Наверняка многие девушки рано или поздно сталкиваются с этой проблемой: на коже появляется шелушение, которое на чувствительной и светлой коже выглядит так, будто вы подхватили аллергию. красные, шелушащиеся пятна!
Я сталкиваюсь с этой проблемой каждую зиму, и сопровождала она меня чуть ли не до весны.

Можно же попить витамины, пересмотреть свое питание или пить больше воды! - скажете вы и будете абсолютно правы.
Но! Если вы предпочитаете кофе остальным напиткам, а особенно воде и менять ничего не хотите - это тоже право. Для вас мой совет:

Когда столкнетесь с сухостью кожи, смешайте в миске оливковое масло и мед и нанесите его на очищенное лицо. Я наносила на 15 минут, можно просто во время купания нанести эту смесь на лицо минут на пять. Смываете прохладной или едва теплой водой и промокаете(!!) полотенцем. Затем наносите свой любимый увлажняющий крем. У меня это на данный момент крем-сорбет для жирной и смешанной кожи от Garnier.

Здоровой вам кожи!
Буду рада вашим советам!

1.

Уже вроде как две недели пребываю я в Швейцарии.Живу я в небольшой деревушке Grüningen,это не так далеко от Цюриха,где я учусь.На поезде где-то минут 25-30.
Мне многое здесь нравится,но эта запись будет об учебе.
поскольку я собираюсь учиться на визажиста-стилиста,мы посовещались и решили,что для начала надо бы мне вспомнить немецкий язык. Где-то около года я ничерташеньки не делала и не учила,а потому забыла и инглиш и дойч. И записали меня в языковую школу. Не скажу,что изначально была в восторге от идеи,но сейчас ничуть не жалею. Alpha Sprachstudio - школа,где можно выучить немецкий,английский,французский,испанский и итальянский. Это очень известная школа,ее многие хвалят.
изначально я собиралась пойти на курс B1,несмотря на то,что после универа мы якобы должны владеть знаниями уровня B2. Но мне нужно было только вспомнить лексику,немного подправить грамматику.Также моя цель: научиться понимать и быстро реагировать на реплики собеседника.

"Экзамен"
Я не знаю,по какому принципу принимали других ребят,но мне моя мама,она живет в Швейцарии,прислала по имейлу тест на уровень B1,состоящий из 100 вопросов. Я его быстренько написала,отсканировала и отправила.В школе его проверили и утвердили меня на этот уровень. Когда я таки добилась того,что мне дали визу,я пошла в эту школу и там меня протестировала милая девушка.
1.Она побеседовала со мной,спросила про мой город,любимое блюдо,планы на будущее,в общем о том,что мы проходили в школе. Отмечу,что разговаривала она со мной, разумеется, на hochdeutsch,тот язык,что мы все учим в школе.
2.Она попросила написать меня две части от того теста,что я писала ранее дома. Дала около получаса.а то и больше.
3.Пока она проверяла тест,я должна была написать сочинение в пять предложений на тему мое свободное время.
После проверки,она она удивила меня,сказав,что мне стоит пойти на два уровня выше.Сейчас объясню.

Все знают.что у нас есть уровни языка, А1,А2,В1,В2,С1,С2. Но в этой школе,каждый из этих уровней имеет несколько ступеней и называется как город. К примеру,я собиралась изначально посещать интенсивный курс В1,Brandenburg. Но девушка сказала,что для меня он будет слишком легкий,дала полистать учебники,и я убедилась,что да,слишком легко все. потому меня зачислили на уровень Bonn,после этой ступени уже идет уровень B2. В принципе,сейчас я думаю,что смогла бы прорваться и на B2,но меня устраивает моя группа и мне есть,что повторить.

Занятия в школе:
Есть вечерние.А есть утренние.
Занятия утром начинаются в 8.45 и заканчиваются в 12.15. Вечерние: с 13.30 до 17.00. Есть две переменки по 10 минут. Можно.но нежелательно конечно,опаздывать, выходить поговорить по телефону,иногда пропускать занятия. Там царит полная демократия. Когда ты заходишь в школу,ты можешь прийти намного раньше,все аудитории открыты,никто и слова не скажет тебе. В секретариате тебе ответят на любые вопросы и там же на стенде ты можешь посмотреть имя своего преподавателя и номер аудитории.Мы занимаемся на третьем.Но поскольку сейчас в нашей аудитории душно,то мы спокойно переходим на ту сторону,где тень,то есть в другую аудиторию.
Возле школы есть кафе,там можно на переменке попить кофе и перекусить.В самой школе есть балкон,там тоже можно освежиться и пообщаться.
Все преподаватели,что называется,Muttersprachler. То есть,если вы учите немецкий-преподает вам немец/ -мка,итальянский-итальянец/нка и т.д. Не знаю.как другие преподаватели ведут уроки, но наша учительница преподает довольно необычно и креативно: играем,показываем пантомимы,строим диалоги,работаем в парах и в командах,используя колоды карт, рисуем комиксы и придумываем истории. Таким бразом ты не работаешь весь курс с одним и тем же человеком,а наоборот,ты имеешь шанс поработать со всеми людьми из твоей группы,если разумеется вас в этой группе больше чем 2-3. Самое забавное то, что мы должны объяснять друг другу слова на немецком языке, но если не помним слово.то переходим на английский,а иногда и на французский ))

Группа
Как уже сказала,в моей группе нас 8. Но вообще-то в группах считется оптимальным от 4 до 7 человек. Люди совершенно разного возраста. В нашей группе люди от 20 до 60(возраст не спрашивала.потому говорю приблизительно). Одногруппники могут быть из разных стран,это,я считаю,очень здорово. В моей группе три азиатки из разных городов, француз и француженка,американец, турчанка,ну и я,русская ))
У кого-то сильный акцент, у кого-то есть проблемы с грамматикой, но так или иначе,мне попались очень приятные люди и можно сказать,что я научилась понимать то,что они говорят. Не сказать что мы все прям подружились,но в группе нет напряжения.
Что касается меня,я не очень люблю работать в команде или в паре,потому что сама я могу сделать все быстро,а в команде и в диалоге приходится совещаться и подстраиваться под ритм сокомандников. Однако это учит импровизации,лидерским качествам и помогает не бояться "толпы".
Лично мне очень понравилось работать с французами, моя подруга,с которой мы долгое время в универе были тандемом, характером похожа немного на девушку из Франции, Рошель,кроме того, она хорошо говорит по-немецки и у нас одинаковый юмор. Француз,Бертран, мужчина лет 45 или больше(видно немного седину ))), серьезный и обстоятельный,хотя тоже любит посмеяться. Записывает все новые слова,под рукой всегда переводчик,тетради и материалы. Тоже неплохо говорит по-немецки, его записи всегда хорошо оформлены,структурированы,все логично и понятно. Это мне нравится. Несмотря на мой хаотичный нрав и безумный почерк, стремлюсь к такому же порядку в записях. Ну и надо ли говорить,что с привлекательным мужчиной просто приятно работать? ))
Это не значит,что все остальные плохие. С ними мне тоже нравится работать,но иногда нужно делать работу быстро.а подгонять кого-то я не люблю и не умею.

Тест: |Какая ты психическая болезнь'
Раздвоение личности
­­
Раздвоение личности.
Ты очень необычный и непредсказуемый. Возможно некоторые тебя даже побаиваются, потому что не знаю чего можно ожидать от тебя в следующую минуту. Дружить с тобой и тем более привыкнуть к тебе очень сложно. Быстро теряешь интерес, всегда пробуешь что-нибудь новое. Ты очень разносторонняя личность. Всем этим, ты неосознанно (хотя кто тебя знает) вызываешь интерес к себе других людей.

Пройти тест

Тест: Характеристика твоего имени(с картинками)
Марина
Происхождение имени Марина: Имя происходит от латинского слова «маринус»

Характеристика имени Марина: Происходит от латинского слова "маринус", что означает "морской".


По темпераменту она ближе к меланхолику. Лед и пламень - так можно определить эту натуру. По жизни Марина проходит либо тихо и совершенно незаметно, либо пролетает шумно, ярко и бурно, но полет этот длится недолго. С окружающими она ровна и приветлива, но в душу никого не пускает. Живет богатой внутренней жизнью. Марина пользуется успехом у мужчин, независимо от того, красива она внешне или нет. До старости обладает шармом и неким магнетизмом, перед которым мужчины совершенно беззащитны.
Она легко зажигается, но действует всегда с расчетом. Обладает синтетическим типом мышления, какой-то особенной, таинственной интуицией, сильной волей. Ей свойственна сдержанность, она не выставляет напоказ свои внутренние переживания, хотя иногда поддается чувству опустошенности. Всегда осуществляет задуманное. Врожденные способности обеспечивают ей успех в живописи, скульптуре, дизайне, моделировании и демонстрации одежды. Может занимать руководящую олжность, даже если она связана с риском, или такую, где ей предоставляется свобода действия при выполнении служебных обязанностей. Моральные принципы Марина может менять сообразно обстоятельствам.
Ее сексуальность - это комбинация лакомства, наслаждения, одухотворенного секса, блаженства и напасти. Всегда ощущает сексуальное влечение. Марина составит счастье человеку спокойному, с покладистым характером, умеющему обеспечить ей материальное благополучие и возможность жить богатой интеллектуальной жизнью, способного восхищаться ею постоянно.
Она может быть терпеливой и уступчивой с мужем, добивается всего нежностью и лаской. Со свекровью у неё достаточно сложные отношения. К детям о носится импульсивно: то очень строгая и требовательная, то предоставляет им полную свободу действий. Первый брак Марины иногда бывает неудачным, но, как правило, семейная жизнь у неё стабильная и счастливая.
­­

Пройти тест

Вот, это платье для тебя! Ты сильная, смелая и независимая девушка! Свобода и удобство для тебя самое важное! Вот, думаю это платье придётся тебе по вкусу!

Пройти тест

Инцидент в Икеда-я

Жаркое лето 1864. Ситуация нервная - изоляционисты заявили о своем присутствии, но правительство реагировало слишком быстро и решительно, придворные, открыто поддержавшие «Сонно Дзёй», были по требованию бакуфу изгнаны из императорского дворца, первые попытки вооруженных выступлений закончились неудачей, население колебалось - в общем страна застыла в состоянии неустойчивого равновесия, а по большим городам шла резня. Как на Средиземном море во вторую мировую, когда день принадлежит Ю-88, а ночь - эсминцам КВМФ, днем полиция бакуфу арестовывала и убивала недовольных, а ночью хитокири из числа Исин Сиши охотились за правительственными чиновниками. Но сила все еще была за правительством, и руководство изоляционистов из хана Чошу понимало, что долго так продолжаться не может. Нужно было как-то переломить ситуацию.

И один из лидеров мятежников, Миябе Тейзо из Хиго предложил следующий план: дождаться ветреного жаркого дня, поджечь старую столицу и убить Мацудайру Катамори и Нагавонумию Тацухико, ответственных за город. Пока все верные бакуфу силы будут заняты пожаром, захватить императорский дворец, вывезти императора в укрепленный монастырь на горе Хиэй и заставить его подписать документ, лишающий бакуфу власти и назначающий главу хана Чошу протектором Киото. «Новые времена требуют сильных средств».

Руководство Исин Сиши в Киото поддержало Миябе. За одним исключением - на уже упоминавшегося здесь Кидо Коина (он же Кацура Когоро) идея поджечь летним днем миллионный город, построенный в основном из дерева и бумаги, не произвела особого впечатления. Ему даже показалось, что завершись этот план полным успехом (в чем он сомневался), Исин Сиши, «людям благородной цели», пришлось бы менять самоназвание. Потому что прежнее им уже не годилось бы. «Нельзя уничтожать страну ради спасения страны». И он высказал это свое частное мнение настолько внятно, что неизвестно что бы там произошло, не приди Кидо по своему обыкновению без оружия. В общем, вылетел он из гостиницы Икеда (Икеда-я), где и проходило совещание, как летучая мышь из печной трубы, решив, что зайдет вечером и еще раз попробует их уговорить. Но не зашел. Проспал. Не по своей вине, впрочем. С совещания он зашел к своему агенту/любовнице/будущей жене/гейше Икумацу и рассказал ей про затею Миябе. Икумацу же решила, что предполагаемый вечерний разговор добром не кончится (и ведь как в воду глядела) - и подлила ему снотворного в чай. А весь остальной штаб остался в гостинице планировать операцию.

А в это время на другом конце Киото, в Мибу, другая компания планировала встречный заплыв. Созданное для наведения порядка самурайская Новая Гвардия начала свою рабочую деятельность не с парадов, а патрулирования улиц и создания сети информаторов. А Миябе Тензо был человеком решительным, но уж очень плохим конспиратором. К тому моменту, как он огласил в штабе свои решительные меры, о том, что он находится в городе, знали уже как неделю.

Самого Миябе все время перевозили и перепрятывали, а вот за одного из его слуг хвост зацепился прочно и проследил до места ночевки - магазинчика «Масуя», хозяином которого был некий Киемон. Поскольку след Миябе был в очередной раз потерян, руководство Шинсена решило потрясти магазинчик - авось чего выпадет. И к большому своему удивлению обнаружило там довольно большой склад боеприпасов и всякой горючей радости - и недожженный фрагмент письма Миябе, где излагался его генеральный план. Да и прихваченный в магазине Киемон при ближайшем рассмотрении оказался числящимся в розыскных листах самураем из Чошу Котакой Шунтаро.

Засим имела место, если верить свидетелям, совершенно готическая сцена допроса. Поскольку оные свидетели сильно противоречат друг другу и явно занимаются нагромождением ужасов, подробности мы опустим. Достаточно точно известно одно. Арестованный восемь часов молчал - а потом все же заговорил.

От того, что он заговорил, настроение у шинсеновцев, впрочем, не улучшилось. Люди с горючим материалом, уже рассеянные по точкам. Склады вроде «Масуя» в каждом квартале города, штаб, который может находиться в любом из пяти указанных Котакой мест - а может не находиться ни в одном из них. И сотни тысяч жертв в перспективе. В общем, погоревали они, разделили тогда еще небольшой отряд на две группы и резерв и отправились с ночным визитом по двум наиболее интересным адресам. Икеда-я стояла в списке первой.

А дальше была сцена, известная любому японскому ребенку примерно так же, как нам эпизод с матросом Железняком, заставой и гранатами - Исами Кондо, командир Шинсенгуми, отодвигающий фусума в комнату, где сидит киотский штаб «людей благородной цели», со словами: «Я очень надеюсь, что вы окажете сопротивление».

Оказали. В первый момент, показалось, что имеет место ситуация с карасем, поймавшим щуку - Исин Сиши в гостинице оказалось несколько больше, чем рассчитывал Кондо. Поскольку Икеда-я была гостиницей отнюдь не первого сорта, то по ходу имели место ситуации сугубо комического свойства - мечи застревали в стенах, люди валились с неосвещенных лестниц, а Кондо в запале перерубил несущую балку и в верхней комнате просто поплыл потолок...

Окита, сразу свалив то ли двоих, то ли троих врагов, тут же зашелся в жестоком приступе туберкулёза, упал и уже не встал (не умер, конечно, но снова вышел на работу через пару недель). Тодо Хейске, пытаясь снять с головы намокшую от пота повязку, получил удар прямо в лоб (не смертельный ;)), и тоже вышел из строя. Остаются зажатые в угол Кондо и Нагакура против почти трёх десятков врагов. Вот тогда-то, как упоминает в мемуарах Нагакура, им и пришлось по-настоящему жарко. Группа Хиджикаты (за которой немедленно после начала боя побежал Тани Мантаро) прибыла буквально в последнюю секунду. Ну а затем уже перевес был на стороне Шинсенгуми, и всё кончилось довольно быстро (учтите, во второй группе среди прочих были Сайто и Харада Саноске).

За успешное проведение оного мероприятия всем членам Шинсенгуми было пожаловано немалое денежное вознаграждение. Кондо - 30 рё, Хиджикате - 25 рё, остальным - по 20 рё.

Из присутствовавших Патриотов восемь погибли на месте, четверо были тяжело ранены и умерли в ближайшие несколько дней, двадцать пять было арестовано, двоим удалось уйти. Миябе покончил с собой.

Последствий у этого случая было два:

а) Шинсен из маленького полицейского отряда с достаточно дурной славой (оставшейся от прежнего руководства) за ночь превратился в свет в окошке города Киото и перестал испытывать нужду в деньгах, рекрутах и добровольных помощниках. (Последующие события репутацию эту закрепили и окончательно определили ту непропорциональную роль, которую это сравнительно небольшое формирование сыграло в истории Смуты и гражданской войны.)

