Нашел свой юношеский реферат на античную тему - написал в 10 классе по обществознанию. Сейчас не уверен - есть ли такая дисциплина в школе. Но в наше время была. Отсканировал всю страничку перед тем как выбросить и вот что получилось. Особенности стилистики и орфографии авторские. Упоминаемая в тексте Мыршеда Идрисовна - моя любимая учительница. И да - Мыршеда Идрисовна - ее настоящее имя.
Сократ и его место в жизни античного полиса
Сочинение по обществоведению
Уважаемая Мыршеда Идрисовна, во первых строках своего сочинения по обществоведению я хочу сказать Вам, что я знаю - недавно узнал - где начинается Агата Кристи, братья Вайнеры и прочая литературная галиматья о Шерлоке Холмсе и докторе Ватсоне! В Элладе все начинается, Мыршеда Идрисовна. С этого греческого философа, с Сократа из первого тома Платона. (Ранние диалоги) все началось. Он меня в конце книги, на 486 странице просто взбесил. Ну вот представьте себе, Мыршеда Идрисовна, парочка-троечка греков прохаживается себе на лоне природы, угощается оливками с козьим сыром, разбавляют вино водой, никого не беспокоят, и вдруг видят - навстречу им идет этот вредный лысый дед. С большой такой шишковатой башкой. На сатира похож. И нос картошкой. Умытый и в сандалиях, что с ним редко случалось. Подходит он к ним со своим знаменитым независимым, сократовским видом, вежливо шаркает гиматием и говорит: "Бонжур, мужики!"… Или как они там говорят по-древнегречески… "Бонжур, леди и джентльмены, у вас на сегодня что-нибудь запланировано?"
Разумеется тут же выясняется, у его друзей ничего не запланировано, кроме вина, сыра и оливок. Иными словами - дел не впроворот. Такое впечатление, что у них в Греции не было никаких общественно-полезных занятий, кроме как попить вина с сыром и оливками и попиздеть ой, простите дорогая Мыршеда Идрисовна, за мат. Вырвалось. Я не хотел, но так вышло, ибо волнуюсь. И вообщем, тогда Сократ им говорит:
И вот они привычно располагаются на теплых, прогретых древнегреческим солнцем ступенях храма Гермеса, достают кувшины и сидоры с хавчиком, все красиво раскладывают и начинают выпивать и закусывать. А Сократ, несмотря на возраст, вообще никогда не пьянел. Это мы с вами. дорогая Мыршеда Идрисовна, знаем из позднего платоновского диалога "Пир". Некоторые называют сей выдающийся текст апологией гомосексуализма и гей-пропагандой, но это не так. Кроме гомосексуализма и гей-пропаганды он про любовь и про прекрасное-само-по-себе, а также про то, что Сократ никогда не пьянеет. Даже если пьет как не в себя. А еще там Сократ провозглашает любовь главной целью человеческого бытия. Он нам прямо говорит, что не смыслит ни в чем, кроме любви и поэтому любовь главная цель. А если бы смыслил в другом, к примеру в колбасе, тогда главной целью бытия была бы колбаса. Ибо такова диалектика всего.
И вот сидят наши друзья на пригорке словно герои песни Битлз "Дурачок на холме" и думают, как бы прервать сие неловкое молчание. И тут Сократ ни с того ни с сего предлагает им разрешить несколько вопросов… Сам-то он, конечно, делает вид, что знает ответы. И это не какие-нибудь важные вопросы вроде "Что вы думаете об этом пиздеце с персами?" или "Кто в этом году выиграет Мартовские иды - Брут или Цезарь?" Нет, это обязательно должен быть какой-нибудь ужасный вопрос о душе, о любви и смысле жизни или о прекрасном самом по себе. Или вот как в диалоге "Ион" - про Гомера и Гесиода.
