Позвонила Аннушка и заказала пост о ВОЗВЫШЕННОМ, пообещав испечь в награду мой любимый тортик с орехами и кусочками консервированных ананасов.
- Солнышко, - сказал я ей, - уточни, что значит «о ВОЗВЫШЕННОМ», а то для меня буквально все, что перемахивает отметку метр семьдесят – ВОЗВЫШЕННОЕ.
- Толкай об искусстве, - приняла решение Аннушка, - только я тебя очень прошу, Шакетт, если можно, опусти детальное описание очередного оргазма, поправка принята?
- Ты подрезаешь мне творческие крылья! – обиделся я.
- Это не крылья, дорогой друг, - парировала Аннушка, - это другое!
- Все равно подрезаешь, - не унимался я, - впрочем, когда, ты говоришь, намечается тортик?
- Завтра! – с готовностью выдохнула Аннушка.
Положив трубку, я вспомнил, лето, пляж и гибкого курчавого юношу, который со смехом вертел сальто, зарываясь то ступнями, то ладонями в белый теплый песок. О Греция, о светлый необузданный дух итальянского Возрождения! Какое тело, какой чистейший образец вечного, мудрого и лукавого искусства!

ДОРОГАЯ АННУШКА!
С некоторых пор я разучился вести дневник, ни к кому при этом мысленно не обращаясь. Мне нужен воображаемый собеседник с ангельским терпением и столь нехарактерной для Израиля склонностью всё принимать на веру. Жизнь большинства людей, дорогая Аннушка, заполнена серенькой повседневностью, так что внимание к своей персоне трудно купить, отталкиваясь от предметов обычных и прозаических. Кому интересен поток вашего сознания, если от него не разит экзотикой? К каким только ухищрениям ни прибегает современная литература, дабы скормить читателю внутренний монолог своего порочного и скучающего по жизни героя! А я роскошествую: пишу о себе без поводов и предисловий, благо это – дневник, исповедальня и гримерная одновременно. Аннушка, я слишком ленив для имиджа оригинальной персоны, сюжет всегда заключен в нашей личности, а не во внешних обстоятельствах. У меня все как обычно: дом, работа, свидания с Амноном. Несколько раз я пытался изменить ему, однако эти попытки не принесли ожидаемой остроты ощущений, вероятнее всего потому, что не являлись достаточно преступными. «Свобода – лучшая гарантия честности, - любил говаривать Амнон, - а презерватив, - прибавлял он интимно, - лучший спутник свободы». Сволочь.
Однажды в баре я познакомился с Валентином. У него были зеленые глаза, русые волосы и бронзового цвета гладкая кожа, а у меня – паршивое настроение и жажда флоберовских приключений.

Вложение: 2270937.jpg