, когда среди каннибальских племен марксизм-ленинизм распространяла, просто так вырезала, потому что Раису Матвеевну в те времена и знать толком не знала.
Я подумал, что все на свете случается по-марксистки, то есть диалектически - живет человек, живет, развивается по спирали, растет, вес прибавляет, а потом, бац, количество переходит в качество, и его съедают.
- Надо сказать, такое всенародное одобрение кулинарного моего поползновения не совсем по вкусу мне пришлось, - задумчиво продолжал Людо-Мясоедов (ниже буду называть его для краткости изложения только лишь фон Бладом), - да, не по вкусу.
- Это почему?
- Понимаешь, когда тебе что-то спихивают, начинаешь думать, что товарец так себе, с душком. Но меня с пути своротить тяжело, даже самому это не удается, и к Первому мая все было готово.
- Теща, что ли, была готова?
- Да, и все по категориям, все отдельно, все в своем корытце, как в хорошем магазине. Домашние как увидели ее на подносах, так скуксились от чувства вины - родной все же человек был, хоть и противный. А я ничего. Даже наоборот, потому что ее филей по сравнению с ее живым задом, это то же самое, что птичье молоко по сравнению с гуано. А ее мозги по сравнению с тем, что она глубокомысленно изрекала за столом? Это же пища богов против мыслительного пука.
- Я вас понимаю. Сам бы тещ ел, но они меня опережали.
- Не ели бы, уверен, - сказал он, удивленно рассматривая пятно крови, украшавшее его халат у локтя. - Откуда оно здесь? - это о пятне. Поднял глаза и стал говорить, неприязненно кривя губы: - Понимаете, все хорошо, все довольно вкусно, но есть какой-то неуловимый у них привкус, я имею в виду отъявленных тещ, ни перцем, ни хреном его не перебьешь. Последние килограммы, клянусь, с закрытыми глазами, доедал, и токмо лишь ради сокрытия улик.
- А вы, что, не одну тещу съели? Откуда у вас такие обширные знания об их вкусе?
- Не одну... - обнажив крупные жемчужные зубы, он любовно посмотрел на них в зеркало. - Когда моя кончилась, друг свою в багажнике привез, и я не смог ему отказать, так слезно умолял, даже на колени опускался. Собственно, с этой бедной женщины и началось привычка... А она, как вы знаете, вторая натура.
- Да... - покачал я головой. - Но я что-то не все понимаю.
- Чего не понимаете?
- Никак не могу представить себе, как вы живете с женой... После ужина приходите к ней, ложитесь рядом, ласкаете, целуетесь, и она знает, что вас греет и подвигает на секс хорошо проваренный кусок ее родной матери...
- Мать уже кончилась, я говорил.
- Ну, кусок другой женщины. Тещи вашего друга.
- Она тоже кончилась, - металлически посмотрел фон Блад.
- И что, запасов никаких нет? - встревожился я.
- Нет. Иначе я предложил бы вам попробовать кусочек. Но вы за меня не беспокойтесь. От человека к человеку я пощусь. Мне это посоветовал один известный диетолог, не одну книгу издавший.
Он так емко, посмотрел, потусторонне, что я понял: меня не дурачат. Решив все же держать себя в руках - авось, вывезет кривая, - засмеялся:
- Посоветовал перед тем, как вы его съели? Я имею в виду диетолога?
- Вас послушать, так я каждый день по человеку съедаю, - снисходительно улыбнулся Блад. - Вы хоть знаете, сколько в нем килограммов продукта? Мышечная масса человека достигает 40 процентов от живого веса, и от каждого убоя я получаю с учетом усушки около тридцати двух килограммов мяса. Прибавьте к этому сердце, мозги, требуху - все остальное, особенно печень, в последнее время никуда не годится. Везде камни, эрозия, цирроз, образования, полипы. Я не пойму этих людей... - подняв брови, сокрушенно покачал головой. - Как можно так небрежно относиться к своему телесному здоровью? Вот я каждый квартал исследуюсь и подлечиваюсь, так что выход от меня был бы процентов на 10-15 выше, чем от средней моей овечки, так я своих, гм... клиентов называю. Так о чем я? Да, о мясе. Так вот, с каждой овечки я получаю около тридцати пяти-сорока килограммов соответствующей продукции. Этого хватает месяца на три, ведь мне, как любому человеку, хочется еще и курочки, и телятинки, и дичи, и морепродуктов, не говоря уж о разной там экзотике...