Выглядит все примерно следующим образом. Сократ задает вопрос: - Скажи мне брат Ион, а что есть благо?. (Вот ведь какой вредный дед, этот ваш Сократ Мыршеда Идрисовна!) После чего начинает говорить один из его друзей и болтает на протяжении девяти страниц, чтобы все поняли о чем он. После чего Сократ грустно качает головой и говорит: "Нет!" Тогда в разговор вступает другой парень и занимает своей трепотней страниц эдак пять. И Сократ только вздыхает и говорит, что не все явное было раньше неявным.. Следующая его жертва трещит до самой темноты, и Сократ отвечает: "Возможно". И знаете, чего я не понимаю, Мыршеда Идрисовна, кроме того, что вы самая красивая и умная на свете? Я не понимаю почему его собеседники ни разу не попытались встать и треснуть его головой об колонну портика Мне именно это хотелось сделать, когда я читал "Платон, Собрание сочинений в 4-х томах. Диалоги, т., 1", потому что он никогда не говорит, что он имел в виду. Я вот не понимаю, хоть и умный не по годам и, к тому же влюблен в вас с восьмого класса до гроба, пусть вы этого и не желаете замечать..
К тому же, дорогая Мыршеда Идрисовна, вы даже не знали, что в Афинах, подаривших миру Аристотеля, Софокла, Эсхила, Платона, Сократа, Геродота, гомосексуализм и лесбиянок, проживало не более 40 тысяч человек? В городе Реутов нынче проживает 94 тысячи человек. В связи с этим у меня, как и у Сократа, невольно возникает риторический вопрос к отдельной цивилизации, к великой державе и к городу Реутов в частности. А у вас, Мыршеда Идрисовна? Данет?
Что бы люди ни говорили о музыке, эффект, который она производит, неизбежно воздействует на эмоции. На мои эмоции, например. Когда играет музыка я перестаю думать и начинаю чувствовать. Хотя для народонаселения - это норм - не думать. Большей частью мы вообще не мыслим, хотя и зовемся "разумными существами". Потому что если бы мы думали или хотябы читали книги - подобной хуйни не случилось бы. Нельзя читать книги и любить вот это всё одновременно.
Но тут наша дорогая редакция опять уехала в своих нарративах за горизонт событий. Поэтому поспешим вернуться назад к своим эмоциям и музыке их породившими. Вот уже вторую неделю января каждое утро на меня воздействуют Rosemary Standley и её бразильская виолончелистка Dom La Nena. У Платона в "Теэтэте" Сократ говорит: А что звуки - буквы музыки, это всякий согласится повторить.
Мы честно попробовали повторить за Розмари и ее виолончелистками и походу выяснили, что просто не бывает никогда. Как бы мы ноги не раздвигали. Когда они делали andante, я делал grazioso, потом наоборот, я делаю quasi lento, а они andantino, и никак вместе. Другими словами, я отвечал за темп, а они - за элегантно сыгранное и спетое соло. Тот кто меня понял и представил - уже рыдает в голос, потому что слушать это невыносимо, а смотреть - мучительно. Ни одна живая душа не выдержит.
Хорошо что в мире нет такого чувства стыда, которое нельзя было бы загладить парой слов и парой рюмок. (Сократ)
И да, я очень люблю такую музыку. Она пробуждает призраков, живущих во мне.
Философия - враг жизни. Согласно Мишелю Монтеню и Платону.
Философствуя, мы, какбы приуготовляемся к смерти, утверждают они. Зато, согласно ленивой философии, нашей дорогой редакции и Сократу - философия сестра иронии и друг радости. У нас все как в Индии, при Путине при Будде. Будда постоянно улыбается. Просто как дурачок на выданье, а не основатель мировой религии.
Однажды встретив Будду, держащего цветок в руке, человек, чье имя было тогда Махакашьяпа, так обалдел от счастья, что рассмеялся. Весело так, громко и радостно. Вот этот его смех, по нашему с Сократом мнению и породил ленивую философию. А еще мы у себя в редакции утверждаем, что эхо этого смеха отчетливо слышно и сейчас. Несмотря на шум небесных мопедов, прямые эфиры и прочее говно, которое свалилось на наши умные и красивые головы в последнее время.
Поэтому иногда, в предрассветные часы, мы задаемся закономерным вопросом: а нужны ли такие философы в нашу скудную эпоху? Быть ленивым философом в скудные времена значит: пением своим обратить внимание на след бежавших богов, на кости мертвых богов и прочее хуё-моё в конце туннеля. Скудно и убого так жить. В подобной жизни отсутствует несокрытость существа смерти и любви. И поэтому здесь убога даже сама эта убогость...
Однако надежда умирает последней. Недавно будучи проездом в Японии мы узнали, что в монастырях, исповедующих дзен, ученики все еще продолжают спрашивать своих мастеров: "Скажи нам, Мастер, почему Махакашьяпа смеялся?" Но те из них, кто более чуток, говорят: "Скажи нам, Мастер, почему Махакашьяпа смеется?"
