Вечереет на улице. Солнце умерило прыть. По какой-то причине мне надо с тобой говорить. Хорошо, что ты есть. Умоляю тебя — не исчезни.

В Лисьем Городе каждое лето танцуют фокстрот, раздают конопушки носителям рыжих бород и, подняв паруса, распевают пиратские песни, потому что на небе сияет морская звезда. Пожилые шлагбаумы учат летать поезда, если нет пассажиров, иначе возникнут вопросы. Всепрощающий Бог заблудился в своих именах. В Недостроенном Доме гостит шаолиньский монах. Возле Дома растут исключительно чайные розы. Почаевничать всласть медвежонок приходит. И ëж. Просто вдруг получилось, что ты никогда не умрëшь. Никогда-никогда. Согласись — получилось неплохо.

В Лисьем Городе каждую осень играет тромбон. Тень друида сидит на горе, предвкушая Мабон (широко отмечается Орденом Чертополоха).
Стало раньше темнеть, замечаешь?Действительно так. Вот луна — то ли ломаный грош, то ли медный пятак. То ли тёртый калач — при её-то значительном стаже, при её-то щеках. Этот вечер тебе посвящён. Хорошо, что ты есть. Обещай, что ты будешь ещё. Я реально другой вариант не рассматривал даже. В Лисьем городе памятник дворнику думает вслух, развлекая словарным запасом кленовых старух. И старухи смеются, и бусы звенят, и мониста. Над вокзалом недавно космический шаттл завис, а в фарфоровой лавке слона продаётся сервиз под названием "Пятый рождественский сон пианиста".

Ты, наверно, устала. Поэтому тоже ложись. Начинается новая ночь, продолжается жизнь. Твоё небо измерить нельзя, твоё море — не высечь. Часовые любви в тех же рангах, на тех же постах. Что ещё пожелать? Пусть качают тебя на хвостах сотни ангелов Лисьего города. Тысячи тысяч.




(с) Резная Свирель