Василий Аксенов: "При этом весьма интересно проследить, как эволюционировал язык любви. Девяностые годы были годами прямого высказывания — то же самое происходило в литературе; это бывает ярко, но чаще плоско. Тогда как советская литература и советский любовный диалог были продуктом поэтики умолчания, во всем была масса подтекстов, ничто не называлось впрямую, и потому каждое слово нагружалось дюжиной смыслов. Человек, находящийся вне контекста, почти ничего не понимал. Разговоры с возлюбленными в шестидесятые и особенно семидесятые годы были страшно насыщенными и очень немногословными — под каждой фразой шевелилась бездна. В девяностые разговор постепенно стал не нужен вовсе. Литература оказалась на той же грани. (...) Доминирующий тип сегодня — гигантская, рослая, очень длинноногая девушка, все силы которой уходят в основном на поддержание собственного имиджа. Эта девушка так заботится о собственной сексуальности, что времени на секс как таковой у нее уже не остается. Она тоже немногословна, но уже потому, что говорить ей не о чем. Как почти все в России, она стремится быстро превратиться в товар — и то же самое происходит с романом. Он тоже стремится как можно быстрее стать товаром, но при этом из него выхолащивается суть. Это же происходит с любым предметом, заботящимся о собственной продаваемости: в нем не остается никакой глубины, многозначности. Он сводится к функции. И современная девушка, увы, в смысле внутреннего содержания мало отличается от книги, которую она иногда прихватывает в супермаркете полистать между делом. Я говорю, конечно, не обо всех и даже не о большинстве, но о типе, который останется от двухтысячных и будет с ними ассоциироваться..."
http://www.ogoniok.com/4969/26/