barucaba.livejournal.com

Согласно «гомеровскому» гимну «Гермесу» и в трактовке Аполлодора («Мифологическая библиотека»), дело происходило так.
Старшая из дочерей Атланта, сына титана Иапета, которую звали Майя, родила от Зевса маленького Гермеса. Это случилось в пещере горы Киллены, находящейся на северо-восточной границе Аркадии. Как полагается даже среди богов, новорожденного завернули в пеленки и положили в той же пещере в колыбель. Своими поступками он сразу же заявил о себе как бог, ибо то, что сделал Гермес, недоступно ни одному из смертных.

Муза! Гермеса восславим, рожденного Майей от Зевса!
Благостный вестник богов, над Аркадией многоовечной
И над Килленою царствует он. Родила его Майя,
Нимфа, достойная чести великой, в любви сочетавшись
 С Зевсом-Кронионом. Сонма блаженных богов избегая,
В густотенистой пещере жила пышнокудрая нимфа.
Там-то на ложе всходил к ней Кронион глубокою ночью,
В пору, как сон многосладкий владел белолокотной Герой.
Втайне равно от богов и людей заключен был союз их.
Время пришло, — и свершилось решенье великого Зевса:
Сын родился у богини, — ловкач изворотливый, дока,
Хитрый пролаз, быкокрад, сновидений вожатай, разбойник,
В двери подглядчик, ночной соглядатай, которому вскоре
Много преславных деяний явить меж богов предстояло.

По легенде, на этой горе родился Гермес.

Маленький бог сбросил с себя пеленки, вылез из колыбели и в конце концов перешагнул через порог пещеры. Он отправился в ту самую Пиерию, где жили музы-пиериды. Однако его интересовали не они. Там он украл стадо коров, которое пас Аполлон. Но чтобы самого похитителя и коров нельзя было отыскать по следам, Гермес надел на их копыта сандалии и пригнал всех в Пилос, там ему удалось спрятать стадо в пещере. Двух же коров малолетний похититель зарезал и ловко освежевал: их мясо он частично сварил и съел, а частично — сжег; шкуры же растянул на скале для просушки. После этого он поспешил возвратиться к себе на родину, в Киллену.

После того как из недр материнских он вышел бессмертных,
В люльке священной своей лишь недолго Гермес оставался:
Вылез и в путь припустился на розыск коров Аполлона,
Через порог перешедши пещеры со сводом высоким.

Гермес угоняет коров Аполлона. Lorrain Claude

Здесь перед своей пещерой он нашел пасущуюся черепаху. Гермес полностью очистил весь панцирь. Затем он срезал несколько стеблей тростника и разделил их на небольшие столбики. Воткнув эти тростниковые столбики в крепкий панцирь черепахи и натянув на них кишки коров, он завершил изготовление первой лиры (тот же миф говорит, что Гермес изобрел и плектр).
Впоследствии кто-то из безымянных греческих поэтов сложит о лире удивительную эпиграмму-загадку, в которой, в отличие от мифа, корова заменена на барана:
«Мой родитель — баран, а мать моя — черепаха; Рождение мое было смертью и ей, и ему».

Как через грудь человека, которого злые заботы
Мучают, быстрые мысли несутся одна за другою,
Как за миганием глаза другое миганье приходит,
Так у Гермеса за словом немедленно делалось дело.
Точно по сделанной мерке нарезав стеблей тростниковых,
Их укрепил он над камнеподобной спиной черепахи,
Шкурой воловьей вокруг обтянул, догадавшись разумно,
Пару локтей прикрепил, перекладину сделал меж ними
И из овечьих кишок семь струн приладил созвучных.
Милую эту утеху своими сготовив руками,
Плектром одну за другою он струны испробовал. Лира
 Звук испустила гудящий. А бог подпевал ей прекрасно.

Утром, едва рассвело, на священные главы Киллены
Снова вернулся Гермес. И на длинном пути никого он
Ни из бессмертных богов, ни из смертнорожденных не встретил.
Даже собаки молчали. И Зевсов Гермес-благодавец,
Съежившись, в дом сквозь замочную скважину тихо пробрался.
Ветру осеннему или седому подобный туману.
Там в колыбельку поспешно улегся Гермес многославный.
Плечи окутав пеленкой, лежал он, как глупый младенец,
В руки простынку схватил и ею играл вкруг коленок.
Лиру же милую слева под мышкой прижал.

Тогда Аполлон взял своего сводного братца Гермеса, отнес его к самому Зевсу, их отцу, взывая к справедливости. Зевс потребовал от Гермеса возврата коров, но тот все отрицал. Однако долго скрывать истину было невозможно, и Гермес вынужден был привести Аполлона в Пилос, где находилось украденное стадо, и возвратить его хозяину. После того как правда восторжествовала, расстроенный Гермес сел и стал играть на изобретенной им лире. Как видно, он вложил в эту импровизацию всю свою горечь и тоску. Гермес молчал, но лира его пела и разливающиеся вокруг звуки говорили о многом, передавая уныние и скорбь самого музыканта.

Плектром испробовал струны одну за другою. Кифара
Звук под рукою гудящий дала. Аполлон засмеялся,
Радуясь; в душу владыки с божественной силой проникли
Эти прелестные звуки. И всею душою он слушал,
Сладким объятый желаньем. На лире приятно играя,
Смело сын Майи по левую руку стоял Аполлона.
Вскоре, прервавши молчанье, под звонкие струнные звуки
Начал он петь, и прелестный за лирою следовал голос.
Вечноживущих богов воспевал он и темную землю,
Как и когда родились и какой кому жребий достался.

