1. утонченность

Тревога - это осознанный страх, который сам себя анализирует. 

Мышление - такая же каторга как и свобода.

Любая новая идея - это просто сдвиг в голове.

Совесть есть зов заботы из не-по-себе бытия-в-мире, вызывающий присутствие к самой своей способности-быть-виноватым.

Утонченность, присущая всем ленивым философам современности - верный признак деградации..

2. близость

Хотя, конечно, между двумя людьми иногда, пусть и редко, возникает целый мир. Он тогда становится родимым краем, во всяком случае единственным родимым краем, который они были готовы признать таковым. Этот крошечный наномир, в котором всегда можно спастись от мира большого, разрушается, если один из людей уходит. 

 

С праздником прекрасные девы. Мяу мурррр..

 

Давайте как обычно по понедельникам - о бабах

о. Пездоний

 

Как-то раз Маруся училась в школе и вдруг поняла, что у неё есть сиськи. Это было страшное откровение. Ни у одной девочки в классе сисек еще не было. А у неё уже да! Ошибки быть не могло, она отчетливо их видела, даже через шерстяное школьное платье, фартук, второй подбородок и живот. Но с другой стороны такие же были у парочки толстых мальчиков из нашего класса и у еще одного из 8 "Б". Толстые мальчики Марусе не нравились. Жиробасы не пили, не курили, никогда не матерились (прямо как наша дорогая редакция) и не говорили о сексе. Они вызывали у нее подозрения, Маруся была уверена, что по ночам они разделывают трупы маленьких детей или что-то в этом роде.

 

Ей стало противно. 

 

Марусин психотерапевт считал, что она не в ладах со своим эго по этой части. К тому же общеизвестно, что  сиськи - не деньги, единожды появившись, уже никуда потом не деваются (и кто бы мог такое придумать?), а даже наоборот - у некоторых становятся больше (хоть и не со скоростью света, но совершенно неотвратимо). 

 

А некоторые девочки для прогресса прикладывают туда капусту. Наша дорогая редакция знает пару прекрасных дев, которым это помогло.

 

Однажды Маруся разрешила мне их потрогать. 

Правда тогда, когда это наконец случилось, в нашем классе сиськи были практически у всех девочек и их можно было трогать сколько хочешь у кого угодно, кроме, разумеется, учительницы русского языка и литературы Мыршеды Идрисовны, в которую я был безответно влюблен. 

 

Трогание сисек называлось красивым словом "щупать"

 

Собственно, я мечтал пощупать марусины новообразования сразу после того как они нарисовались у неё под платьем. Но как то все не решался попросить разрешения. Тогда, в седьмом классе, я был ещё очень романтичный и застенчивый гетеросексуальный юноша-натурал. Прямо как сейчас, только моложе.

 

Тем временем сиськи не дремали.

 

Если в сентябре они напоминали пару небольших сдобных булочек, то в мае под марусиной маечкой отчетливо покачивались две аккуратных дыньки сорта колхозница среднего размера и божественной формы. Прямо как мой череп. В том смысле что у моего черепа тоже божественная форма. Есть вот брахицефальные черепа, есть долихоцефальные - а у меня, я считаю, идеальный череп. Как у Андре Агасси, Олеся Бузины или ещё одного моего знакомого с Альфы Центавра. Вам повезло, вы его не знаете.

 

Вощем, я не подозревал даже, что Маруся своих дынек стесняется, перманентно хочет быть мальчиком и краснеет от смущения удушливой волной, когда стоит перед зеркалом голая анфас или профиль.

 

Именно поэтому она упрямо не носила лифчик. Только мокрую розовую  маечку с глубоким вырезом. (Про розовую маечку и вырез - наврал для красного словца)

 

Меня так и подмывало спросить у неё: "Маруся, ну почему ты не носишь лифчик?", но я стеснялся. Исключительно смотрел, потел, дрочил и представлял. А однажды, в порыве страсти, я витиевато вывел по французски на внутренней крышке ее парты "Да здравствуют сиськи!" (Vives Les Nichons!). Когда она спросила меня: "А что там написано?", я ответил: "Да здравствует разум!". Что, в принципе, было правдой, потому что полюбить чьи-нибудь сиськи - это вроде как получить душевное расстройство, которое не покрывается медицинской страховкой. Главное, когда врешь прекрасной деве, надо смотреть ей в глаза, а не запускать взгляд за вырез ее мокрой маечки.

 

К лету у других девочек в классе сиськи тоже подросли. У кого благодаря капусте, у кого сами по себе по зову природы. Но я уже зациклился на марусиных и на другие пялился скорее из спортивного интереса, чем от вожделения. 

 

Я долго и мучительно думал как бы поинтеллигентней подкатить к ней на предмет  их дегустации. Наступил июнь. Или как говорят на нудистских пляжах Крыма: кончился май - штаны сымай.

 

На пике интеллектуально-сексуальной сисечной рефлексии я не заметил как прозвенел последний звонок, началось лето и созрел тутник - сочные иссиня-черные ягоды, по виду напоминающие садовую ежевику. На Украине его называют шелковица, в Грузии - тута, в Астрахани - тутник.

 

Шелковичные деревья растут по берегам рек с времен Петра 1. Он их там посадил, чтобы делать из тутовых ягод водку

В тот день, мы пошли с Марусей смотреть как цветут лотосы на реке Маячке. Было жарко, по дороге мы пару раз купались и, наконец, присели у воды, в густой тени тутового дерева, посаженного Путиным Петром Великим. Крона его была усыпана спелыми темными ягодами. Я набрал пригоршню самых крупных, сочных, синих и занялся с Марусей веселым делом тутникового бодиарта. Мы сидели друг напротив друга на берегу реки Маячной под деревом, посаженным Петром Великим и расписывали фиолетовым соком наши лица - я нарисовал ей усы, броду и смайлик "Ржунимагу!" на лбу, Маруся мне - только усы, пупок и брови.  

 

Сок брызгал в стороны и тёк по рукам к локтям.

 

Тем не менее её облегающая розовая маечка с вырезом была девственно розовой, (насчет маечки опять вру) без пятнышка. Маруся вообще была чистюлей, отличницей и аккуратисткой.

 

И тут меня осенило и я нашел те самые слова про сиськи и про пощупать, и подобрал для них свой самый лучший голос  (он у меня как раз сломался, но не устаканился и поэтому набор диапазонов был просто космическим). Я выбрал низкий баритон с трещинкой посередке, прокашлялся и сказал, потрескивая, словно провода под напряжением, глядя прямо в её синие от тутника глаза: - Я старый солдат, - Сказал я Марусе прокашлявшись, - я старый солдат, не знающий слов любви, и положил правую руку на её левую дынькогрудь.

 

Маруся вздрогнула, словно жеребёнок, который впервые в жизни попробовал сахар, подождала чутка, пока я решусь использовать левую руку, и, дождавшись сама совершенно неожиданно вдруг положила свои теплые измазанные сладким соком ладошки на мои плоские мальчишеские сиськи. (Не то что сейчас)

 

Так мы посидели с протянутыми навстречу руками на берегу реки в тени тутовых деревьев некоторое время, глядя в глаза друг другу. А потом нашли для этого занятия более удобные позы и более подходящее время.

Наша сисечная одиссея продолжалось до осени, которая подкралась незаметно, А когда над дельтой Волги тренькнули а потом запели золотые колокольчики сентября, мы с Марусей, взявшись за руки, пошли в школу. 

