Гость приносит семь счастий.

Абхазская пословица

Гостеприимство (асасра, асасдкылара), согласно вековым абхазским народным понятиям,— священный закон, обяза­тельный для всех. Человек может обладать всякими добро­детелями, но достаточно ему не быть хлебосольным и го­степриимным, чтобы оказаться морально осужденным и в какой-то мере ущербным в своем обществе.

В силу таких традиций абхазское гостеприимство, как выразился известный грузинский историк прошлого столетия Дм. Бакрадзе, носило еще в XIX в. «характер гостеприимства времен Гомера». Г.Рыбинский сообщал в конце того же века, что на всякого гостя абхаз «смотрит как на божью благодать, ставит на стол все свои достатки и ухаживает за ним с известным церемониалом». При этом он говорит о «чисто французской вежливости и предупредительности» абхазов.

Следует отметить, что, согласно вековым понятиям народа, гость не может, разумеется, предложить деньги или какую-нибудь иную плату за прием или услуги. Это значило бы серьезно обидеть хозяина. Можно в любое время остано­виться у каждого, но лишь в качестве гостя, и ему подадут все, что есть в доме, сделают все возможное, чтобы он хоро­шо провел время и спокойно отдохнул, причем помощь со­седей сделает незаметным недостаток средств или отсутствие хозяина или хозяйки дома, куда пришли гости. «Приветливость и гостеприимство абхазцев вошло в поговорку,— писал в 1944 году А. И. Мостков, проработавший много лет в Абха­зии сельским врачом,— и нередко переходит даже меру. Как бы вы ни спешили, вас не отпустят без угощения, кото­рое принимает иногда характер целого пиршества с тостами, речами, и это, конечно, не только по отношению к более или менее почетному гостю. Благодаря удивительному го­степриимству абхазцев, даже бездомные босяки, странство­вавшие по шоссе от Сухуми в Новороссийск и обратно, находили довольно радушный прием: абхазцы их кормили и вдоволь им давали вина, не требуя от них за это работы».

Гость может посетить любой дом по приглашению или без него. Что касается первого случая, абхазы чтут обычай приглашения гостей. Если мимо жилища абхаза следуют люди своей дорогой, то он выходит к ним, приветствует их традиционным «Добро пожаловать!» (Бзиала шваабеит!) и просит зайти к нему: «Заверните к нам — будем хозяевами!». Эти же слова, которыми начинается сложный церемониал всякого гостеприимства, произносит он не только вблизи дома, но и в любом месте своего села, встретившись и при­ветствуя представителей другой общины.

И вот так или иначе приехал гость, на которого абхазы «смотрят как на божью благодать», считая его «приносящим семь счастий», вообще самым дорогим существом. И стар, и млад выходят навстречу. Словами «Добрый день!» (Мшыбзиа!) Гость непременно первым приветствует хозяев. «Добро тебе видеть! Добро пожаловать!» (Бзиа убеит! Бзиала уаабеит!) — столь же обязательно отвечает старший, а за ним и другие старшие члены семьи. И это нечто большее, чем простая форма вежливого обращения. Ибо достаточно кому-нибудь не приветствовать положенным образом встречного, чтобы не на шутку его обидеть. Женщины, обведя рукой во­круг головы гостя, как бы магически перенося на себя его недуги, целуют его в плечо, слегка прикасаясь к нему. В этом случае и мужчина, в свою очередь, также предельно легким прикосновением целует ее в голову или в лоб. В прошлом же абхазы, как и адыгеи, вообще не придерживались таких широко распространенных в мире обычаев, как поцелуй, приветственное обнажение головы и рукопожатие, которые только с не очень давнего времени (с конца 20 века) стали все больше входить в привычку.

Для приема гостей в старину строился специальный дом во дворе под названием «асасааирта», то есть «место, куда приходят гости». И теперь гостя принимают в лучшем поме­щении, специально отведенном для него, сохраняющем свое старое название — асасааирта. Обычно теперь асасааиртой служит зал так называемого «большого дома».

