Несколько лет назад, на втором курсе института, я платонически дружил с одной девчонкой. Ее звали Жанна. Мы регулярно списывали друг у друга лабораторные и на лекциях всегда сидели вместе. Однажды, когда мы брели после занятий к автобусной остановке, она вдруг посмотрела на меня как-то… ну, светло, что ли, засмеялась, как будто у меня нос был ваксой перепачкан, и сказала:
- А знаешь, я ведь люблю тебя…
У меня даже тени сомнения не возникло, что она просто прикалывается, поэтому я тоже засмеялся и ответил:
- Да брось! Такими вещами не шутят…
Она пожала плечами и сказала:
- Я вполне серьезно. Я тебя действительно люблю.
При этом она продолжала смеяться, так что я окончательно пришел к выводу, что надо мной издеваются.
- Ну, ты даешь! – только и нашелся я.
В это время подошел ее автобус, и она уехала. Больше мы с ней к этому разговору никогда не возвращались. Ее словам, в отличие от ее смеха, я тогда не поверил, но сам случай запомнил очень хорошо, потому что, согласитесь, не слишком часто доводится в жизни слышать такие избитые и в то же время драгоценные слова, я имею в виду про любовь… Любовь… Она пришла ко мне два с половиной года назад, отчаянная, пронзительная, беспощадная и совершенно безответная. С этим высоким смуглым парнем, который казался мне богом, мы часто пересекались в компаниях, а когда встречались на улице – просто дружески здоровались. У него была девушка, высокая и очень красивая, как и он сам, короче, я втюрился в стрейта. Ситуация усугублялась тем, что мой избранник весьма непрезентабельно относился к геям, хотя лично обо мне, к счастью, ничего ТАКОГО не знал. Я медленно и тихо сходил с ума… Каждый вечер, засыпая, я шепотом звал его по имени. Я прижимался к стене, чтобы освободить для него место на своей односпальной кровати. Если бы вы только знали, как мне хотелось чувствовать запах его волос, слышать его дыхание. Я мог бы всю ночь сидеть и просто смотреть, как он спит… Помните замечательные стихи Мандельштама: «И море, и Гомер, все движется любовью…»? В один из дней я отправился к морю. Было холодно и довольно ветрено, и на пляже никого не было. Я приблизился к воде настолько, чтобы шум прибоя мог поглощать слова, которые я собирался произнести. Когда я начал говорить, то едва мог расслышать собственный голос, так грохотали волны. Глядя на горизонт, я обращался к тому парню. Наконец-то я рассказал ему о своей любви и о том, как он мне дорог. Я сказал ему, что, несмотря на то, что нас разделяет, он является для меня самым особенным человеком, самым лучшим, самым красивым и самым желанным парнем на свете… Я жаловался ему на свою душевную боль, как жалуется ушибивший коленку ребенок, я просил у него защиты от самого себя и от боязни его непонимания и презрения. Мои губы каждый раз запинались на его имени. Я сказал, что готов ждать его всегда, что мне ничего не нужно от него и что я все равно, все равно счастлив своей бестолковой, мучительной любовью, потому что она настоящая… Потом я повернулся и ушел. И знаете, после этого случая я неожиданно поверил-таки той девушке. Мне сделалось ужасно стыдно перед ней за собственную тупость! Если б знал, где она теперь, обязательно позвонил бы сказать, как я ей благодарен =ваш бахур шакет=