 

А спустя еще некоторое время, примерно через неделю после линейки Маруся совершенно перестала стесняться и переживать о наличии дынек за пазухой, потомушто поняла какое счастье можно огребсти с этими самыми сиськами не только здесь и сейчас на берегу реки в тени тутникового дерева, но и чуть позже, в прекрасной и светлой, бесконечной будущей жизни.

 

Миру мир.. Держите сиськи выше, дамы. Все будет абгемахт!!!

 

 

Федюков очень бы хотел, чтобы посреди ночи его разбудила кто-нибудь сексуальная и с волосатой жопой, и с шелковистой жопой например, Лили Коллинз или даже Скарлетт Йоханссон, и сказала своим красивым низким голосом: "Федюков, Вам не нужна рабыня?"... или нет, не так, а вот так: "Федюков, Вам не нужна еще одна рабыня? А то мы все сейчас в глубокой жопе, не считая того, что Вы, мой господин, профессионал". И протянула бы ему красивую коробочку, украшенную сверху замысловатым бумажным бантиком, а в ней - книга - лучший подарок, косяк из наркотеков, айфон, теплые зимние стринги, купон - скидка 5 процентов в Пятерочке и еще просто красивые, милые, отзывчивые и такие любимые деньги...ни за что, просто так, из уважения, чтобы не прогнал. И улыбнулась ему своей знаменитой улыбкой так приветливо, что захотелось взять и унести эту улыбку с собой в могилу, поскольку величайшее рабство заключается в том, чтобы сделаться зависимым от собственного раба и (быть) ведомым им.

 

Однажды Федюков так всё вышеописанное себе напредставлял, что возбудился и пошел в душ сбить стояк и пошел утихомирить душевную бурю на кухню, открыл холодильник и уставился в него как в телевизор, ожидая чуда. Холодильник помог не сразу - ещё пару часов его возбужденное воображение рисовало как он весь в блестящем белом с латексным черным, томно отклячив свой нехилый сияющий зад, громко щелкает по воздуху длинным бичем - прям как Индиана Джонс в Храме Судьбы - щелк!, щелк! щелк! -  мол, что ты мне принесла? И брезгливо засовывает ей деньги в лифчик. А потом ещё этот её взгляд:  

-  Накажите меня о, Федюков! Я не знала, что мне может сниться секс. Наверное, что-то съела. Накажите, меня о, мой жеребец. Я добровольно признаю Вашу власть над собой ...мммм, ммммм, ммммммммммммм.

 

И тут его взор упал на одинокую, такую родную и милую, такую любимую бутылку водки. 

 

Федюков хорошо знал, что бывает, когда вечерком накатишь культурно пузырь столичной с воблой. Ночью страшно пить хочется. Нет, конечно, бывает, что и просто так пить хочется. Но от водки с воблой сушняк тащит мощнее.

 

Не то что от водки с яйцами или с помидорами. Но яйца и помидоры отсутствовали и существовали в его голове как актуальные реальности и неабстрактные идеальности. Воблы в холодильнике тоже не было. Была только водка и ещё половинка холодной курицы.... Федюков, постоял некоторое время, почесал себе репу, взмахнул рукой и мысленно сказал в микрофон "Поехали!"

 

...Минут через десять расслабленно-фривольно развалившись на кушетке, он вертел в руках пульт от телевизора и думал:

- Так всегда - навоображаешь себе хрен знает чего, доведешь себя до обморока, а оно того стоит? Вообще, что-то мне всё надоело.  

 

Жесткое хищное личико его подсознания огорченно спряталось в синапсах лимбической системы и дендритах рептильного мозга. А Федюков продолжил с увлечением играть в  самую популярную игру своей жизни под названием "Переключая каналы"...

 

Древние греки могли бы обойтись без мудрости, однако они ее все же придумали. Ох уж эти античные времена и нравы! В нашем ненадежном мире нет ничего более труднодостижимого и хрупкого, чем способность размышлять.

 

Протагор, Хризипп, Парменид, Диоген, Фалес, Анаксагор, Эмпедокл, Демокрит, Зенон и даже Пифагор, которого по мнению Гераклита следовало высечь поскольку "Многознание так и не научило его уму".

 

Есть ли на свете хоть кто-нибудь, хоть какой-нибудь самый завалящий еретик, похотливый мастер снов и психоанализа, робкий разрушитель грез, способный приковылять к нам на помощь и освободить от нее? Ведь отсекать лишнее намного проще, чем заполнять пустоту.

 

Все атрибуты нынешней цивилизации, включая её саму покоятся на нашей склонности ко всякому говну. Согласись мы сократить наши потребности в нем, свести их лишь к самым необходимым - и особенная цивилизация рухнула бы в одночасье. Поэтому атараксия в нашей могучей державе находится под строжайшим запретом.

 

Античные тексты, вся эта бессмысленная, никчемная, маргинальная мудрость - стали последним прибежищем бездельников, иностранных агентов и разномастых ленивых философов.

 

Есть несколько таких . Например, к ним относится Сократ. Этот счастливый и нас осчастлививший философ ничего не написал, и, хвала Аллаху, великому и милосердному, нам не нужно ломать голову над его текстами, но зато мы третье тысячелетие к ряду ломаем голову над его жизнью и смертью. Ибо факт его жизни, безусловно, является фактом философии.

 

И разницы нет какую форму дрожи выбирают все остальные глубинные люди - они не мы, и поэтому дрожат постоянно, испытывая непрекращающееся беспокойство, которое отравляет каждое их настоящее и каждое их будущее мгновение, делая первые недействительными, а вторые невозможными.

 

Какая-то обидная и болезненная последовательность.

 

Поэтому наша дорогая редакция знает, что спасителя не дождется никто. Зато нам пришло понимание, что мы просто ошиблись миром и теперь эта альтернативная ложь позволяет нам реализовать себя за пределами своих способностей и достоинств, не прибегая к усилиям, непригодным для создания чего-либо подлинного и завершенного.

 

Суть нашей ленивой утренней философии можно выразить сегодня одной сложноподчиненной фразой: мир, во-первых, всегда нов (в нем как бы ничего еще не случилось, а только случится вместе с тобой), и, во-вторых, в нем всегда есть для тебя место, и оно тебя ожидает. Ничто в мире не определено до конца, пока ты не занял пустующее место для доопределения какой-то вещи: восприятия, любви, свободы, состояния объекта. Потому что сущее, аналес (и синтес) которого стоит как наша главная задача, это всегда мы сами.

 

Исходя из памяти и внутри нее, душа в своем сне изливает богатство образов, т. е. тех видов галлюцинаций, через которые она сама становится зримой. (... ... ..)

1.

Труднее всего быть обыкновенным человеком. Интересно, кто-нибудь пробовал? И что у него из этого получилось? Но особенно удивляет следующее: знание о том, что умрешь совершенно не мешает жить.

 

Или к примеру женщины: откуда у них столько пыла и экзальтации, чтобы наблюдать крушение жизни и поэзии, не смотря на то, что обычно их влюбленность испаряется за полгода, а любовь, наоборот, не проходит никогда. Возможно потому, что последнее не зависит от количества серотонина в стволе мозга: в варолиевом мосту и ядрах шва. Любовь - это такое насилие, которое никому не отменить.