Гостя приглашают войти в этот дом. Но кто же должен «идти впереди» (апхьагылара), кому принадлежит право пер­вым переступить порог? Несмотря на то, что обычаем этот вопрос давно решен в пользу старшего хозяина, последний никак не спешит воспользоваться своим правом, вежливо уступая дорогу посетителю. И тут начинаются грозящие затянуться взаимные уговоры и приглашения (унеиснеи).

—Проходи,   да   приму   я   на   себя   твои   беды!    (Унеи, уххь згеит!),— говорит хозяин.

—Как  это  можно!  Ты  хозяин — тебе  и  идти  первым! —отвечает тот.

В разных вариациях это повторяется несколько раз, и, наконец, глава семьи, а за ним и главный гость, входят в дом. Следующие за ними проделывают то же самое, с учетом близости родства (например, материнская родня пользуется особым почетом, независимо от возраста) и старшинства (еибарпшны), но уже без излишних церемоний.

Гостя усаживают на почетном месте, тогда как сами хозяева, в том числе иногда даже глава семьи, садятся не сразу — ведь даже патриарх рода будет стараться присесть не раньше, чем это сделает гость, а члены семьи помоложе, несмотря на уговоры посетителя, продолжают стоять. Это стояние перед гостем, как и вставание при появлении каж­дого взрослого постороннего человека (ахацгылара), счита­ется признаком глубокого уважения к нему.

Согласно абхазским традиционным правилам поведе­ния, не встать, когда заходит человек, значит проявить к нему неуважение и даже в известном смысле оскорбить его. Причем встают как хозяева, так и гости при каждом появле­нии человека, если даже последний был уже здесь и только что вышел. Когда заходит кто-нибудь из своих молодых лю­дей, старший не обязан вставать. Но если присутствует при этом гость, стоя встретивший появление молодого человека, то и старик приподнимается с места — не столько для моло­дого, сколько из-за того, что хозяин не должен сидеть, пока не сел гость.

Изысканный прием, оказываемый гостю, имеет самые разнообразные проявления. С момента прихода гостя и вплоть до прощальных минут, как бы долго это ни длилось — день, два или больше,— он должен находиться — особенно если речь идет о важном госте из дальних мест (асас дахь) — в центре внимания всего семейного коллектива, а частично также их ближайших родственников и соседей, кото­рые по этому случаю также откладывают в сторону свои дела. Нередко приглашают почетных соседей, чтобы поси­дели с гостем и развлекали его приятными беседами, ока­зывая ему почести; тут же с ним находятся и старшие члены семьи. Женщины и молодежь готовят в кухне угощение, при­чем если в честь гостя режут кур, козла, барана и пр., то это должно быть сделано незаметным для него образом,чтобы он, действуя в свою очередь согласно обычаю, не стал бы уговаривать их не утруждать себя.

В доме, где остановился гость, должен царить порядок: говорят без нервозности, пререканий, стараются ходить потише, не топая ногами. Не допускаются также неуместные шалости и игры молодежи и детей, присутствие которых, как и женщин, там, где находятся старшие, вовсе не обяза­тельно. Лучшее место за столом и просто во время отдыха, лучшая пища, лучшая постель — все это для гостя. Если по­следний приехал на коне, то он может не беспокоиться о нем — все, что надо, не упустят сделать хозяева: расседлают лошадь, накормят, напоят и отведут на огороженное пастби­ще, а зимой будут содержать в специальном помещении.

Одна из главных обязанностей хозяина, принявшего гостя,— это защита его жизни, чести и имущества от пося­гательств со стороны кого бы то ни было, иногда даже с риском для собственной жизни. Если даже гость, злоупотреб­ляя своими «неограниченными правами», позволяет себе лишнее в некоторых своих словах и действиях, хозяева должны относиться ко всему этому с максимальной снисходитель­ностью и терпеливостью. Но такие случаи весьма редки, и, как правило, отношения гостя и хозяев отличаются взаимным уважением и деликатностью. При этом не принято расспраши­вать гостя, откуда и куда он держит путь, каковы цели его путешествия. Такой «допрос» считается неуместным и неде­ликатным любопытством.

