Исходное сообщение belorys_kh



 

В 1943 году, в самый разгар тихоокеанских сражений между флотами США и Японии, на японской судоверфи KURE NAVY YARD была заложена огромных размеров субмарина, по своим параметрам превосходящая все, когда либо созданные подводные лодки. По тем временам это был, буквально, подводный монстр, длиной в 109 м, да и ещё способный передвигаться с невиданной в те годы скоростью. И задуман был этот подводный крейсер не для боевых действий, а для скрытых морских операций. Обстоятельства гибели японской подводной лодки "I-52" долгие годы были засекречены. Она везла золото в нацистскую Германию и затонула в Атлантическом океане вместе с экипажем и грузом…



Курсант Тахиро Мицумото и два десятка его товарищей терялись в догадках, куда и зачем везет их грузовик, петляющий по приморской дороге. Лишь когда проехали три КПП, где всех высаживали, придирчиво сверяя лица с фотографиями на документах, когда после последней проверки машину тут же отправили назад, а их погнали вдоль темного причала, под проливным дождем и в сопровождении армейских офицеров – стало ясно, что дело намечается серьезное.

В конце причала чернел силуэт какой-то фургона, у кромки угадывался корпус подлодки. Офицеры передали курсантов другим офицерам, снова всех пересчитав и проверив, часовые у трапа расступились и Тахиро с десятком товарищей привычно, с обезьяньей ловкостью спустились в чрево подводного корабля. Остальных оставили мокнуть на причале.

Внизу дежурный офицер, глянув в список, гаркнул: «Мицумото – торпедный осек, бегом!» и Тахиро кинулся по тускло освещенным переходам, лязгая тяжелыми люками переборок. По дороге курсант-подводник, уже не раз выходивший в учебные плавания, с легким удивление отметил непривычную просторность подлодки, а добежав до торпедного отсека, тоже с удивлением заметил отсутствие привычных аппаратов для стрельбы. Зато увидел двух хмурых офицеров и какого-то гражданского типа в очках, с портфелем в руках.

И вот этот обычный, изрядно потертый портфель поразил курсанта до чрезвычайности.

Часть первая

В 1943 году, в самый разгар тихоокеанских сражений между флотами Америки и Японии, на японской судоверфи Kure Navy Yard была заложена невиданная в морской практике подводная лодка. По своим параметрам она превосходила когда-либо построенные подводные суда и представляла собой монстра длиной в 109 метров.



Монстр был способен к тому же передвигаться с невиданной по тем временам скоростью: 12 узлов в надводном положении и 6,5 узлов под водой. Причем, задуман был этот подводный крейсер вовсе не для ведения боевых действий, а исключительно для скрытных морских грузовых перевозок.



Поэтому и дальность автономного плавания у крейсера была тоже невиданная – 27 тысяч морских миль, или 49 тысяч километров, что на 9 тысяч километров больше длины экватора.

Построили судно в рекордно короткие сроки, и в марте 1944 года оно уже стояло на швартовых у причала. Лодке был присвоен бортовой номер I-52 и титул Особой Императорской субмарины.

Имея почти гражданское назначение перевозить грузы, лодка должна была решить важную военно-стратегическую задачу – сделать «ось Берлин-Токио» реальной и приносящей обеим странам ощутимую пользу, а не только обозначающей политический союз. А если говорить конкретнее, то подлодка должна была обеспечить обмен между союзниками стратегическим сырьем, новейшими технологиями, оборудованием и приборами военного назначения.



Но политическая близость Германии и Японии разделялась гигантскими географическими пространствами. Путь посуху и по воздуху перекрывала Россия, путь по морю, с одной стороны, закрывал флот Англии, с другой – флот и палубная авиация Америки. Оставалась единственно возможная дорога – под водой. И только что сошедшая со стапелей гигантская подлодка сразу же стала готовиться в свой первый сверхдальний поход.

Подготовка проходила при соблюдении строжайшей секретности, на самом дальнем из причалов военно-морской базы Куре, взятой контрразведкой в три кольца охраны. Загрузка топливом, водой и продовольствием проводилась исключительно ночью, а днем лодка притапливалась, чтобы никто не разглядел ее чудовищных размеров (будучи незагруженным, корпус лодки торчал из воды наполовину своей высоты).