Беседовать самому с собой - это искусство, беседовать с другими людьми - забава.
Сократ постоянно улыбается. Некоторые считают, что издевательски. Их это бесит - смех без компота - признак обормота. Наверняка экстремист и террорист этот ваш Сократ, - говорят они. Как например, писатель Акунин - говорят они. (Сегодня ты Акунина читал, а завтра Родину продал). Ведь улыбка Сократа - и крапива и подорожник; она подобна скальпелю, который рассекает надвое небеса, хрустальную сферу мироздания с закрепленными на нем неподвижными звездами. Солнце и планеты, если кто еще не знает, движутся вокруг Земли по собственным хрустальным маршрутам.
Будды смеются. Монахи хохочут. Философы пьют яд познания и улыбаются. Улыбка - самая бесполезная вещь на земле. А то у всех одни дела да дела, а бесполезность вещь тоже деловая. Еще пожалуй более деловая чем дела.
Вот поэтому улыбка - самая лучшая штука, которую человек может делать ртом.
Хуэй Цзы заметил Чжуан-Цзы:
"Все твое учение сосредоточено на бесполезном".
Чжуан-Цзы ответил:
"Если ты не ценишь бесполезное, то как ты можешь говорить о чем-то полезном."
Понедельник, 17 Октября 2022 г. 08:31
+ в цитатник
Когда живешь, то все выглядит как случайность. И ненавидят тебя за то зло, которое тебе причинили, и любят тебя за то добро, которое тебе сделали.
Али-ибн Аби-Талиб сказал: Самое большое наследство - воспитанность. Фраза не устарела до сих пор. Так же актуальна и злободневна.
Наша дорогая редакция опять устала от глубинных морд и ватных харь.
И чем человек может гордиться в своей жизни? Разве что свободой выбора.
Поскольку бессмысленно гордиться синими или черными глазами, роскошной шевелюрой, светским положением, научными достижениями, или, скажем, большой жопой или высокими связями.
Одно-единственное (в той мере, повторяю, в какой у человека вообще есть что-либо, чем он мог бы гордиться, ибо эта мера, согласно Декарту и Канту, и я с ними согласен, не слишком велика - скотинке на двух ногах, ей особенно гордиться нечем), так вот, единственное, что законно в качестве основания для гордости, - это способность и готовность человека оставаться свободным. Даже тогда, когда свобода становится невозможной, немыслимой роскошью или преступлением. Но ты все равно свободен. Как Навальный в тюрьме, как Сократ перед чашей с ядом.
Одно это вырывает абсолютное свершенное из бесконечной относительности ущербного. Ведь чем меня привлекает облик Одиссея? Вовсе не тем, что он путешествовал, чтобы узнать мир или описать его, составить карту мира, как это позже стали делать англичане - Лоуренс, Скотт, Кук и др. (я ничего плохого о них не хочу сказать, потому что искренне люблю англичан и Англию. Просто я хочу воспользоваться образом, чтобы оттенить мысль).
Одиссею все время нужно было выходить за пределы человечески возможного в свободе. А это действительно красивое и захватывающее зрелище! Прямо до мурашек, до дрожи.
Сегодня утром переживая приступ экзистенциального одиночества и отчуждения, взял в руки Внутренний Раздел - ведь за чаем ленивому философу надо с кем-то поговорить, и прочитал такие слова:
"Что происходит вовне, нельзя предвидеть. Поэтому Лунфэн был казнен, Бигань был разрезан на куски, Цзи-цзы притворился сумасшедшим, Элай умер, а Цзе и Чжоу погибли.
Каждый правитель требует преданности от своих подданных, но преданность правителю, не обязательно внушает ему доверие. А потому тело У Цзысюя три дня плыло по реке, а Чан Хун сложил голову в Шу. Его кровь хранили три года, и она превратилась в лазурную яшму. Каждый отец требует почтительности от сыновей, но почтительность сына не обязательно внушает отцу любовь. Поэтому Сяо Цзи имел много печалей, а Цзэн-цзы - скорбей"
Я смотрю в окно и думаю, что множество вещей проносится мимо нас - их никому не ухватить. Так и живем. Дискретный континуум становления, так сказатьб. Однако жизнь прекрасна несмотря ни на что. И на каждого Чжуань Цзы с кисточкой найдется свой ленивый философ с бухлом. Несмотря даже на эти горькие строки выше, прочитанные только что вслух самому себе.