б) Благодаря инциденту в Икеда-я и последовавшему за ним «Делу о Дворцовых Воротах», Кидо Коин остался единственным в киотском руководстве, кто был, во-первых, жив, а во-вторых, не имел на руках крови жителей города - и наконец нашел управу на своих радикалов. Дальше «люди благородной цели» будут действовать вменяемо, расчетливо и - насколько это вообще возможно - без эксцессов.
Дело о дворцовых воротах

Инцидент в Икеда-я вызвал волну. Войска провинции Чошу, отброшенные от Киото за год до того и стоявшие в провинциях Суо и Нагато, снова двинулись на столицу и перекрыли три главные дороги, оставив свободным только тракт, ведущий к горе Хиэй. В городе и во дворце началась паника, придворные носились как куры с отрубленными головами, Хранитель Священного Города Хитоцубаши Ёсинобу (он же Токугава) срочно вызвал в Киото войска провинций Айзу и Сацума. Расчет был точный - хан Айзу уже лет триста как твердо держал руку Токугава, а даймё Сацума находился в родовой вражде с домом Мори, даймё Чошу, так что в данном конкретном случае на него можно было положиться.

На какое-то время все опять застыло в равновесии - в лагере мятежников шла свара относительно порядка действий, а Хитоцубаши Ёсинобу, во-первых, сам был роялист и совершенно не хотел палить в единомышленников, а во-вторых, считал, что в виду катастрофического международного положения, последнее, что страна может себе позволить - это гражданская война. Он надеялся, что мятежники, увидев, что город им дешево не взять, подумают-подумают, да и отойдут, как и вышло за год до того.

Тут он ошибся. Командование Чошу было домом разделенным, но радикалы - Маки Идзуми и Кусака Гэнсуй - и в этот раз добились своего - и 20 августа 1864 мятежники двинулись в атаку на город. К пяти утра передовые отряды достигли императорского дворца.

К Хитоцубаши примчался гонец, сообщивший, что во дворце истерика и что обсуждается вопрос, не следует ли вывезти императора по северному тракту в монастырь на гору Хиэй. (Если помните, именно туда его хотел утащить покойный Миябе.) Хитоцубаши передал командование войсками генералу сацумского контингента Сайго Такамори и кинулся во дворец.

О том, какой кабак царил на обеих сторонах, можно судить по одному факту. Уже у дворца Хитоцубаши заметил отряд копьеносцев-ашигару в белых повязках, занимающий позицию на перекрестке, и спокойно проехал мимо, приняв их за боевое охранение хана Айзу, охранявшего дворец. Ашигару же, принадлежавшие к хану Чошу, приняли всадника за придворного аристократа и, поскольку он ехал в сторону дворца, а не от него, столь же спокойно его пропустили.

Приехал он вовремя - в шесть утра, при поддержке артиллерии, мятежники начали штурм ворот. В двух местах им удалось прорваться на собственно территорию дворца - каких-то запаниковавших самураев клана Фукуока Хитоцубаши у парадного подъезда чуть ли не руками ловил... Но тут втянувшаяся на территорию группа попала под перекрестный ружейный огонь - войска Чошу, также не имевшие боевого опыта, наступали столь же бездарно, как люди бакуфу оборонялись, между отрядами образовалась щель - а в эту самую щель тихонечко забрались два подразделения Шинсенгуми. Так что бой вскоре откатился обратно к воротам и застрял - на какое-то время, пока Шинсен не перегруппировался, не сместился - и опять не вышел в тыл к мятежникам. И тут выяснилось, что маневрировали они зря, потому что с другой стороны в этот самый тыл уже вываливался Сайго Такамори, успевший разделаться с основными силами противника.

Разгром был полный. Маки Идзуми и Кусака Гэнсуй отступали почти до Осаки, ненадолго оторвались от противника и, воспользовавшись передышкой, остановились, отдохнули, поужинали - и покончили с собой вместе с 16 соратниками.

А город полыхал еще двое суток. Сгорело больше 28 тысяч домов. Шинсенгуми при тушении пожара потеряли больше людей, чем в самом столкновении. Потушить огонь удалось только силами вернувшейся армии.

После этого случая, император решил, что с него хватит доброхотов - Чошу были объявлены «врагом императорского двора», а сегунат получил одобрение на организацию экспедиции против мятежной провинции. А в самом движении Исин Сиши народ надолго потерял привычку спорить с Кидо Коином, потому что прецеденты были уж больно убедительные.
Инцидент в Тэрада-я

22 января 1866 года ханы Сацума и Тёсю заключили тайный союз против сегуната. А 23 автор этого союза Сакамото Рёма с коллегой-заговорщик­ом Миёси Синзо свалился отпраздновать успех в свою любимую гостиницу Тэрада-я. И был крайне - и неприятно - удивлен, застав там целую свору единомышленников, уже занятых тем же. Рёма с приятелем поднялись наверх, остальные продолжали гулять внизу, а служанка Орё, из-за которой Рёма и любил это место, отправилась в баню отмокать и приводить себя в порядок. И поскольку баня находилась на другой стороне здания, она как раз первой услышала, что к харчевне приближаются солдаты. Вылетела из чана с горячей водой и кинулась вверх по лестнице, предупредить. Hадо сказать, что само это действие подарило людям наверху не меньше минуты, потому что увидев через окно на освещенной лестнице совершенно голую девицу, господа из местной милиции встали как вкопанные. Очнулись, выломали дверь, и человек двадцать кинулось вверх по той самой лестнице. И легли они там в полном составе - потому что Рёма к тому времени научился довольно быстро перезаряжать свой контрабандный «смит-вессон», а его спутник Миёси был достаточно хорошим фехтовальщиком, чтобы его на это время прикрыть. К тому времени внизу уже затихло. Миёси Синзо хотел спуститься вниз, поискать еще противников, но Рёма сказал, что у него осталось всего четыре патрона, и надо уходить. Они выломали перегородку, спрыгнули с третьего этажа на склон и ушли. И только на полдороги к представительству Сацума в Киото (все провинции были обязаны иметь представительства в старой и новой столицах) выяснилось, что Рёма довольно основательно ранен.

У ранения были забавные последствия - полагая, что он может умереть, Рёма откупил Орё у хозяйки гостиницы и немедленно на ней женился, а Сайго Такамори, опасаясь того же, настоял, чтобы Рёма с женой поехали в Сацума, к горячим источникам в горах Кирисима. Сера помогла - и эта поездка считается первым медовым месяцем в истории Японии.

История эта пошла сильно на пользу Терада-я - туристам до сих пор показывают «сливовую комнату» с царапинами от пуль и зарубками от мечей на стенах. Как сказал праправнук хозяйки, «взяв на работу Орё, прапрабабушка обеспечила будущее семьи.»

КСТАТИ: ранен Рёма был тоже весьма своеобразно.

Он отстреливался из револьвера, а Миёси отбивался копьем, но находчивые ополченцы в какой-то момент полезли не через дверь, а через стенку. Первый же находчивый получил от Рёмы в челюсть и улетел обратно, а вот второй ломился с коротким мечом - и удар Рёме пришлось блокировать револьвером. Это был уже второй блок такого свойства за драку. Голову-то он спас, но ополченец располосовал ему обе руки - по пальцам, и очень неудачно. То есть для Рёмы неудачно, потому что были задеты сосуды у основания больших пальцев.

Кровь полилась потоком. и Рёма смог зарядить в опустевший барабан только два патрона - кровь, все скользкое... А главное, Рёма теперь и меч держать не мог. Пока они с Миёси выбирались из Терада-я, ломились через соседний дом (проходили через стенки и до смерти перепугали обитателей), пока нашли какой-то склад, на котором спрятались - Рёма потерял довольно много крови. К тому же выскочили они в чем спали, были очень легко одеты в довольно холодную ночь, да еще на склад попали через двери от реки, то есть пришлось подплыть. На складе Миёси, который сам получил пару легких ранений в драке, отрезал рукава и перевязал Ррёме раны. Но кровь остановить не получилось. Тогда-то он и побежал в резиденцию Сацума, оставив Рёму на месте, потому что идти тот был совершенно не в состоянии.

Когда на следующий день в резиденцию в Фусими приехал Ёсии Кодзуки, личный секретарь Сайго, он привез с собой врача, учившегося в Голландии (или получившего там образование - Dutch-educated, одним словом), благодаря искусству которого все обошлось.

Дракон на марше, или Штрихи к портрету Сакамото Рёмы

Орё еще в самом начале стрельбы и драки оделась и втихую ускользнула из гостиницы. Побежала она в местную резиденцию хана Сацума, где ее приняли, выслушали, подхватились и помчались искать Рёму. Нашли раненого, принесли - а тут к воротам резиденции пожаловали из магистрата Фусими требовать выдачи. Им, естественно, отказали. В тот же день о нападении сообщили Сайго, в киотскую резиденцию.

- Да я их голыми руками разорву! - в гневе пообещал тот. Но, поостыв, решил не выдавать все-таки разборкой с местными властями некоторых дел, о которых еще не время было объявлять. Но отряд вооруженных до зубов сацумских самураев в Фусими прислал - во избежание и охраны ради.

Несколько дней Рёма был нетранспортабелен - и все эти дни у ворот караулили представители власти с ордером на арест. Потом из Киото прибыл еще один отряд - тоже вооруженный до зубов, с винтовками и паланкином. В паланкине должен был ехать Рёма, для находящихся в розыске Миёси и Накаоки Синтаро припасли форму и пару винтовок, но тут встал вопрос - как быть с Орё? Второго паланкина под рукой не было.

- Нет проблем, - сказал Рёма, который накануне вечером сделал ей предложение. - Орё, как насчет того, чтобы переодеться самураем из Сацума?

- С тех пор, как его сюда принесли, он все время шутит, - пожаловалась Орё.

- И вовсе я не шучу. У вас найдется еще хакама, форма и пара мечей?

- Сакамото-сан, вы удивительный человек, - сказал командир сацумского отряда. - Я и ружье найду, если вы не возражаете, госпожа Орё.

- Возражаю? Да ничуть!

Так что фусимским полицейским осталось только наблюдать, скрежеща зубами, как государственный преступник Сакамото Рёма покидает местную резиденцию хана Сацума в паланкине с гербом сацумского даймё, в сопровождении ста двадцати самураев с ружьями...

Информация к размышлению: Сакамото Рёма

Сакамото Рёма (личное имя переводится на русский милой контаминацией «дра-конь» - матери перед родами приснился дракон с лошадиной головой) - это такая химера, готовый персонаж приключенческого романа.

Мастер клинка, отказавшийся от меча в пользу «смит-вессона». Абсолютный бессребреник, создавший первую в Японии торгово-промышленную корпорацию. Политик, страстно ненавидевший сегунат и мечтавший похоронить его без крови. Человек, считавший, что самый простой способ победить варваров - это научиться делать все то, что делают они, только лучше. Сторонник равенства а-ля Эйрел Форкосиган - «объявить всех самураями и забыть об этом вопросе». Именно он уговорил Сайго и Кидо Коина забыть старую вражду и объединить силы Чошу и Сацума (каковое объединение, собственно, и прикончило сегунат). За ним не стояло никакой силы - но все очень быстро привыкли, что Рёма все время говорит какие-то совершенно дикие вещи и всегда оказывается прав. В 1867 году он настоял на переговорах с сегунатом. Если бы его «девять пунктов» были приняты, может быть, обошлось бы и без войны. Неизвестно, как бы оно обернулось, но тут Рёму убили.

Смерть Сакамото Рёмы

Началось все с того, что хан Кии купил себе пароход. Что само по себе ненаказуемо. Но даймё Кии решил немедленно выпустить новую игрушку прогуляться в море - естественно, с командой, которая раньше ходила только на парусниках. Ну и с двумя французскими инструкторами. То, что просто в процессе выхода из гавани пароход потопил несколько рыбачьих лодок, никого не обеспокоило. А еще через три часа, уже в проливе, они встретили торговый парусник, которому по морскому закону должны были уступить дорогу. Но не стали. А шли они под такими парами, что парусник попросту не успел отвернуть. Парусник они протаранили, часть команды погибла, груз пошел на дно.

На несчастье хана Кии, парусник принадлежал компании «Кайентай». И глава компании Сайтани Уметаро (вообще-то более известный как Сакамото Рёма) пришел в сугубое расстройство из-за гибели судна, людей и груза - в том числе и четырехсот контрабандных винтовок, предназначавшихся для повстанцев в Чошу.

И подал на хан Кии в суд, требуя возместить потери. Старший самурай Кии Миура Киютаро ответил, что суды - это для иностранцев в их варварских странах, а хан Кии обязан уважать только предписания бакуфу и волю даймё Кии. Понятно, что такое заявление не порадовало ни иностранных представителей, ни правительство сегуна, которому вовсе не улыбалось объяснять, почему провинции страны считают, что международное морское право их не касается.

А Рёма тем временем начал атаку на другом фронте - он сочинил несколько издевательских песенок о хане Кии, полной безграмотности местных жителей в морском деле и исключительной скупости (а также коррумпированности) тамошних чиновников. Через три дня эти частушки распевали во всех чайных домиках Нагасаки, за неделю эпидемия захлестнула старую столицу, а через десять дней Миуре в придорожной гостинице под Эдо налили неполную чашку чаю. Когда он поинтересовался, почему, наглый слуга ответил: «Так Вы ж, господин, из Кии будете. Сами потонете или кого утопите - а заведению отвечать?» В общем, через месяц тотальной войны на юридически-уличных фронтах хан Кии понял, что теряет слишком много. «Кайентаю» была предложена компенсация в 83000 рё.

В начале ноября 1867 года Миура Киютаро узнал от информатора, что ненавистный сутяга и автор частушек Сайтани Уметаро и не менее ненавистный автор союза между Чошу и Сацума Сакамото Рёма - это одно и то же уже совершенно невыносимое лицо. Каковое откровение было для Миуры таким шоком, что он совершенно потерял самообладание и в присутствии посторонних сказал, что утопить Рёму в чайной чашке или задавить его пароходом, ему, Миуре, вряд ли под силу, но есть масса других действий, способных заткнуть эту огнедышащую лошадиную пасть раз и навсегда.

А 16 ноября Сакамото Рёму убили. На конспиративной квартире на втором этаже магазинчика Омия, где он перележивал, судя по всему, воспаление легких. Нападавшие остались неизвестными. Накаока Шинтаро, бывший с Рёмой и переживший его на несколько часов, успел сказать, что, во-первых, убийцам этот визит не сошел бесплатно, а во-вторых, что кто-то из гостей страшно ругался на иойском диалекте.

На месте убийства из посторонних предметов обнаружились чьи-то ножны и пара деревянных гэта. Ножны были опознаны почти тут же, как принадлежавшие Хараде Саноске, командиру Десятого подразделения Шинсена, уроженцу хана Ио и большому любителю крепких словечек. На гэта было клеймо соседней гостиницы. Служанка показала, что в ночь убийства у них долго сидели семеро, сказавшие ей, что они из Шинсенгуми. Один из них был очень худым мужчиной исключительно высокого роста. («Сайто», - хором подумал Штирлиц. И правильно, кстати, подумал.)

А когда соратникам Рёмы стало известно, что за три дня до убийства по приказу даймё Мацудайры к Миуре были приставлены телохранители из Шинсенгуми, они решили, что головоломка сошлась - и начали охоту за Миурой.

Дальше идут истории о том, как благородные революционеры дважды промахивались гостиницами, а благородный самурай Кии испарялся из любимого чайного домика в женском кимоно, но в конце концов «Исполнительному комитету по наследству г-на Сакамото» (действительно так называвшемуся) стало известно, что 7 декабря Миура точно будет в заведении под названием Тенман-я. И 16 человек + резерв решили нанести туда экстренный визит. Прибыв на место, они поняли, что ками явно на стороне справедливости - с Миурой было только двое спутников. Рыцари ворвались в комнату. Накаи Шогоро выхватил свой меч, подарок Рёмы, и только успел рявкнуть «Смерть предателю!», как заметил, что человек в парадном хаори с гербами хана Кии вообще-то несколько шире в плечах, чем ему положено быть, уж точно существенно тоньше в талии и непонятно почему носит совершенно варварскую (во всех смыслах) короткую стрижку.

- Продолжайте, пожалуйста, - вежливо сказал Хиджиката. И тут погас свет.

Надо сказать, что повторения Икеда-я не получилось. У кого-то из Шинсенгуми хватило ума рявкнуть во весь голос «Миура убит!» Поэтому те, кто ждал снаружи гостиницы, не ринулись внутрь на помощь, а спокойно расточились.

Миуру, крайне недовольного тем, что ему не доверили роль самого себя, зацепило какой-то щепкой по лбу. Злые языки утверждали, что произошло это не случайно - за полтора месяца старший самурай хана Кии успел своей охране основательно поднадоесть. На этом, надо сказать, попытки добраться до него кончились, в основном потому, что гражданская война перешла в последнюю, самую жестокую стадию.