 

И ещё я бы бесплатно раздавал всем людям доброй воли экстази, только затем, чтобы из ваших несчастий испарились последние остатки загадочности. А всё по причине того, что я давно уже не способен к риторике. Я могу в подробностях рассказать вам про кровь, любовь и риторику. Могу про кровь и морковь без риторики, могу про кровь и риторику без любви. Единственное чего я не умею, так это описать любовь и риторику без крови. Без крови никак нельзя.. На ней все замешано. 

2.

Распад последней империи развратил меня. Слишком далеко он зашел и моя отдышка уже не позволяет слышать предсмертный хрип разных народов, вымирающих по соседству. К примеру белорусов, которые заполняют многословьем банальный бег времени. За это их съест кровожадная усатая моль. И от них останутся прорехи и дыры, сквозь которые оставшимся в живых разрешат смотреть по сторонам. И ещё драники со сметаной, которые им разрешат есть.

2.1

Это правдивое эссе. События, изображенные в нем, действительно случились и продолжают случаться на руинах идентификации имманентных нарративов. По просьбе выживших мы изменили все гештальты. Из уважения к мертвым, остальное описано точно так, как это происходит сейчас.

3.

Предельно жаль, что не состоится Страшный суд! Увы, никах надежд на грядущее для домена эукариотов. Некуда тащить на двух ногах эту грустную материю и все с ней связанное, включая кишки, одежду, кости и органы на продажу. Поэтому предпочитаю ходить и плавать голым. Так немного легче жить, в ожидании неземного счастья.

 

Я знаю как трудно тем, кому не с кем сбивать утренний стояк, когда он звенит впустую, когда не с кем валяться и дышать в макушку, ощущая на плече её (его) теплое дыхание. Таким одиноким героям нужны ногти диной в километр, чтобы грызть их и сотня глаз, чтобы выплакать все свои слёзы.

 

Спасает только одно - легкокрылая мысль, что наша предрасположенность к распаду позволит бесконечно деградировать, плавно дрейфуя в сторону пустоты, которая со временем становится сильнее, чем наши инстинкты жизни. Когда хочешь продолжать танцевать танго - старайся не сбиваться с ритма.

 

Ведь если в мире и есть что-то бесконечное, то это только деградация.

 

Поэтому нет необходимости любить какую-либо эпоху, чтобы оправдывать свое бездействие. Я вот, к примеру, родился, чтобы ничего не совершить. Кому-то повезло меньше. Они копошатся и ворочаются, надеясь спустить в золотой унитаз весь капитал своей утомленности только затем, чтобы наполнить собственную плоть неврастенией. Для этого им пришлось принять вертикальное положение, потеряв всякую возможность на что-нибудь опереться. Тем самым они обрекли себя на слабость, неведомую тем животным, какими они были раньше. В этом легко убедиться, постучав столовой ложкой в стенку офиса. Можно услышать как за ней копошатся живые прямоходящие менеджеры.

 

В этом смысле белорусам намного проще чем всем нам вместе взятым, включая украинцев и казахских кутаков. Белорусов уже доедает моль, пока они доедают свои драники и скоро от них останется только прореха, прореха на человечестве - о чем 180 лет назад пророчествовал

великий украинский писатель Н. В. Гоголь.

 

Поэтому, братья - хохлы, русские и все остальные вымирающие и агонизирующие соседи обращаюсь к вам, призываю вас: " Не стоит предаваться печали, поскольку согласно Кассиану, Евагрию и преподобному Нилу нет демона опаснее чем демон уныния!"

4.

Сейчас наступила ночь. Я весел и спокоен.

Прильнув к своему окну, я все ещё пытаюсь найти пространственные метафоры своему бесплодию. Меня по прежнему не оставляет образ, мираж другой, настоящей, пустыни. Ну почему бы мне не отправиться туда, чтобы забыть запах человека! Приблизившись к Богу, я бы дышал его одиночеством и вечностью, о которых мечтал в те мгновения, когда во мне пробуждались воспоминание о далекой земле. Какой монастырь я оставил, какую обитель предал ради своей новой жизни? Но пустыню нельзя покорить, можно только стараться не нарушать ее гармонию.

 

И вот теперь меня преследуют мои неоконченные, некогда заброшенные, забытые молитвы, а в моей душе воздвигается и обрушивается неведомое мне небо. Но, между нами девочками, не стоит опять говорить об одиночестве. Хотя это единственный край, где ленивый философ или поэт в меру своих человеческих способностей защищают истинное бытие. Ведь когда ты поставлен перед выбором, что взять в дорогу - бесформенный предмет или предмет с формой - не думай, сразу выбирай бесформенный.

Я, как всем известно, еще тот хозяйственный енот-полоскун. Поэтому, нынче, только проснулся, прямо с утра помчался в магазин "Новый свет" закупаться шампанским к Новому году. Пошел, естественно, строго следуя суровой традицыи русского фольклора - как то: мама, мама што мы будим делать, когда наступят зимни холода и готовь сани летом. Ну и согласно вышесказанному, купил его, шампанское - розовый "Пино-фран" новосветского извода. Попутно приобрел на выходе, возле кассы жувачек Дирол на правах рекламы. Ведь человеку нужно нечто мужественное, чтобы забыть все на свете. И настоящее мужество состоит не в том, чтобы ругать Путина или выходить на одиночные пикеты, а в том, чтобы время от времени ставить свое "эго" на паузу и переставать дрожать. А здесь без Дирола никак. Дирол он такой, почти как микрочип в башке, только без сахара.

 

А так как я читаю все что попадает мне в руки, я тут же присел за столик в кафе, заказал себе кофе и стал читать покупки. Ну что касается Пинофрана, тут все просто - я его еще с молока матери знаю наизусть, а вот с Диролом вышла незадачка. Гарнитура Таймс, кегль 4. А я с децтва дальнозорок, как орел, то есть хуй разберешь, что написано когда руки короткие. (Если глядеть издалека - все что угодно кажется красивым.) Поэтому попросил одну там прекрасную деву за соседним столиком почитать мне Дирол вслух, чтобы я мог насладиться и потом поделиться услышанным с окружающими. Надписе на коропке прочитанные тюнингованным меццо-сопрано моей новой знакомой новели на нас и на собравшихся вокруг нашей дорогой популярной редакции метросексуалов и хипстеров страх и ужас и, одновременно, совершенно отдельно, заставили трепетать и страдать наш маленький нежный разум. И это не смотря на то, что изначальный экзистенциальный страх в dasein обычно бывает подавлен. Но оказалось этот страх все время здесь. Только спит. И его лучше не будить. Вощем вот что нам прочитала добрая женщина, а мы услышали и запомнили.

 

Жевательная резинка с жидким центром

Арбузно-ежевичный шейк

Жидкий центр

Размер king size

Невероятно долгий вкус

И в конце таким ацким сотонинским капслоком еще чтоп меня окончательно свести с ума :

ИНФО ДЛЯ РЕАЛИЗАЦИИ В БЕЛАРУСИ: НЕ РЕКОМЕНДУЕТСЯ БЕРЕМЕННЫМ И КОРМЯЩИМ ЖЕНЩИНАМ

 

Такто вот, поцоны. Хороша, что я оптимист, правда? Ведь оптимист в отличие от пессимиста, всегда думает что пиздец вокруг него наполовину полный.

 

Для того, чтобы жить человеку нужна философия. Она ему как зеленые технологии, - и полезна и, одновременно, безвредна. Поэтому все равно о чем философствовать, разницы нет. Пофиг - умная ваша философия или дурацкая, суперсерьезная или нелепая - все равно она просто чистая энергия и больше от нее нечего ждать, кроме бодрости ума и ироничности духа. А в остальном философия как всегда - есть бесполезное, причем господское (herschafliche) знание.

