Я скажу тост. Я хотел бы сказать его за праздничным столом, где во главе сидел бы мой хороший друг Володька. Но он живет в другом городе, а по телефону – это не тост.

В этот день четыреста пятьдесят лет назад в Европу привезли табак, а пятьдесят пять лет назад умер Сталин. Но сейчас не об этом. Тебе тридцать шесть. А значит удалось сделать немало, а еще больше сделать предстоит.

Ты был лучшим певцом и гитаристом еще в школе. И сейчас готов петь для друзей до шести утра. А мы готовы тебя слушать. Это ты уговорил двух приятелей со двора стать морскими пехотинцами, и вы уехали в легендарное ДВОКУ на единственный в стране факультет морской пехоты. И потом всей жизнью своей доказал, что принцип «Жизнь – Родине, душу – Богу, честь – никому» - не сотрясение воздуха, а единственно возможный способ существования русского офицера. А Бог хранил тебя.

Он хранил тебя в Гудермесе, когда ты попал под свой же минометный обстрел. Хранил в трижды проклятом Аргунском ущелье, когда рота налетела на засаду, и треть бойцов полегла почти сразу. Хранил, когда радист, шедший прямо у тебя за спиной, зацепился за «лягушку». Хранил, когда ты, возвращаясь из рейда, вызвал «вертушки» прямо на себя.

«За моею спиной такое!.. Много всякого, брат, за моею спиной…» - это про тебя. Ты был лучшим командиром разведроты на участке. Твои бойцы никогда не трусили и не отступали. А враги тебя уважали за несуетливую и непарадную отвагу. Это ты кидался в рукопашную со штык-ножом, ты лично брал полевого командира, ты отвез на броне молоденького раненого нохчу к его боевикам. Не зря же Паша в день твоего рожденья на 24 года ахнул салют в 24 ракеты в твою честь. Да про тебя книжки писать можно. Ничего, дочки подрастут – напишут:-).

Но про тебя есть еще и другая песня: «Россия нас не жалует ни славой, ни рублем…». Можно ли не уважать тебя, когда все твои, без малейшего преувеличения, подвиги не то чтобы без ордена – без единой медали остались, и при этом ты ни разочка никогда никому на это не сетовал? А когда мы тебе говорили о том, ты смеялся: «Лишь бы не посмертно!» Всегда буду помнить, как спросил за жизнь, когда твоя жена не могла на работу устроиться, и жили вы на одну зарплату офицерскую, а ты ответил: «А мне после Чечни все нравится», потом помолчал и добавил: «Если все делал правильно, то и жалеть будет не о чем». И по-другому ответить не мог. И не должен был.

Извини, что не смог приехать к тебе. Но я обязательно приеду. Сядем на кухне, вспомним шашлык в Моздоке, драку в Благовещенске, Новый год в Черноречье. Да много чего еще вспомним. У нас у каждого по охапке баек за пазухой. И за подругу твою боевую – Наталью – выпьем. И за дочек твоих, чтоб умные да красивые росли. А потом и гитару достанем, куда ж она денется! Вспомним и тех, кого нет уже. За кого нам теперь дожить надо.

Я горд тем, что могу назвать тебя своим другом. Береги себя, братуха. Здоровья, счастья и удачи! Ну, взяли, товарищи офицеры!!!