Мир вам, прекрасные девы и мудрые пацаны с харизмой 27 см в холодной воде - храни вас Аллах от повесток и военкомов. Летаете ли вы под облакы или провалились в яму с говном, убиваете ли кого то на войне или, наоборот, хотят убить вас, помните, что ничто хорошее или дурное не длится вечно и даже в самом жалком состоянии можно чему-то научиться. Именно поэтому стоит жить дальше - хотя бы немножко.
Вот прошел год, и снова 3 сентября и снова 23 февраля. А 23 февраля, как уже многим известно, наша дорогая редакция прекращает читать зимние книги и приступает читать весенние. Обыкновенно весну мы начинаем с того, что перечитываем Анну Каренину. В качестве карандашной заметки на полях скажу: - Лев Толстой прекрасен тем, что за прошедший год так и не разучился нас удивлять. К этому все еще раннему часу мы неспешно, смакуя знаки препинания и наслаждаясь грамматическими длиннотами дочитали до 354-ой страницы. Мы с детства читаем медленно, строчку за строчкой. Чтобы удовольствие от текста получить. Когда удовольствия нет, читать не могу - бросаю. И как всегда мы обращали внимание на мелочи и удивились паходу уже раз писят.
Оказалось, что мы снова много чего не замечали, когда читали книгу в предыдущие годы, а вот теперь заметили и решили поделиться. И не ради славы или денег, только ради всеобщего удивления. Поскольку по мнению Платона удивление породило философию. Так в его диалоге "Теэтет" Сократ говорит: "Нахуй войну! Ибо как раз философу свойственно испытывать изумление. Оно и есть начало философии.."
И вот на сей раз, спасибо Сократу великому и всемогущему и его ученику Платону, мы вновь изумились, поскольку узнали о Толстом и его романе кое что новое:
1. Стива Облонский оказался брюнет. Вашу мать, blyat, простите. Всю жизнь мы относились к нему как к родному, как к Брэду Питту и Леонардо Вильгельму Ди Каприо, а он ..
Некоторые книги бывают жестоки, как морские пираты.
2. Зато наша любимая Кити Щербацкая - наоборот, блондинка. Новый коварный поджопник интеллекту от классика. И это после всего того, что у нас с Кити было, все эти наши анаграммы, тесситуры, паттерны, ламбдацизм и ассоциативное инкорпорирование.
3. Ленин Левин оказался кудрявым, как луговая трава по весне. (Что то не слышу возгласов - Да как такое возможно? Левин, и чтобы кудрявый. Ведь иностранным агентом и преступником может быть кто угодно. Нельзя доверять даже маленьким кудрявым девочкам. А тут целый Левин!!). Мы пока воздержимся от участия в дискуссии. Всё курчавое быстро лысеет. Так что но коммент.
4. Моя Анна в свои 25 лет была дама телесно одаренная. Судя по всему на нее было чрезвычайно приятно смотреть, для удовольствия. Я много раз пытался представить ее сначала своими глазами, потом глазами Вронского, потом глазами графа Толстого и даже глазами Каренина, через пенсне. Все время, откуда и как не посмотри, выходила дева-кровь-с-молоком, с красивой жопой и с не менее красивыми зубами (ведь плохими зубами красивую жопу не наешь), с гибким телом, ногами от пупка и грудью на вынос. А все ее лишние килограммы были удачно расположены именно в тех самых необходимых местах, для которых они предназначены. Поскольку как вы понимаете, глянцевого пиздофашизма в те дни не было, и дамы, напоминающие рассохшиеся доски в чахотке, эталоном нормальной прекрасной девы не считались.
В конце концов лично себе, для визуализации мы выбрали, как наиболее соответствующие нашим представлениям о прекрасном параметры Моники Беллуччи в её лучшие сытые годы, когда она еще на заморачивалась. Но все равно мы пока в сомнении. Надо бы снова всё у Моники рассмотреть, пройтись по возможности по ней с бастрыкинской лупой, чтобы потом не краснеть удушливой волной перед всем прогрессивным человечеством за провальный симулякр..
Ну, моя воображаемая Анна примерно вот такая или даже чуть лучше.