Что же касается груза, то его погрузили в самые последние часы перед отходом. Грузили вручную, силами матросов экипажа, собранных из разных дивизий, в том числе и из курсантов военно-морской школы подводного плавания.

После чего лодка немедленно отдала швартовы, на полном ходу выскользнула из гавани и тут же, пока не рассвело, ушла под воду – и как будто растворилась в океане. Было это, напомним, в марте 1944 года.

* * *

Теперь о секретном грузе. Он представлял собой запаянные цинковые ящики со 146 слитками золота по 14 кг каждый. То есть везла лодка около 2 тонн золота на сумму 25 миллионов долларов в деньгах того времени, или в десять раз большую по нынешним ценам. Золото предназначалось для выплаты долгов немецким союзникам по взаимным поставкам.

У читателя может возникнуть естественный вопрос, а что, по другому никак нельзя было расплатиться, и надо ли было гнать подлодку через три океана, с риском потерять и золото, и лодку (стоимость которой превосходила стоимость груза), и более ста человек экипажа? Вопрос правильный, но пока преждевременный.

Идя под дизелями только по ночам, пройдя несколько южно-азиатских морей, обогнув десятки больших и малых островов, оставшись незамеченной в узких проливах, субмарина I-52 дошла до Сингапура, где взяла в трюмы груз куда более ценный, чем золото.

В подлодку погрузили еще 228 тонн (!) олова, молибдена и вольфрама, а так же 60 тонн сырого каучука. А в довершение – еще несколько тонн неких «химических материалов», перечень которых был неизвестен никому, даже капитану. Кроме того, в лодку спустились 14 военно-технических экспертов из концерна Мицубиси, задачей которых было получить в Германии некие «новые технологии», особо необходимые для ведения победоносной войны.



Дальнейший маршрут I-52 проходил через Индийский океан, где измученный постоянным напряжением экипаж смог несколько передохнуть. Ночью шли в надводном положении, но днем все равно уходили под воду, хотя на многие сотни миль вокруг не было ни одного судна вообще. Благополучно обогнули южную оконечность Африки, вошли в Атлантику и пошли на север, держа курс на оккупированный немцами французский порт Лорент. Там ее и должны были встретить союзники по «оси».

Но! По малопонятной причине капитану был дан странный приказ: один единственный раз и почти мгновенно выйти на связь в районе островов Зеленого Мыса, шифром сообщить свои координаты и дождаться там вышедшую навстречу немецкую подводную лодку V-530. Предполагаемое место встречи, находящееся в пятистах милях от африканского побережья, было вполне безопасное, но вот выход на связь оказался смертельно опасным.

* * *

Сегодня уже ни для кого не секрет, что американцы выиграли у японцев битву на море во многом благодаря выкраденным в самом начале войны секретным кодам и системе шифрования радиосообщений. Два самых больших морских сражения – в Коралловом море и у атолла Мидуэй – были выиграны исключительно потому, что удалось перехватить и расшифровать радиосообщения японского командования. К 1943 году американцы перехватывали уже все японские радиограммы. Естественно, перехватили они и сообщение о выходе I-52 из Сингапура, и приказ о выходе на связь с немецкой подлодкой.

А потому в район островов Зеленого мыса вышел авианосец ВМС США «Bogue», оснащенный палубной бомбардировочной авиацией. Вышел, встал у островов на якоря и замер, обратившись в слух.



23 июня 1944 года, после трехмесячного изнурительного плавания, I-52 тоже подошла к островам, точно определилась с координатами (в том числе и по наземным ориентирам, что очень важно для понимания дальнейшего развития событий), а затем в оговоренное время выдала в эфир короткое шифрованное сообщение.

В туже секунду во всех помещениях «Бога» раздался сигнал громкого боя, объявивший тревогу, и с его палубы в небо тяжело взлетел бомбардировщик. Командир самолета, молодой лейтенант Джерри Тейлор не сразу, а лишь перед самыми сумерками с трудом обнаружил две подводные лодки, уже стоявшие рядом.