Фон Блад, глядя мечтательно, сглотнул слюну. «Похоже, действительно сейчас после тещи друга вегетарианит», - подумал я, и неожиданно для себя поинтересовался:
- А кто вкуснее?
- Вы имеете в виду вкусовые качества представителей различных рас и национальностей?
- Да.
- Темнокожие?.. - задумчиво произнес фон Блад. - Нет, пожалуй, нет. Белые?.. Не сказал бы. Желтые?.. Нет... Краснокожих не пробовал - они все метисы сейчас. Но, знаете, мне пришелся по душе один еврей, но кажется тут дело не во вкусовых качествах. Он, желая избежать участи, отчаянно хотел мне понравиться и, видимо, преуспел.
Блад, не спеша, переварил сказанное и заключил:
- Да... Можно уверенно заявить, что никаких расовых различий в человечине нет, так же как и национальных. Вкус, конечно же, зависит от климатических условий, питания, технологии выращивания, психологической обстановки. Эх, если бы не эти нелепые предрассудки, я бы такую диссертацию отгрохал - сразу, минуя кандидатскую степень, докторскую бы получил...
- Вы знаете, - подумав, начал я на основании услышанного возводить последнюю линию обороны. - Вы мне симпатичны и потому я должен сказать, что нуждаюсь в анализах.
- Анализах?
- Ну да, в анализах. Понимаете, так получилось, что рос я и мужал в экологически неважных условиях. В детстве градусники разбивал, чтобы медь в серебро превращать и просто поиграть шариками ртути - знаете, как любопытно они сливаются в один; свинец рыболовных грузил прикусывал, в стройотрядах студенческих складские помещения дустом белил, потом работал длительное время на радиоактивных рудниках. Так что, думаю, зловредных элементов у меня в организме на несколько периодических систем хватит.
- Пустое, - махнул он рукой. - Я, как и вы, умственный человек, и перед тем, как отдаться пагубной, для людей, разумеется, страсти, основательно изучил соответствующую научную литературу. И потому хорошо знаю, где что откладывается. Что-то в волосах, что-то в костях, что-то в печени. Волос я, знаете, не ем, от холодца же из ваших хрящиков и пирожков с вашим же ливером легко откажусь - приелись уже, знаете ли.
У меня пропало настроение. Сигары и коньяк были хороши, ничего не скажешь, а вот с homo-кулинарией был явный перебор, тем более, я был крайним.
- Вы что молчите? - мягко поинтересовался фон Блад. Глаза его лучились теплой сопричастностью.
- Да так...
- Ну, ладно, ладно, возьму я у вас анализы... И обещаю, если вы фоните более чем на тысячу микрорентген в час, отпущу.
- Может, без анализов отпустите? - едва не пустил я слезу.
- Не мучьте себя. Здорового я вас не отпущу. Здорового я вас съем.
- Ну, дайте хоть какую-то надежду!
- Надежду дам. Вечером вам ее приведут.
- Не понял?
- Ту белокурую девушку зовут Надеждой.
- И что вы мне ее сватаете?! Не надо мне Надежды, даже белокурой. Дайте просто надежду.
- Просто надежду? Вы же говорили что-то о коте, который меня съест. Вот и надейтесь на него. Но имейте в виду, замок охраняют собаки. Если я вам скажу, что они злые, то ничего не скажу.
- А что вы сами такой злой? Все у вас есть, а злой.
- Да не злой я. Я персонаж, без которого современному обществу, самому себя съедающему, никак не обойтись.
- Вы еще и философ... - сник я.
Философа не переубедить, философы сами переубеждают.
- Приходится, - развел он руки. - Надо же как-то объяснять себя.
- Надо, но...
Фон Блад решительно встал.
- Ну, хватит разговоров, вам пора спать, сейчас режим, знаете ли, для вас - это главное. Попили коньячка, дымом сладеньким пропитались, а теперь спатеньки, спатеньки, жирок завязывать.
Приторно улыбаясь, он удалился.

