Нарушив традицию списываться с человечеством, и дневником в частности, второго числа- за десять дней до рождения, пишу сегодня. Велосипед увезен из Текстильщиков, отсмотрена Сонина тренировка, докуплены недостающие части семейного походного снаряжения, Белла, моя прекрасная в очередной раз выслушала редкостно усталые и немощные россказни бездельного человека. Бубеныть!! "Что же это такое, что случилось со мной? В королевских покоях потеряла покой!" Мы вернулись из Карелии 27го, и право, нигде как там, мне не хотелось так много писать о каждом своем шаге по прекрасной земле, на которой живу, территории огромной страны, чьей частью я являюсь. Потрясающие вещи. Река, озера; размеренные взмахи веслом, та самая монотонная, трудная физическая работа, которой боятся все искушения и грязные помыслы, от которой бежит грусти грязная и паскудная. Та работа, которая очищает разум во имя чистых мыслей и добрых дел. Костер, вечная игра на гитаре, тушенка, сгущенка, черника. Вот и вся Карелия вам, дорогие. И это бескрайнее небо. Голубое, бездонное, низкое, широкое, сумасшедшее, спущенное с петель и с поводка небо. То ли ты его, то ли оно тебя. Закаты-рассветы и гладкие чаши озер. Плоская, как тарелка земля, испещренная выходящими тут и там гранитными плитами с кварцевыми дайками. (Спасибо тебе, Белка, ты делаешь мою жизнь много богаче;) ) Поньгома. Или как записано у меня Pon'gome, еще нежнее. Шиверы, осмотр которых в лоции помечен как "бесполезеный", пороги, на которых мы искренне отдыхали друг от друга и от усталости, дневки, на которых мы, все девять, спали как убитые, просыпаясь на плотный обедо-ужин и засыпали до следующего ходового дня. Озера, на которых ты, человек прогресса и технический бог, чувствуешь себя сущей песчинкой, планктоном в руках стихии. Гребешь и греби. Вода не терпит возражений и невнимания. Она не понимает просьб и жалоб, она несет. И все что ты можешь - внимательно слушать ее и читать. Богобоязненное поедание черники. В таких количествах, что при одной мысли голова идет кругом. Невозможность поставить палатку не объев предварительно соответствующую полянку просто из чувства ответственности за эти кусточки. Варенье, компот, пятиминутка, сырую, в чашку, с куста и тд. Полоумие. Черничный плен и черничная зависимость. Ты ничто) черника- все...) Чертов бесконечный день с его утром и вечером примерно в два часа ночи; промозглый (какое весеннее слово) ароматный ночной день, когда выходишь утром на дежурство, все спят в своих улиточных домиках, а ты как первый нарушителя спугиваешь трепетный сон хорька, который и ждет только, чтобы оставшиеся крохи каши передали ему.... Змеи, хорьки, щуки. Вот и вся наша компания. Ах да! Еще белорусы, на катамаране, срубленном из березы, с 1-2 детьми на каждой четверке. И ребята из Орла кажется. Но с ними был только Корней, и то в утро нашей дневки, и мы почти ничего не помним... Безумное счастье, лежать, раздавшись до спасжилета на катамаране, травить нехотя маме байки о геофаке и слушать в полуха ее рассказы опытного боцмана, глядеть в синее небо, печься северным, бессоным солнцем, слушать крики чаек недалекого уже Белого моря, и никогда не знать, что будет за следующим поворотом реки. С замиранием сердца ловить ухом шум шиверы за углом и одновременно, не сговариваясь, подниматься с позиции "лежа" и вдеваться в стремена; вот она чистая воля, свободная совесть и благодать божья. А потом мы купались в море, снимали живучую, стойкую, водочную поморскую деревню Поньгому, сушили тихие и сдутые тушки катов, протирали кожухи и каркасы, отловили последний ужин и молчаливо прощались каждый со своей мечтой. "Нет, я не гордый, я просто занят..." Мост, буханка, воспоминания о последней экспедиции, еще одна пустая полярная станция - Кузема- в моей жизни; (в отличие от Пояконды- средь бела дня даже в первом час ночи). Мертвый сон в душном зале станции. Мы с отцом спим лежа на полу. "Я не сказал бы, что во время сна люблю..." Но я лежала носом к полу(. Арктика. Гордая, чистая, полупустая. Золотые биотулеты, чай в подстаканниках, жульен в вагоне-ресторане (моя великая маленькая страсть)))), сеть, Питер, смски. Новости, за ними проблемы и загрузка томов. У меня что-то явно загрузилось как и всегда криво!.. И вот мы лежим сейчас с ней- моей маленькой сестрой, большой проблемой, великим будущим. Криво-косо, под чужим одеялом, без сахара, в Медведково. И я не знаю что пошло не так, как было надо, и было ли оно. Но когда оно начиналось, была надежда. Теперь есть только рабский труд. Сони и Вани. Жизнь поворачивается ко мне все более и более невероятными сторонами, играя как ей заблагорассудится; и я слежу за ней заворожено, как слушаю песни МКЩ- и неосознанно желаю ей подобно уметь показать себя любой стороной своей души, действовать доставая козыри из обоих рукавов, искуссно оставляя соперников позади. Поражать искуссным естеством и обаянием. О жизнь! Я влюблена в тебя. Хотя и эти отношения нельзя назвать здоровыми. Все меняется. Все подвижно. Все творится. Я скоро уеду и передо мной снова откроется дорога из желтого кирпича. Так дайте же мне ума, смелости и сердечной теплоты, чтобы идти, не спотыкаясь?..