 

Поэтому как только наша дорогая редакция проснулась, она сразу вместо гимнастики принялась философствовать, чтобы тело и душа были молоды. И вот что она удумала. Теперь по итогам нашего дискурса мы полагаем, что на свете нет ничего более жизнеутверждающего, чем звонкострунный утренний стояк. А если у кого с этим проблемы, то замечу на полях наших философских тетрадей - причина отсутствия звона очевидна - вы мало тренировались. И, кроме того, вы мало тренировались. И ещё - вы мало тренировались. Это если так, вкратце.

 

У примитивного нет будущего, зато оно долго живет.

После этих слов, я не исключаю, можно нести вообще любую чушь. 

Мы также полагаем, что все скрепоносные и насущные законы, нарисованные наверху о том, что масло должно быть масляным, вода мокрой, шелк - шелковистым, говно - говнистым уже рассмотрены и приняты и теперь всем можно расслабиться в предвкушении наслаждения.

                                                                           

К чему все это? Ну не ктому, конечно, что у половины граждан страны газа в доме нет. 

 

Хотя, всеж таке, мы не исключаем, что британские ученые скоро выяснят, что живого человека нельзя угнетать деревянным членом вечно. Подобный парадокс-ебозус противоречит правилу сохранения энергии. Это вам не вечный огонь на аллее героев, Закона такого нет, хотя, если напишут и примут - то будет, при условии, что остров свободы, на которой мы с вами живем подлинная реальность, а не что-то другое.

              

Поэтому мы, современные пост-гей-славяне, не исключаем, что наконец-то, в кои то веки, всем колхозом напряжем свои, ослабленные процветанием и вставанием неокорты, соберем в один кулак свои извилины, еще раз включим под одеялом фонарики и, крепко накрепко подумав, зададимся главным вопросом - когда мы в очередной раз обнаруживаем собственное ничтожество - куда нам бежать от него? Моя бабушка Анастасия Ивановна утверждала, что от подобного ёбопросветления можно бежать только вверх! Но такое знание несколько ослабляет скрепы и папы и умножает национальную скорбь. Наша дорогая редакция не исключает, что чем больше нам натворят и наговорят там, тем больше тоскливой грусти будет нарисовано на наших лицах пост-гей-славянской национальности здесь.   

 

Таковы особенности поднявшейся с колен параллельной реальности, которая состоит из бесконечной борьбы между тем, что действительно было, и тем, что не хочется вспоминать. Если кому теперь стало страшно. Это очень хорошо. Бояться могут (Angst haben) только бесстрашные (Furchtlose).

     

Конечно, можно по трусости или по скудоумию продолжать травить грядущее надеждой, меняя чувство собственного ничтожества, на чувство ничтожества вообще, поскольку этим актом феноменологической редукции мы дарим остальным людям шанс счастливо прожить свои долгие годы и умереть до пенсии. А некоторые счастливчики еще и получат реальный шанс стать робкими, циничными и осторожными, а то и просто увлекутся стохастическим дискурсом и археологией гуманитарного опыта, - и все только для того, чтобы накопив океан слюны, утопить в нем своих современников.

 

Вспомним на коду, что говорил первый великий халиф Абу Бакр, да будет доволен им Аллах: Для меня предпочтительней быть в благополучии и благодарить за это Аллаха, чем быть подвергнутым испытаниям и терпеть (“Фатхуль-Бари” 6/179)

 

Потому берегите себя поцоны, предохраняйтесь гондонами Дюрекс и Контекс, ибо только они легко надеваются итальянским методом, прочны, надежны, сохраняют естественность ощущений и у них отсутствует неприятный запах. Держитесь подальше от всякой швали и помните, что в нашей параллельной вселенной ретвитнуть картинку - это экстремизм, терроризм и потрясение устоев государства, а насиловать, издеваться, унижать и пытать беззащитных - охрана конституционных прав и клав. 

Всем пис, лав энд кис!

 

1.

 ...

2.

Нам регулярно приходят в голову мысли, которыми бывает трудно воспользоваться. 

А ещё наша дорогая редакция не любит излишней правды. Излишняя правда - самая глупая вещь на свете, почти такая же как постправда, только хуже. От подобного невозможного знания у обыкновенных людей кружится голова. Хотя, философски говоря, к самому факту голово-кружения у меня в нашем веке скопился невысказанный вопрос - разве знание чего-то может вызвать головокружение? Вопрос по сути риторический. А заданный самому себе, то есть вникуда, вызывает тревожное чувство уверенной неуверенности не только в завтрашнем, но и во вчерашнем дне. 

 

Вот раньше мы думали, что жизнь - это процесс замены нервных клеток спокойными и мудрыми, а теперь, когда нервных клеток почти не осталось мы просто стоим и виляем хвостиком. И постепенно приходит понимание, что лучшая жизнь дается за то, что ты машешь хвостиком лучше и веселее прочих. Просто надо стараться, приложить максимум усилий и все получится.

Правда в здешних местах вообще никакая дорогая редакция, никакая комплексная бригада или вахта не станут работать без спиртного. Водка (аль кохль - الكحل al-kohl - да благословит его Аллах и приветствует) приводит народные массы в движение, как ракетное  топливо запускает ракету или как бензин двигает автомобиль, и, когда запасы спиртного в организме заканчиваются, люди перестают работать и отказываются двигаться. Застывают, метафорически рассуждая, как мухи в янтаре.

 

Может быть, когда нибудь, месяца через полтора, сразу после Нового года, когда Северный полюс вплотную приблизится к Южному, земной шар временно исчезнет, человек окажется в пустоте, и это по настоящему закружит ему голову - не как раньше, и поманит красиво, как Плисецкая, разбежаться и кинуться вниз в прыжке. Это безопасно и даже приятно, поскольку бесконечное падение легко принять за полет. Ведь бездна, на то она и бездна, что не имеет дна.

 

Однако, надежда по имени Всебудетхорошо умирает последней. Это получается потому, что со временем понимаешь сравнительно простой философский гештальт, что по-настоящему хороших вещей на свете не так уж и много. Действительно хороших, раз-два и обчелся. Что ни возьми. Хороших книг, хороших городов, хороших фильмов, хороших людей, хороших концертов - буквально по пальцам пересчитать!

3.

И вот что, точнее кто меня этим ветреным, холодным утром 19 ноября 2020 года особенно обнадёживает - доктор Мартин Хайдеггер. Он пишет, что ответы на мои вопросы действительно существуют. Он говорит, что ответы - это выход из тупика, который надо искать, прислушиваясь к шепоту бытия.

.

 

В настольных книгах нашей дорогой редакции - ассирийском соннике и учебнике для юных практикующих магов, которые мы рекомендуем читать всем для собственной пользы написано следующее: - Если во сне Вы видите некий саркофаг, то наяву у Вас возникнет необходимость хранить чужую тайну. Если Вам приснилось, что Вы пытаетесь вскрыть саркофаг, то в реальной жизни Вас будет преследовать ревность. Сон, в котором Вы сами находите саркофаг, предсказывает, что в ближайшем будущем Вы получите неожиданное известие.

 

Нынче ночью мне приснилось что я снова участвую в археологических раскопках.