5. Стива все прошлые разы представлялся нашей дорогой редакции довольно таки успешным карьеристом, менеджером с будущим. А нынче выяснил, что он, оказывается, мажор, раздолбай, гимназию окончил по лени одним из последних, и должность его приобретена лишь посредством родственных связей в свете.
6. Ну и конечно в этот раз безмерно удручила меня преждевременно состарившаяся Долли Щербацкая, с остатком некогда густых и красивых волос. 32 лет от роду. Упс! Как летит время!!
Как будто у нас до этого было мало тяжелых дум о быстротечности жизни.
Ниже нашего короткого предуведомления приведены фрагменты о тирании и тиранах из диалога Платона "Государство" (Политейя (греч) или Рес Публика (лат). И надеюсь вы помните, что в слове диАлог, ударение падает на "а".)
Платон вложил эти слова в уста своего друга и учителя Сократа. По сюжету диалога Сократ с Главконом возвращается из Пирея в Афины. Они мирно беседуют, на тему, что и как не ладно в Датском королевстве. Упомянем также, что сам Сократ ко времени написания диалога был уже отравлен в тюрьме новичком цикутой по приговору афинского суда за непочитание богов и растление юношей посредством просвещения..
И вот что интересно. Перечитывая тексты, написанные 2600 лет назад, волленс неволленс понимаешь, что люди нихуя не меняются, режимы нихуя не меняются, диктаторы нихуя не меняются, методы устрашения и унижения тоже. Что было то и есть, а что будет, то было. Поэтому за мной, мой маленький читатель. Кто сказал тебе, что нет на свете настоящей, верной, вечной любви? Да отрежут лгуну его гнусный язык! За мной и только за мной, и я покажу тебе такую любовь!
2.
- Так вот, тирания возникает, конечно, не из какого иного строя, как из демократии; иначе говоря, из крайней свободы возникает величайшее и жесточайшее рабство. Но думаю я, ты об этом не спрашивал, о том, какая болезнь, встречающаяся в олигархии, так же точно подтачивает демократию и порабощает ее. ...
- А разве народ не привык особенно отличать кого-то одного, ухаживать за ним и его возвеличивать?
- Конечно, привык.
- Значит, уж это-то ясно, что, когда появляется тиран, он вырастает именно из этого корня, то есть как ставленник народа.. В первые дни, вообще в первое время он приветливо улыбается всем, кто бы ему ни встретился, а о себе утверждает, что он вовсе не тиран; он дает много обещаний частным лицам и обществу; он освобождает людей от долгов и раздает землю народу и своей свите. Так притворяется он милостивым ко всем и кротким. .
Когда же он примирится кое с кем из своих врагов, а иных уничтожит, так что они перестанут его беспокоить, я думаю, первой его задачей будет постоянно вовлекать граждан в какие-то войны, чтобы народ испытывал нужду в предводителе... да и для того, чтобы из-за налогов люди обеднели и перебивались со дня на день, меньше злоумышляя против него. ...
А если он заподозрит кого в вольных мыслях и в отрицании его правления, то таких людей он уничтожит под предлогом, будто они предались неприятелю.
Ради всего этого тирану необходимо постоянно будоражить всех посредством войны. ... Но такие действия делают его все более и более ненавистным для граждан. ...
Между тем и некоторые из влиятельных лиц, способствовавших его возвышению, станут открыто, да и в разговорах между собой выражать ему недовольство всем происходящим - по крайней мере те, кто посмелее. ... Чтобы сохранить за собой власть, тирану придется их всех уничтожить, так что в конце концов не останется никого ни из друзей, ни из врагов, кто бы на что-то годился.
Велико же счастье тирана: он поневоле враждебен всем людям и строит против них козни, пока не очистит от них государство.
- Дивное очищение, нечего сказать!
- Да, оно противоположно тому, что применяют врачи: те удаляют из тела все наихудшее, оставляя самое лучшее, здесь же дело обстоит наоборот. ... И не правда ли, чем более он становится ненавистен гражданам этими своими действиями, тем больше требуется ему верных телохранителей?
- Конечно.
- А кто ему верен? Откуда их взять?
- Их налетит сколько угодно, стоит лишь заплатить.
- Понимаю: раз народ породил тирана, народу же и кормить его и его сподвижников.