Дальнейшее будем описывать, придерживаясь версий американских военных историков. Встретившись в пустынном океане, экипажи подлодок якобы начали с того, что перегрузили с немецкой на японскую лодку дизельное топливо и продукты питания. Проведя эту операцию, они вдруг услыхали шум авиационных двигателей, а затем увидели, как в вечернем небе ярко вспыхнули мощные осветительные бомбы, сброшенные на парашютах. Лодки мгновенно задраили люки и ушли под воду. Экипажи стали привычно ждать разрывов глубинных бомб. Но не дождались, поскольку лейтенант Тейлор не стал пускать бомбы в «молоко», он был занят другим делом.

Экипажи подлодок не знали, да и знать не могли, что к этому времени на борту его самолета уже стояло совершенно секретное оружие против подводных лодок, так называемое сонарное оборудование и сбрасываемые подводные буи обнаружения. Тейлор сделал над местом погружения широкий круг и сбросил три таких буя. Уйдя в воду, каждый из них выдал радиосигнал, по которым штурман определил местоположение лодок.

Используя эту привязку, Тейлор в очередном заходе сбросил сначала две мощные глубинные бомбы, а потом еще и торпеду, самонаводящуюся на шум винтов подлодок. Результата он сразу не увидел – в тропиках темнеет мгновенно. Но, вылетев в этот район на следующий день, обнаружил на водной поверхности плавающие обломки и предметы, подтверждающие гибель по крайней мере одной из лодок.

С тех пор американские военные историки пребывают в неколебимой уверенности, что героический лейтенант Тейлор неподалеку от островов Зеленого Мыса преследовал сразу две вражеских субмарины, торпедной атакой потопил японскую подлодку, а вот немецкой удалось уйти. Правда они же делают оговорку: «Документы неприятеля сообщают о благополучном прибытии I-52 в порт назначения, а после описывают потерю этой лодки уже в другом месте, но это, несомненно, классический пример немецкой компании по дезинформации времен Второй мировой войны».
И как бы навечно ставят в этом месте точку. Поставим ее и мы, но только временно...

Часть вторая

В 1995 году бывший научно исследовательский флот СССР пребывал в плачевном состоянии. Особенно тоскливо было судам, приписанным к портам Черного моря – наука здесь никому не была нужна, наука впала в полное безденежье. А хуже всех и досаднее всего было экипажу научно-исследовательского судна «Южморгеология», на борту которого совсем недавно было установлено уникальное, не имеющее аналогов оборудование для исследования дна мирового океана и поиска полезных ископаемых.

Но однажды, в конце марта, это судно исчезло. Тихо отошло от пустынной причальной стенки Геленджика и растаяло в серой морской дымке. Через некоторое время позорно ржавая «Южморгеология» обнаружилась уже на другом конце света, отдав якоря в акватории порта Бриджтауна на острове Барбадос.



На борт российского судна поднялась команда из 16 американцев, возглавляемая невысоким крепышом. Неспециалистам имя крепыша ничего не говорило, но для сведущих он был личностью легендарной. Звали его Пол Тидвел, по профессии он был авантюристом и искателем подводных кладов.



Зная в своем деле все до тонкостей и имея обширные связи, он сумел сделать то, что во времена СССР сделать было немыслимо – арендовал самое оснащенное в мире российское судно для поиска затонувшей I-52. Кому и сколько он заплатил – навсегда останется коммерческой тайной, но хорошо известно, что экипаж судна сдался в аренду американцам с радостью...

Прежде всего Тидвел и его команда проверили поисковые возможности аппаратуры «Южморгеологии», проведя тестовые сканирования дна на специально подготовленом для этих целей полигоне. Результат оказался потрясающим – русская аппаратура обнаруживала на дне что угодно и видела все до мелочей. Поэтому капитану был тут же дан приказ следовать в Атлантику курсом на юго-восток. Так тачалась операция, которой дали название «Восходящее солнце».

* * *

Задачу экспедиции знали только американцы да члены экипажа, координаты района поиска держались в секрете от всех, знали их лишь Пол Тидвел и капитан. Поэтому представьте их удивление, когда на подходе к остовам Зеленого Мыса они увидели еще одно российское исследовательское судно – «Мстислав Келдыш», которое, как оказалось, наняли англичане и с той же целью – найти I-52. И спешило оно в тот же самый район.