Раскопки происходили на юго-восточных склонах Бэровских бугров неподалеку от

села Селитренного. Селитренное - поселок на берегу Волги между Астраханью и Волгоградом. На его месте в 13 - 14 вв находилась столица Золотой Орды Сарай Бату. И я там действительно не во сне, а в реале - просто очень и очень давно был в экспедиции - ковырял шанцевым инструментом звонкую, спекшуюся от жары глину. 

 

И вот мне приснилось, что я опять там. Стою над квадратом раскопа во всеоружии - с лопатой и кисточкой. Я ткнул черенком красноватую, поросшую пармелией почву. Глина сразу обрушилась и в образовавшемся провале я увидел саркофаг из обожженной прямоугольной плинфы. Плинфа походила на плитку, которой одно время мостили Москву, пока она не разонравилась властям. У моих ног лежал толстый металлический лом с деревянным навершием в виде кутака. (kutak тюрк. - хуй, в плохом смысле слова. Отсюда русское устаревшее "кутачёк" (хуёк) - круглая, вытянутая деревянная рукоятка дверного запора или вертушки)

 

Извините. отвлёкся, продолжаю: - и вот я беру лом в руки, в несколько ударов разбиваю плинфу и вскрываю саркофаг.

Просовываю голову в образовавшуюся дыру я обнаруживаю там какие то гнилые черепушки, бронзовое китайское зеркальце покрытое многовековой патиной и украшенное кусающими друг друга грифонами, остатки роскошного халата расшитого золотыми пляшущими журавлями, небольшой мешочек с благовониями и бу - небольшое молитвенное колесо сделанное в виде цилиндра, которое используют для того, чтобы не читать молитвы самому. Некое подобие католических четок.

 

И так во сне:

Я увидел саркофаг.

Я нашел саркофаг.

Я вскрыл саркофаг.

 

Про черепушки, зеркальце, халат и золотых журавлей я читать в соннике не стал, потому что первый фрагмент и так нагнал на меня экзистенциальной жути.

 

Я подумал, что до сегодняшнего утра никогда не замечал, что быть человеком не так уж трудно. Живи себе и живи. Просто для некоторых людей неизбежны определенные виды метафорических разочарований, поэтому всякий человек должен, прежде чем начать говорить, сперва открыться для требования бытия с риском того, что ему мало или редко что удастся говорить в ответ на это требование. Вощем задумался. И мог бы продолжить так думать до вечера, но вместо этого у меня встал я встал, попил пуэру с молоком, поел меда и сыра, одел на себя чистую тельняшку и суровые пакистанские шорты цвета спекшейся крови, сел в заплетённую кишмишем беседку и вот уже почти час смотрю в на притихшее, сверкающее море и город внизу.

Жду когда нам наступит пиздец...

Большинство людей, принимаясь за тексты доктора Мартина Хайдеггера (лучезарный лик сияющий неземным светом в правом верхнем углу), надеются, что им вот-вот откроется истина истинного бытия. Они берут в руки его главный труд "Бытие и Время" начинают читать. Я знаю как минимум шестерых таких, которые раз начав не могут перестать. Они залипли (влипли), потому что тексты Хайдеггера - это самое настоящее залипалово. Я назвал удивительное явление Синдром Манилова. СМ - это когда одна и таже книга много лет открыта на одной и той же странице. Туманный поэтический язык доктора никому не по зубам. А те кто утверждает обратное - врут или выдумывают себе своего собственного Хайдеггера, которого они примечтали, пока дрочили на его письма к Ханне Арендт. Так было с первым переводчиком "Бытия и времени" Володей Бибихиным, чей перевод я очень ценю и хорошо помню как мы, на заре святых 90-х, обсуждали с ним что да как с dasein-ом у доктора Мартина и как его половчее перевести на наш. 

 

Сам доктор Мартин написал кроме Бытия и времени еще около ста томов схожих по качеству и глубине текстов - поэтому буйбанутым есть где разгуляться. Если же отвлечься от количества написанного и перейти к сути проблемы - то по его мнению, одна из главных задач философа - это задача вывести нас в состояние подлинного бытия. Что такое подлинное бытиё мы не знаем, потому что нас еще к нему не вывели. И не выведут никогда. Поскольку по Хайдеггеру, большинство людей: 

во-первых не способны задать вопрос о подлинном бытии,

а во-вторых он справедливо сомневается в нашей с вами возможности формулировать подобные вопросы. Тем самым наша жизнь, весь накопленный за бесцельно прожитые годы дазайн, все наше вопрошание сверх-сущего за его пределы, все наше друг-с-другом-вот-бытие оказываются не подлинными. Всем крандец, короче, потомушто по мнению Хайдеггера - необходимый компонент свободы - это отсеивание неудачников. ( Карл Ясперс, Мартин Хайдеггер Переписка 1920-1963 )

 

 

 

 

 

1.

Все, что создано в жизни, все, что придает ей благородство, устремляется либо на юг, либо просто туда где тепло.

 

Бескорыстные подвиги медленно деградируют, превращаясь в предвыборные обещания. Но стоит только какому-нибудь захудалому, копеечному бунту восторжествовать, как у него появляется масса сторонников. Однако, в случае удачи, победу обычно присваивает низкорослый продажный мудак или приблатненый жулик со словечками вместо вместо слов. Основной и, пожалуй, единственный урок, который нам стоит извлечь из подобного жизненного опыта, заключается в следующем: нет во Вселенной более гнусной твари, чем человек.

 

И вообще покажите мне хотя бы что-нибудь на этой земле, что началось бы хорошо и не окончилось бы плохо! 

2.

Возможно эта хренотень случается от того, что в нашем мире, где все достойно любви, ненависть стала обширнее самого мира. Во всем виновата наша подозрительная усталость, наша растерянность и эти резкие колебания температуры, от которых голова превращается в плевательницу, а гордые душевные порывы низвергаются в сточную канаву, где булькают и затухают, доживая до своего естественного конца.

3.

Тому, кто непрерывно живет и действует, пусть и лениво, не как в лихорадке, а как бы пребывая в точке равновесия, потому что сил на аргументы с цитатами из Витгенштейна, Канта, Хабермаса и Хайдеггера не осталось. Такому мрачному типу нечего сказать о себе. Отсюда, с его удаленной точки зрения вне зоны доступа, призрачная природа богов и демонов кажется зыбкой и далекой. Он считает, что их универсальное обличье дается человеку в виде снов. В силу своей дискретной, абсолютно невесомой атомной структуры тела богов прозрачны, неосязаемы; они почти призраки, не любят людей, и поэтому по жизни ведут себя хуже чем коты. Ведь настоящий кот, даже если он бог, мечтает об одном: прожить жизнь безмятежно, и чтобы люди поменьше в нее вмешивались.

И только ангелы не совершают ничего подобного. Они солидарны с любовью и не солидарны со всем остальным. Они впадают в ступор от красоты, которая ослепляет их и умирают, когда она исчезает. Эти две крайности, в которых они пребывают одновременно и последовательно, являются отнюдь не неопределенными симптомами, а скорее отчетливыми признаками сразу избытка и нехватки жизненной силы, которую все раздражает, все радует, все бесит и все веселит.