Убийство это приписывали Шинсенгуми, а точнее - лично Сайто Хаджиме. Руководство Шинсена, вопреки своему обыкновению, категорически заявило, что не имеет к этой истории никакого отношения - но им не очень поверили (кому ж еще-то?). И уже после войны выяснилось, что это действительно не они - местное самурайское ополчение случайно узнало, где Рёма ночует, и решило огрести немножко славы. Hо когда оставшиеся в живых прибежали к начальству докладывать, начальство приказало им заткнуться и сидеть тихо, потому что свои же не простят.

Убийцы по чистой случайности разминулись в ту ночь с настоящим патрулем Шинсенгуми, под руководством Сайто совершающим обход, потому что Волки Мибу не ели с прошлого вечера и засиделись за ужином в гостинице неподалеку.
Свалка у Абуранокоджи

После истории с Икеда-я популярность Шинсена резко возросла - а вместе с ней возросла и численность. Самым большим прибытком была группа из 30 человек, во главе с Ито Кашитаро. Кондо Исами принял ее с особенным удовольствием, потому что Ито считался одним из выдающихся знатоков военного дела. В руководстве Шинсенгуми не было людей с военным образованием, и потому они все время опасались, что в лучшем случае занимаются изобретением велосипеда. Так что мастера-стратега немедленно назначили военным советником и третьим по рангу офицером в части.

Прошло несколько месяцев, прежде чем обе стороны поняли, что произошла ошибка.

Во-первых (но не в-главных), классическая подготовка Ито Кашитаро оказалась бесполезной в уличной войне, а во-вторых, присоединяясь к Шинсену, Ито полагал, что нашел единомышленников-традиционалистов нужного ему градуса. Промахнуться больше он, пожалуй, не мог - ну разве что если б решил связаться с Сакамото Рёмой.

В общем, к окончанию первой войны с Чошу (последовавшей за «делом о дворцовых воротах») стало ясно, что ужиться республиканцы на службе сегуната и изоляционисты на службе сегуната могут, только если их расквартировывать в разных городах. Проблема заключалась в том, что возможности выйти из организации устав Шинсенгуми не предусматривал. Вообще-то он (печально знаменитое правило номер два) предусматривал с точностью обратное - попытка покинуть ряды каралась смертью. Но тут случай был особый - и в конце концов стороны договорились, что Ито и 15 человек, выразивших готовность следовать за ним, просто уйдут в «бессрочный отпуск» и впредь будут действовать как самостоятельное подразделение. Ито отбыл - с шестнадцатью спутниками вместо пятнадцати, потому что в последний день командир Третьего подразделения Сайто Хаджиме насмерть разругался с Кондо и решил, что в Шинсенгуми ему больше делать нечего (считается, что это был ловкий трюк - Сайто стал шпионом Кондо).

Несколько месяцев все было тихо. А потом Кондо каким-то таинственным образом стало известно, что Ито ведет переговоры с представителями Исин Сиши из Сацума, и чтобы подчеркнуть свой вес и значимость, предупредил нескольких лидеров Исин Сиши, что Шинсен охотится за их головами. Не менее странным было то, что Кондо по этому поводу ничего предпринимать не стал.

А еще через полтора месяца в штаб-квартиру Шинсенгуми явился некий неизвестный, поразительным образом напоминавший бывшего командира Третьего подразделения Сайто Хаджиме. Неизвестный представился как Ямагучи Дзиро, высказал желание вступить в Шинсенгуми - и тут же был назначен ... командиром Третьего подразделения - поскольку должность эта уже четыре месяца была вакантной.

В тот же день Ито Кашитаро получил от Кондо очень вежливую записку с просьбой о встрече. Что там было на той встрече - неизвестно. Известно только, что ушел с нее Ито слегка подвыпивши, а потом заглянул в ближайшую харчевню и еще добавил. Возвращался домой пешком. И у храма Абуранокоджи налетел на неизвестных людей (в голубых форменных хаори ;))). Был ранен в горло, отступил на лестницу храма - и там покончил с собой. Утром людям Ито, разыскивавшим его, сообщили, что тело бывшего военного советника лежит на перекрестке у храма. Они кинулись на этот перекресток... и человек, который предположил бы, что их там не ждали, проявил бы крайнее неуважение к господам Кондо Исами, Хиджикате Тошизо и новому командиру Третьего Ямагучи Дзиро.

Через неделю сторонники Ито, не успевшие к «свалке у Абуранокоджи», попытались сравнять счет - устроили засаду на Кондо (результат - пуля в плече у Кондо + два мертвых стрелка) и на командира Первого подразделения Окиту (результат - пятеро покойников и один недоумевающий Окита). Группа, собиравшаяся поохотиться на Ямагучи Дзиро, не успела выйти из дома, где квартировала. Старший - Мунаи Юносуке - вел дневник. Последняя фраза, датированная 18 января (дата смерти Мунаи) - «Эта сволочь Сайто Хаджиме...»
Оборона перевала Бентен

5 сентября 1868. Айзу. За сутки до того войска Исин Сиши, теперь уже правительственные войска, взяли перевал Бентен и начали движение внутрь провинции. Через несколько часов авангард, преследующий откатывающихся защитников перевала, попадает под плотный огонь с холма. Холм покрыт густым лесом, а на вершине его стоит деревянное строение, оказавшееся впоследствии местным буддийским храмом. Вокруг территория дикая и совершенно непролазная - ни пехоте пройти, ни артиллерию не протащить. То есть нужно штурмовать высоту и стрелков оттуда выселять, потому как у них меткость на уровне и плотность огня высокая.

Сутки они ее штурмовали. Сначала авангардом, а потом и подошедшими основными силами. А высоту обороняло не то 30, не то - по другим отчетам - и вовсе 26 человек. Тринадцать из них «прорвались обратно к своим». Каковые свои успели за это время добраться до следующей линии укреплений. А командовал этим успешным вариантом обороны а-ля Леонид, естественно, господин по имени Ямагучи Дзиро.

Довольно много народу, включая и коллег по Шинсенгуми, считало, что он там и погиб. Это было третье по счету сообщение о смерти Сайто Хаджиме, оказавшееся несколько преувеличенным. Впрочем, как и следующие два.
Смерть Кондо Исами

В апреле 1868 «Кангун» (армия императора - то бишь армии Сацумы и Чошу) и «Куйю Чинбутай» (то есть армия сегуната) оказались нос к носу у Нагареяма. Ночью были какие-то подвижки и кто-то со стороны бакуфу с перепугу пальнул по императорскому штандарту. И на утро в лагерь Исин Сиши является вежливый джентльмен, представившийся как Окубо Ямато (а там рядом действительно было родовое поместье Окубо - очень дальних родичей Окубо из Сацума), и объяснил, что он пришел извиниться за вчерашний инцидент и твердо обещать уважаемым оппонентам, что этот кабак больше не повторится.

Его, естественно, приняли, чаем напоили. На штаб и расположение войск он тоже посмотрел. И тут черт принес на позиции из Эдо Ариму. Каковой тут же поднял брови домиком и спросил - «А Кондо-то что тут делает?» А Кондо Исами, естественно, полагался на то, что в тот момент во вражеском штабе его ни одна душа не знала в лицо.

Но головы он не потерял - и спокойно ответил, что он такой-то такой-то, а этого господина впервые видит. Рыцари заколебались - всем же было известно, что Кондо Исами деревенщина неумытая, а тут был господин вполне комильфо, вплоть до китайской поэзии... И тут кто-то вспомнил, что у них там под стражей сидит пойманный дезертир из армии бакуфу. Его привели - и он опознал Кондо.

Арима был за то, чтобы обращаться с Кондо как с военнопленным - то есть отослать в Эдо и пусть командование разбирается. Но Кагава Кейзо и Тани Татеки, считавшие, что убийство Рёмы - дело рук Шинсенгуми, настояли на том, чтобы с ним обошлись как с преступником. И на следующий день Кондо отрубили голову. По свидетельству Аримы, он вел себя с неприличествующим ситуации благодушием, разговаривал с охраной о погоде, объяснял самому Ариме, что конфуцианцы погубят Японию - при этом, только когда в ход пошли совершенно абсурдные аргументы, Арима понял, что его разыгрывают - давал палачу инструкции относительно оптимального угла удара, а когда дошло до дела, поднял глаза к небу, мечтательно улыбнулся и произнес «Ах, какие от меня были неприятности...» столь довольным тоном, что чуть не сбил палачу прицел. Его люди все это время искали его - но Кондо не сказал, куда идет, так что Хиджиката узнал о его смерти на следующий день из данных разведки.

Надо сказать, в командовании Куйю Чинбутай все очень нервно смотрели на Хиджикату - Будда его знает, какую форму у этого человека примет горе... А он, как ни в чем ни бывало, пришел в штаб и сказал, что поскольку командир здесь теперь он, то просит окружающих не мешать ему работать, до окончания критической ситуации. И начал готовить прорыв из уже образовавшегося окружения, каковой прорыв и осуществил с присущим ему блеском.

И ничего. Совершенно не изменился, о Кондо говорил так, как будто тот только что вышел. А спрашивать, понятное дело, никто не решался. И было это дело покрыто тьмой, пока едва ли не через год уже на Хоккайдо Эномото Такеаки, человек молодой и бестактный, не сказал Хиджикате, что люди, которые сейчас очень рады видеть его во главе армии, не потерпят его на этом посту после победы (если, конечно, таковая состоится). На что Хиджиката, не моргнув глазом, ответил, что этим господам беспокоиться не о чем, потому что как только закончится чрезвычайное положение, вступят в силу правила организации, к которой он до сих пор принадлежит, поскольку выход из нее не предусмотрен.

Такеаки, повторяю, был человек бестактный, а потому, наполовину в шутку, спросил, о каком правиле идет речь. И получил в ответ, что о номере шестом (если командир соединения убит, его подчиненные не могут без приказа покинуть его). Так и выяснилось, что именно думает Хиджиката о смерти Кондо и о себе в этой связи.
Конец Шинсенгуми

Когда началась настоящая война, Шинсеном затыкали все дыры. Отряд таял. Им добавляли людей из других подразделений - но это был морковный кофе. Кондо и Хиджиката изначально ориентировались на скорость, маневренность и использование огнестрельного оружия западного образца (мечи были для уличных стычек, а не для поля) - обучить этому наскоро людей, приученных к совершенно другой войне, не очень получалось.

Потом Кондо был казнен. После его смерти часть, в общем, посыпалась кто в лес, кто по дрова. Хиджиката продолжил войну. Сайто оставался с ним. Когда войска сегуната в 1868 разбили при Уцуномия, именно они возглавили уцелевших и увели их в провинцию Айзу. Тут они разделились - раненый Хиджиката двинулся на север, формировать новую армию, а Сайто - или Ямагучи Дзиро, как он тогда себя называл, - остался оборонять Айзу. Далее имело место 5 месяцев жестокой партизанской войны, но очень уж неравные были силы - даже при чуть ли не поголовной поддержке местного населения. В начале января Сайто окружили под Вакамацу, и там погибли все, в том числе и остатки его старого подразделения. Считалось, что погиб и сам Сайто.

Хиджиката обосновался на Хоккайдо, действительно создал там новую армию (это отдельная и смешная история - республика Эцу) и очень успешно бил теперь уже правительственные войска, пока в 1869 его не подстрелили. На чем война благополучно и закончилась.

А Сайто остался жив, опять сменил фамилию, женился и тихо преподавал фехтование в высшем учебном заведении для женщин ;)), пока не грянул 1877 - война Сейнан. Сайго Такамори - один из трех основных лидеров Исин Сиши - разошелся со своими коллегами по вопросу о вестернизации и самурайском духе, и начался междусобойчик. И Сайто под очередным новым именем записался в ополчение - то ли желание посчитаться с Сайго было сильнее инстинкта самосохранения, то ли были какие-то еще соображения. Но, в общем, попал он там со своей частью в какую-то исключительную неприятность, принял команду, был тяжело ранен, но все же как-то вывернулся и вывел часть обратно к своим - естественно, оказался в сфере внимания командования и был немедленно опознан, потому что именно в этом кругу память он о себе оставил серьезную... и не очень лестную. История с Айзу была делом давним и военным, а вот убийства Рёмы ему бы не простили - но пока Сайто прохлаждался на хорошо охраняемой больничной койке, выяснилось, что он тут (для разнообразия) ни при чем. И ему сделали стандартное предложение - любую должность среднего уровня на выбор.

Если бы он отказался, никто бы не удивился - отказывались многие (тот же Нагакура). Но Сайто согласился - и совершенно озадачил господ кадровиков, попросив себе должность полицейского инспектора. Глава японской полиции Каваджи Тошиеши решил, что грех такому добру пропадать, и Сайто, то бишь инспектор Фуджита, до самой пенсии ловил бандитов для Киотского и Токийского управлений - и высокопоставленных коррумпированных чиновников лично для Каваджи.

И в этом качестве тоже вошел в легенду. Инспектор Фуджита Горо стал героем уличных песенок и дешевых книжек с картинками, когда хозяин имени был еще жив - растил внуков и подрабатывал к пенсии охранником в музее.

Любопытные факты

Голубой, желтый... а может, красное и черное?

Все источники указывают на то, что форменное хаори Шинсенгуми было цвета «Asagiiro». Данное слово кансайское, имеет два значения, причем оба относятся к цвету - «небесно-голубой» (浅葱色), очень насыщенный и достаточно темный, и «песочно-желтый» (浅黄色), светлый и практически белый. Во всех документах, дошедших до нашего времени, встречаются и первое, и второе написание. Графические источники - картины, адаптированные черно-белые фотографии, иллюстрации к историческим книгам, фильмы, аниме и т.п. - используют и голубой, и желтый цвета (кое-где встречающиеся белые хаори - вариант бледно-желтых).

Один из источников (не самый авторитетный, но японский) утверждает, что в то время оба написания означали один и тот же цвет, голубой. Лично я придерживаюсь такого же мнения.

Черно-красная палитра - изобретение кинематографа. Некоторые источники считают, что в Шинсенгуми с начала войны Бошин вышли из употребления полицейские голубые хаори, а стали использовать черно-красные (как военную форму для элитного подразделения). Опять-таки мое мнение - вранье. Во всяком случае, всюду, где эти цвета вообще встречаются, шинсеновцы облачены в черно-красное с самого начала, чуть ли не с Рошигуми (яркий пример - безупречный во всем остальном исторический боевик Mibu Gishiden-no Hadashi / When the Last Sword is Drawn / Последний меч самурая).

Немного иронии

Глава Шинсенгуми - Кондо Исами - был вообще-то сыном крестьянина, которого за исключительный фехтовальный талант усыновил его учитель-самурай (дело в Японии обычное). Его заместитель, блистательный тактик, ходячая чума, «демон Шинсенгуми», Хиджиката Тошизо был сыном крестьянина, не усыновленным никем. Откуда он взял неположенную крестьянину по штату фамилию, осталось неизвестным. Известно только, что его права носить два меча не оспаривал никто - не было желающих.

Остальной состав был не лучше - самураи низшего ранга, бывшие крестьяне и даже (о ужас!) ремесленники и торговцы. В счет шло только умение владеть оружием, обучаемость и согласие подчиняться специфическим правилам. Опора режима, защитники традиции - эти люди нарушали установления Токугава самим фактом существования.

А причина, по которой они поддерживали бакуфу, была еще веселее. К 1864 году вся верхушка Шинсена уже состояла из сугубых республиканцев - причем самого радикального образца (всеобщее прямое избирательное право и т.д.). Им казалось, что военную меритократию (каковой было бакуфу) будет легче превратить в нечто путное, нежели прямое императорское правление (которое желали установить мятежники с Сакамото Рёмой) или созданную с нуля, революционным путем, республику (как хотели Исин Сиши).

О фехтовании

Стандартная техника самураев, начиная с сегуната Токугава (1600 г.), была рассчитана на ситуацию один-на-один или один-на-несколько. Стандартный Теннен Ришин в этом смысле ничем не отличается. А вот бойцов Шинсена в Киото учили совсем другому. Их натаскивали на групповое взаимодействие и работу несколько-на-нескол­ько, несколько-на-один (этому же вообще никто не учил - и поэтому все супермастера при необходимости действовать скопом страшно друг другу мешали). Знаменитая шинсеновская «мельница» была рассчитана - как минимум - на группу из шести человек. Другая радость - все удары в горизонтальной плоскости. Что опять-таки для японских школ дело невиданное. Причина-то известна - дома, коридоры, узкие улицы, т.е. отсутствие пространства для маневра - но они были опять-таки единственными, кто вообще догадался взять на это поправку. В общем, единственная в стране фехтовальная школа, заточенная под полицейские операции.