Поняв, что его секреты уже таковыми не являются и что его опережают, Тидвел предложил англичанам объединить усилия и вести поиск параллельно. Но гордые британцы холодно поблагодарили и резво ушли вперед (забегая вперед, скажем, что вернулись они ни с чем).
А «Южморгеология» разбросала по акватории поиска навигационные буи (для точной спутниковой привязки) и начала методично, метр за метром сканировать морское дно. За судном на тросе тащился гидролокатор бокового обзора, передавая в бортовой вычислительный центр результат обзора. День проходил за днем, и в штиль, и в шторм судно медленно ползало по океану со скоростью одного узла. Результата не было. Приборы исправно вычерчивали рельеф дна, на котором не было ни одного металлического предмета. Так прошло три недели.

Американцы народ упорный. Тидвел объяснял отрицательный результат тем, что во время войны навигация была весьма неточна, тем более в авиации, а потому счисление координат на самолете Тейлора было грубым. Кроме того, в день атаки был сильный ветер, и летающий длинными галсами самолет постоянно сносило, да и атака состоялась только после нескольких часов полета…Но никаких документов при этом не показывал, а лишь вычерченную им самим карту. И не даром.

В отличие от гордых англичан, залезших в те же самые американские архивные документы, Пол Тидвел имел на руках неизвестно какими путями добытые документы немецкого вермахта, с координатами места атаки подлодки V-530 лейтенантом Тейлором. Поэтому, проверив американские координаты места атаки, и убедившись, что они неверны, он в конце третьей недели выложил на стол еще одну карту и дал указание проверить немецкую версию. «Южморгеология» пришла в обозначенный на карте район, снова разбросала буи и спустила за борт гидролокатор.



И почти сразу на экране монитора зажглась яркая четкая линия, а самописец вычертил размытый, но легко узнаваемый сигарообразный силуэт. Над пустынным ночным океаном разнеслось русское «у-р-ра!» и американское «ва-а-ау!». Судно застопорило ход, на мониторе застыли цифры «02.03.03. 5.05.1995. 5200».

* * *

За борт была тут же спущена управляемая видеокамера и шесть видеомагнитофонов стали записывать передаваемые с глубины 5 200 м картинки. Подлодка была видна как на ладони. Был хорошо различим поврежденный взрывом гигантский корпус, по каменистому дну были разбросаны куски обшивки, трубы, вентили и даже личные вещи экипажа – очки, бумажник, лоскуты одежды, погон. Погон был японским...

11 мая «Южморгеология» доставила американцев назад в Бриджтаун. Обнаружение I-52 и поднятые со дна находки вызвали журналистский бум. Были десятки интервью, был снят фильм, на Международной конференции кладоискателей в Лондоне Пола Тидвела признали «самым результативным искателем подводных сокровищ». И это не смотря на то, что золота, которое везла I-52, никто в глаза так и не увидел…

Россияне же, честно отработав свои деньги, без шума и помпы вернулись в свой тихий Геленджик. По поводу их славного шестимесячного похода была лишь одна статья в газете «Известия», да два года спустя в Краснодарском издательстве вышла небольшая брошюра «Тайны японской субмарины».

Зато в Америке по поводу поисков потопленной I-52 были написаны десятки статей. Одна из них, опубликованная в Newsweek, cодержала такой, невинный на первый взгляд, абзац: «На удивление корпус лодки уцелел и находится на глубине более 5 тысяч метров под поверхностью Атлантики, на расстоянии около 1,75 км от островов Зеленого мыса».

Этот абзац заставил внимательнее перечесть то, что было написано о секретной миссии субмарины I-52 и ее поиске, сопоставляя разрозненные, часто противоречивые факты и размышляя.

Размышления позволили не поверить всей этой истории, от ее начала, и до ее конца...

Часть третья

После внимательного прочтения написанного о судьбе японской подлодки I-52, нельзя не удивиться тому, как много во всех этих описаниях несуразностей и противоречий. Признаться, и сами же американцы не раз говорили о том, что история гибели I-52 несет в себе немало нелогичных и противоречивых сведений. Все это может означать, что логика у этой истории все же есть, но она совсем иная.

