И дольше века длится день, 
И не кончается объятье. 
Б. Пастернак

И вправду кажется, что дольше века 
наш длится день. Подумать, как давно 
я вышел после нашей первой ночи 
в асфальтовое море на Светлане, 
я обернулся, голову задрал, увидел — 
ты явилась на балконе 
в рубашке белой длинной. Странный танец 
исполнила ты там, на высоте: 
летали руки, быстрые пробежки 
на маленьком бетонном пятачке 
казались лёгким радостным круженьем, 
а голова была закинута — вот так 
прощалась ты со мной и с этой ночью.

Аккомпанировала танцу тишина, 
гуленье голубей 
и первого автобуса урчанье.

Тогда сказал я сам себе, что не забуду, 
что бы ни случилось, я этот танец, 
полный доброты, 
прощанья, и прощенья, и призыва.

Вот век прошёл (да, кажется, что век!), 
мы многое с тобой перешагнули, 
немало создали, так много потеряли 
и сами начали теряться в этом мире. 
Я забываю имена и адреса, 
и лица, и сюжеты прежних пьес, 
по многу сотен раз мной сыгранных, 
я забываю даже, 
зачем я начал этот путь, 
чего желал, чем клялся, с кем дружил 
забыл, забыл...

но на суде, 
на Страшном, на последнем, 
когда мне скажут — ну, а что ты можешь 
сказать в свою защиту? — я отвечу: 
Я знаете ли, многим грешен, но... 
(вам это, может быть, неважно, непонятно...) 
я, знаете ли, я не позабыл 
и никогда не забывал, как та, 
что стала в будущем моей женой, 
и родила мне дочь, и прожила со мной 
всю грусть и прелесть этой быстрой жизни, 
так вот — я не забыл, как ранним утром 
она в пустынном городе — лишь мне — 
рукой махала 
и танцевала радость на балконе.

http://izbrannoe.com/news