Народ тогда узнает, клянусь Зевсом, что за тварь он породил, да еще и любовно вырастил; он убедится, насколько мощны те, кого он пытается выгнать своими слабыми силами.
- По пословице, "избегая дыма, угодишь в огонь"; так и народ из подчинения свободным людям попадает в услужение к деспотической власти и свою неумеренную свободу меняет на самое тяжкое и горькое рабство - рабство у рабов.
Нашел свой юношеский реферерат на античную тему - написал в 10 классе по обществознанию. Сейчас не уверен - есть ли такая дисциплина в школе. Но в наше время была. Отсканировал всю страничку перед тем как выбросить и вот что получилось. Особенности стилистики и орфографии авторские. Упоминаемая в тексте Мыршеда Идрисовна - моя любимая учительница. И да - Мыршеда Идрисовна - ее настоящее имя.
Сократ и его место в жизни античного полиса
Сочинение по обществоведению
Уважаемая Мыршеда Идрисовна, в своем сочинении я хочу сказать Вам, что я знаю - недавно узнал - где начинается Агата Кристи, братья Вайнеры и литературная галиматья о Шерлоке Холмсе! В Элладе. С этого греческого философа, с Сократа из первого тома Платона. (Ранние диалоги) все началось. Он меня в конце книги взбесил. Ну вот представьте себе, Мыршеда Идрисовна, парочка греков прохаживается себе на лоне природы, угощается оливками с козьим сыром, разбавляют вино водой, никого не беспокоят, и вдруг этот проклятый философ говорит: "Бонжур"… Или как они там говорят по-гречески… "Бонжур, джентльмены, у вас на сегодня что-нибудь запланировано?"
Разумеется тут же выясняется, у его друзей ничего не запланировано, кроме вина, сыра и оливок, как, впрочем, и всегда. Такое впечатление, что у них в Греции не было никаких общественно-полезных дел. Тогда Сократ говорит:
- Ладно. Давайте присядем здесь и поговорим.
После чего он предлагает им разрешить несколько вопросов… Сам-то он, конечно, делает вид, что знает ответы. И это не какие-нибудь важные вопросы вроде "Что вы думаете об Анджеле Дэвис?" или "Кто в этом году выиграет Мартовские иды - Брут или Цезарь?" Нет, это обязательно должен быть какой-нибудь ужасный вопрос о душе или о прекрасном самом по себе. Или вот как в диалоге "Ион" - про Гомера и Гесиода.
Выглядит все примерно следующим образом. Сократ задает вопрос. Начинает говорить один из его друзей и болтает на протяжении девяти страниц, после чего Сократ грустно качает головой и говорит: "Нет!" Тогда в разговор вступает другой парень и занимает своей трепотней страниц эдак шестнадцать. И Сократ только вздыхает. Следующая его жертва трещит до самой темноты, и Сократ отвечает: "Возможно". И знаете, чего я не понимаю, Мыршеда Идрисовна? Не понимаю почему его собеседники ни разу не попытались встать и треснуть его головой об колонну портика Мне именно это хотелось сделать, когда я читал "Платон, Собрание сочинений в 4-х томах. Диалоги, т., 1", потому что он никогда не говорит, что он имел в виду…
Обратите внимание какие красивые ноты у Баха-Марчелло. Невозможно оторваться от разглядывания. Просто какая-то гипнотическая медитация. а не музыка сфер
Философия - враг жизни. Согласно Мишелю Монтеню или Платону. Зато сестра иронии и друг радости. Согласно Сократу и вашему покорному слуге. Видя Будду, держащего цветок в руке, Махакашьяпа рассмеялся. Мы утверждаем, что его смех слышно и сейчас.
В монастырях исповедующих дзен в Японии ученики все еще продолжают спрашивать своих мастеров: "Скажи нам, Мастер, почему Махакашьяпа смеялся?" Но те из них, кто более чуток, говорят: "Скажи нам, Мастер, почему Махакашьяпа смеется?"
Беседовать самому с собой - это искусство, беседовать с другими людьми - забава.
Сократ постоянно улыбается. Некоторые считают, что издевательски. Их это бесит - смех без компота - признак обормота. Ведь улыбка Сократа - и крапива и подорожник; она подобна скальпелю, который рассекает надвое хрустальную сферу мироздания с закрепленными на нем неподвижными звездами. Солнце и планеты, если кто еще не знает, движутся вокруг Земли по собственным хрустальным маршрутам.