В глазах горца нет такой услуги, которая могла бы уни­зить хозяина перед гостем, сколько бы ни было велико расстояние их общественного положения. Звание тут не принимается в расчет, и только самые малые оттенки озна­чают разницу в приеме более редкого или почтенного гостя.

Главнейшим элементом ритуала гостеприимства явля­ется все-таки угощение, хлеб-соль (ачеиджика). Каждая семья старается приберечь хоть что-нибудь для неожиданных го­стей. Так, рачительные хозяйки припрятывают, например, пшеничную муку, сыр, сладости, фрукты, водку в бутылках, зашитых подчас в самодельные сетчатые сумочки, а во дворе гуляют куры, ревниво оберегаемые от родных детишек, которые, может быть, давно уже не имели мяса в своем ра­ционе. От хозяйки не должен отставать и хозяин в сбере­жении «доли гостя» (асас иху). На нем лежит обязанность подать гостю главное блюдо абхазского стола — мясо и вино. Если вина мало, то в обычные дни домашние его не пьют, если его нет и вовсе, то покупают или занимают у соседа. Козленка или другую скотину также редко режут для себя — сберегают для гостей, а если их нет в хозяйстве, в спешном порядке приобретают где-нибудь на стороне и режут таи, чтобы гостям это было незаметно (во избежание мнимого или действительного сопротивления со стороны последних), причем свежеотрубленная голова, которую иногда как бы невзначай показывают гостю, должна убедить в том, что ско­тина была зарезана специально в его честь.

Вполне возможно, что гость совсем не ест мяса. Но это не мешает хозяину быть довольным собой: он, выполнив высшее требование традиционного гостеприимства, уже поло­жил на стол перед гостем лопатку и другие наиболее почет­ные части убитого животного. Самое лучшее и престижное для обеих сторон, что может сделать абхаз по случаю при­бытия к нему важного гостя,— это зарезать ему быка. Одним словом, все лучшее, что имеется дома из продуктов питания, должно быть подано на стол, ибо «то, что укрыто от гостя, принадлежит дьяволу».

Следует заметить, что иной не в меру щепетильный гость мог не на шутку обидеться, если бы вздумали его угостить мясом животного, зарезанного пусть и в тот же день, но по другому поводу, либо в честь предшествовавшего гостя.

Немаловажной задачей является и развлекательная часть гостеприимства.

Застолье у абхазов начинается и кончается обрядом омовения рук, которое является одним из традиционных элементов церемониала гостеприимства. Казалось бы, что может быть проще, но это не совсем так, в чем убеждает нас следующее краткое описание.

Кто-нибудь из молодых членов семьи, обычно, дочь или невестка хозяина, берет в одну руку кувшин с водой, а в другой — держит мыло, чистое полотенце перекину­то через плечо (его подает иногда другая девочка), и под­ходит к гостю. Все встают. Между почетным посетителем и старшим в доме происходит сцена, во время которой они приглашают друг друга совершить омовение первым. «Помой руки, да приму на себя твои беды!» — просит хозяин, на что другой отвечает: «Как можно раньше тебя, ты — хозяин!» Подобные взаимные излияния повторяются неоднократно, и, наконец, хозяин (или другой старейший местный житель), уступая обычаю, начинает омовение. При этом он стоит, если не очень стар, в знак ответного уважения к вставшему гостю, несмотря на то, что последний не упустит своей обя­занности и вежливо пригласит его совершить указанную про­цедуру сидя. Когда очередь доходит до гостя, который всегда должен быть первым после старшего из хозяев, он снова отказывается от омовения, пока не сядет на свое место старший, только что помывший руки. Если сам гость не стар и уже в достаточной мере проявил внимание к старшему, ему в конце концов удается уговорить его. Но может быть, что последний, желая в свою очередь выразить свое высокое почтение к гостю, решительно отказывается выполнить его просьбу. Такой церемониально-дружелюбный диалог грозит затянуться на несколько минут, если не более, но он почти неизбежен. После того, как оба помыли руки, они могут за­нять свои места за столом, помня о том, что пока столь ува­жаемые люди находятся на ногах, остальные не могут позво­лить себе совершить омовение. Следует еще иметь в виду, что все это, хотя и в более сокращенной форме, повторя­ется между остальными присутствующими, которые пригла­шаются к столу и ждут своей очереди. Ввиду продолжитель­ности всей этой церемонии стынет накрытый стол, люди устают от стояния, особенно девушка, поливающая воду. Но обычаю нет никакого дела до всего этого: традиция важнее, чем самый вкусный горячий обед или утомление обслуживающего персонала.