Итак, один из материалов на тему гибели I-52, опубликованный в Newsweek, cодержал такой абзац: «На удивление корпус лодки уцелел и находится на глубине более 5 тысяч метров под поверхностью Атлантики, на расстоянии около 1,75 км от островов Зеленого Мыса».
В приведенной цитате насторожило указание глубины нахождения подлодки в сочетании с удаленностью от берега. Нет таких глубин на таком расстоянии от суши. Для этого достаточно глянуть на приличную морскую карту. Даже Марианские острова, расположенные неподалеку от 11-километрового одноименного желоба (в частности, остров Гуам), от 5-километровых глубин удалены на 200 км. Знаменитая гавайская гора Мауна-Лоа очень круто обрывается в океан, но глубин в 5 км там во всей округе вообще нет. Ближе всего 5-километровые глубины находятся от филиппинских островов Самар и Минданао, но никак не ближе полусотни километров от них.



Что же касается района островов Зеленого Мыса (Cape Verde), то ближайшие 5-километровые глубины находится в 300 км к западу, или в 400 км к северу. К югу такие глубины удалены более чем на 600 км. На восток, в сторону Африки, их вообще нет. Даже если в приведенной цитате опечатка (не 1,75 км, а, допустим, 175 км), то все равно не может лодка лежать возле островов Зеленого Мыса.

Хочется так же задаться еще и таким вопросом: а зачем американцы погнали свой авианосец в сторону Африки? Неужели только ради того, чтобы утопить 2 тонны японского золота? Тогда почему, расшифровав все радиосообщения, тихоокеанский флот США не перехватил I-52 на выходе из Сингапура или в близлежащих узких проливах? Почему авианосец дожидался подлодку на просторах Атлантики, где у него было только несколько секунд, чтобы засечь радиосигнал и один шанс на тысячу, чтобы поразить лодку?



Кстати, весь маршрут лодки от базы в Куре до островов Зеленого Мыса, высчитанный по карте, составляет 18 500 км. Даже если округлить этот маршрут до 20 000 км, все равно это намного меньше, чем запас автономного хода I-52, который, напомним, составлял 49 000 км. К тому же наверняка лодка по самые горловины заполнила емкости в Сингапуре. Тогда, зачем надо было I-52 дозаправляться соляркой еще и от немецкой подлодки? А ведь во всех американских статьях именно эта операция представляется главной при обосновании необходимости встречи подлодок посреди Атлантики.

Но даже если это и так, то ведь немецкая боевая подлодка V-530 – вовсе не танкер, и пройдя не менее 4 000 км, а потом слив солярку японцам, она должна была еще вернуться назад. На чем?

Похоже, вовсе не перекачкой топлива и перегрузкой продовольствия занимались экипажи, а перегрузкой особо важного груза, причем в строго продуманном месте. И американцы, сдается, хорошо знали, что это за груз.

* * *

В августе 1945 года американцы сбросили на два японских города по атомной бомбе. Военные историки дружно утверждают, что военной цели эти бомбардировки не преследовали, а были лишь акцией устрашения. Это не совсем так.



Город Нагасаки был крупной военно-морской базой, центром судостроения и военно-морским арсеналом. А вот город Хиросима на самом деле ничем в военном отношении примечателен не был. Тогда зачем американцам понадобилось бомбить именно Хиросиму, да еще и в первую очередь? Ведь всего в 30 км находился город и порт Куре – центр военного судостроения, где на мощных судоверфях стоились авианосцы, где, кстати, была построена и лучшая в мире подлодка I-52.

Э, нет! Был в Хиросиме один объект, который требовал полного уничтожения. Причем, смею полагать, его уничтожение для американцев было настолько важным, что бомбардировка военно-морской базы Нагасаки (через три дня после Хиросимы) на самом деле стала лишь устрашающей или отвлекающей операцией. Более того, этот объект в Хиросиме должен был под своими руинами навсегда похоронить и большую военную тайну.



Американцы наверняка узнали, что в Хиросиме находился глубоко засекреченный химический завод и лаборатории, где дотошные японцы не без помощи немецких физиков уже научились обогащать уран и вплотную приблизились к созданию того, что потом на них упало с небес...