Кстати, интересно появился сам стиль Хирадзуки, ставший штатным для Шинсенгуми и изобретенный Хиджикатой Тошизо. Была во многих школах стойка «хирадзуки», основанная, как ясно из названия, на «цуки» (то есть колющих ударах). Гениальность Тошизо в том, что он приспособил эту стойку для режущих горизонтальных ударов, сохранив всю мощь колющих.

Честь самурая

Командир Десятого подразделения Харада Саноске был невменяем даже по шинсеновским меркам. Например, когда один из старших самураев хана Айзу сказал (в частном разговоре) Хараде, что тот не умеет себя вести (чистая правда) и вообще на самурая не похож, Харада ответил, что такие вещи проверяются просто. Вот он сейчас кое-что сделает - сможет ли уважаемый господин повторить? Вынул вакидзаси и воткнул в живот по рукоять. Оппонент с воплем сбежал. На крик примчался Кондо (тогда еще просто шихан додзё Шиэйкан), учинил Хараде скандал, вытащил меч, перевязал рану и - не обращая внимания на крайнее возмущение своего будущего офицера - перекинул его через плечо и отволок к врачу. Ками берегут сумасшедших - обошлось без перитонита, а неисправимый Харада потом хвастался шрамом от сеппуку.

Вице-командир и юмор

Хиджиката был большой любитель черного юмора. Как-то пришел шинсеновский патруль к одному деятелю, были у них подозрения, что кто-то в его доме связан с контрабандой оружия. Заходят и видят, что хозяин, видимо, углядевший их в окно, пытается зарезаться. Ну, патрульные к нему - они ж его только подозревали, в мишенях он не числился, а Хиджиката рукой повел, остановил их и сказал наставительно: «Никогда не следует мешать человеку поступать правильно. Продолжайте, господин, мы вас не обеспокоим».

Информация к размышлению: Такацуги Синсаку

Трехструнный сямисен он носил с собой всюду. Двух чашечек саке, как правило, было достаточно, чтобы он начал импровизировать. Уж не знаю, правда ли, что певчие птицы, заслышав его музыку, столбенели от зависти и падали с веток, но вот в чайных домах Хаги и Кагосимы - а потом и старой столицы, - где его знала в лицо каждая бродячая кошка, ему не приходилось платить за еду, выпивку и все прочее лет примерно с пятнадцати, а мама-сан чайного домика - это вам не соловей.

Еще одним надежным способом заставить его сыграть, было пригласить его на собрание старших самураев хана. Сямисен вступал после третьей или четвертой фразы. Эта аудитория к импровизации относилась существенно хуже, но вот прекратить вдохновенное музицирование у нее не получалось - человека с сямисеном было невозможно подавить авторитетом или запугать, а убить - очень трудно. А убить его пытались довольно часто и без всякой связи с музыкой - Такасуги Синсаку был одним из руководителей «людей благородной цели» хана Чошу.

Не то в восемь, не то в девять лет он перенес оспу, от которой чуть не умер. Больше посторонних неприятностей в его жизни не было. В 18 лет он стал учеником Ишиды Шоина. В 21 - мастером школы Ягю Шинкаге. Он был умен, талантлив, замечательно владел оружием, и считал целью своей жизни воплощение идеи «Сонно Дзей». Ярость кипела в нем - однажды в ходе политического спора он выхватил меч и разрубил пополам мирно проходившую мимо бродячую собаку (как потом признался, чтобы не зарубить собеседника). И быть бы Такасуги очередным воплощением «безумной справедливости» вроде уже поминавшегося здесь Миябе или не поминавшегося Ишиды Тошимару, если бы не два обстоятельства.

Первым было то, что неожиданно для всех у Такасуги завелся друг - тоже неплохой поэт, тоже любитель чайных домиков и их обитательниц, тоже ученик Шоина - Кацура Когоро, которого тогда называли «исчезающим» Кацурой в честь его поразительной способности испаряться из узких мест, а Кацурой «чего мы этим добьемся» - потому что именно этот вопрос он имел обыкновение задавать после того, как горячие головы предлагали очередной широкоплескательный план действий. Бредовая идея Кацуры, что правительство существует для населения, а не наоборот, пришлась Такасуги по вкусу.

Вторым - и решающим - обстоятельством стал визит в Шанхай. Весной 1862 года правительство Токугава направило туда делегацию на четырехсторонние переговоры о торговых квотах. Такасуги был представителем Чошу. Из Шанхая он вывез три вещи: точное знание того, что именно произойдет с Японией, если она вступит в конфликт с варварами и проиграет; точное представление о военной мощи Англии, Америки и Штатов и о том чудовищном гандикапе, в котором уже находится Япония; четкое осознание того, что дело не только в военной технике, но и в обществе, которое ее производит и ею распоряжается. Ну и небольшую партию современного огнестрельного оружия, конечно, как же без этого. Хотя «армстронгов» прикупить ему все же не дали.

В 1863 году после первого столкновения самураев Чошу с европейцами (форты Чошу систематически обстреливали европейские торговые суда, а в качестве ответной меры французы разнесли батареи Чошу и заняли несколько деревень на побережье) он огорошил руководство хана заявлением, что самураи совершенно разучились воевать. «Мы так боимся поражения, что готовы убежать от него в смерть. Мы не умеем вставать - только падать». И потребовал создания особых сил обороны, куда был бы открыт доступ крестьянам и ремесленникам. Положение было настолько отчаянным, что старшие самураи хана готовы было попробовать что угодно. Самые консервативные из них считали, что у Такасуги просто ничего не получится - так почему не позволить. И он начал собирать и обучать - по вычитанным из книг европейским методикам - свой Киэйтай - зародыш будущей японской армии.

После событий 1864 года (см. «Дело о дворцовых воротах») Такасуги попал под арест - хотя, как и его друг Кацура, не был, не состоял, не участвовал и категорически не одобрял. Впрочем, его практически сразу выпустили - по достаточно любопытной причине. Наскучив постоянной стрельбой в проливе Шимоносеки, Англия, Франция, Голландия и Штаты направили к побережью Чошу флот, который методично начал сносить с лица земли всё, мало-мальски напоминавшее строения. Произведя подобающую демонстрацию, союзники потребовали полномочных представителей хана на переговоры. Вот Такасуги и назначили главой делегации, рассчитывая, что он там по темпераменту и убеждениям наговорит Аматэрасу знает чего, переговоры провалятся - и тогда Исин Сиши можно будет обвинить во всем инциденте в целом, начиная со стрельбы - и откупиться их головами и от бакуфу, и от иностранцев, ничего при том существенно не меняя. Такасуги провел переговоры и за 9 дней разработал мирный договор, вполне приемлемый для Чошу. Более того, в ходе этих переговоров он умудрился на 180 градусов изменить мнение английского и американского послов о ситуации в стране. Начиная с 1864 года обе великих державы будут негласно поддерживать «людей благородной цели».

После того как договор был заключен, радикалы из числа Исин Сиши объявили Такасуги предателем и еще полгода на него охотились - без всякого успеха и с большим вредом для себя. Мастер Ягю Шинкаге - это мастер Ягю Шинкаге, даже если последний раз, когда он был трезв, имел место 10 лет назад.

А Такасуги менял места ухоронок, находил людей, заключал союзы, каким-то образом умудрялся следить за обучением людей из Киэйтай, налаживал каналы для контрабанды оружия. Он очень торопился - знал, что война с правительством Токугава вопрос месяцев, а его собственная смерть - вопрос года-двух. Из Шанхая он привез не только новые идеи и новое оружие, но и туберкулез.

В декабре 1864 Такасуги с 80 людьми захватил Шимоносеки. Оттуда они двинулись на восток и заняли порт Митаджири, где на якоре стояло три свежекупленных боевых корабля (каковые, собственно, и были целью операции). К началу января у Такасуги под ружьем было 3 тысячи человек. И он предпринял марш-бросок на Хаги, столицу провинции. Господа консерваторы собирались обороняться, не очень оценив тот факт, что Хаги стоит на море и что в мире есть такая вещь, как корабельная артиллерия. После нескольких часов бомбардировки город был сдан - в полном соответствии с тезисом Такасуги о том, что самураи разучились воевать.

Провинция Чошу полностью перешла под контроль «людей благородной цели».

Вопросы флота

1864 год. До гражданской войны еще не дошло, но на улицах режутся вовсю. К заместителю военно-морского министра бакуфу (военного правительства Токугава) приходит непрезентабельного вида молодой человек с письмом от Мацудайры. В письме даймё просит рассказать молодому человеку о делах министерства. И он начинает объяснять молодому человеку, как обстоят дела. А дела можно характеризовать кратким словом «катастрофа». Hичего нет, денег нет, ничего не делается, верфи в чудовищном состоянии, работать никто не хочет, учиться никто не хочет, людей, владеющих иностранными языками, нет - и вообще, такое впечатление, что вся страна сверху донизу категорически желает оставаться в своем нынешнем беззащитном состоянии.

Рассказывает он, и как-то ему не по себе. Кажется, что этого внимательного молодого человека он где-то видел - причем при обстоятельствах, не имеющих отношения к флоту или даймё Мацудайре. И он прерывает свои жалобы и говорит:

- Постойте. Вы - Сакамото Рёма из Тоса, глава фехтовальной школы Сиба. Вы - бунтовщик и убийца. Вы же убить меня пришли - что ж вы мне уже второй час голову морочите?

Молодой человек бьется лбом об пол и начинает объяснять, что он действительно Сакамото Рёма из Тоса и действительно некоторым образом бунтовщик, хотя это как посмотреть, но у него и в мыслях не было убивать высокопочтенного господина Кацу, к которому он не испытывает ничего, кроме уважения.

- Меня Мацудайра попросил зайти и посмотреть, нельзя ли что-нибудь сделать. И я уже вижу, что можно. Рабочих на верфи мы вам найдем, и кадетов в мореходное училище - сколько хотите. И переводчиков с варварских языков. А вот денег у нас и у самих нет, но у меня есть одна идея, если она пойдет, будут и деньги...

Идея называлась торговый картель Кайэнтай (сейчас Мицубиси), и пошла она хорошо - так что года через два мятежники начали снабжать военно-морскую программу еще и деньгами. Так и продолжалось это сотрудничество при полном одобрении коллег Сакамото Рёмы и начальства Кацу Кайсу - потому что, кто бы не победил в гражданской войне, флот потребуется всем.


Инцидент в Танман-я

Со слов Хиета Тошия, который слышал ее от самого Сайто (когда хотел вступить в Шинсенгуми и проходил, так сказать, собеседование). Рассказ ведется от лица Сайто.

Мы не знали, когда появится противник, поэтому сидели и пили в броне. Но мне стало слишком жарко, и броня мешала двигаться, поэтому я попробовал потихоньку ее снять. Я попытался снять перчатку, но не смог. Слишком плотно сидела. Наконец, я бросил это дело и опять взял чашку - и в этот момент противник вломился в комнату. Они считали, что действовали умно - их много, света мало, комната маленькая. И пока я там рубился, чувствовал, что меня пару раз задели, но боли не было, и я продолжал драться. Потом я услышал, что кто-то кричит: «На нем что-то. Рубить не получается. Колите его!»

«Сообразил, кретин», думаю. «Ну погоди...» Бой кончился буквально через несколько секунд - выживших к моменту крика того самурая было трое-четверо. Из-за этой брони меня толком и не зацепили. Полезная вещь.

Я слышал, что вы уже не сражаетесь с использованием старых техник, предусматривавших четкое планирование битвы. Правильно. В настоящей свалке невозможно планировать - этого я возьму так, а другого этак. Все, что ты действительно можешь - действовать по обстановке, а когда обнаружишь, что на земле противник, а не ты - радуйся, что повезло тебе, а не ему. Если ты можешь действовать мечом быстро - уже годишься. Исход свалки решает скорость. В этом деле в Тенман-я я не знал, как и где уложу следующего противника. Я даже не заметил, сколько их было.


Один из лучших хитокири

Накамура Ханджиро (он же Кирино Тошиаки) из Сацума умудрился сделать очень странную для человека его наклонностей и профессии вещь - почти дожил до сорока.

Он родился в провинции Сацума, около Кагошима, был третьим сыном в семье и очень рано начал учиться фехтованию - стиль Джиген Рю. Где-то он услышал, что для того, чтобы правильно «набить руку», нужно 8000 раз в день ударить по стволу дерева боккеном. Как меланхолически замечает его биография, «он поломал очень много деревьев». В 1862 он - молодой мастер меча - поехал в столицу в составе свиты отца сацумского даймё, познакомился там с доктриной «Сонно Дзёй». И пропал. Но поскольку сам он был только мечом - и прекрасно это осознавал - он стал искать себе достойную направляющую руку. Год спустя, он уже был человеком Сайго Такамори и по его приказу сначала убивал противников даймё, потом - зарвавшихся роялистов (см. Дело о Дворцовых Воротах, к пресечению которого Накамура очень основательно приложил руку), потом правительственных агентов - а потом и любых сторонников сегуна, кто подвернется.

На предмет Накамуры в Шинсенгуми был персональный приказ: рядовому составу в любом количестве не пытаться вступать в ближний бой. Только стрелять (надо сказать, и подстрелили один раз, но несмертельно).

Фехтовальщиком он, по свидетельствам многочисленных источников, был исключительным. Славился силой удара, вообще характерной для Джиген Рю, но у него достигшей каких-то жутких пропорций. В его биографии было как минимум два эпизода, когда он разрубил пополам человека вместе с панцирем, имелись перерубленные ружейные стволы, а также случаи, когда по причине тесноты и неудобства помещений один удар крошил нескольких противников.

Командовал отрядом в войне Тоба-Фушими. В кампании против Айзу командовал группой, взявшей штурмом замок Вакамацу - на чем эта часть войны и закончилась. При штурме был опять ранен, причем как-то странно: колющее проникающее ранение на правой стороне груди, нанесенное в горизонтальной плоскости (очень хочется сказать «Сайто» и представить себе эту картину, но мало ли на что даже мастер меча может налететь в суматохе). По окончании войны был сначала командиром гарнизона в Кагошиме, потом начальником императорской гвардии.

Ушел в отставку вместе с Сайго, вернулся в Сацума, открыл фехтовальную школу. Не шалил, никого не трогал. И тут началась война Сейнан, в которой его и убили. От него остался только портрет жены. На картине написано: «Она храбро сражалась во главе женского отряда. Когда объявили перемирие, она лечила раненых и давала еду голодающим солдатам. Она делила радости и горести войск на поле боя и помогала им всем, чем могла».

Уровень подготовки

Нагакура Шинпачи в мемуарах описывал одну милую сцену. Когда выяснилось, что командир Пятого подразделения Такеда Канрюсай потихоньку подторговывает опиумом и берет деньги «за защиту», было решено принять меры. Однажды теплым вечером после ужина в таверне Сайто Хаджиме поднялся и вышел следом за Такедой. Вернулся минут через пять мрачный как туча и сказал Кондо: «Это никуда не годится. Надо срочно что-то делать с уровнем нашей боевой подготовки».

Дипломатия по-самурайски

1867. В Киото, в большой гостинице на окраине города собираются представители нескольких групп «людей благородной цели», чтобы заслушать проект петиции о конституции. Чтение уже началось, как вдруг в комнату влетает один из часовых и сообщает, что в гостиницу только что вошел Кондо Исами, командир Шинсенгуми - подразделения, поддерживавшего порядок в Киото от имени сегуната.

Поскольку предыдущий визит этого господина в гостиницу, набитую Исин Сиши, (инцидент в Икеда-я) кончился для «людей благородной цели» крайне плачевно, присутствующие начинают нервно оглядываться и оценивать помещение на предмет обороны. Тут на сцене появляется слуга, который начинает объяснять, что господин Кондо один, что он часто приходит ужинать, и что он вот сейчас идет на «чистую» половину (то есть туда, где они все собрались) и что хозяин - естественно - не может его остановить. А через минуту появляется и сам Кондо. И действительно один. И видит человек тридцать из верхушки розыскного списка.

Вопрос: что было дальше?

Ответ: это Япония.

Обе стороны вежливо поздоровались, Кондо предложили сесть и выпить чаю - и чтение проекта пошло дальше. Под конец довольно бурного обсуждения, представитель от Тоса спросил у Кондо, что тот думает о проекте. Тот покачал головой и ответил, что согласно существующим законам страны, это прямая измена - но этот вопрос не входит в его, Кондо, компетенцию. Его долг - поддерживать порядок в старой столице, а данный проект и обсуждавшиеся меры по его осуществлению опасности для жителей Киото не представляют. Поэтому все присутствующие могут свободно передвигаться по городу до тех пор, пока не нарушат общественный порядок. Затем он поблагодарил собравшихся за исключительно интересный вечер и откланялся. И уже от фусума сказал: «Если вы не уравняете в правах СИ-HО-КО-СЁ (четыре основных сословия - самураи, крестьяне, ремесленники, торговцы), то грош цена вашей конституции, и не стоит она ни одной человеческой жизни». И вышел.