Немаловажное значение придается также и тому, кто какое место по праву должен занимать за столом и кто с кем рядом может быть посажен. При этом исходят главным образом из того, что младшие из уважения к старшим не дол­жны садиться с ними рядом, а подальше, на почтительном расстоянии от них. Учитываются, однако не только возраст, но и родственные отношения. Например, сын не должен сидеть рядом с отцом, зять — с тестем, племянник — с дядей по линии матери и т. д. Старейший из хозяев занимает самое почетное место в «головной» части стола, то есть место, наиболее удаленное от входа в помещение, справа и слева от него — гости, старшие соседи, размещенные по старшин­ству, а в «хвостовой» части, то есть ближе к двери, распола­гаются остальные. В былые времена женщины-хозяйки, за исключением представительниц «высшего» сословия, не садились с мужчинами за стол, они ели позже, где-нибудь в незаметном уголке или в другом помещении, довольствуясь остатками трапезы. Но сейчас это положение изменилось.

Из почтения к гостю младшие хозяева — младшие братья или сыновья главы семьи — не садятся за стол, они должны обслуживать застолье, особенно если с гостем уже сидят отец и другие старшие сородичи и соседи. Они сядут (также по старшинству) лишь тогда, когда все подано, и гости немного закусили, а главный из присутствующих гостей в традиционной форме достаточно настойчиво пригласил их к столу. Однако и в том случае последуют вежливые откло­нения приглашений, благодарственные поклоны, переговоры и пр. При всем том, по крайней мере один из младших членов семьи, принимающий гостя, проведет весь вечер на ногах, если даже это и не связано с обслуживанием застолья. За столом один за другим следуют тосты в честь гостей и хозяев.

Но и женщины вовсе не совсем изолированы от обще­ния с гостями. Если вы поднимете тост за какую-нибудь из присутствующих девиц или женщин, она обязательно пьет Благодарность, а вы должны взять со стола кусочек мяса, сыра или чего-нибудь еще и подать ей. Принимая от вас ку­сок, она обычно делает благодарственное мановение правой рукой. Иногда к шумному, несколько опьяневшему столу чинно подойдет пришедшая из амацурты старуха-хозяйка. Тотчас поднимается тост за ее здоровье, она с достоинством отвечает, выпивает рюмку водки или бокал вина и садится за стол, принимая участие в общей беседе, но сама ничего не кушая. Все это без особых изменений наблюдается по сей день.

Когда гость накормлен и напоен, ему готовят лучшую в доме постель. В старину хозяйская дочка или жена омывала гостю ноги и помогала снимать одежду. Это был, конечно, унизительный для женщин обычай. Теперь обычай этот, ко­нечно, упростился, но все же раздеваетесь и ложитесь вы в присутствии женщин, которые, пробыв в комнате еще не­которое время, посмеются между собой, поправят на вас одеяло, слегка пригасят лампу и, наконец, выйдут, пожелав вам спокойной ночи.

