Нас растили в химической свободе, вселенской чистоте духа и тела от наркотических средств и мучений.
Но разве нас растили вдали от психологического героина? Мы накакчаны, да, мы упороты, если позволите, мы больны. У нас нет чувства меры в работе, у нас нет преград в самовыражении. Мы не знаем лишнего и недостижимого, нам неведомы страх перед болью и несвершением, нами движет лишь истома несбывшегося доселе.

И стоит мне почувствовать – и я выражу весь мир в танце. Каждой бесполезной в обыденности клеточкой этого мясного блюда я смогу воспроизвести дыхание океана, взрыв ядерной бомбы, сладострастный танец постельных клопов.
Самые страстные мысли – в едва заметных движениях; Вы никогда не заметите дрожь тела танцовщика, но весь танец будете чувствовать трепетное напряжение его движений, будете разглядывать изламывающие, душераздирающие формы, сложенные кончиками его пальцев;
В музыке – дьявол. В самой нежной, светлой, чистой, прозрачной, словно горные ручьи, музыке – дьявол. Иначе говоря – инородная душа, вселяющаяся в открытого для нее человека, такого, кому не спится темными ночами оттого, что ему подвластно слышать ритмичный бой шагов вселенной.
В самой тихой тишине, в самом молчаливом молчании я слышу его. Я слабее его, я тише, сложнее, уязвимей. И в те редкие минуты, когда мне удается лишь войти в ритм, утопиться в мелодичном переборе тонов, услышать хотя бы стук собственного сердца, одного из миллиардов обертонов великой вечной струны, я оживаю.

Мне не нравится наш мир. Во всяком случае тот, устроенный мной, в котором я живу.
Когда я танцую, исчезает отрицание. Всё нравится. Всё живет. Всё во мне.

Моя жизнь – танец. Я улыбаюсь вам – приглашаю; Мы заводим знакомство – вы подаете руку; Вы упоминаете меня в разговорах с другими людьми, я просто говорю только о вас – мы плотно стоим в позиции; Вы предаете меня, я прощаю, и на следующий же день ухожу к другому человеку –я не смотрю на вас в процессе танца; однажды проснувшись у меня дома вы читаете на столе: «буду в два, дождись» - медленная часть, мы притираемся; нас видят вместе на банкете, мы вышли из фешенебельного авто – мы пара, искусные танцоры, черти; я уже улыбаюсь другим – я искусней, не прощайте; ты звонишь мне, а я – заграницей. Реверанс.

И всё. И только есть народники и танцоры танго. Со всеми остальными у меня – 4 четверти, меццо-форте.

Пронизывающие токи, пробужденные даже не музыкой, а комбинацией наложенных друг на друга разночастотных колебаний, вот мой ответ наркотической зависимости.
Дайте мне танцевать, и я не буду лишать себя данной мне химической свободы. Заприте меня, и сопьюсь, скурюсь и умру от передоза.

Я наркоман? Нет. Только как всё это связано с численным моделированием?..