Опять врут. Ни чеченцы, ни азеры не виноваты (в общем). Это продажные менты зажрались до полной потери чувствительности.

http://zhurnal.lib.ru/b/below_r_a/
LOUSE-C0NTROL
http://www.litportal.ru/all/author1626/
РУСЛАН БЕЛОВ
Понимание Бога
Падает дождь, тают ледники, и рожденная ими вода вниз, к морю, горькому морю, движимому лишь внешними силами. Это участь воды — стремиться вниз. Это также участь человека. Он рождается ручейком, полным жизни, и течет вниз, к морю смерти. Сначала по альпийским лугам детства, изумрудным полям юности, потом — по степям и пустыням зрелости. И умирает в море — безличном скопище душ ручейков и рек.
Это участь человека, но не человечества. Человечество — море человеческих душ, и это море течет вверх. Душа за душой оно поднимается по каменистым руслам, по песку и тине, оно поднимается и, когда-то, достигнув небесных вершин, станет всесильной сущностью, станет Богом, состоящим из всех, станет вневременным Богом, способным обращаться в прошлое. Бог — это осеняющее нас будущее, это существующее будущее. А Христос — человек, ведущий к нему, человек, влекущий к нам Бога. Это та душа из моря человеческих душ, которая, остро чувствуя свою земную неполноценность, остро чувствуя притяжение Бесконечного, притяжение Бога, стремится к нему, стремится вверх, увлекая за собой ближних.
Христов много. Все мы — дети Божьи и потенциальные Христы. Лишь немногие чувствуют это, и подвигаются к высокому своему кресту — единственной ступеньке в будущее, в заслуженное бессмертие; не чувствующие же в конечном счете оседает в затхлом болоте предметной жизни, и умирают в нем навсегда.

...Пройдет несколько столетий и люди, человек за человеком, Христос за Христом, очистятся душами, объединятся в одну Величайшую Силу и станут всемогущими. Нет, эта Сила станет всемогущей. Станет истинным БОГОМ без всякого чуда, станет всемогущей на основе и способностей человечества. Триединство обратится во Всеединство. Я представляю эту силу, этот Святой Дух. Я воображаю себя его фрагментом, одним из мириад.
...Я, будущий, я воскресший, представляю свой великий мир и ощущаю себя счастливым. Мне чего-то хочется сделать для других, чтобы счастье это возросло многократно. Дух подсказывает, что я хочу, что манит мое сердце. Да, именно это. Каждый из живущих в нашем чудесном мире единения, представляет собой исключительную его часть. Каждый есть исключительная часть Мозаики, или, лучше, Вселенского Кристалла. Без него, без любой своей частички, без любого своего фрагмента, она, эта великая Вселенская Мозаика или Кристалл потускнеет и утратит свою чудодейственную Силу, свой Дух, примерно так же, как утратит силу Триединство без каждой своей доли, как утратит ее процессор, поврежденный в микроскопической своей части.
— А что если этот наш Кристалл, состоящий из всех живущих ныне существ увеличить всеми жившими людьми? — вот какой вопрос образовался во мне с помощью подсказки Духа. — Как это будет здорово! Кто станет спорить, что песни Окуджавы — прекрасны, но разве могут они сравниться с песнями Окуджавы в исполнении Окуджавы?! Кто будет спорить, что постигнуть Льва Толстого, можно лишь послушав, что он говорит Андрею Платонову?
Эта мысль поразила БОГА, то есть единство всех воскресших. Мы представили, что среди нас, изумленно поглядывая по сторонам, похаживает Сократ, самый настоящий Сократ. И хотя все мы ведаем, что от его смерти до воскрешения прошло более 3000 лет, мы не сомневаемся, что нам есть чему у него поучиться, знаем, что он, подумав, сможет что-то нам объяснить с позиции, доступной одному ему.
Мы представили в своем Кристалле Сергея Есенина с Айседорой Дункан, почувствовали мысленное стремление Сережи прорваться к свету, к себе прорваться, воскреснуть от своей жизни, почувствовали мысленное стремление Айседоры увидеть живыми своих детей, погибших детьми.
////
Рай определенно существует. Будет существовать, если МЫ не уничтожим СЕБЯ. Вот идея! Надо что—то делать, что—то совершать или помогать кому—то совершать. Надо чего—то достигать, и не фальшиво, не чужими руками, не при помощи связей, втирания очков и переливания из пустого в порожнее, достигать, чтобы через пятьсот лет о тебе вспомнили и воскресили, вытащили из небытия в лучшей твоей поре, вытащили и поставили в царстве Полнокровной Жизни на твое место, исключительно ТВОЕ место, без тебя воспринимавшееся всеми как брешь, как черная дыра на чудесном полотне мироздания!

