23 июня, исполнилось 130 лет со дня рождения Анны Ахматовой, поэтессы, переводчика, одной из наиболее значимых фигур русской литературы.
Ахматовой 130 лет!
художник Натан Альтман. 1914 г.
•«Почти не бывало случая, чтобы, придя ко мне, Анна Андреевна не попросила музыки (так и слышу ее: «А музыка будет?»).
В. Я. Виленкин•
Музыка
В ней что-то чудотворное горит,
И на глазах ее края гранятся.
Она одна со мною говорит,
Когда другие подойти боятся.
Когда последний друг отвел глаза,
Она была со мной в моей могиле
И пела словно первая гроза
Иль будто все цветы заговорили.
Анна Ахматова(Д.Д.Шостаковичу)
Поэтесса нередко делала пометки о музыке, которая развивала образы её произведений, есть даже целые списки того, что она вспоминала или на что опиралась во время творчества. Иногда она писала стихи прямо во время прослушивания. Сначала отвергала Шаляпина «из какого-то глупого снобизма», а потом восхищалась одним его жестом. И восхищалась исполнением Рихтера, поэтому непременно просила, чтобы играл именно он. А больше всего из Стравинского любила Симфонию Псалмов.
Вот, что рассказывает об отношении Ахматовой к музыке её друг, театровед Виталий Виленкин: «…На вопрос, что она хотела бы послушать, чаще всего отвечала: «Выберите сами» (что это будет классическая музыка, а если современная, это либо Прокофьев, либо Стравинский, — разумелось само собой). Но иной раз «заказывала» совершенно определенно: Бетховена, Моцарта, Баха, Шумана, Шопена.
<...> «Я любил незаметно смотреть на нее, когда она слушала музыку. Внешне как будто ничего в ней не менялось, а вместе с тем в чем-то неуловимом она становилась иной: так же просто сидела и кресле, может быть, только чуть-чуть прямее, чуть-чуть напряженнее, чем обычно, и что-то еще появлялось незнакомое в глазах, в том, как сосредоточенно смотрела куда-то прямо перед собой».
Послушайте музыку, которой она вдохновлялась, создавая стихи, и которую любила.
• Музыка из балета «Петрушка» Стравинский) в исполнении Мравинского, которую Ахматова упоминает в пометках к либретто своей «Поэмы без Героя».
И оттуда же «Умирающий лебедь» из сюиты «Карнавал животных» Сен-Санса.
• Фрагменты из оперы «Борис Годунов» Мусоргского с Фёдором Шаляпиным.
Это было первое знакомство Анны Андреевны с певцом: «Шаляпин появился на сцене, еще не начал петь. Только повел плечом, глянул царственно — и сразу стало видно: гений».
• Этюды Шопена, которые по просьбе Ахматовой играл композитор Козловский сразу по прочтении только что написанного «Мужества». Это было время эвакуации в Ташкент в 1941-1944 годах.
• Чакона Баха, которую она слушала осенью 1956 года в исполнении Дружинина. За эту игру она подарила музыканту сборник корейских поэтов с памятной надписью.
• Юморески Шумана — во время их прослушивания дома у Виленкина поэтесса написала стихотворение «Отрывок».
Виталий Яковлевич Виленкин:
Почти не бывало случая, чтобы, придя ко мне, Анна Андреевна не попросила музыки (так и слышу ее: «А музыка будет?»). Ей достаточно было нашего убогого проигрывателя и заигранных пластинок. На вопрос, что она хотела бы послушать, чаще всего отвечала: «Выберите сами» (что это будет классическая музыка, а если современная, то либо Прокофьев, либо Стравинский, – разумелось само собой). Но иной раз «заказывала» совершенно определенно: Бетховена, Моцарта, Баха, Шумана, Шопена. И почти как правило, чтобы играл Рихтер. Он ее не только восхищал как музыкант, но и как личность интересовал ее чрезвычайно; она меня часто о нем расспрашивала, зная о нашей давней дружбе.
Я любил незаметно смотреть на нее, когда она слушала музыку. Внешне как будто ничего в ней не менялось, а вместе с тем в чем-то неуловимом она становилась иной: так же просто сидела в кресле, может быть, только чуть-чуть прямее, чуть-чуть напряженнее, чем обычно, и что-то еще появлялось незнакомое в глазах, в том, как сосредоточенно смотрела куда-то прямо перед собой. А один раз, когда мы с ней слушали в исполнении Рихтера шумановскую пьесу с обманчивым названием «Юмореска» (кажется, один из самых бурных полетов немецкой романтики), я вдруг увидел, что она придвигает к себе мой блокнот, берет карандаш и довольно долго что-то записывает; потом отрывает листок и спокойно прячет его к себе в сумку. Когда музыка кончилась, она сказала: «А я пока стишок сочинила». Но так тогда и не показала и не прочла, а я не осмелился попросить. Но потом несколько раз читала это стихотворение у меня и у себя, и всегда с предисловием: «Вот стихи, которые я написала под музыку Шумана»:
…И мне показалось, что это огни
Со мною летят до рассвета,
И я не дозналась – какого они,
Глаза эти странные, цвета.
И все трепетало и пело вокруг,
И я не узнала – ты враг или друг,
Зима это или лето.
• Бразильская бахиана Вилла-Лобоса в исполнении Галины Вишневской.
Именно это исполнение вдохновляло Ахматову во время написания «Слушая пение».
• Фантазия до минор Моцарта,
Этюд фа минор Листа из пометок к стихотворению «Я не люблю цветы — они напоминают...»
• Сонаты для фортепиано № 30, 31, 32 Бетховена.
Английский историк Исайя Берлин вспоминал о разговоре с Ахматовой в ноябре 1945 года: «Некоторое время она говорила о музыке, о величии и красоте трех последних фортепианных сонат Бетховена».
• Фрагмент из оперы «Дидона и Эней» Перселла.
В 1965 году после возвращения из Оксфорда, где Ахматовой вручили почетную степень доктора литературы, она писала Бродскому: «...Это нечто столь могущественное, что говорить о нем нельзя...». И ничего не говорила.
• 7-я, 11-я симфонии Шостаковича и его 9-й квартет. Сильное впечатление произвело на Ахматову исполнение Седьмой симфонии под управлением Ильи Мусина 25 июня 1942 года в Ташкенте.
Лидия Чуковская записала слова поэтессы об Одиннадцатой симфонии в 1958 году, когда Ахматова посвятила Шостаковичу стихотворение «Музыка»: «Там песни пролетают по черному страшному небу как ангелы, как птицы, как белые облака!».
А мемуаристка Герштейн запомнила другие: «У него революционные песни то возникают где-то рядом, то проплывают далеко в небе... вспыхивают, как зарницы... Так и было в 1905 году. Я помню».
О девятом квартете остались простые замечательные слова: «Я только боялась, что это когда-нибудь кончится».
Музыканты играли его 16 мая 1965 года в Комарове — в гостях у поэтессы.
• Лучшим русским романсом она считала «Для берегов отчизны дальней» Бородина,
прекрасными – «Пророк» Римского-Корсакова и
«Сирень» Рахманинова.
«Многое уйдет, а сирень останется», – говорила она.