Так что вовсе не золото было главным грузом I-52. Золото воюющей насмерть Германии было так же нужно, как рыбе зонтик: куда, в какой швейцарский банк с ним прикажете бежать, что и у кого покупать? А если так, то стоило ли ради бесполезного на войне металла гнать подлодку на другой конец света, с риском потерять и золото, и лодку, стоимость которой превосходила стоимость этого золота? Логика упрямо подсказывает, что не стоило.

Другое дело 228 тонн вольфрама, молибдена, никеля – это присадки для выплавки легированной стали, из которой ковалось немецкое оружие. Другое дело 60 тонн каучука – это шины для автомобилей и артиллерийских установок. Другое дело опиум, несколько тонн которого, как оказалось, тоже были погружены в Сингапуре. Опиум был нужен в медицинских целях: число раненых в немецкой армии в 1944 году увеличилось многократно. И уж совсем иное дело – уран, из которого можно выковать оружие победы. Или оружие возмездия.



Вот эти-то ящики с неизвестными никому «химическими материалами», добытыми в оккупированных японцами северных провинциях Китая, и были главным грузом, ради которого погнали I-52 через три океана.

* * *

Попробуем теперь разобраться с теми четырнадцатью «военно-техническими экспертами», которые несколько месяцев маялись в тесноте отсеков I-52, задачей которых было получить в Германии некие «новые технологии».

Если речь идет о технологиях в производстве вооружений, но надо бы знать следующее. Уже в русско-японской войне 1904 года Япония обладала лучшим военным флотом в мире. С японскими авианосцами не мог сравниться никто, кроме США. И японская авиация во второй мировой войне не уступала авиации США. Подводные лодки у Японии были вообще лучшими в мире. Наконец, и в разработке химического оружия японцы продвинулись дальше всех, беспардонно испытывая его действие на несчастных китайцах.

Спрашивается, чему могли научиться японские «военно-технические эксперты» у немцев? Ответ очевиден: только тому, в чем немецкие физики-ядерщики обошли всех своих коллег во всем мире. Впрочем, на этот вопрос может быть и еще один ответ: секретных японских «экспертов» пригласили в Германию вовсе не учиться, а учить. Но путь их лежал вовсе не в Германию, и вот почему.



I-52 шла якобы курсом на оккупированный немцами французский порт Лорент (Lorient). Там ее якобы должны были ждать. На самом деле, ее там уже никто не ждал. Напомним дату встречи двух подлодок: 23 июня 1944 года. Но значительно раньше, 6 июня, англо-американские войска уже высадились в Нормандии, с двух берегов перекрыв узкую «трубу» Ламанша.

На западное побережье Франции сошла армада почти в 3 миллиона американцев и англичан, в проливе встали 7 тысяч судов, небо западной Франции бороздили 11 тысяч самолетов. И если в глубине страны еще располагались немецкие гарнизоны, то все ее атлантические порты были блокированы и с моря, и с неба. Пути из Атлантики ни к французскому Лоренту, ни к немецкому побережью Балтики уже не было. И экипаж немецкой V-530 об этом конечно же не мог не знать.

Часть четвертая

Теперь о подвиге лейтенанта Тейлора. Первое, что смущает, это длительность поиска им подводных лодок. А это значит, что в поздних сумерках нашел он их совсем не там, где несколько часов безуспешно искал.

И это вполне объяснимо. Немецкая и японская подлодки действительно встретились в оговоренном месте в десятке миль от островов. Это непременное условие: они могли найти друг друга в океане только сделав точную привязку, то есть, взяв пеленг как минимум на два визуально наблюдаемых наземных ориентира. Затем лодки тут же нырнули и в подводном положении ушли от островов и от греха подальше, придерживаясь шума винтов друг друга. Затем снова всплыли и спокойно сделали свое дело.

Случайно увидев в наступающей темноте стоящие рядом лодки, Тейлор сделал первый боевой разворот и сбросил сначала осветительные бомбы. Но и на втором заходе не стал бомбить, потому что бомбить уже было нечего – лодки успели продуть балласты и уйти на глубину. Вместо бомб Тейлор, описав широкий круг, бросил три сонарных радиобуя.