Признавая возможность гибели Бога, мы даем вам шанс спасти Его, шанс стать им, стать его неотъемлемой частичкой.
P.S.
Ересь — это еще и особенный путь к Богу. Не в колонне верующих по букве, но личный путь. Однако в человеческом обществе не существует личного. В любом случае личность — это существо, что—то выбравшее из достояния общества, это существо, выбравшее нечто ограниченное, очерченное, выбравшее тропу, путь, какую—то одну путеводную мысль.
Впрочем, возможно, я поселен в особенном мире, в котором невозможно счастье при жизни. И счастлив лишь будущим — когда я окажусь в том мире, я сделаю все, чтобы и вы в него попали.
http://zhurnal.lib.ru/b/below_r_a/
http://www.litportal.ru/all/author1626/

Все, я религиозен. Берегитесь.

Прогулялся по Тверскому, видел казаков, молодых, в татуировках с черепами. Они злорадно посматривали на меня и всякую свободную молодежь, пофигистски общавшуюся на спинках скамеек. Один сказал: завтра сохи будем раздавать, приходи обязательно.
Да здаравствует родоплеменной строй!


Год назад, устав от попыток наладить отношения с сыном, я сказал:
- Знаешь у нас остался последний способ сохранить наши отношения.
-Какой способ?
-Да очень простой. Мы перестанем спорить, грузить друг друга и т.п., и просто станем теми, кто мы есть.
-Кеми это?
-Я стану для тебя просто отцом, а ты просто сыном.
Естественно, он покрутил пальцем у виска - родоплеменной строй нужен лишь отцам.

Религиозность насаждается малоинтелектными руководителями. По сути это насаждение есть стремление вернуться к родоплеменному строю, в котором все решается ВОЖДЯМИ.Представьте нашего малоинтелектного вождя: со всех сторон напирают дьявольские силы, пытаются снять, растоптать. А тут патриархат, родоплеменной строй - тебя может сменить либо сын, либо тот, на которого патриарх укажет.

Сначала я боялся - ведь идем, мм за мм, ко времени, когда на улицах не станет простоволосых женщин, когда Интернет будет цензурировать Св. Синод, когда МГУ станет самой большой площадкой для массовых молитв (прдставьте - на фоне Башни, вид на Москву обалденный, и тысячи студентов бьются лбами о мостовую, благодаря Господа за стипендию, общежитие, тройку). Короче, идем к Великому Православному а ля Ирану.
Но Капица вчера сказал: - "Чепуха! В школах сейчас столько умненьких мальчиков - они любого попа остригут". И я возрадовался, воочию увидев этих мальчиков - свою силу.

P.S.
Россия сейчас - во времени Мартина Лютера. То есть в 1500 году по западноевропейскому времени.
Ей сейчас решать, куда она пойдет - во время фундаменталистского Ирана, или туда, где у человека нет посредников между ним и Божеством.
Но Лютера у нас нет.
Об этом позаботились.
И потому - учите молитвы, господа. Мальчики нам не помогут.
P.P.S.
В Германии 30-ых тоже наступали мм за мм. И отступали мм за мм.

да...

