С воскресенья грянул один из тех ливней, о которых мой приятель говорит ЧЕРТИ ССУТ. Я думал об Асафе, ну, о том парне, в которого безнадежно влюблен уже несколько лет. Первого января исполнился ровно год как он не живет в нашем дворе. Помню до ужаса обыденную сцену его переезда, которую наблюдал с таким чувством, как будто при мне убивают собаку, а я бессилен что-либо предпринять: фургон, суета, грузчики из подъезда выносят какие-то вещи… Для меня все это кричало только об одном: Я БОЛЬШЕ НЕ УВИЖУ ЕГО, Я НЕ БУДУ ЗНАТЬ, ГДЕ ОН И КАК СКЛАДЫВАЕТСЯ ЕГО ЖИЗНЬ. Наступил вечер, а свет в его окне так и не зажегся, комната Асафа умерла, и я плакал, как мальчишка, как ЕГО мальчишка, которого он вдруг вычеркнул из своей жизни. Мое впечатлительное сознание услужливо напоминает его голос и смех, всегда адресованный другим людям, но похищенный моим слухом в качестве некой драгоценности, которой нельзя воспользоваться, но которую можно тайно хранить. Боюсь, я никогда не сумею забыть Асафа и уж тем более предать его, человека, едва кивавшего мне при встрече. Дождик все льет, безуспешно пытаясь соединить небо и землю; над мокрыми тротуарами плывут торжественные купола зонтов, принадлежащие религии дождя... Я смотрю на небо, и серые обрывки туч с фатальной неизбежностью складываются в образ Асафа. Увы, мне никогда не суждено ответить на его улыбку, прикоснуться к его бронзовому от загара стройному и сильному телу... Я думаю о том, что мы по-настоящему принадлежим только тем, кого любим. Всегда. И взаимность здесь совершенно ни при чем.

Вложение: 1764127.jpg