Фотография - дело тонкое

Через некоторое время после выздоровления от свалки в Тэрада-я, летая тут и там по делам компании, Сацума, Тёсю и прочих Исин Сиши, Рёма оказался в Нагасаки.

Покончив с делами, он спросил своего помощника Курату Юноскэ:

- Сколько стоит портрет в том заведении ниже по реке?

- Две серебряных монеты - этого хватит, чтобы всю ночь пить у девиц в Маруяма. (Маруяма - квартал развлечений под красными фонарями, обитательницы которого впоследствии сыграли не последнюю роль в тяжбе Сайтани Уметаро с ханом Кии).

- Ну, значит нам на двоих одного рё хватит.

И они пошли в студию первого в Японии коммерческого фотографа, которая вовсе не страдала от наплыва посетителей. Первой причиной, менее важной, была высокая цена. Второй, гораздо более весомой - поверье, что фотокамера вытягивает из человека душу и вселяет ее в фотографию.

По дороге Рёма купил европейские ботинки, которые оказались гораздо удобнее гэта - впоследствии они числились в списке особых примет, разумеется.

По случаю визита к фотографу Рёма позаимствовал у одного из товарищей по компании форменные белые хакама; кимоно на нем было старое и потрепанное; волосы по обыкновению небрежно связаны на затылке, а не собраны в аккуратный пучок и не уложены вперед, как положено; меч - один, и тот короткий... Вот в таком виде он и запечатлен на фото - а в левом рукаве, который свисает вниз, у Рёмы спрятан его любимый «смит-вессон».

Выбор профессии - как Эрнст Сатоу стал дипломатом

Молодой человек, сразу после колледжа, узнал, что Японию открыли для дипломатических отношений и что МИД набирает людей на курсы переводчиков. Пошел, сдал экзамен - и поехал в Японию учить язык. Семья сначала протестовала - отец-полковник хотел, чтобы сын пошел по военной линии. Эту проблему молодой Сатоу решил просто - принес отцу ворох статей, о том, что тогда творилось в Юго-Восточной Азии. А имелась там опиумная заваруха в Китае и все вышеописанное в Японии. Отец внимательно прочел и извинился перед сыном, что плохо о нем подумал.

Учитывая нездоровый японский климат, молодой Сатоу перед отъездом купил револьвер и всю дорогу с ним упражнялся. По приезде в Нагасаки он на вторую неделю перестал его носить. «Я понял, что если кто-то из джентльменов с двумя мечами решит выразить мне свое неудовольствие, выстрелить я просто не успею. А револьвер был тяжелым, неудобным и пачкал карманы маслом».

Вопрос питания, или роль свинины в контрреволюции

Год 1864. Нагасаки, английская миссия. Приходит к переводчику миссии, Эрнсту Сатоу, доктор Вильям Виллис (тот самый, что потом остался с Сайго в Сацума) и говорит что получил какой-то официальный японский запрос, который, естественно, не может прочесть.

Сатоу читает письмо из какой-то явно военной конторы и слегка поднимает брови - потому что там очень вежливо интересуются, действительно ли потребление мяса резко увеличивает запасы энергии тела, способствует росту костей и мышц и вообще полезно для здоровья.

Виллис, тоже слегка удивившись, продиктовал ответ, что мол, да, белое, а особенно красное мясо, очень всему этому способствует, но вот, чтобы повлиять на рост, нужно начинать кормить детей мясом лет с трех, а у взрослых людей можно разве что мышечную массу увеличить. Но что он, Виллис, вообще исходит из европейского опыта, а вот как мясо повлияет на японцев, которые его поколениями не ели, он предсказать не берется. Так что он советует своему корреспонденту провести серию осторожных опытов, потому что были прецеденты. (Прецеденты действительно были. За несколько лет до того у них в сиротском приюте в Шанхае дети чуть не умерли, потому что сердобольная обслуга кормила их молочными продуктами.)

Через три месяца приходит еще одно письмо, с благодарностями. Мол, корреспондент поставил серию опытов, все они были чрезвычайно удачны и он чрезвычайно признателен доктору за его высокоученые советы. Со своей стороны, он может в виде компенсации разве что поделиться наблюдением, что постоянное потребление мяса вызывает у физически активных взрослых японцев, ранее его никогда не пробовавших, несколько повышенную агрессивность. Что в данном случае совсем неплохо, но в других обстоятельствах может представлять проблему.

Благодарным корреспондентом доктора Виллиса был непосредственно вице-командир Шинсенгуми Хиджиката. Интересно, что именно он имел в виду под «несколько повышенной агрессивностью».

Надо сказать, что у мясной истории было не менее занимательное продолжение.

Мясо в преимущественно буддистской стране было удовольствием дорогим и редким. А потому прокорм подразделения начал потихоньку превращаться в проблему. Оптимальным решением было бы завести свое собственное хозяйство. Но казармы в Мибу уже и людей-то не очень вмещали - и постоянный источник белка (в просторечии «свинарник») стал также источником постоянного напряжения и совершенно несамурайского поведения.

Как известно, лучше когда проблем много - тогда какие-то из них могут взаимно аннигилироваться. Одним из постоянных источников беспокойства для Шинсена был близлежащий храм Ниши Хонган. Местные монахи сочувствовали Исин Сиши и монастырь по существу был базой «людей благородной цели» в Мибу. Это было известно точно - но применить соответствующие меры к уважаемому религиозному учреждению никто бы не позволил.

И во время Дела о Дворцовых Воротах проблемы встретились. Охвативший город пожар добрался до Мибу и подбирался к монастырю. Настоятель, не чая справиться силами монахов, кинулся за помощью - и ближайшим подразделением, всерьез занимавшимся тушением пожара, оказался естественно Шинсен. Перепуганный настоятель был готов обещать Кондо что угодно - и мгновенно согласился приютить самураев Новой Гвардии, если казармы ополчения сгорят, пока Шинсенгуми защищают храм.

Надо ли говорить, что казармы сгорели?

Шинсен переехал в монастырь. Вместе со свинарником. Антиправительственная деятельность в монастыре прекратилась. Но очень быстро выяснилось, что жить в этом огромном проходном дворе подразделению не очень удобно. Монахи же, не очень обрадовавшиеся шинсеновцам, впали в нечто очень напоминающее истерику по поводу свинарника. В буддистском монастыре систематически убивать живое на мясо? (То, что их постояльцы куда более систематически убивают людей, беспокоило монахов существенно меньше.) Так что когда Хиджиката намекнул настоятелю, что в связи с резким увеличением личного состава им потребуется более просторное помещение ... ну, вы сами понимаете, настоятель решил, что он этого не вынесет. И сам первым предложил построить Шинсенгуми новые казармы, выделив для того часть незастроенной монастырской территории как раз через дорогу. Чего собственно и добивался господин заместитель командующего.

Новые помещения Шинсена располагались точно напротив монастыря - так что вернуться к прежним развлечениям монахи не могли все равно - а жить там было существенно уютнее, да и охранять помещения стало много легче. А на дальнем от монастыря краю базы красовался большой, просторный, крепкий ... свинарник.

Мистика и загробные отношения

Тошизо с середины 1868 года очень беспокоило то, что его коллеги - Эномото и Отори - были вовсе не прочь заключить мир с правительством, если оное правительство уступит им Хоккайдо. Эта позиция, не вызывавшая у Хиджикаты возражений политических, была чрезвычайно неудобна для него лично. «Я их прекрасно понимаю, но мне-то как прикажете смотреть в глаза Кондо?»- повторял он, повергая окружающих в ужас, поскольку говорил о Кондо так, как будто тот был жив, ну, во всяком случае, в той же мере жив, что и сам Хиджиката.

А к маю эти разговоры прекратились. И на совещаниях главком больше не возражал. И когда - в тот самый день, когда Тецуноскэ отправился в Тамма (относить по поручению Тошизо его мечи и фотографию семье) - Отори поинтересовался у коллеги, не вызвана ли такая перемена позиции ситуацией на фронте, Хиджиката ответил: «Нет, просто это больше не моя забота».

А шесть дней спустя его убили.

А он еще и ганфайтер...

Август 1868 года. Бои за перевал Бонари уже, считай, окончены. Уцелевшие отступают под Вакамацу. И в процессе отступления командиру одного из таких отрядов, Ошиме Торао, шальная пуля угодила... ну, туда, куда она могла угодить при отступлении. Только не в спину, а ниже. Страшное дело - и неприлично, и не побегаешь. А противник - на хвосте. То есть практически уже выдрал этот самый хвост с корнем. И только приготовился Ошима героически умирать, как неизвестно откуда лезет неизвестно кто с европейскими многозарядными винтовками (порядочно-таки редкими штуками; они получили распространение в Японии только после 1875; в основном использовались фитильные мушкеты и более новые, но все равно однозарядные модификации), и противника отгоняют огнем. И продолжают прикрывать, пока отряд Ошимы не убирается из зоны действия.

Ну кто у нас может быть в этом месте в это время года «неизвестно кем с легким стрелковым» да с такой плотностью огня - естественно, Сайто с компанией.

Сайто Хаджиме/Ичиносэ Денпачи как военнопленный

Хан Айзу сдался 23 сентября 1868 года. Правительственные войска пленили 1700 солдат Айзу, которые сражались за стенами замка. Сайто, прикрывавший месяцем ранее отход в замок, не смог уже попасть в него и был схвачен в буддистском храме неподалеку. Правительство решило перевоспитать военнопленных в хане Такеда. Перед отправлением всех заставили помолиться в храме Амида-джи за удачную дорогу (это было 4 января 1869 года). Потом пленных разделили на группы и отправили в путь. По дороге некоторые группы дробили на более мелкие в силу разных причин, и когда в пункте назначения стали проверять по списку наличие, выяснилось, что группа из восьми тяжелораненых задержалась. Исин Сиши забеспокоились - группу охранял только один человек, а кто знает, насколько тяжело были ранены солдаты сегуната...

Беспокоились не зря - охранника нашли очень скоро. Он умер от очень сильного удара кулаком в правую сторону груди, поломавшему ему все ребра, которые, в свою очередь, серьезно повредили легкое. «Сайто», подумали многие. Весьма вероятно, что так оно и было - записанный в группу под именем Ичиносэ Денпачи Сайто не был ранен вообще.

Дочь Павла I и Сайто - вещи несовместные?

Как известно, в 1878 Фуджита Горо, он же Сайто Хаджиме, он же, он же, получил орден Синей павлонии, вообще-то предназначенный для высших чиновников государства. Непонятно за что, кстати, получил. Многие считают, что за заслуги в войне Сейнан - с другой стороны, особых подвигов он не совершил...

А вот название ордена меня смутило. Что за павлония? А павлония, она же павловния - это сумасшедшее декоративное растение, которое цветет в ноябре. Название свое получила... в честь Анны Павловны, голландской королевы, дочери Павла I. Голландцы в русской номенклатуре не разбирались, приняли отчество за второе имя - так что в Нидерландах имеется и город с названием Anna Paulowna. Ну и в растительном мире отчество увековечили.

Шинсенгуми: сорок лет спустя

Был перед эпохой Сева средний мастер кендо по имени Ямамото Чуджиро. И как-то он во дворе школы отрабатывал горизонтальный удар на пустой фляжке, висевшей на шнурке. Мимо проходил какой-то старик, остановился, долго смотрел, как тот практикуется, сказал «Трудная задача» - а потом попросил у него меч.

Как отказать старшему? Ямамото и отдал ему меч. Тот встал в какую-то перекошенную стойку, сделал выпад - фляга не шелохнулась - повторил «трудная задача», с поклоном отдал меч и ушелестел себе. И Ямамото был уверен, что тот промахнулся (шнурок-то даже не дернулся), пока не встал в стойку сам - и не увидел, что фляга пробита насквозь. Потом он обегал весь квартал, пытаясь узнать, кто этот старик - и выяснил, что это господин Фуджита, работник музея. Но тот как раз приходил брать расчет...

Сайто и поминки

Сайто Хаджиме, также известный как «эта сволочь Сайто Хаджиме», он же инспектор Фуджита Горо, он же Ямагучи Дзиро, он же Ичиносэ Денпачи.

«Эту сволочь» хоронили пять раз, из них три - еще при сегунате, а последние «абсолютно достоверные похороны Сайто Хаджиме», как писали газеты, состоялись в 1901 году (продавались билеты). Однако в 1904 году его опять наблюдали в качестве преподавателя фехтования в женском педагогическом училище Токио. После чего дальнейшие похороны были признаны бесполезными.

Официальная версия гласит, что Сайто умер 28 сентября 1915 года. Кстати, это не подвергалось сомнениям, но никто не хотел попасть впросак в шестой раз, утверждая, что Сайто действительно похоронили.

Первый вариант – современная адаптация, более конкретная и точная. Второй - дословный перевод оригинала (насколько это возможно).

1. Hitotsu. Shidou ni somuki majiki koto. ( 士道に背くまじき事 )

Запрещается совершать поступки, недостойные самурая.

Запрещается отклоняться от пути самурая.

2. Hitotsu. Kyoku wo dassuru kotowo yurusazu. ( 局を脱するを許さず )

Запрещается покидать Шинсенгуми.

Запрещается выходить из организации.

3. Hitotsu. Katte ni kinsaku itasubekarazu. ( 勝手に金策いたすべからず )

Запрещается использовать служебное положение в личных целях.

Запрещены заработки на стороне.

4. Hitotsu. Katte ni soshou itasukaube karazu. ( 勝手に訴訟取り扱うべか )

Запрещается участвовать в личных тяжбах.

Запрещается вмешиваться в служебные дела других членов.

5. Hitotsu. Watakushi no tousou wo yurusazu. ( 私の闘争を許さず )

Запрещены самовольные сражения.

Запрещается вступать в поединок по личным мотивам.



Кроме того, были ещё и негласные правила, не указанные в официальном своде законов, но тем не менее неукоснительно выполнявшиеся.



6. Kumigashira ga moshi toushi shita baaiwa, kumishuu wa sono ba de toushi subeshi.

Если лидер подразделения смертельно ранен или убит, подчиненные должны сражаться до последнего.

Если глава подразделения получил смертельный удар или убит, истинные самураи должны не отступать и либо победить, либо погибнуть рядом с командиром.

7. Hageshiki kokou ni oite shishou zokushutsusutomo kumigashira no shitai no hoka wa hikishirizokukotoma­karinarazu.

Запрещено выносить тела погибших в бою до тех пор, пока сражение не закончено.

Запрещено выносить с поля боя тела убитых, даже если речь идет о главе подразделения, пока битва не выиграна.

8. Moshi taishiga koumuni yorazushite machi de taigai no mono to arasoi, teki to yaiba wo kawashi, jibunga kizu wo oite aite wo shitomekirazuni nigashita baai, ushirokizu no baai no gotokimo seppuku wo meizuru.

Если член Шинсенгуми не смог победить противника и дал ему уйти, но при этом остался жив, то он должен немедленно совершить сеппуку.

Если самурай Шинсенгуми вступит в бой (по долгу службы или при иных обстоятельствах), получит ранение и позволит противнику скрыться, то даже если рана нанесена в спину, он должен совершить сеппуку.



Вышеперечисленные правила были сформулированы Хиджикатой Тошизо под давлением реальных обстоятельств.

Первое правило гарантировало эффективность работы Шинсенгуми и очень нравилось ревнителям самурайских традиций.

Второе было изобретено как противоядие от предательства. Само собой, шпион под видом рекрута мог проникнуть в Новую Гвардию, но уйти с информацией ему было затруднительно. Уйти бы он ушел… до ада без пересадок. Возвращение означало смерть (Яманами Кейске, второй вице-командир, был ответственным за контрразведку и свое дело, признаться, знал), а невозвращение автоматически расценивалось как предательство, и за негодяем высылали погоню (в половине мало-мальски серьезных случаев - Сайто).

Третье правило было просто необходимо. Именно активные мафиозные заработки на стороне превратили половину самураев Рошигуми в простых бандитов, и именно это послужило причиной пересмотра устава и создания Шинсенгуми.

Четвертое было придумано по той же причине, что и первое. Кляузы не были приняты среди самураев. Кроме того, как может эффективно работать военная полиция, погрязшая в бюрократизме и междоусобицах?

Пятое правило, по словам самого Тошизо, было вписано в устав из человеколюбия и желания сохранить побольше своих людей. Даже на пике славы и успеха в Шинсенгуми входило всего триста человек. В то беспокойное время на улицах одного только Киото в бессмысленных стычках гибло около 4000 людей в год (не считая военных операций!).