Хайдеггер, также как и ваш покорный слуга, всегда испытывал симпатии к крестьянской жизни и потому он не упускал возможность пожить в глуши - хижине в Тодтнауберге в шварцвальдских горах. Вероятно это видовой признак всякого философа - забраться куда подальше и ну философствовать пока не надоест. И вот что по этому поводу говорит нам доктор Мартин в своих "Черных тетрадях":

"Когда в самой глубине зимней ночи вьюга заметает одинокую хижину и укрывает все кругом, наступает великий момент философии. Эти вопросы должны стать простыми и существенными. Философский труд не может быть уделом чудака, засевшего в своем углу. Самое место ей - среди крестьянского труда (...). Горожанин считает, что идет в народ, когда он снисходит до длинного разговора с крестьянином. Когда вечером, прерывая мою работу, я сажусь рядом с крестьянином на скамье у печи или в "красном углу", большую часть времени мы не разговариваем вообще. Мы молчим и курим трубки"

 

Когда стоит хрен, совесть молчит.            

Вот как на эту тему рассуждает Мартин Хайдеггер: - Путь блуждания принадлежит к внутренней структуре Dasein, в которую вовлечен всякий человек. Поэтому действительным у нас считается то, что существует по истине. А в свою очередь, истинно то, что отвечает чему-то действительному, и действительно то, что существует по истине. Мир основывает себя на земле, а земля пронизывает мир своим воздыманием в нем, а поэтому человек вместе со своим торчащим хреном раскрывается навстречу небесам и коренится в земле, он исполняет веление небес и живет под защитой земли, он приобщен к свету и мраку. Потому что как человеко-самость присутствие всегда рассеяно в людях и должно себя сперва найти. Этим рассеянием характеризуется "субъект" способа бытия, известного нам как озаботившееся погружение в ближайше встречный мир

 

Таким образом круг замкнулся: все действительное разумно, хрен стоит, совесть молчит и каждый оказывается  другой и никто никогда не он сам,   

1.  Эдик

Мы точно знаем, что должны делать, чтобы жить счастливо; Почему же мы не делаеем этого? Потому что мы неблагоразумны и алогичны. Скверная, подлая жизнь есть следствие алогичности и неблагоразумия. А еще эти наши каждодневные интонации и речи. Речи ядовиты, интонации - бесчеловечны, а то и просто - омерзительны. А вокруг, куда ни глянь люди - весемь миллиардов, любопытные, сующие свой нос куда не надо, хищные, всегда готовые получить удовольствие от несчастья других. Вощем, самое время расслабиться, пойти в заведение и посидеть молча за стойкой, чтобы на коду нажраться до поросячьего визга. Бармен знает что надо делать и сколько наливать таким как я. Бармена всегда зовут Эдик. И вообще - знали ли вы бармена,которого бы не звали Эдиком? Признайтесь, что нет. Эдик всегда в курсе, что не каждый, кто приходит в бар в одиночку и с намерением набраться, хочет общения. Часто граждане просто хотят выяснить, не предстанет ли дерьмо, заполнившее их мысли, в ином качестве под воздействием алкоголя.

 

2. Четки

Тысяча очевидных причин заставляет нас говорить как цивилизованные люди. Сдержанно и спокойно. И пусть внутри все кипит и срывает крышку. Вероятно мы истощили свою способность к крику. И это чрезвычайно легко объяснить. Мы с недавних пор вновь обречены на ничтожество. Довели себя до того, что теперь вынуждены бесконечно мусолить и перебирать в руках как ядовитые четки свои вырождающиеся добродетели и измельчавшие пороки. И вот мы, философски говоря, уменьшились, доеблись до мышей, постарели, узнали, что у каждого в жизни есть или будет что-то очень плохое; это как хроническая болезнь, от которой не вылечиться. 

 

А недавно стало совершенно ясно, что мы стали недостойны даже страха, который еще можем внушить. Возможно потому, что уже пережили своих богов, и теперь наши верования сводятся к нагромождению нелепых сказок.

 

3.

Похоже, что мы слишком дорого платим за пышное цветение своего рабства, которое пришлось как раз на время нашей жизни. Хотя даты не имеют никакого значения. В жизни ведь на каждом шагу случаются происшествия и совпадения в том числе и весьма ужасные. Просто нет ничего более прискорбного, чем зрелище истощения и банкротства: об этом следует говорить в тональности элегии, менуэта или эпиграммы, но мне, традиционно плохо удаются именно эти три разновидности бреда.

 

4. Провинция

Поэтому пытаюсь заменить нежелательные феномены, заслуживающие устранения, другими феноменами, более желательными, и осторожно возразить самому себе, как истинный любитель диалектики и универсального языка, используя для полемики, провинциальные метафоры и цитаты из доктора Мартина Хайдеггера: 

Если бы сущее не заслоняло и не притворствовало, то и мы не могли бы проходить мимо сущего, пропускать его мимо глаз и мимо ушей, и мы не могли бы преступаться и уж тем более не могли бы забываться. А все потому, что "бывалое" в глубине своей небывалое - огромное, страшное

1.

Медленно томиться, всего лишь дышать, с достоинством переносить несправедливость существования, постепенно избавляясь от ожидания и гнета надежды, найти что-то среднее между тленом и трепетом, стать слишком испорченным и нетерпеливым, подняться и смириться ради избытка боли, проходящего сквозь сердце всякий раз, как только я думаю о тебе

2.

В последнее время я постоянно ломаю голову - где мы, вообще говоря, пребываем, когда мыслим? Ведь когда присутствие другого вторгается в нашу жизнь, с этим не справится ни одна душа.

3.

Однако, написанный нами текст, несмотря на сложность и непредсказуемый сюжет, так продуман и до такой степени драматизирован, что и в самом деле у вас есть только одна возможность - в одном-единственном его месте написать фразу: "Скоро будет дождь".

 

1.

Заблуждение считать, что нищета - это переходное состояние. 

Понять такое умом - недостаточно, потому что "переходное" давно не означает "временное". В этом её устрашающая сила - когда ты понял, что профачился - делать что-то уже поздно. Ничего не вернёшь. В этом весь прикол. Плакать тоже бессмысленно. Для этого нужны тысяча глаз и ногти длиной в километр. Это как пытаться вылить цистерну горя через ржавую капельницу ума. Словно мы этого всегда ждали, и вот - наконец то дождались. Присутствие духа никого не спасает, мужество - ничего не меняет, крепко сжатые кулаки наводят на мысль о сфинктере.

 

2.

Подобное происходит потому, что нищете всегда сопутствует подспудное, априорное знание того, что в любом случае, при любом раскладе вы останетесь нищебродом. Такое знание умножает скорбь. Хотя, на первый взгляд - быть нищим - это самый элементарный человеческий опыт, но при этом сам человек никогда не способен принять его, понять и вести себя соответственно. Человек не умеет быть нищим. Также как умирая, не умеет быть мертвым.

 

3.

Родившись за пределами круговорота богатств, вы должны до кровавых мозолей на заду бороться за все. Даже за то, чтобы просто дышать. Einmal ist keinmal.  

 

Вам вменяется в обязанность клянчить все, вплоть до воздуха, вплоть до одиночества, вплоть до привилегии на любовь или сон, вплоть до копеек на хлеб и сахар. Ведь остальным плевать на то, сколь неверны и хрупки ваши подлунные радости. Этим ребятам давно противно сидеть с вами в одном и том же самолете или вагоне, не говоря уж про стол или страну. Поэтому стоит вспомнить еще одно общее правило: в то время как реальность повторяется без всякого стыда, мысль перед лицом повторяющейся реальности постепенно затухает..

 

4.