Сонарный буй – это поплавок, на котором установлен микрофон и радиопередатчик. Что микрофон улавливает, то и передается в эфир. Задача штурмана, постоянно щелкая переключателем, поочередно прослушивать «голоса» трех буев. И если все три начнут передавать шум винтов, то штурман понимает, что подлодка находится где-то между буями. И тогда он по разнице в интенсивности звука должен в уме решить задачу – установить, к какому же из буев лодка подошла поближе. Туда и нужно кидать бомбы. Но это теоретически.



А практически, штурман должен был в это же время разглядеть эти самые буи и, удерживая их в поле зрения, мгновенно понять, где по отношению к ним находится лодка, а где самолет, после чего успеть дать указание летчику, куда довернуть, не потерять при этом буи из виду и, наконец, строго в нужный момент сбросить бомбу. И все это – при жестком ограничении во времени, а в нашем случае – еще и в темноте.

(Это только сейчас, с появлением бортовых вычислительных комплексов и совершенного навигационного оборудования летчику на экран дисплея выдается отметка обнаруженной подлодки и уже «привязанная» к ней отметка самолета – ему остается только, управляя самолетом, совместить отметки, да нажать боевую кнопку).

Тем не менее, Тейлор сбросил две 500-фунтовых бомбы, а вслед им еще и торпеду (и не мог не сбросить – приказ бы не выполнил). Результата в потемках он не увидел, о чем сам позже честно признался. Есть все основания полагать, что не попал.

* * *

Море – это, как говорят летчики, безориентирное пространство. Пролетая над землей всегда можно сделать привязку по наземным ориентирам: перекресткам дорог, кромкам леса, излучинам рек и т.п. Что же касается моря, то его поверхность везде одинакова, зацепиться не за что. Поэтому любой разворот на 360 градусов с радиусом в несколько километров всегда приводит не в ту точку, откуда разворот начался. Тем более, если дует ветер. А наш Тейлор сделал как минимум три таких разворота, к тому же при сильном ветре.

С одной стороны, за это время лодки могли далеко уйти (каждый координированный, то есть, плоский, без потери высоты разворот бомбардировщика на скорости около 300 км/час занимает не менее 2-х минут). С другой стороны, лодок было две, и поэтому сонары наверняка передавали шумовой хаос. Наконец, услыхав разрывы глубинных бомб, японцы и немцы должны были мгновенно застопорить машины, поскольку знали о наличии на борту у американца торпеды Mk 24 Fido, самонаводящейся на шум винтов подлодок.

Да, но чьи же тогда плавающие обломки увидел Джерри Тейлор на следующее утро? Обломки японской I-52. Это позже доказали телекамеры «Южморгеологии». Вопрос не в том, что увидел Тейлор, вопрос – где он это увидел?



Похоже, вовсе не там, где бомбил. И это доказала неудачная экспедиция англичан на «Мстиславе Келдыше», использовавших ошибочные (или намеренно ложные) американские данные. Это доказали и первые, безрезультатные поиски «Южморгеологии» в том же районе. Увидел лейтенант плавающие обломки I-52 в тех координатах, которые позже аналитически вычислил дотошный кладоиcкатель Пол Тидвел, используя немецкие архивные материалы. А именно – рапорт капитана V-530 Курта Ланге, который единственный точно знал, в каком месте ушла на дно японская субмарина.



Вспомните – поиск I-52 по координатам капитана Ланге дал результат в первый же день. Первая же подводная телесъемка с борта «Южморгеологии» с глубины 5 200 метров только подтвердила то, что знал Пол Тидвел и что хранил в глубокой тайне. На экране мониторов было хорошо видно, что обшивка I-52 на большой площади как будто кем-то отодрана.



Но взрыв торпеды и давление воды должны были вмять ее вовнутрь, обернув как мокрую бумагу вокруг мощных шпангоутов. Картина же, которую зафиксировал объектив телекамеры, больше похожа на то, что взрыв произошел внутри лодки, когда внутреннее давление отдирает сварочные швы и обшивка, подпираемая огромным наружным давлением воды, аккуратно обваливается, обнажая ребра шпангоутов.