Как было уже отмечено, жизнь и достоинство гостя защищаются и оберегаются хозяином и всей его родственной группой. Оскорбление гостя равносильно оскорблению его самого, причем по отношению к гостю все жители данного поселка тоже считаются как бы хозяевами. В частности, они встречают и приветствуют гостя в доме словами «Добро по­жаловать» (Бзиала уаабеит!) точно так же, как если бы он находился в их собственном доме.

Если говорить о старинной традиции, человек мог жить в гостях сколько ему угодно и даже, как рассказывают, не имел права уехать до тех пор, пока хозяин не преподнесет ему публично подобающих подарков — оружие, лошадь и пр., а также все, что ему понравится в доме. С этим было связано происхождение старинной поговорки: «Приход гостя — его дело, уход же — дело хозяина».

Когда гость покидает гостеприимный дом, все выходят за ним во двор. Молодежь поддерживает стремя, если он приехал верхом, а он садится на лошадь, обернувшись лицом к дому. Хорошо, если гость перед отъездом покажет свое искусство в верховой езде и оставит на память следы копыт своего коня на зеленой лужайке перед домом. Ни один абхаз не покинет пределы гостеприимного двора, не сказав напоследок «Абзиаразы!», то есть «Всего хорошего!» или «До следующей благополучной встречи!» Того же самого желают ему в ответ. В прошлом хозяин провожал гостя до границ общины и даже далее. Могло, однако, быть и так, что гость был принят неважно, зато провожали его самым усердным образом, о чем говорится в меткой пословице: «Плохой хозяин далеко провожает».

По верованиям абхазов, даже высшие силы не могли нарушать правил гостеприимства. Выражения: «Ты — гость своего создателя» (Узшаз уисасуп), «Ты гость бога» (Анцва уисасуп) показывают, согласно старым понятиям, что даже бог не в состоянии преступить закона гостеприимства, и он никому не может позволить тронуть того человека, который отдался его покровительству наиболее чтившихся капищ и святилищ абхазских богов.

Традиции и обычаи выступали регуляторами взаимоот­ношений между людьми даже при чрезвычайных обстоя­тельствах, которые служили своего рода проверочными экзаменами стойкости и положительного значения тради­ций. Даже такой жесткий закон обычая, как кровная месть, не освобождал от обязанности уважительного отношения к человеку, особенно к гостю, а также к пострадавшему и униженному, чтобы максимально пощадить его оскорбленное самолюбие, лишний раз не задеть его человеческого достоин­ства. «Врага убей по совести (по-человечески)»,— гласит абхазская пословица.

Вековой традицией были четко определены принципы взаимоотношений между противоборствующими сторонами, победителями и поверженными, включая грубо нарушивших традицию гостей. Враги должны были также придерживаться некоторых обязательных неписанных правил. Так, если обид­чик где-нибудь случайно встречал обиженного, то он не мог первым напасть, а вправе был только обороняться, обязан был уступать ему дорогу, а в людных местах или в доме у постороннего должен был тотчас же уходить, как только по­кажется обиженный. При встрече врагов право первого выстрела принадлежало обиженному, причем убийца был обязан привести в порядок убитого, накрыть его буркой, сообщить родственникам вовремя о его судьбе, чтобы убе­речь труп от зверей и т. п. Противнику мстили явно и тайно, как позволяли обстоятельства. Но убийство из-за угла счита­лось недостойным. Имело значение и употребляемое оружие. Например, убийство палкою считалось для родственников убитого более тяжким  оскорблением,  нежели  убийство огнестрельным оружием,   кинжалом  или саблей.  Более того,  если противник не был готов к отражению нападения, в частности, застигнут   врасплох   невооруженным,   стрелять   в   него   не   полагалось.

Гостеприимство   нашло   широкое   отражение   в   абхазском фольклоре. Вот несколько поговорок: «С гостем семь счастий приходит», «Кого часто гости посещают, у того котел пустым не бывает», «Гость волен делать, что захочет» .

Древний закон гостеприимства    получает дальнейшее развитие в  новых  условиях.