Январский вечер. Весна не пишет.
Сугробы лезут во двор, на крыши.
И только желтый здесь явно лишний,
Что пляшет в окнах чужих квартир.
Бесцветный город бесцветных судеб,
Так было, есть и, наверно, будет,
Ведь каждый лезет в отряды судей,
Чтоб тыкать пальцем в "прогнивший" мир.

Плохой политик, сосед, бухгалтер,
зарплату вновь недодали в марте,
рожден не там, где хотел на карте,
в Египте снова полно акул.
Менять же что-то никто не хочет,
ведь дырку проще заклеить скотчем,
поныть бутылке, поплакать ночью,
со злостью пнуть безобидный стул.

Когда-то ж должен прийти спаситель,
какой-то гений, народный мститель,
не важно кто, НЛО, целитель,
но будет мудр он и велик!
А жить сейчас, устранять помехи,
Сменить работу и переехать,
творить, влюбиться, достичь успеха
на деле может лишь наш язык.

Держаться цели и вправду трудно,
цвета теряются в массе будней,
на мель садится любое судно,
когда бросают на произвол.
Но если чай начался с чаинки,
начни с себя, измени крупинку,
ведь куртку проще подбить овчинкой,
чем снежный вихрь впихнуть в чехол.





(с) Deacon