— Михаил, почему звезды сошлись на вас, когда есть, скажем, Ведерников или Понькин, у которых «послужной список» в качестве руководителей побогаче?

— Мне трудно ответить. Могу лишь сказать, что я накопил гигантский опыт за годы работы в Мариинском оркестре: прекрасно знаю, как эта структура работает. Во-вторых, у меня уже имелись и другие приглашения из Европы стать главным, причем из нескольких мест. Так что это был один из вариантов оставить меня в России. И когда получил приглашение от Кехмана, я сам разговаривал с Валерием Гергиевым. Гергиев отнесся нормально. Я ведь не ухожу из Мариинского, но продолжаю там дирижировать (хотя, конечно, занятость сократится). Мариинский — мой родной дом, место, которое я бесконечно люблю, и всегда по просьбе Валерия Абисаловича буду что-то там делать: например, скоро поеду на гастроли в Норвегию...

— А с Кехманом вы прежде сотрудничали?

— Не сотрудничали, но были знакомы. Он как-то давно предлагал продирижировать несколькими спектаклями, но тогда это было не очень вовремя.

— В Михайловском и до вас был неплохой музрук; но, так понимаю, сейчас речь должна идти о серьезных преобразованиях? Каков план-максимум?

— Как говорилось, ранее был «сезон балета», а в следующем году упор будет именно на оркестр и оперу. Для этого я и вошел как «молодой и энергичный», имеющий много симфонических контрактов за границей. Так что начнем поднимать оркестр на сцену: у нас будут симфонические программы. Прежде их было мало.

— Когда говорят о Питере, упоминают два классных оркестра — гергиевский и темиркановский, — ставится ли негласно такая задача, чтоб среди них стали упоминать и оркестр Михайловского театра?

— Я к этому буду стремиться.

— А вы его слушали?

— Конечно. Петербург — город маленький, много раз ходил в Михайловский, у меня и друзей там много... и я достаточно подготовлен, знаю, что происходит в оркестре. Его качество — хорошее именно для оперного оркестра.

— Но нехорошее для самостоятельного коллектива?

— Слово «нехорошее» я пока не говорю. Просто надо еще много работать. Я буду очень глупо выглядеть, если скажу, что через год мы обгоним оркестры Гергиева и Темирканова. Конечно, нет. Я прекрасно знаю, как годами строил свой оркестр Валерий Абисалович... как притирались друг к другу музыканты, как коллектив вырабатывал свой стиль игры. Это все небыстро.

— Ваше кредо: каким должен быть дирижер XXI века?

— Прежде всего нужно у-вле-кать музыкантов. Иногда приходится — и никуда от этого не уйти — проявлять характер. Быть — я надеюсь, в меру — жестким. Но главное — делать так, чтобы музыканты верили тебе. Верили тому, что ты любишь в первую очередь музыку, а не себя в музыке. Надо доказать очень хорошим музыкантам, что ты имеешь право стоять перед ними. Потому что не всегда дирижеры это право имеют. Но если состоялся этот контакт, если оркестр тебя принимает — это самое главное. А жесткие слова и жесткие санкции в адрес оркестра я не очень приветствую.

— Вы как музыкальный руководитель будете приглашать других дирижеров?

— Я сразу понял, что мне нужен молодой дирижер, которого я знаю, который великолепно образован, голодный до работы. Потому что надо будет работать. Это Алексей Ньяга. Плюс в театре есть дирижер Валентин Богданов. А еще — Валерий Овсяников, он успешно позавчера выпустил балет «Спящая красавица»... Команда есть.

— То есть ставка будет делаться на оркестровый бренд...

— И оркестровый, и... просто об этом не буду говорить — все еще решается на данный момент — много у нас очень интересных оперных задумок.

— Единственная вещь: в Михайловский театр часто приглашаются замечательные люди, но не все надолго удерживаются... Те планы, о которых вы говорите, подразумевают долгие сроки сотрудничества, а не так, что через год — не склеилось, не сошлось...

— Это вы меня пугаете сейчас? Поверьте, я все взвесил и обо всем этом думал. Контракт подписан с моим английским агентством Askonas Holt на срок «два плюс три года», и он полностью защищает мои интересы в этом деле.