Неофициальные правила были приняты в основном после дела о дворцовых воротах. Кондо и Тошизо имели сомнительное счастье наблюдать, как лишившиеся непосредственного командира люди начинали метаться как полоумные курицы. Надо было дать четкие указания для действий в такой ситуации – вот вам правило номер шесть. Вынос тела командира с поля боя был стандартным поводом смыться для всех самураев всех времен (начиная чуть не с XV века), и во время битвы у дворцовых ворот члены Шинсенгуми продемонстрировали, что они ничем не отличаются от доблестных воинов времен Нобунаги. Надо пресечь попытки улизнуть – вот и седьмое правило. А восьмое было придумано как некий симбиоз и расширение первого и пятого правил. Во-первых, дать противнику уйти как-то не по-самурайски. Во-вторых, это правило заставляло любого члена Шинсенгуми трижды подумать перед тем, как ввязаться в драку – может ли он стопроцентно победить врага? Если можешь – никаких проблем. Не уверен – не вытаскивай катану из ножен, нечего рисковать головой. Исторический факт: после появления восьмого правила в поединках на улицах стало гибнуть гораздо меньше шинсеновцев.

Всерьез ниндзя начинали тренироваться, когда им исполнялось восемь лет. До этого маленького ребенка готовили к будущему тренируя его, по сути, еще в люльке: ее раскачивали так сильно, что она ударялась боками о стены, и малыш, еще не понимая, в чем дело, учился группироваться таким образом, чтобы эти удары причиняли ему как можно меньше неудобств. Кроме этого ребенок до восьми лет учился читать, писать, имитировать звуки, издаваемые животными и птицами, бросать камни, лазать по деревьям, но самое главное - он свыкался с мыслью, что его путь - путь воина-ниндзя, и учился гордиться этим. Когда ребенку исполнялось восемь лет, его тренировки несколько видоизменялись.
Существовали три типа тренировок: тренировка чувства (shinren), тренировка тела (tairen) и тренировка ума (chiren).
Тренировка чувства была направлена на развитие чувств и инстинктов. Молодые ниндзя учились оборачивать в свою пользу каждый случай, правильно реагировать на опасную ситуацию, сносить различные тяготы - жару, холод, дождь, голод, жажду, боль; понимать человеческие характеры; инстинктивно ощущать любую ситуацию, смело и прямо ее встречая, адекватно на нее реагировать.
Тренировка тела включала в себя формирование и развитие каждой части тела - развитие не какой-либо одной, а нескольких функций каждого органа, что превращало тело, по сути, в настоящее оружие, которое человек всегда имеет с собой. Тренировка готовила тело ниндзя к той работе, которую он должен был выполнять постоянно, помогала выдерживать те наказания, которые к нему когда-нибудь могли быть применены.
Тренировка ума готовила ниндзя к познанию стратегии и тактики, медицины, ядов и взрывчатых веществ, к предсказанию погоды, к изучению символики, диалектов, религии, к хозяйствованию, игре на музыкальных инструментах, танцам, пению и философии. Маскируясь, ниндзя не только был похож на человека, которого играл, но и был в состоянии выполнять работу, соответствующую его роли.

1.Ниндзя-то - короткий прямой меч ниндзя. Катаной можно было только рубить, и тренировки самураев сводились, в основном, к отработке рубящих движений. Меч ниндзя был прямым, что позволяло бойцу закалывать противника.
Ниндзя всегда носил на дне ножен смесь песка, молотого перца и железных опилок. Когда меч был вытащен, можно было взмахом ножен метнуть эту смесь в глаза противнику.
2.Сюрикены - метательное оружие ниндзя. Совершенное оружие для убийства должно быть маленьким, легким и смертоносным. Сюрикены превосходно отвечали этим требованиям, и ниндзя постоянно носили при эти смертельные орудия различных форм и размеров. Эффективная дальность сюрикена как ранящего оружия равнялась примерно пятнадцати метрам, а в случае, когда острия были отравлены, раны оказывались смертельными.В центре большинства сюрикенов было отверстие, которое использовалось для переноски большого их количества. Кусок веревки продевался через отверстия и обвязывался вокруг талии. Ниндзя обычно носили 9 сюрикенов.
3.Танто-короткий меч ниндзя
4.ХИДЗЕ
Японский снаряд, представляющий собой бумажный шар, начиненный зажигательной смесью и проткнутый через центр обоюдоострым металлическим прутом, который при броске втыкается в деревянные стены.
5.ХИДАКЭ
Японский снаряд в виде пустотелой бамбуковой палки, наполненной зажигательной смесью, с фитилем. Ничего не напоминает? ХИКУИ
(японск. - огненный шар) - японский шар с шипами, состоящий из двух половинок, заполненных зажигательной смесью, и фитиля.
Когти.
6.Когти (tekkokagi), напоминающие когти медведя, изготавливались из металла и надевались на руку. Было две разновидности когтей: одна надевалась на ладонь, а другая на тыльную сторону кисти. В обоих случаях когти крепились к браслету, сделанному из очень толстой металлической полосы. Теккокаги, одетыми на ладонь, можно было отклонить или блокировать удар меча. Результатом удара когтями по лицу или по голове были проломленные кости черепа или глубокие незаживающие раны. Еще когти могли использовать для преодоления стен и залезания на деревья. Рогатый палец.
6. Рогатый палец (kakute) представлял собой металлическое кольцо, надевавшееся на средний палец, с двумя заостренными отравленными шипами. Надетое шипами наружу, оно превращало удар кулака в дыхание смерти. Чаще одеваемое шипами внутрь, оно становилось неприметным, но смертельным оружием. Во время схватки ниндзя было достаточно обхватить запястье или лодыжку противника для того, чтобы шипы пробили кожу, и яд проник в кровь.

Холодной ночью
мне одолжит лохмотья свои
пугало в поле...

Басе, 18 в.


Ниндзя в буквальном переводе значит "лазутчик". Ниндзя - исскуство шпионажа. Прошедшие сверхчеловеческую по трудности физическую и психическую подготовку, прекрасно владеющие всеми приемами борьбы без оружия и с оружием Ниндзя легко преодолевали крепостные стены и рвы, часами могли осиаваться под водой, умели ходить по стенам и потолку, сбивать с толку погоню, сражаться с безумной отвагой, а если надо - молчать под пытками и умирать достойно. Шпионы и диверсанты, продающие свой труд тому, кто больше заплатит, Ниндзя подчинялись неписаному кодексу чести и нередко шли на смерть во имя идеи. Объявленные людбми низшего сорта, париями, стоящими вне закона, они внушали невольное уважение самураям. Многие предводители кланов оспаривали благосклонность опытных ниндзя, многие пытылись привить своим дружинникам их опыт. И все же военный шпионаж на протяжении веков оставался уделом избранных, родовым промыслом узкого круга незаменимых специалистов, клановым ремеслом.

Будучи исключены из государственной системы феодальных отношений, ниндзя выработали свою собственную иерархическую классовую структуру, отвечавшую потребностям такого рода организаций. Во главе общины стояла военно-клерикальная элита дзенин. Иногда дзенин контролировали деятельность двух или даже трех смежных рю. Руководство осуществлялось через среднее звено - тюнин, в обязанности которого входила передача приказов, подготовка и мобилизация рядовых исполнителей, нижнего звена-генин.
В случае поимки самураями тюнин еще мог надеятся на спасение, пообещав выкуп или продав за жизнь часть важных документов, но участь рядового ниндзя была решена - он испускал дух в страшных мучениях. Самураи, верные законом рыцарской чести, не пытали военнопленных благородного происхождения. Редко унижались они и до истязаний простолюдина, на котором можно было разве что испробовать остроту клинка. Другое дело ниндзя, парии среди людей, хитрые и злобные бестии, всегда наносящие удар изподтишка, лесные оборотни, владеющие дьявольскими приемами рукопашного боя и колдовским искусством перевоплощений. Если один из этих стражников попадал в руки стражи живым, что случалось крайне редко, его допрашивали с пристрастием, проявляя садистскую изощренность. С неудачливых ниндзя сдирали кожу, посыпая раны солью, поджаривали на медленном огне, отрезали один за другим пальцы ног, а затем и сами конечности, подвергали "муравьиной" пытке, привязывали к полому металлическому столбу, внутри которого горел огонь.

Тех, кто молчал до конца, обрекали на долгую и мучительную смерть. Например, следуя китайским образцам, жертву превращали в "человека-свинью" - отрубали руки и ноги (останавливая кровотечение),выкалывали глаза, протыкали барабанные перепонки, вырывали язык и в таком виде отпускали. В другом варианте пленника, намертво привязанного к деревянной раме-распорке, подвешивали по принципу качелей в сидячем положении над заостренным ростком бамбука, который вскоре достигал критической высоты. Для ускорения процесса веревку поливали водой, чтобы она провисала.

Арсенал ниндзя включал три категории оружия: средства для рукопашного боя, метательные снаряды и химические вещества, включая взрывчатые смеси.
Ниндзя в отличие от самураев пользовались одним большим мечом, который носили на перевязи за спиной. Этот меч, как и многие другие атрибуты снаряжения ниндзя, был универсальным комбинированным орудием.
Внешне ножны и рукоятка были оформлены очень просто и выкрашены в защитный цвет. Иногда, меч, лишенный гарды, маскировался под обычный посох. Ножны были значительно длиннее клинка и имели отверстие на конце, что позволяло использовать их, как дыхательную трубку при необходимости скрыться под водой, или как трубку для метания маленьких отравленных стрел. Кроме того, в ножны вкладывались многие полезные мелочи. Прикрепив меч на ремешке из сыромятной кожи к балке или древесному суку, его можно было использовать как трапецию и как насест для долгой отсидки. При наличии гарды меч становился удобной ступенькой, которую потом можно было втянуть вверх за ремешок.

Раньше их изображали в виде маленькой фигурки, вылетающей изо рта умирающего человека. В средневековых книгах Ars Moriendi (Искусство Смерти) говорилось, что они сражаются с ангелами за обладание человеческой душой. Один из них сидел на плече у Иуды Искариота, нашептывая ему ересь. Он же задувал свечу, которую держала в руках святая Женевьева — покровительница Парижа. Епископ Геминиан изгнал его из дочери римского императора. На страшном суде эти существа пытаются перетянуть чашу весов святого Михаила в сторону ада. После распятия Христа они уносят душу нераскаявшегося разбойника — точно так же, как в свое время утащили душу Эвридики в царство Аида. Они подняли бурю, обрушившую крышу дома на детей многострадального Иова. Они помогли Симону-волхву взлететь в воздух во время магического состязания с апостолом Петром, проводимым по велению императора Нерона. Они же погрузились в лодку и отправились в Венецию, чтобы разрушить ее — но были побеждены апостолом Марком, встретившим их посреди моря в разгар страшной бури.

Демон (от греч. δαίμων, daimon — αожественная власть, духи, рок/судьба, божество) — одно из самых популярных мифологических существ, биография которого, к сожалению, обычно воспринимается нами во взаимосвязи с одной лишь христианской догматикой. Между тем, слово “демон” в его различных значениях имеет крайне запутанную историю, уходящую корнями в философию и религию наиболее древних цивилизаций планеты.
Ехал грека через реку...

Греческое значение слова “демон” было, пожалуй, одним из самых позитивных среди всех прочих (более поздних) трактовок. Сократ утверждал, что у него есть свой демон, который никогда не говорит того, что нужно делать, но всегда отвращает от того, что делать не следует. Драматург Менандр считал, что “каждому человеку соприсутствует тотчас же после рождения демон в качестве доброго мистагога (водителя) его жизни”. По верованиям древних греков, у различных людей имеются различные демоны, то вселяющиеся, то покидающие их тела, причем у одного человека может быть даже несколько демонов-хранителей.

Иными словами, древнегреческие демоны представляли из себя неопределенную и неоформленную божественную силу (чаще всего благодетельную, реже — злую), определяющую жизненный путь человека. С демонами было невозможно вступать в разговор, у них не было своих имен, однако были обобщенные названия — демон рождения, демон войны и т.п. Добрых демонов называли “эудемоны” (eudaemons), а злых — “какодемоны” (cacodaemons) — последние наиболее известны в наше время благодаря компьютерной игре Doom I-II.

Создали прежде всего поколенье людей золотое

Вечноживущие боги, владельцы жилищ олимпийских,

...

После того, как земля поколение это покрыла,

В благостных демонов все превратились они наземельных

Волей великого Зевса: людей на земле охраняют,

Зорко на правые наши дела и неправые смотрят.

Тьмою туманной одевшись, обходят всю землю, давая

Людям богатство. Такая им царская почесть досталась.

Гесиод, “Теогония”

В римской мифологии демонам соответствуют гении (genius) — личные духи-хранители и покровители домашнего очага (первоначально гений был божеством мужской силы). Предполагалось, что гений появляется в виде змеи (это пресмыкающееся было изображено на домашних алтарях Помпеи как символ родоначальника семейства). Также считалось, что своих собственных гениев могут иметь определенные места, постройки и целые города.

В наши дни наибольшую известность имеет образ демона, сложившийся в христианской мифологии. Основное внимание мы уделим именно ему — ведь тексты Священного Писания интересны прежде всего своей синтетичностью. Они развивались на основе греко-римской культурной традиции, одновременно впитывая в себя богатую эзотерику Востока. Богословы традиционно низводили всех языческих богов до уровня демонов, называя их воплощением сил зла и слугами Сатаны. Разгромленный пантеон конкурирующих религий стал фундаментом для создания целой армии демонов христианства (например, сидонская богиня любви, плодородия и войны Астарта постепенно превратилась в злого демона Астарота).

Некоторые предпосылки такого представления о демонах появились еще в иудаизме. Согласно Каббале (еврейск. “предание” — мистическое учение, зародившееся под влиянием персидской магии, египетской и греческой теософии), власть тьмы исходит из левого ствола Древа Жизни и особенно из Гебура — сферы божественного гнева. В раввинистических трактатах утверждается, что злые духи были созданы “между солнцами”, т.е. между закатом и рассветом накануне первой субботы, — когда Яхве сотворил их души, уже занималась заря субботы, и он не успел наделить их телами. По другой версии, демоны родились из ночных кошмаров. Некоторые источники считают, что демоны заполняют пространство между Землей и Луной.

Талмудисты наделяют бесов шестью качествами: “Тремя они подобны людям, а тремя — ангелам. Как люди, они едят и пьют, размножаются и умирают. Как ангелы, они имеют крылья, знают будущее и ходят из одного конца мира до другого”.

Согласно иудейским поверьям, существуют демоны, которые, подобно ангелам, действуют в ночные часы. Некоторые злые духи являются причиной болезней. Многие демоны имеют свою печать. Она может быть использована человеком, взывающим к темным силам.

Христианство и иудаизм иногда объясняют происхождение демонов естественным причинами. Древние евреи считали, что множество злых духов было рождено от соитий Адама с женскими духами (или Евы с мужскими духами) в течение тех ста тридцати лет, на которые Адам и Ева были разлучены после грехопадения. Многочисленных демонов родила от Адама и его первая жена — Лилит, впоследствии сама превратившаяся в демона (либо являвшаяся им изначально).

Апокрифическая Книга Еноха излагает историю сожительства “сыновей Божиих” (ангелов) с “дочерьми человеческими”. Ангелы, променявшие из похоти небесное Царство на земную юдоль, были прокляты Богом и стали демонами. Эту теорию в средние века разделяли многие церковные авторитеты (например, Фома Аквинский). В той же Книге Еноха говорится, что от браков падших ангелов с земными женщинами произошло племя чудовищных исполинов. Когда Бог уничтожил гигантов, из их тел изошли злые духи (вероятно, демоны).

Однако наибольшую популярность получила теория, согласно которой демоны являются падшими ангелами, вовлеченными Сатаной в битву с Всевышним. Общеизвестная история о мятеже Люцифера превратилась в официальное церковное обоснование происхождения демонов. Для этого имелся целый ряд причин, которые зачастую не имели ничего общего с объективной трактовкой священных текстов. Средневековые схоласты не могли допустить даже и мысли о том, что Сатана и его слуги являются формально равными Богу по признакам своего происхождения (не сотворены Создателем, но возникли вместе с ним или даже до него).

Четвертый Латеранский собор (1215) утвердил положение, согласно которому “дьявол и другие демоны от Бога созданы благими, но сами по своей вине сделались дурными”. Согласно решению Трентского собора (1546) дьявол был признан ангелом, сотворенным Богом. Этот же собор осудил тех, кто “говорит, будто он поднялся из тьмы (dicit eum ex tenebris emersisse) и не имеет себе творца, но сам есть начало и субстанция зла”, а также тех, кто “верит в сотворение дьяволом мира, человеческого тела и в то, что зарождение плода во чреве матери — дело демонов”.

Облик средневековых демонов имеет очень заметное игровое начало: эти твари не только страшны, но и веселы. В народной фантазии, любившей приближать к себе сверхъестественное, демонические силы предстают как плутоватые существа, не лишенные человеческих слабостей. В желании осмеять злого духа его нередко рисуют проказником — наивным и сравнительно безвредным.