 И тогда произошло чудо, на сотворение которого способна лишь музыка. Только что добившийся своей цели, радостный и удовлетворенный Аполлон стоял как завороженный возле музицирующего Гермеса и с восхищением смотрел на инструмент, издававший прекрасную мелодию. Он забыл о своих коровах и вообще обо всем на свете. Единственное, что его сейчас притягивало, — инструмент и исполняемая на нем музыка. Когда затихли божественные звуки, Аполлон попросил Гермеса отдать ему лиру в обмен на коров. Подумав, Гермес согласился, но с одним условием: Аполлон должен научить его искусству прорицания. Аполлон принял это условие, однако выдвинул встречное требование: обучение должно быть обоюдным, Гермесу придется обучить его игре на лире. В конце концов сделка состоялась, и в результате Гермес приобщился к великим тайнам мантики, а Аполлон в совершенстве овладел искусством игры на лире.

Неукротимой любовью душа разгорелася Феба,
И, обратившись к Гермесу, слова он крылатые молвил:
 "О скоторез, трудолюбец, искусник, товарищ пирушки,
Всех пятьдесят бы коров подарить тебе можно за это!
Мирно отныне с тобою, я думаю, мы разойдемся.
Вот что, однако, скажи мне, о Майи сын многохитрый:
Дивные эти деянья тебе от рожденья ль присущи,
Либо же кто из бессмертных иль смертных блистательным этим
Даром тебя одарил, обучив богогласному пенью?
Слушаю я этот дивный, доселе неслыханный голос,
Нет, никогда не владел тем искусством никто ни из смертных,
Ни из бессмертных богов, в Олимпийских чертогах живущих,
Кроме тебя одного, сын Зевса и Майи, воришка!
Что за искусство? Откуда забвенье забот с ним приходит?
Как научиться ему? Три вещи дает оно сразу:
Светлую радостность духа, любовь и сон благодатный.
Сопровождаю и сам я божественных Муз олимпийских,
Дело же их — хороводы и песенный строй знаменитый,
Пышно цветущие песни и страстные флейт переливы.
Но никогда ни к чему еще сердце мое не лежало
Больше, чем к этим деяньям искусным, явленным тобою.

Тема конфликта между двумя богами была достаточно популярна в античности. Так, Павсаний сообщает, что на горе Геликон стояла медная скульптурная группа, изображающая Аполлона и Гермеса, борющихся за лиру. Лукиан в «Разговорах богов» посвятил специальный раздел этому мифологическому эпизоду. Правда, здесь создателем лиры выступает не Гермес, а другой олимпийский умелец — Гефест, бог огня и кузнечного ремесла, но смысл повествования тот же: Аполлон завидует Гефесту, так как тот умело играет на изобретенной им лире, а сам Аполлон, несмотря на свои продолжительные упражнения, не может сравниться в мастерстве с Гефестом. Лукиан использует этот эпизод для реализации своей основной художественной задачи — снабдить образы великих олимпийцев характерами его современников. Аполлон низводится им до уровня обыкновенного музыканта-ремесленника, озабоченного профессиональной завистью. Поэтому в таких «опеваниях» известного мифа не следует искать большого глубинного смысла, ибо их важнейшей задачей являлась модернизация древнего предания.

Звонкую будешь иметь на руках ты певицу-подругу,
Сможет она говорить обо всем хорошо и разумно.
С нею ты будешь желанным везде, — и на пире цветущем,
И в хороводе прелестном, и в шествии буйно веселом.
Радость дает она ночью и днем. Кто искусно и мудро
Лиру заставит звучать, все приемы игры изучивши,
 Много приятных для духа вещей он узнает чрез звуки.

Перевод В.В. Вересаева

 Сам же миф отражает реальные черты музыкальной жизни архаичного периода. История не сохранила, да и не могла сохранить, сведения той древнейшей дописьменной эпохи о взаимоотношениях между музыкантом-исполнителем и мастером, создающим музыкальный инструмент. Поэтому сейчас нельзя однозначно ответить на вопрос, совмещались ли они в одном лице в той доисторической древности? Хотя такое совмещение и было вполне возможным, но миф об Аполлоне и Гермесе отражает стремление к дифференциации дела музыканта и дела мастера и находится в согласии с представлениями о разделении ремесел, изложенными в труде писателя III в. Диогена Лаэртского «О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов»: кроме «добывающего ремесла» (например, дровосека, добывающего натуральный материал), существуют «перерабатывающие» и «использующие»- ремесла. Примером перерабатывающего ремесла является производство авлосов и лир, так как эти инструменты возникают словно из «переработки» таких натуральных материалов, как дерево и тростник. Использующим же ремеслом является профессия музыканта, ибо она только «использует» инструменты, сделанные другими мастерами. Такая же дифференциация ремесел присутствует у Платона («Эвтидем»), когда он различает «λυροποιική» (ремесло изготовления лир) и «κιθαριστική» (искусство игры на лире). Такова была логика античной «специализации» в классический и послеклассический периоды.

Как мы видим, в мифе об Аполлоне и Гермесе проводится та же мысль. Несмотря на то, что первый обучается игре на лире у второго, основная смысловая направленность легенды заключается в том, что мастер-Гермес дал в руки музыканта-Аполлона изобретенный им инструмент.

Е.В. Герцман