Они действуют правильно - сначала вернут попов в школы, потом казаков на улицы. И все - каменный век, кислые щи и лоб в крови от религиозного неистовства.
Видимо, вы рассчитываете, что вам дадут возможность эмигрировать на Запад?
Не дадут! Вашей кровью ( и пеплом)будут повязывать будущее иезуитское братство Православного а ля Ирана.
Не надо юродствовать, надо говорить, писать кричать!

ПРОЧЬ ПОПОВ ИЗ ШКОЛ!

Виталий Мутко: итальянский скандал России не грозит

25 августа, пятница. 16:20
Текст: Советский Спорт
Фото: gazeta.ru

Президент РФС Виталий Мутко уверен, что его ведомство может справиться с проблемами отечественного футбола, о которых все чаще говорится в прессе, без громких разоблачений и карательных санкций.

ЧИТАЕМ БУКВАЛЬНО: РАЗОБЛАЧЕНИЙ НЕ БУДЕТ, КАРАТЕЛЬНЫХ АКЦИЙ НЕ БУДЕТ!


Эти сволочи уже пишут открытым текстом!

Не надо в Москве терактов, г-да националисты. Не надо, потому что Москва это не Россия, совсем не Россия! Москва - это Третий Рим, Вавилон, это вселенский перекресток. И националистов всех мастей очень скоро тут будут бить на улицах. Насмерть.
Уже бьют.

Значит, будем делать так: На третий срок не пойдем. Поставим Иванова, он за год проведет непопулярные реформы (коммуналка, тарифы на топливо, энергию и пр.), за что через год получит от разгневанных избранников народа скоренький импичмент. Мы же за это время отдохнем, дадим супруге согласие на развод, с горя женимся на стройненькой симпатяшке, поездим с ней всласть по горнолыжным курортам, а там, смотришь, уже Иванов прилетел от коленкой в зад, прилетел с настоятельной просьбой баллотироваться на освободившееся место.

В последнее время по телевидению постоянно показывают список авиакомпаний - кто на первом месте по соблюдению расписания полетов, кто на последнем.
Последний раз его демонстрировали за 6 часов до катастрофы.
И дело было так. Пилоту сказали: слушай, тебе, конечно, решать, но если ты улетишь не вовремя, это будет западло. И пилот пошел на грозу.
Чтобы не портить статистики.

Приехал из Лакинска Владимирской. Пивзавад, мануфактура. Зарплаты в среднем 5000.
Пиво хорошее. Почувствовал, что хорошее, когда оно лишь лилось в кружку.

Ух! Хорошо!

Уже три антипатии обявлено. Страшно как-то - будто убивают.
И все как в жизни - все меня, ну, почти все, не любят...
Утоплюсь в следующей командировке.
И одним плохим человеком станет меньше. И хороших людей станет больше. Станет больше меда, больше довольных улыбок, больше сладких разговоров о достоинствах операторов мобильной связи.
Но почему меня не любят инкогнито?
Да потому что...
Ладно, смолчу.
А то ведь точно убьют.



Впрочем, я тут подумал: Я вас, сук предметно существующих, сук анонимных, потому что ничего нет, даже глаз и затылка, чтобы почесать, я вас, сук, доставал и буду доставать!

http://www.litportal.ru/all/author1626/
http://www.diary.ru/~outspase/

Завтра уезжаю во Владимир.

В Касимове пришлось жить в номере за 600 руб.
Вчера подо мной сломался диван и отключили воду.
Ночью у кровати оторвалась спинка, хотя я в ней был один.
Зарплата у них 5000 руб

Приеду в понедельник. Пока.

Музыки нет.
Один ХМ (HH)выразил мне антипатию. Я ее чувствую.

Homo Hemiptera sp.
Живет в узком пространстве.
Подкрадывется ночью инкогнито.
Все, что двигается или пытается двигаться вызывает у него глубокую антипатию.