С течением времени силы зла постепенно лишались независимости своего существования и переселялись в сферу человеческой духовности (любопытно, что в 17-19 в.в. демонами нередко назывались так называемые “духи планет” солнечной системы, насылающие болезни на людей).

Сегодня христианский демон воспринимаются скорее как нечто умозрительное — абстрактное понятие, ничем не напоминающее о своем средневековом прототипе: мохнатом, рогатом, хвостатом существе с копытами, козлиной бородой, запахом серы, дурными повадками и кознями на уме.
Демоны: внешность и свойства

Сущность демонов, их свойства и характер — все это занимало умы святых отцов ничуть не меньше, чем классические вопросы религиозных диспутов навроде “сколько ангелов могут танцевать на кончике иглы?”.

Истинная внешность демонов считалась крайне уродливой. Исключения составляли те случаи, когда церковная проповедь аскетизма и смирения доводилась до абсурда путем присвоения демонического статуса любой разновидности физической красоты, которая объявлялась проявлением порока, искушения и греха (в качестве примера можно привести инкубов и суккубов, о которых будет сказано ниже).

Я увидал, как некий дьявол черный

Вверх по крутой тропе бежит от нас.

О, что за облик он имел злотворный!

И до чего казался мне жесток,

Раскинув крылья и в ступнях проворный...

Данте, “Божественная комедия”. “Ад”

Облик демона создавался богословами по принципу териоморфии (греч. therion — зверь). За основу брался целый комплекс определенных внешних свойств, присущих “нечистым” животным (первоначально — змее, позже — козлу) и некоторым языческим божествам. Концепция христианского демона была во многом определена так называемыми отцами-пустынниками, отшельниками египетских пустынь в IV-III вв. до н.э., бравшими за основу пантеон разгромленных религий. Так, богиня Венера превратилась в средневековой немецкой легенде в “госпожу Венеру” — дьяволицу, совращающую рыцаря Тангейзера соблазнами чувственной, плотской любви. Диана (Артемида), по средневековым суевериям, предводительствует “стригами” (колдуньями), совершающими ночной полет вместе с демонами на шабаш ведьм. В бесы также попали Церера, Пан, Вакх, Приап, фавны, сатиры, сильваны, дриады, наяды и ореады.

Облик Дьявола (а соответственно — и демонов в целом) был узаконен Толедским собором в 447 г. н.э., и последующие авторы внесли в него мало новшеств.

Согласно большинству мифов, демоны отличаются избыточной похотливостью и охотно вступают в половые отношения с людьми (для последних это, как правило, имеет самые дурные последствия).

Европейская средневековая демонология утверждала, что демон, принимающий вид мужчины и вступающий в связь с женщиной, называется “инкубом” (лат. incubus, от incubo — “лежать сверху”), а демон, принявший облик женщины и соблазняющий мужчину, именуется “суккубом” (succubus — соотв., “лежащим снизу”). У древних римлян “инкубом” назывался демон ночных кошмаров.

Инкубы (и, вероятно, суккубы тоже) видимы только для тех, с кем они вступают в связь, а для окружающих невидимы. Лишь иногда в конце любовного соития в воздух от жертвы (предполагалось, что чаще всего эти демоны вступают в связь с ведьмами или монахинями) поднимается явственно заметный людям столб черного пара высотой в человеческий рост. В других случаях инкуб становится виден мужу женщины, к которой он ходит, в облике некоего постороннего мужчины.

Демонам также довольно часто бывает присущ половой травестизм, который имеет определенные архаические параллели. Здесь можно вспомнить гетеросексуальные свойства некоторых божеств из средиземноморских религиозных традиций. В Карии (Малая Азия) почитали Зевса с шестью грудями, образующими треугольник. При совершении торжеств в честь италийского Геркулеса Победителя статуя последнего одевалась в женское платье. На Кипре существовал культ бородатой Афродиты, а в Италии почитали лысую Венеру.

Демоны часто издают гнусный смех (отсюда пошло выражение “адский хохот”). В основу смеха всегда положено нечто чужеродное — путаница, нарушение, конфликт, крайность, противоположность чему-то. Считается, что Христос никогда не смеялся. Все действия демонов в конечном счете строятся на высмеивании (вспомним язвительного Мефистофеля в трагедии Гете “Фауст”).

Интересной темой обсуждения был вопрос о продолжительности жизни демонов. Древнегреческий поэт Гесиод высчитал среднюю длину жизни Феникса — мифической птицы неописуемой красоты, которая сама сложила свой погребальный костер, а затем возродилась из пепла. По мнению Гесиода, это существо живет в десять раз дольше, чем человек, а демоны — в десять раз дольше, чем Феникс. Таким образом, средняя жизнь демона равняется 6 800 годам.

Позднее знаменитый греческий писатель и биограф Плутарх немного поправил это утверждение, учитывая, что демоны, как и люди, с которыми их сравнивают, подвержены недугам и болезням. Он увеличил продолжительность жизни демонов до 9 720 лет.

Однако, как уже упоминалось выше, большинство христианских теологов считает, что демоны — падшие ангелы. Следовательно, они бессмертны (вернее говоря, будут существовать до конца света и окончательного низвержения Люцифера в огненное озеро), как и обычные ангелы.

Типология демонов

Демоны, как и всякие другие обитатели средневековых бестиариев, не раз подвергались самой разнообразной классификации. Несмотря на то, что ад всегда представлялся царством хаоса и беспорядка, людей всегда тянуло придать ему стройную иерархическую систему.

Интересно, что объектом исследований становились лишь демоны актуальные — то есть те, которые были способны появляться в мире людей, а не те, которые относились к дано минувшему прошлому. В качестве примера “погибших демонов” можно привести монгольское поверье о том, что некогда весь Ордос (пустынное плато на северо-западе большой излучины р. Хуанхэ, в Китае) был заполнен демонами шолмо, которые впоследствии были уничтожены богатырем Гесером — тем самым героем тибетского эпоса, послужившим прототипом для образа руководителя Ночного дозора в цикле книг С. Лукьяненко.

В своем “Трактате об исповеди вершителей зла и ведьм” (“Tractatus de Confessionibus Maleficorum et Sagarum”), написанном в 1589 году, Петер Бинсфельд — знаменитый немецкий демонолог 16-го столетия — подразделял демонов в соответствии с теми смертными грехами, к которым они обычно склоняют людей (следует отметить, что Люцифер и Сатана представлялись как два совершенно разных демона).

Демон-хранитель Ракаса с острова Бали.

Люцифер — высокомерие (гордость)

Маммон — скупость

Асмодей — сладострастие (распутство)

Сатана — гнев

Вельзевул — чревоугодие (пьянство)

Левиафан — зависть

Бельфегор — праздность (лень)

В книге “Magus or Celestial Intelligencer”, опубликованной в Лондоне в 1801 г., оккультист Френсис Баррет немного изменил список вышеперечисленных демонов. Маммона стал князем искусителей и соблазнителей, Асмодей — мстителей за причиненное зло, Сатана — обмана (обслуживающим ведьм и заклинателей) и Вельзевул — ложных богов. Кроме того, Пифон был представлен как князь духов лжи, Велиал — вместилище порока (азартных игр), Мерихим — духов, вызывающих заразные болезни, Абаддон — войн, а Астарот — обвинителей и инквизиторов.

Францисканец Альфонсо де Спина (епископ Фермопильский) в своей книге “Fortalicum fidei” (“Крепость веры”, 1459 г.) предложил довольно путанную, но необычную классификацию демонов по их основным функциям. Он различал таких демонов, как парки (женщины, прядущие нить судьбы), полтергейсты (демоны, шалящие по ночам и передвигающие вещи), инкубы и суккубы (см. выше), марширующие демоны (появляются большими группами и создают много шума), служебные демоны (прислуживают ведьмам), демоны кошмаров (приходят во снах), демоны, образующиеся из семени и его запаха при половом акте, демоны-обманщики (могут являться в образе мужчин или женщин), чистые демоны (нападают только на святых) и демоны, которые обманывают старух (называемых xorguinae), внушая им, будто они летали на шабаш.

Упомянутые де Спина заблуждения относительно демонического шабаша были особенно многочисленны в Дофине и Гаскони, где женщины собирались на горе Boch de Biterne и поклонялись борову, целуя его в зад.

Известнейший демонолог Иоганн Виер (Johann Wierus, 1515-1588) в своей “Pseudomonarchia daemonum” (Псевдомонархия демонов, 1568) попытался нарисовать полную картину адской империи, приписав каждому демону соответствующий чин или должность. Всего различалось десять чинов: псевдобоги во главе с Вельзевулом (те, кто выдает себя за богов), духи лжи (князь — Пифон), изобретатели злых дел (Велиал), мстительные демоны (Асмодей), обманщики (Сатана), творители заразы и бедствий (Мерезин), сеятели раздоров и войн (Абаддон), соглядатаи (Астарот) и искусители (Маммона).
Книга Исайи

В средние века существовала точка зрения, что демоны изначально были сотворены Богом для совершения зла. Защитники этой идеи опирались на цитату из Книги Исайи, где устами Бога сказано: “Я творю губителя для истребления” (54, 16).

Демоны бывают разные: черные, белые, красные

Фантастическое богатство христианского пандемониума приводит к тому, что изучение описаний десятков и сотен различных демонов с труднопроизносимыми названиями в конце концов превращается в крайне скучное занятие. Их история слишком туманна, а свойства чересчур однообразны для того, чтобы сложиться в сколь-либо стройную и непротиворечивую картину.

В мифологических системах разных народов и культур нередки своеобразные “перевертыши”. Например, ангелы иранцев — асуры — являются демонами для индусов; напротив, восхитительные индийские дэвы (санскр. корень, от которого произведено слово дьявол) — злые божества в персидском эпосе.

Гораздо интереснее было бы обратиться к другим религиям и легендам народов мира, которые хоть и не употребляют греческого слова “демон”, однако повествуют о существах, практически идентичных “демонам” в их хрестоматийной трактовке.

В ацтекской мифологии часто упоминаются “тзитзимиме” (“монстры, спускающиеся свыше”) — небесные демоны, которые постоянно стремились разрушить весь мир. Они представлялись в виде звезд на ночном небе, которые сражались с солнцем во время каждого восхода и заката.

Ракшасы — демоны из индуистской мифологии, обладали способностью менять форму и умели творить самые различные заклинания. Рамаяна (санскр. — “судьбы Рамы”) говорит, что эти существа были созданы из ноги Брахмы для защиты первородных вод. Их королем был демон Равана. Другие источники говорят, что ракшасы являются плодом союза ведической богини смерти Ниррити и ее супруга Ниррита.

Ракшасы могли быть окрашены в различные цвета (зеленый, желтый, голубой), имели вертикальные зрачки, огромную пасть, пять ног и длинные ядовитые когти.

Обычно они принимали обличье животных (собаки, стервятники, совы), однако при желании могли превращаться и в человека. Ракшасы питались мясом человека либо падалью, в которой уже завелись паразиты. Они жили на кладбище, воровали жертвы богам и пытались всячески навредить людям, насылая на них болезни, сумасшествие или даже вселяясь в них.

В “Калевале” упоминается демон Хииси — персонификация зла, отождествляемая с лесом, холмами и ручьями. Главному демону Хииси помогает множество мелких демонов, называемых “хийет”.

Немало известен и буддийский демон Мара, искушавший медитировавшего Сиддхартху (Будду) своими дочерьми — Похотью, Жаждой и Восторгом, а также нападавший на него при помощи волшебства.

Удивительно разнообразен мир сверхъестественных существ японской культуры. Здесь можно упомянуть они (Oni) — уродливых демонов с рогами и клыками, держащих в руках скрюченную дубину и охраняющих двери ада. Они очень сильны и умны, обладают необычайно упругим телом, способны к быстрой регенерации потерянных конечностей и здоровья, поэтому их очень трудно убить. Кроме того, они могут трансформироваться в женщину, чтобы скрыть свой истинный вид, и любят питаться человечиной. Раз в год, 3 февраля, в Японии проводится церемония по изгнанию они.

Специфическими героями синтоистской демонологии являются разнообразные екай — злые или добрые, спокойные или проказливые анимистические существа, которых якобы можно встретить чуть ли не на каждом шагу. Среди самых известных екай можно назвать тэнгу (небесная собака), ямамбо (горная старуха), ямаотоко (горный мужчина), каппа (дитя воды), исоонна (женщина с побережья), нуси (дух рек, озер и прудов).


Атотархо или Тододахо (“тот, чей дом преграждает тропу”, по другой версии, “пойманный”) — в мифологии ирокезов был божеством, олицетворяющим необузданные силы природы. Тело Атотархо, представлявшееся в виде чудовища, было скручено в “семь узлов зла” (змеевидные волосы, когтистые конечности, искаженные органы чувств). Согласно мифам, Атотархо обитал вблизи ирокезского селения Онондага и обладал тиранической властью над людьми. Два героя — Гайавата и Деганавида, стремясь улучшить жизнь людей, очистили от зла разум Атотархо, направив его на добро. После этого Атотархо стал одним из 50 вождей, входящих в совет Лиги ирокезских племен. Титул Атотархо в этом качестве сохраняется у ирокезов и поныне.

У этрусков существовал демон потустороннего мира Тухулка, у арабов — шайтан, у русских — черт (чорт) и бес (возможно, заимствование от имени египетского бога Бес — карлика в страшной львиной маске). Последние являются славянским аналогом термина “демон”, который в качестве обобщенного понятия был синонимичен “дьяволу”. Интерпретации чертей и бесов сильно разнятся (от пушкинской “Сказки о попе и его работнике Балде” до “Братьев Карамазовых”). В народных былинах наши русские бесы выступают в роли хитрых, злобных, но зачастую комичных и совершенно не страшных персонажей. Следует признать, что высмеивание зла — наиболее эффективная форма борьбы с ним.
Зверь внутри нас

Демон — рудимент коллективного человеческого сознания, порождение первобытных страхов, неуверенности и беспомощности людей перед окружающим их миром.

Демон — прежде всего символ. Он олицетворяет ту борьбу между возвышенными человеческими и дикими животными началами, которая постоянно происходит в нашей душе.


Здесь уместно вспомнить о той “зоофобии”, которую упоминает Фрейд и которая возникает у детей не сразу, а по достижении определенного возраста, когда совершается переход от гармоничных отношений с животным миром к страху перед ним. Можно предположить, что и в истории человеческой культуры есть определенный момент, когда “невыделение из природы” сменяется противопоставленностью ей. Фигура животного именно в силу его “партнерской” близости к человеку и морфологического сходства с ним способна породить жуткий демонический образ “чужого в своем”: природного, звериного, проступающего из-под человеческой личины в виде хвостов и копыт (которые тем страшнее, чем привычнее в повседневной жизни), покидающего ее в облике мелкой или крупной твари (обычно также хорошо знакомой), либо, наконец, овладевающего этой личиной, чтобы вторгнуться в столь уязвимый человеческий мир.
Армия Тьмы

Классификаторы демонического мира давали самые различные сведения о численности армии тьмы.

Так, например, Талмуд сообщает, что у одной старшей демонихи была свита, в которой находилось 180 тысяч младших по рангу демонов.

Максим Тирский во 2-м веке называет весьма скромную цифру в 30 000 демонов.

Альфонс де Спина в 1459 году, ссылаясь на то, что от Бога отпала ровно треть небесного воинства, назвал число демонов — 133 306 608.

Иоган Виер в своей “Псевдомонархии демонов” утверждал, что в аду живут 7 405 926 демонов, управляемых 72 князьями. Демоны формируют 1111 отрядов по 6666 тварей в каждом.

Однако самыми щедрыми на демонов оказались лютеранские богословы, назвавшие фантастическую цифру — 2 665 866 746 664 демона.

Отряд Синсэнгуми также был известен под не слишком лестным прозвищем «Волки Мибу» (Мибу ро:), по названию городка, в котором они возникли. Первоначально, название было несколько другим, Мибу Росигуми, то есть, «Ронины из Мибу», но впоследствии было изменено из-за плохой репутации этого соединения, заработанной в первое время после возникновения.

После прибытия в 1853 г. «чёрных кораблей» коммодора Мэтью Пэрри в Японию, Сёгунат Токугава был вынужден заключить с иностранными державами неравноправные торговые договора. Таким образом, Япония была вынуждена отказаться от политики добровольной самоизоляции, проводившейся cёгунатами на протяжении более двух веков. Это вызвало крайне негативную реакцию по всей Японии и популярность сёгуната резко упала. Возникло движение за возвращение власти императору и изгнание «варваров» с японской земли.