Будды смеются. Монахи хохочут. Философы пьют яд познания и улыбаются. Улыбка - самая бесполезная вещь на земле. А то у всех одни дела да дела, а бесполезность ведь вещь тоже деловая. Еще пожалуй более деловая чем дела.
Хуэй Цзы заметил Чжуан-Цзы:
"Все твое учение сосредоточено на бесполезном".
Чжуан-Цзы ответил:
"Если ты не ценишь бесполезное, то как ты можешь говорить о чем-то полезном."
Сходили на девятые Звёздные войны. (Звёздные Войны: Скайуокер. Восход, США, режиссёр: Джей Джей Абрамс, продолжительность: 172). Сначала кончился попкорн, потом терпение и к финалу нашего затянувшегося культпохода нам раздраженно мечталось, чтоб появилась какая-нибудь офигительно грозная и несокрушимая в веках третья сила и варварски упокоила с миром и Тёмную, и Светлую. Навсегда. Вместе со сценаристами, режиссёром, актёрским коллективом и фокус-blayt-группами.
Отчего мне не шесть лет. Ну, в крайнем случае, восемь. Верно сказал Экклезиаст - Звёздные войны нужно смотреть вовремя.
Что бы мы ни говорили о музыке, эффект, который она производит, неизбежно воздействует на эмоции. На мои эмоции, например, вот уже вторую неделю декабря каждое утро воздействуют Rosemary Standley и её бразильская виолончелистка Dom La Nena. У Платона в "Теэтэте" Сократ говорит: А что звуки - буквы музыки, это всякий согласится повторить. Мы честно попробовали повторить за Розмари и ее виолончелистками и походу выяснили, что просто не бывает никогда. Когда она делала andante, я делал grazioso, потом наоборот и никак вместе. Другими словами, я отвечал то за темп, то за элегантно сыгранное и спетое соло. А это невыносимо. Хорошо что в мире нет такого чувства стыда, которое нельзя было бы загладить парой слов и парой рюмок. (Сократ)
Я люблю такую музыку, она пробуждает призраков, живущих во мне.
Утром такое случилось, что молчать невмоготу и надо выговорится.
Утро само по себе -не смотря на разницу во времени, еще то получилось. Как у Степы Лиходеева. Потому что, если бы мне сегодня как Степе тогда сказали: "Авочка! Тебя расстреляют, если ты сию минуту не встанешь!" - то ваш покорный слуга, как и его литературный прототип, ответил вам бы томным, чуть слышным голосом: "Расстреливайте, делайте со мною, что хотите, но я не встану". И все же тем не менее, пришлось поступиться принципами. Когда уходит любовь, в памяти остается только незнакомец, а когда поступаешься принципами то в доме до вечера остается не совсем застеленая постель и не доеденный завтрак.
А еще говорят, что правда освобождает, но это, по-моему, эгоистичная чушь. Того, кто откровенничает - т.е. меня, она, может, и освобождает, а тем, кто слушает или читает - т.е вам - практически всегда приходится страдать. Поэтому злорадно продолжаю свою исповедь с того места, на котором меня грубо прервали.
И так выбегаю я со всеми своими мыслями и состояниями, буквально выдергиваюсь, как редиска из почвы - с корнями и похмельным неврозом, на ходу поправляя рюкзак, проверяя, закрыт ли магазин и не забыл ли выдернуть из розетки машинку для стрижки лица. Затем, убедив себя, что все у нас оки, легко, как-то по мелеховски, с задором вскакиваю на алюминиевого коня, пришпориваю педали и со скоростью сто сорок тысяч километров в час несусь по набережной 1 Мая к местному ученому заведению, как это и бывает ежедневно, когда впервые опаздываешь на роботу. Ну и, короче, такой кручу педали навстречу рассвету, подставляю теплому ветерку пылающее свежим октябрьским загаром лецо и постепенно перестаю ощущать себя директором варьете. А встречные барышни так на меня зырят, как мне кажется - неистово и страстно. И юноши, кстати, тоже не обходят вниманием - тоже любуются. И я думаю про себя, хотя виду не показываю, мол, наконец-то пробил мой звездный час и еще чуть чуть и какая-нибудь прекрасная дама предложит мне руку, сердце и небольшой уютный пятиэтажный домик на побережье седого Каспия.