А что же сталось с немецкой подлодкой V-530? Прибытие ее в Германию было точно зафиксировано – оно произошло 133 дня спустя.

Столь долгое отсутствие объяснилось только много позже, в 90-х годах, после рассекречивания немецких военных архивов. Оказывается, нырнув глубину у островов Зеленого Мыса, V-530 ушла на запад и вынырнула у острова Тринидад, что у побережья Венесуэлы. И лишь затем пересекла Атлантику, обогнула Великобританию и прокралась с севера в Балтийское море. Поход V-52 к берегам Южной Америки был строго секретным даже от японцев, более того само название острова Тринидад было засекречено.

Причина в том, что планы немцев по переброске подводным путем своего золотого запаса, своей партийной и военной верхушки в Южную Америку были самой большой тайной третьего рейха. Равно как и все, что было связано с разработкой оружия будущего возмездия.

Многочисленные исследования, появившиеся в последние годы, показали, что немцы вплотную приблизились к созданию и этого вида оружия, и средства его доставки – многоступенчатой межконтинентальной ракеты «Фау». Им нужно было еще года два, но армия СССР уже погнала армию вермахта назад, к границам рейха. К тому же Гитлер, так надеявшийся на это оружие, глубоко разочаровался в исследованиях, не давших скорого результата, и к 1944 году остановил все работы.

Однако подброшенная нацистскими партийцами идея сохранения «арийского стержня» в джунглях Южной Америки для последующего возрождения рейха, фюрера сильно возбудила, а после перемещения линии восточного фронта вплотную к границам Германии – стала навязчивой. После высадки англо-американских сил в Нормандии, идея стала педантично воплощаться в жизнь, но уже помимо сломленной воли Гитлера: в стране оставались еще и властные силы, и вполне крепкие головы.

Но почему же тогда элитарный «стержень», снабженный золотом и надежно упрятанный в южно-американской сельве, так и не смог возродить новый, четвертый рейх?

А кто сказал, что не смог? Идея-то заманчивая... Правда, человеконенавистники из СС так и остались в сельве загибаться от малярии, а все светлые головы (не исключено, что включая и 14 японских) были быстро американцами вычислены, собраны, пересчитаны и с новыми документами отправлены на северный континент, в секретные оборонные центры и военные лаборатории, да на очень хорошее жалование. Собрав светлые головы, единственное, что им запретили, это даже между собой вспоминать, что они – военные преступники…

* * *

...Курсант Тахиро Мицумото машинально задраил за собой переборочный люк, и прежде чем выполнить приказ, осмотрелся. Огромное пространство торпедного отсека снова было пусто. Несколько месяцев он, Мицумото, был единственным обитателем и часовым этого запретного помещения, днем и ночью карауля несколько десятков пронумерованных ящиков. И лишь близорукий чиновник (с неизменным портфелем в руках) в сопровождении капитана имел право войти к нему, предварительно назвав пароль.

Теперь – все, служба бессменным часовым для Мицумото закончилась. Секретные ящики переданы, а вместо них погружены заплесневелые картонные коробки с немецкими консервами, да несколько лакированных ящичков с французским коньяком. Лодки еле успели разбежаться, спугнутые невесть откуда взявшимся американцем, увернулись от брошенных где-то вдалеке бомб, и I-52 со скоростью шести узлов резво ушла своим курсом. Лишь под утро командир подлодки приказал ненадолго всплыть, поздравил экипаж с успешным выполнением боевой задач. Снова ушли под воду и командир приказал Мицумото принести в кают-компанию один из французских ящичков, дабы отметить и успех, и удачу.

Курсант коньяк не любил, да и вообще не пил. А вот поесть был горазд. Он снял с полки одну из коробок с консервами, поднес к плафону и стал напряженно вчитываться в мелкие буквы (у него в последнее время почему-то стало теряться зрение, да и волосы стали выпадать, наверное, от долгих вахт в сыром отсеке). Даже помогал себе губами, читая немецкие слова и пытаясь понять, чем же это угостили их немецкие союзники.

И тут в абсолютной тишине он уловил чуть слышное пощелкивание. Приложил к коробке ухо... Звук работы часового механизма был последним звуком, который курсант Мицумото слышал в своей жизни.