Музыки нет
Настроения нет
Мыслей нет

Три грани греха
***
Он ставил свой «Опель», блокируя тропинку, срезавшую путь многим людям. В очередной раз посетовав, что машину придется обходить, я задумался об ее владельце. Возможно, он не осознает, что преграждает путь спешащим людям, или просто людям, пожелавшим хоть на время согреть зеленой травкой зрение, остывающее от серого асфальта.
«Эти люди, увидев на пути машину, как и я, испытывают легкую, но неприязнь к ее владельцу, — вдруг пришло мне в голову. — А что если эта неприязнь, неприязнь сотен людей, не остается втуне, а соединяется в строго ориентированную злую силу?»
Спустя какое-то время, проходя по той самой тропинке, я увидел в стороне эвакуатор со знакомым «Опелем». Водитель последнего не мог выжить — машина была вдребезги разбита, видимо, в результате лобового столкновения на большой скорости.
Не в силах отвести от нее глаз, я чуть было не наткнулся на «девятку».
Свято место пусто не бывает.

***
А. П. — видный специалист в геологии оловянных месторождений, лауреат двух Государственных премий. Узнав, что молоденькая девушка, нанятая им для полевых работ в Средней Азии, беременна, он не на шутку рассердился. Почему? Да, во-первых, она его коварно обманула, она обманула Всесоюзный институт минерального сырья, она обманула геологию оловорудных месторождений, обманула, устроившись на работу ради этих несчастных денег, ради оплаченных пред- и после родового отпусков. Во-вторых, рассердился, потому что из-за этого обмана ему придется идти к начальству и, разводя руками и смущенно улыбаясь, просить о дополнительной штатной единице, просить, чтобы не ехать в поле без рук, то есть без коллектора.
Не думаю, что существенной компонентой его негодования была утрата возможности после маршрутов рассматривать на фоне уютной в ночи палатки молодое милое лицо, освещаемое бесовскими всполохами бивуачного костра. Но эта компонента, конечно же, существовала — этому утверждению покивает любой геолог, нанимавший для полевых работ девушек-коллекторов. Берутся последние для исполнения приказов «Принеси то», «Заверни это», «Сядь туда», «Пойдешь со мной», и в уме — как романтический фон для соло костра, особенно если вторым номером в полевой партии выступает немолодая жена-коллега.
Об этой коллизии я узнал, расспросив штатную сплетницу отдела, расспросил после того, как увидел, как верный оруженосец А.П., сурово-монументальная Татьяна, разъяренно трясет за плечи детски расплакавшуюся новенькую лаборантку Лену, увещевая ее написать заявление об увольнении по собственному желанию. Трясет за плечи новенькую лаборантку Лену, с первого взгляда мне понравившуюся смятенно-виноватой детскостью лица. Я еще завистливо подумал: ничего девочка для по… полевых работ, во вкусе А.П. не откажешь.
Увидев меня, Татьяна отпустила девушку. Через месяц, в июне, та вышла в предродовой отпуск. Я не стал бы обо всем этом писать, если бы через год не увидел ее, пришедшую за своими декретными копейками…
Лицо ее было покрыто безобразными шрамами, но смотрело так, как будто эти ожоги покрывают наши лица – лица Павловского, Буровой, мое лицо.

Почему она окунула лицо в таз с кипятком?

Если бы не это лицо, она не забеременела бы по глупости.
Если бы не оно, Павловский не взял бы ее себе.
Чтобы посматривать плотоядно.
Как смотрел я.

***
Я шел, думая ни о чем. Услышал:
— Подай, сынок… Мне в церковь надо...
Очнулся, увидел одутловато-рыхлое лицо, спитое, заразно несчастное. Неприязненно отвел глаза. Пройдя вперед, оглянулся — заразно несчастное лицо обращалось к даме, ступавшей вслед за мной. Та, поджав губы, отвела в сторону высокомерный подбородок.
Увидев в даме себя, ощутил порыв вернуться, дать.
Но прибавил шагу, не в силах вернуться к несчастью.
«Я в церковь иду… У меня ничего нет, а надо подать нищему на паперти, надо купить свечу, чтобы Он услышал…
Поняв, что нужно было дать, необходимо было дать, встал, повернулся. Женщина, никем не услышанная, продвигалась к церкви. Ее понурая спина, тяжелое движение артритных ног выражали безнадежность, давно тратившую и меня. Захотелось броситься вслед, догнать, дать.
Я не бросился. Я пошел к себе, чувствуя, что опять что-то испортил. Опять испортил что-то в себе, значит — в мире.