Слишком очевидно сходство между выпрашиванием мелочи на улице и ожиданием ответа от безмолвной вселенной. 

 

5.

Однако, именно нищета, подменяя такие дары жизни как бессонница, недуги, кофе, свежие устрицы, полугар, кокс и мизантропию, позволяет наравне с ними держать дух в постоянном состоянии бодрствования. Ведь страх перед завтрашним днем, и страх перед вечностью, денежные неприятности и метафизический ужас, телесная нечистоплотность и экзистенциальные прозрения, пауки и крысы одинаково не позволяют успокоится и забыться. И тогда, при большой удаче, над нами рассеются небеса, и придет понимание того, что наше общество - это не зло и не уродство, а примитивная катастрофа.

 

А то что в нем еще можно жить - это просто какое-то дебильное чудо.

.

 

1.

Утром, как только раскрывается мир, все вещи становятся по-своему близкими и далекими, долгими и короткими, узкими и широкими, длинными и высокими. Высокими, когда стоят и длинными, когда лежат.

 

C начала жизни нас усаживают на неудобные стулья и мы терпеливо сидим на них, как будто нам похер, делаем вид, что удобно.

 

После двадцати жизнь постепенно превращается в безобразный компромисс, после тридцати - в трусливую капитуляцию, после сорока в сублимацию, после пятидесяти в сожаление и ожидание чуда - а потом приходит разрушительница наслаждений и разлучительница собраний, ниспровергающая дворцы и воздвигающая могилы.  Или философски говоря словами доктора Мартина Хайдеггера: - Путь блуждания отвлеченного духа принадлежит к внутренней структуре Dasein, в которую вовлечен исторический человек. 

 

2.

"Отвлеченный дух" - от чего он отвлечен и как так получилось? Это тоже, что независимая Россия или хуже? Что происходит с тем, от чего он отвлекся? Потому что то, что происходит с тем от чего отвлеклась Россия нам достаточно хорошо известно. Как, впрочем, и с самой отвлеченной-известно-от-чего-Россией. Канальи и сволочь вокруг, а порядочных людей почти совсем не осталось. Днем с огнём не найдешь.

 

Может отвлеченный дух гуляет сам по себе наподобие духа абсолютного? Эта история достаточно подробно описана Гегелем в первом европейском интеллектуальном романе который автор так и сподобился назвать "Феноменология духа". Тогда еще стиль автора не был испорчен рефлексией и умом и поэтому такую прозу читать легко и весело, как жить, к примеру, в эпоху, когда скрипки были шестиструнными, а парки регулярными.

 

В последнее время я соскучился по восемнадцатому веку, словно заблудился в новом тысячелетии. Вот и грущу на ущербную луну.

 

3. 

Так всегда бывает - между беспомощностью доброго и напором истерик и агрессии всегда стоит ленивый философ. Точнее лежит. Лежит и занимается интеллектуальным разбоем будущих эпох для того, чтобы обеспечить себе проезд в свою любимую вселенную, - вселенную в стиле барокко. Однако разбой в том невидимом мире, где складывается мысль, только на первый взгляд кажется безобидным. Потому что мысленный грабеж невидим, и на первый взгляд не похож на грабеж.  Он похож внешне, когда станет текстом, пожалуй на скуку. Вот и все.

 

Но что ни сделаешь ради того, чтобы вернуться домой. К тихой радости узнавания, прелестям счастья, милой кривизне архитектурных излишеств, коллоидной взвеси фонтанов и всем остальным междометиям и хортус музикусам своего абсолютно неотвлеченного духа.

 

4.

К стати для Леонардо да Винчи Земля была живым телом.  Экология формулировалась у него острее чем у радикалов зеленой партии сегодня. "На Земле появятся животные, которые всегда будут биться между собой, к великому ущербу и часто к гибели обеих сторон… На земле, под землей и под водой не останется ни одной вещи, которую бы они не отыскали, не извлекли и не испортили… О мир, почему ты не расступишься? и не поглотишь в глубокие расщелины своих недр и пещер столь жестокое и безжалостное чудовище, чтобы не показывать его больше небу?" (Codex Atlanticus 370).

 

Интересно, а куда ему хотелось переехать из своего terribile Rinascimento? Наверняка в античную Грецию эпохи Сократа и Платона, в которой его бы благополучно и демократично отравили. Или нет.

5.

Пора бы уже быть панике. А чтобы ей не быть, не надо спрашивать что делать? Надо спрашивать - как думать?. Что буду делать, я и так давно знаю; как буду думать - не знаю совсем. И только Философия решается открыться этой неизвестности и выдержать ее.....

 1.              

Любовь искажает привычное течение жизни, симметрию её радостей и мук. Поэтому иногда приходится сожалеть, что она не является продуктом их полураспада или, что еще хуже - их справедливого распределения. Однако, идея, что ты кому-то нужен или интересен, более опасна, чем все бедствия вместе взятые. Нельзя позволять себе деградировать до уровня очевидности - это непозволительная роскошь. Даже для тех кто изучил анафему одиночек. В противном случае все происходит так же как с огромными чуваками. Огромные чуваки обычно кажутся добрыми, пока один из них не вломит тебе.

 

Кого-то любовь увлекает в бездну, кого-то на дно, но для большинства из людей она превращается в назойливый рефрен, приобретая масштаб устрашающей банальности.

 2.

Один индийский принц увидел одного старика и одного мертвеца и все понял. Мы все это видим каждый день и ничего не понимаем.

3.

Надо полагать - причина в нашей гордыне. Ни у кого не хватает смелости сидеть сложа руки и ничего не делать. Не выёжываться. Не суетиться. Не претерпевать последствия своих поступков. Не дышать, ощутив тяжелый аромат будущего, или упражняясь в дискриминации своих ближних и дальних влюбленностей.

 

...Хотя соблазняют, не скрою, соблазняют и манят эта фатальность и это абсурдное распределение жребиев. И все только ради того, чтобы оказаться перед лицом неизбежного поражения.

 

Любовь, эту подругу катастроф, не обсуждают. Ёе выражают. И её выражение заполняет бесцветные и пустые часы, в которые нас не принимают ни Аллах, ни Пушкин, ни Бах. А это решающий аргумент. Благодаря ему мы погружаемся в бездну плеанастической вселенной, где и стоим напротив друг друга, обладая всей совокупной бесполезностью знаний о каждом из нас.

 

4. Хайдеггер

Хотя, конечно, между двумя людьми иногда, пусть и редко, возникает целый мир. Он тогда становится родимым краем, во всяком случае единственным родимым краем, который они были готовы признать таковым. Этот крошечный наномир, в котором всегда можно спастись от большого мира снаружи, разрушается, если один из людей уходит или, что еще хуже, ломается так, что отремонтировать уже не получается 

1.

Многие знают - вот бывают такие, ну какбы тётки, уже в годах. Одинокие. Те кому, философски говоря, за трицать за сорок. Наверное, где-то есть фабрика, где их штампуют. Где-то неподалеку от Бульвара Разбитых Грез. Такие наряженные, типа под током, с черкизона, нарядные, во всяком, в футболке с надписями и ободок со стразоми летом, ну и зимой тоже всякое бохо прямиком из космоса. Самые классные из них понимают и знают: помады, туши, маек и духов много не бывает. Оно и понятно - ведь если женщина использует свое тело не в полную силу, тело становится ее врагом. Так и видишь - вот приходет она домой, а дома ждет верный закадычный друг, высокий, молчаливый, белый, неизбежный - холодильник. Развращает медленно, но верно, и всякий раз празднично вспыхивает внутри неотразимым светом в конце туннеля.