Для борьбы с этим движением власти сёгуната организовали местные ополчения в помощь полиции (которая более двух столетий существовала в стране, в которой не было войн и не была расчитана на борьбу с вооружёнными людьми).
Синсэнгуми образовался, когда 13 членов отряда Росигуми решили сохранить верность сёгуну. Росигуми («отряд ронинов»), отряд, сформированный сёгунатом для тех же целей, но возглавлявшийся тайным сторонником императора, перешёл на сторону императора. Его глава, Xатамото Киёкава Хатиро, намеревался использовать сформированный на деньги сёгуната отряд для того, чтобы стравить правительство и иностранцев-варваров, напав на американский квартал.

13 оставшихся верными правительству членов отряда решили сформировать новое подразделение, которому впоследствии дали имя Синсэнгуми («новый особый отряд»).
Первоначально командирами Синсэнгуми были Сэридзава Камо, его помошник Ниими Нисики и Кондо Исами. Базировались они в пригороде Киото, в городке Мибу. Основная их задача была охрана порядка в Киото и борьба со сторонниками реставрации императорской власти. Однако, Сэридзава Камо и Ниими Нисики стали использовать своё положение для того, чтобы заниматься вымогательством и грабежами. «Идейной» части Синсэнгуми это не нравилось, и вскоре они заставили Ниими Нисики совершить сэппуку и убили Сэридзава Камо. После этого Синсэнгуми превратился в самое дисциплинированное и боеспособное воинское подразделение на службе у Сёгуната.

Ирония ситуации заключалась в том, что глава самурайской организации, призванной защищать традиции, Кондо Исами, был родом из крестьянской семьи. Некогда он был усыновлён самураем-учителем фехтовальной школы за свой фехтовальный талант. Его заместитель, Хидзиката Тосидзо, также был сыном крестьянина. Неизвестно, откуда он взял свою фамилию, которая вообще-то была крестьянам не положена. Остальной личный состав Синсэнгуми также состоял в основном из бывших крестьян, ремесленников, торговцев и самураев низшего ранга.
При зачислении в отряд важно было только умение владеть ружием, роспособность учиться и согласие подчиняться очень жёстким требованиям устава организации.

Устав Синсэнгуми
Точно не известно, кто автор устава Синсэнгуми, но есть большая вероятность, что это был Хидзиката Тосидзо (его широко известная суровость и прямота говорят в пользу этой версии).

В уставе содержалось пять статей, запрещающих:
1. Отклоняться от пути воина (бусидо)
2. Покидать Синсэнгуми
3. Частным образом зарабатывать деньги
4. Участвовать в чьих-то тяжбах
5. Участвовать в посторонних поединках

Наказанием за нарушение любого правила было сэппуку. Плюс к этому, устав содержал следующие требования:
1. Если лидер подразделения был смертельно ранен в бою, все члены подразделения должны сражаться и умереть на том же самом месте.
2. Даже в битве, в которой потери были велики, не позволено забирать тела погибших, за исключением тела лидера подразделения.

Наиболее известным требованием было следующее: «Если член Синсэнгуми был вовлечён в поединок с незнакомцем — при исполнении служебных обязанностей или нет — и был ранен и не смог убить врага, позволив тому скрыться, он должен сделать сэппуку, так же, как и в случае ранения в спину.»

Дело в Икеда-я в 1864, когда Синсэнгуми предотвратил поджёг Киото, сделало Синсэнгуми чрезвычайно популярным, после чего поток денег и рекрутов значительно усилился. Максимальная численность Синсэнгуми составляла около 300 человек.

Иерархия Синсэнгуми после дела в Икэда-я
Командир: Кондо Исами, глава фехтовальной школы Тэннэн Рисин Рю
Зам. по боевой части: Хидзиката Тосидзо, начальник штаба: Яманами Кэйсукэ
Военный советник: Ито Каситаро

Командиры подразделений:
1. Окита Содзи
2. Нагакура Синпати
3. Сайто Хадзимэ
4. Мацубара Цудзи
5. Такэда Канрюсай
6. Иноуэ Гэндзабуро
7. Тани Сандзюро
8. Тодо Хэйсукэ
9. Судзуки Микисабуро
10. Харада Саносукэ
Разведка: Симада Кай, Ямадзаки Сусуму

Конец Синсэнгуми
Синсэнгуми остваались верными сёгуну, и, когда власть перешла к сторонникам императора они были вынуждены покинуть Киото.
Они сражались до самого конца. Кондо Исами был схвачен и обезглавлен. Cмерть Хидзикаты Тосидзо 11 мая 1869 г. фактически положила конец не только Синсэнгуми, но войне.

Из командиров Синсэнгуми выжили только Нагакура Синпати и Сайто Хадзимэ.

В колонках играет - Izayoi Namida
Хидзиката Тосидзо родился в семье фермера в 1835 году. В возрасте 11 лет он стал продавать "Исида Санъяку" (Ishida Sanyaku), лекарство рецепт которого передавался в семье Хидзикаты из поколения в поколение (позже в Синсэнгуми часто пользовались этим средством для лечения ран). В это время он встретил Кондо Исами (Kondou Isami) и стал учеником в Сиэйкан (Shieikan) додзё.

В 1863 году Хидзиката с друзьями отправились в Киото, чтобы защищать свою страну. В результате было создано Синсэнгуми, и Хидзиката стал одним из помощников капитанов Сэридзавы Камо (Serizawa Kamo), Кондо Исами и Ниими Нисиги (Niimi Nishigi). Когда в результате действий Сэридзавы и Ниими сгорела гостиница (в чем был обвинен Кондо), именно Хидзиката доказал невиновность своего друга.

Синсэнгуми, защищая Киото, действовало очень жестоко и в результате их все боялись. Особенно Хидзикату. За свою жестокость он получил прозвище "Демон из Синсэнгуми" (Аоси тоже назвали демоном, за то что он, стремясь убить Кэнсина "забыл о чести Онивабансю").

Одно из правил Синсэнгуми: для предателя или для человека покинувшего организацию есть только один выход - совершить сеппуку. Хидзиката никогда не отступал от этого правила. Когда один из основателей Синсэнгуми и друг Тосидзо, Яманами Кэйскэ, покинул организацию, Хидзиката приказал его вернуть и наблюдал за тем как его друг вспарывает себе живот. В историческом романе "Пылающий меч" (Moeyoken) , написанным Сибой Рётару (Shiba Ryotarou), сказано что Хидзиката поступил так из-за того, что он осознал, что является одним из лидеров и не может позволить себе милосердие. "Он играл роль демона перед другими и убил того, кого любил, а после плакал в одиночестве". Как лидер он должен был быть твердым, показывая пример другим, не обращая внимания на свои чувства (я не читал "Пылающий меч", я просто цитирую Вацуки).

После поражения Синсэнгуми и смерти Кондо, Хидзиката бежал в Хоккайдо и продолжал бороться против нового правительства. Он был застрелен во время сражения в 1869 году, в возрасте 35 лет. Был похоронен в Токио, рядом с могилой Кондо Исами.

Предсмертные стихи Хидзикаты Тосидзо и Окиты Содзиро. Япония, 1868-1869 гг.
Хидзиката Тосидзо (1834-1869) был вице-командиром военно-полицейского подразделения Синсэнгуми и одним из министров "республики Эцу" – провозгласившего независимость в 1868 году острова Эдзо, ныне Хоккайдо.
Предсмертное стихотворение – важная часть японской воинской культуры. Обычно оно составлялось загодя, поскольку смерть могла настигнуть воина в любой момент. Неизвестно точно, когда именно между 1868 годом и моментом своей смерти Хидзиката написал это стихотворение, но можно достаточно уверенно предположить, что это произошло после смерти командира и друга Кондо Исами (апрель 1868 года), когда Хидзиката принял решение умереть.

Стихотворение

よしや身は
蝦夷が島辺に
朽ちぬとも
魂はあずまの
君やまもらむ.

Транскрипция в системе Поливанова

Ёсия ми ва
Эцу га тобэки ни
Кутину томо
Тама ва адзума но
Кими я мамораму

Подстрочный перевод

Добро (дела) и тело (мои)
Эдзо-острова (на) берег(у)
Не сгниют (и)
Душа (моя) восточного
Господина/друга хранит

Художественный перевод

Не истлеет плоть
В почве острова Эдзо,
И бессмертный дух
На восточных берегах
Защитит тебя.

Анализ
Танка Хидзикаты примечательно тем, что, кроме размерности в 31 слог и ритмики, не содержит больше ничего, предписываемого каноном поэзии "вака". Отсутствуют сезонные мотивы, классические зачины, "макура-котоба" и прочие приметы.
Это не случайно. Хидзиката Тосидзо, сын торговца лекарствами, бравировал своим простонародным происхождением (даже его фамилия записывается знаками "земля" и "соха"). С точки зрения знатока классической поэзии его стихотворение является грубым, "мужицким". Но это никак не значит, что Хидзиката не разбирался в тонкостях формы – он оставил после себя сборник очень неплохих хокку, показывающих крепкое владение материалом. Отказ от использования в этом стихотворении традиционных форм носит совершенно сознательный характер. В каком-то смысле Хидзиката обгоняет свое время – десятилетия спустя такие танка будет писать "Тигр" Ёсано, один из лидеров японского романтизма.
Хидзиката исповедует в этом произведении принцип "макото" – искренности/верности. Этот принцип был положен в основу устава Синсэнгуми и стал девизом подразделения (знак "макото" был начертан на флаге отряда, причем цветовая символика флага означала верность не только в этой жизни, но и за гробом) .
Поэтому я, будучи в принципе противницей перевода танка с соблюдением размера 5-7-5-7-7, в этом случае его почти сохранила. Отбросив условности жанра, сформированные на протяжении тысячи лет, Хидзиката как бы возвращается к изначальной форме "короткой песни", где во главу угла положена в первую очередь жёсткая размерность. Первоначально танка (короткие песни) предназначались для громкого скандирования или пения под барабан. Возвращение к простоте и искренности, которое проделал Хидзиката – это возвращение к истокам жанра, к первой танка, сложенной, по преданию, самим богом Суса-но-о-но-микото после победы над драконом:

Восемь туч над Идзумо,
Восемь стен я тут воздвиг.
Эти восемь стен,
Чтобы защитить жену,
Эти восемь стен!

Это возвращение к истокам нельзя было не отметить ритмически.
Кроме того, текст содержит ряд внетекстовых обстоятельств, о которых интересно упомянуть.
Во-первых, неясен "кими", к которому адресуется Хидзиката. Это слово в японском языке является одновременно и фамильярным/интимным "ты", и крайне почтительным "господин" (словом "кими" в японском национальном гимне обращаются к императору). Традиционный адресат предсмертного стихотворения самурая – его сюзерен, и в принципе стихотворение можно понять как адресованное даймё Мацудайра Катамори – либо же императору, от имени которого действовали противники Хидзикаты и республики Эцу. "Кими" допускает оба эти толкования, но есть обстоятельства, которые делают их сомнительными.
Во-первых, императора на тот момент никак нельзя назвать "адзуса-но кими", "господином (с) восточного побережья", поскольку в 1869 году императорская резиденция все еще находится в Киото, в Кансае, который считается уже "западом".
Во-вторых, для выражения "бессмертная душа" Хидзиката использует слово "тама", созвучное названию провинции, родной для него и Кондо. Игра слов сводится к тому, что именно Тама, то есть, люди из Тама будет после смерти защищать господина с восточного побережья. Таким образом, в качестве адресата вроде бы вырисовывается даймё Мацудайра, но есть еще одно обстоятельство: Хидзиката к Мацудайре относился очень прохладно. Он даже не присоединился к его войскам в провинции Айзу, а отправился на север.
Мне кажется, что истинный адресат этого стихотворения – Кондо Исами. Именно поэтому "кими" я перевожу как "тебя". Это обращение к другу, а не к господину.

Предсмертное хокку Окиты Содзиро
Окита Содзиро (1843-1868) – командир первого отделения Синсэнгуми, умер от туберкулеза в Токио в возрасте 25 лет.
Стихотворение

動かねば
闇にへだつや
花と水

Транскрипция в системе Поливанова

угоканэба,
ями ни хэдацу я
хана то мидзу

Подстрочный перевод

Не двинутся (если)
В темноте разделение
Цветка и воды

Художественный перевод

Недвижные,
Пребудут разделенными во тьме
Цветы и воды

Анализ
Стих этот, в отличие от стиха Хидзикаты, содержит вполне традиционные мотивы и нуждается в некоторой расшифровке образов и смыслов.
"Цветок" для японца по умолчанию – сакура (Prunus serrulata). Если говорят просто о цветах, не уточняя, что это за цветы - говорят о сакуре. Дни любования сакурой, "ханами", переводятся просто как "глядеть на цветы". И если я не ошибаюсь в этимологии, то "сакура" - однокоренное слово с глаголом "цвести" - "саку".
Сакура в японской культуре - символ очень многозначительный, но я хочу заострить внимание на одном из значений этого символа: цветы сакуры - символ ранней, безвременной смерти. Так, поэт 17-го века Мацуэ Сигэёри использует образ цветов сакуры для выражения сочувствия к рано погибшему полководцу Минамото Ёсицунэ.

Ё я хана-ни
Хоганбиики
Хару-но кадзэ

букв.:

"Ах, весь мир — для цветов!
Хоганбиики (симпатии к побежденному)
Весенний ветер!"

Как известно, сакура цветет так красиво именно потому, что цветы появляются раньше, чем почки. С началом цветения сакуры начинается "настоящая" весна. Естественно, весна ассоциируется с "весной жизни" - юностью. С цветами сакуры поэзия традиционно сравнивает молоденьких девушек - в то время как женщин постарше сравнивает с летними и осенними цветами. А в третьей четверти цветения сакуры она начинает опадать - и белые лепестки сыплются на землю как снег, напоминая японцу о бренности всякой красоты. Поэтому-то сакура и стала символом смерти совсем юного человека, который ушел, не оставив после себя детей, не принеся "плода", в расцвете красоты и силы.
Фраза про то, что цветы и воды пребудут разделенными во тьме, кажется абстракцией, но на самом деле образ довольно прозрачен: когда темно, цветы сакуры не отражаются в воде (а во время ханами особый шарм имеет любование цветами на берегу водоема, чтобы это великолепие еще и отражалось в воде, удваивая красоту).
Цветы не отражаются в темноте – но только если они неподвижны. Если они опадают - то падают в воду и воссоединяются с ней, но уже не в образе, а, так сказать, во плоти.
Но опасть для цветка означает - умереть.
В переводе я отступила от размерности 5-7-5, потому что "послание" стиха не требовало в данном случае жизнерадостной ритмики. Грамматика японского языка позволяет прочесть "хана то мидзу" как "воды и цветы" во множественном числе, потому что показатель множественного числа в японской поэзии нередко опускается.

Слова: Ю. Лоза Музыка: Ю. Лоза Исп.: Юрий Лоза

На маленьком плоту
Сквоэь бури, дождь и грозы,
Взяв только сны и грёзы
И детскую мечту,
Я тихо уплыву.
Лишь в дом проникнет полночь,

Чтоб рифмами наполнить
Мир, в котором я живу.

Припев:
Ну и пусть
Будет нелёгким мой путь,
Тянут ко дну боль и грусть,
Прежних ошибок груз.
Но мой плот,
Свитый из песен и слов,
Всем моим бедам назло
Вовсе не так уж плох.

Я не от тех бегу,
Кто беды мне пророчит,
Им и сытней и проще
На твёрдом берегу.
Им не дано понять,
Что вдруг со мною стало,
Что вдаль меня позвало,
Успокоит что меня.

Припев.

Нить в прошлое порву,
И дальше – будь что будет,
Из монотонных будней
Я тихо уплыву.
На маленьком плоту,
Лишь в дом проникнет полночь,
Мир, новых красок полный,
Я, быть может, обрету.

Припев:
Ну и пусть
Будет нелёгким мой путь,
Тянут ко дну боль и грусть,
Прежних ошибок груз.
Мой маленький плот,
Свитый из песен и слов,
Всем моим бедам назло
Вовсе не так уж плох.

Судя по результатам ты смог (ла) бы написать... роман "Герои нашего времени".

В этом своём произведении Михаил Юрьевич легко и просто объяснял очень сложные вещи. Особенно это касалось взаимоотношений с людьми. Не смотря на кажущуюся развязность и весёлость он через себя мог прочувствовать и описать очень тонкие и порой, больные вещи. Так же и ты, можешь доступно и ясно рассказать о своих впечатлениях и при том затронуть сердца многих. Я очень удивлюсь, если твой ЖЖ не в лидерах, поэтому очень прошу его не удалять, а вдруг на склоне лет из этих воспоминаний получиться прекрасное литературное произведение?

Пройти тест

Аниме-парни)))

Ваше имя Лови и не отпускай))) Эдвард

все гадания на aeterna.ru

Очень капризный,наглый,упрямый человек.Интересуюсь многим и многими.Пишу и говорю,что думаю, как хочу и что хочу.