 

2. Проблемы феноменологии

И вот теперь о главном, поскольку, научно рассуждая, всю эту ацкую жесть зачастую увенчивает какой-нибудь невъебенный пост-панковский оксесуар, какого несыщешь вовек, даже если будешь очень стараться и шизым волком везде рыскать. Патипу, ну там я не знаю, какое-нить гигантское серебряное колье с необработанным янтарем. Или вот - пластмассовый перстень с черепаме, сирдечькаме и ангелочькаме или надпись на майке поперек сисек  - Никто не знает как карта ляжет.

 

Вощем пока смотришь, изучаешь, впитываешь, - узнаешь и постигаешь про людей множество вещей, но уже слишком поздно как для подопытных, так и для исследователей, ибо вся их жизнь была определена в ту пору, когда ни о чем подобном никто из них не имел никакого понятия. 

 

К чему я это написал пока не знаю. Бездумность - зловещий гость, которого встретишь повсюду в сегодняшнем мире, поскольку сегодня познание всего и вся доступно так быстро и дешево, что в следующее мгновение полученное так же поспешно и забывается. Но очень уж наша дорогая редакция любит всякие такие здоровские оксесуары держать и разглядывать. И очень она хочет нашить петельку подмышку пиджака и напасть на этих сторушек, и отнять ихнее добро. Стопором.

 

1. Подлов

Мало кто знает, что в русском, в поморском его диалекте есть слова "накидушка", "накрывашка" и "покрывашка".

Первое слово, накидушка - это покрывало для подушек,

второе - накрывашка - покрывало на кровать,

а покрывашка - это лёгкое, тонкое одеяло. Про такое говорят - на рыбьем меху.

 

Так же из поморского языка ко мне под утро вернулись слова "заводь", "торос", "марево", "губа" (в смысле залив, а не то что закатывают губозакатайкой), злыдень и кулебяка. И ещё совершенно охренительные "халява" - неряха, "валандаться" - бездельничать, "варя" - еда, "маслище" - медуза, "волок" - сухопутная дорога, и охуенное слово "клёск", означающее рыбью чешую. А уж от ..батюшко Океан, Студёное море! - мороз под кожей и сейчас ещё гуляет...

 

А вот в Астрахани есть бездонное слово "подловка". Ударение на первый слог, хотя правильно надо на второй. Но все всё равно говорят подловка вместо подловка, такая традиция. И так и так правильно, как с творогом, который одновременно и творог и творог.

 

Подловка - это чердак, продолговатое треугольное - в силу формы кровли - помещение между двускатной крышей дома и потолком. Обыкновенно люди на чердак складывают ненужные вещи. А там, в дельте Волги, живут необыкновенные, и они на подловку вывешивают чалки (связки) с воблой для проветривания. Чалка тоже вещь не произвольная. На каждой чалке ровно десять солёных рыб. Полста и больше чалок на подловке было совершенной нормой. Такшт астраханское подловка остро пахнет воблой и происходит от однокоренного улов или подлов. (Подлов - рыба пойманная с берега.)

 

Считаю, что это интересно. Про слова. Они вообще показывают нам гораздо больше чем мы можем увидеть за жизнь. Главное здесь смотреть в правильную сторону и не тупить. Слова тупых не любят. Они всегда с теми, кто умеет думать. Правда основная масса людей это делать разучилась. Практически вообще ничего не умеет кроме самого элементарного. Дураки дураками. Слов и образов вокруг больше чем надо, со всех щелей лезут - на девять жизней хватит, а пользоваться ими не желают или забыли, или просто не научились, потому что учить стало тоже некому. Ни как при Сталине.

 

2. Хайдеггер

Молчат люди, и, пока они молчат, в них совершается мысль, зреет слово, которое станет речью и выразит то, о чем скажет речь, и то, о чем «молчалось»...

.

 

1. Палки и ноги 

Ни дня без эротических фантазий, ни часу без пустых мечтаний. Неожиданно захотелось в лес. И чтобы снег, суббота и на лыжах. Лес, мороз, тишина. Дятлы стучат. Ну красота же. 

 

А я ведь беговые лыжи совсем не люблю. Предпочитаю горные. Они дают ощущение полной свободы. На беговых приходится делать много лишних движений. А вот на горных всё отточено. Там практически просто жопой вертишь, а на беговых одной жопой обойтись не получается. Надо ещё палками толкаться и ногами. И тем не менее примечталось. Так бывает если, например, хочешь придумать что то умное, а когда не выходит, решаешься на глупость.

 

2. Выбор

Лыжня как рельсы, особо не погуляешь, она ведет - ты следом. Просто едешь куда она проторена, без цели, как бы в никуда. А если ты едешь в никуда, это означает, что больше тебе некуда ехать. Особенно когда лыжня бывает разбитая или лёд на ней. Ни "коньком" не проедешь, ни "классикой". Больше маешься. Ну всё равно же. Просто получается, что воля человека здесь ничего не значит. Получается люди - как заводные куклы на столе - не имеют выбора. Повернешь ключик на спине, заведешь пружинку - и они будут двигаться как положено, пойдут куда надо.

 

Вроде бы всё надумано, а вот на практике угнетает потому что понимаешь в душе, что всё так и есть как думаешь, хотя могло быть по другому. Гораздо лучше. Ведь можно же было устроить так, чтобы для каждого на лыжне нашлось доброе слово, вкусный пирог и нежный взгляд, чтобы каждый  получил свою порцию "пожалуйста" и "спасибо". Слишком похоже на жизнь. Но жизнь - небрежный ученик. Говорят, вон, даже колючую проволоку придумала какая-то сентиментальная монашка. А сентиментальным я обычно называю того, кто способен наслаждаться, не обременяя себя долгом ответственности за содеянное.

 

3. Движение

Я в последний раз на таких лыжах в Ярославле катался десять лет назад. А до того в универе, когда уже на философском учился. Тогда мы дважды в неделю гоняли по Ленинским горам - это было обязательно для метафизического здоровья. Уж сколько времени прошло, а кошмары до сих пор снятся: будто бы еду я из Москвы в Ярославль, доезжаю до Ростова Великого - ЛЫЖИ ЗАБЫЛ! У кого-то кошмары - сменка, армия, портфель, экзамены, гонятся-догоняют, тюрьма, а у меня - лыжи. Нервотрёпка, никакого покоя. Покой и беговые лыжи несовместны. Правда иногда кажется, что они скорее противоположность движению, но не такая, которая исключает движение, а такая, которая вбирает в себя движение, как патока мух.

 

4. Длинные как у девочки

Сейчас мне пора в баню - ум требует отдохновения, а завтра утром снова помечтаем. Про лес. И чтобы только термос с глинтвейном в рюкзачок. И главное лыжи не забыть. Ещё я мечтаю, чтобы у меня как у лыжников по телевизору, к финишу с подбородка сопли и слюни свисали. И Рахель среди встречающих, флажком красным радостно машет. Но что-то беда у меня с этим. Не с Рахелью, нет. С Рахелью всё оки. С соплями беда. Не свисают. Не настоящий я сталевар лыжник.

 

П.С. А ещё у меня ресницы при моргании иногда касаются стёкол очков. Такие длинные, как у девочки. Это не очень мужественно и к лыжам отношения не имеет.

.