Короче говоря, еду так десять кварталов, но смотрю, что-то никто дальнейшей активности не проявляет, но зырить продолжают просто не отводя влюбленных глаз невзирая ни на что. В этом месте, мы, короче, насторожились. И поэтому остановились и стали снова проверяться: ширинка застегнута, из джинсов снизу чужие колготки не торчат, которые кое кто из вечерних гостей накануне может снимала вместе со штанами и позабыла вытащить, а я спросонья её штаны может вместо своих на себя и напялил. Благо жопа маленькая как грецкий орех.
Ну и спустя некоторое время методом ощупывания и оглаживания на виду у прохожих мы добрались до своего солнцеподобного еблета. И вот вижу я своими зрячими перстами - блять! Машинка для стрижки бороды!!.
И тем не менее занятий по ощупывающему дискурсу поверхности не прерываю. Только губами шевелю - так сказать молчаливо и многократно нарушаю закон про оскорбление власти и религиозных чувств верующих. Ведь все мы помни, что оный еблет ближе к зиме покрывается густым мхом - в этом секрет нашей природной моложавости и децкой веселости. Иногда - если уж совсем почесному - мы просто как младенчик с фрутоняни выглядим. Сомнительное, конечно, заявление, но против правды не попрешь. А все потому, что подо мхом кожа еблета зимой сохраняется в тепле и уюте и ее не дубят снег и ветер не сечет пыль, не шрамят камнепады и не ранит глютен. Все мы с молока матери помним, что потребление на морозе чрезмерного количества сладкого и продуктов с высоким гликемическим индексом вызывает появление морщин. Поэтому с наступлением холодов ни сладкого, ни чрезмерного ни ни.
Вот только пока вместо морозного ветра и камнепадов с глютеном на дворе который день 25 в плюсе и лицу под мхом стало жарко. И в отместку оно начало мне мстить и потеть в самые неподходящие моменты. Потение мха выглядит как мелкая свежая роса. Особенно красиво когда солнечные рассветные лучи падают на нее, зажигая мириады радужных огоньков. Гламурненько? - да! Но крайне неудобно для прыжков с шестом, поедания борща и заседания кафедры.
Однако, у такой погоды, несмотря на мех, есть серьезные бонусы. Напремер сладкого можно наяривать от пуза, потому как не зима. И вот что было установлено в ходе проверки комиссией. Он (то есть Я, только в третьем лице) окончательно поверил в глобальное потепление (одна дебильная девочка по телевизору убедила) и по тренду решил с утра убрать с еблета все лишнее из натуральной шерсти и вернуться к истокам - трехдневной щетине и прическе гитлерюгенд с бакенбардами. Все так и сделал специальной машинкой слева, и хотел уже приступить к диким зарослям справа, как кое-кто нас отвлек, а потом мы резко посмотрели на часы, забыли про все и сорвались служить просвещению юношества и девичества по контракту.
Вощем, учитывая то, что "сообразительность" мое второе имя я таки повернул своей головы качан направо и увидел, что в ближайшей витрине отражается незнакомый чел на моем велосипеде и с моим рюкзаком. Про такого в каком-нибудь 17 века сказали бы - зело борода клочна. Но мне-то показалось, что чувак просто налетел своей головой на небесную ось и так и остался на всю жизнь нецелованным девственником.
Вощем ситуацию спас узбек с моей машинкой для стрижки из стоящего неподалеку дома быта Юность - Парикмахерская, Ритуальные услуги, Ксерокс. Цирк Филатова На работу добрался без опозданий, чотко, как настоящий пацан.
Хотя знаете, а вот прикольно всеж таки мчать на велике по прекрасному утреннему городу, по его набережным застроенным старинными особняками, пересекая мосты и каналы, и при этом ощущать как правая сторона твоего лица развевается, в то время, когда левая - просто холодит. И не понимать почему. Как Сократ, который заявил всем вокруг, что знает только то, что ничего не знает.
Утром, как только раскрывается мир, все вещи становятся по-своему близкими и далекими, долгими и короткими, узкими и широкими, длинными и высокими. Высокими, когда стоят и длинными, когда лежат.
C начала жизни нас усаживают на неудобные стулья и мы терпеливо сидим на них, как будто нам похер, делаем вид, что удобно.
После двадцати жизнь постепенно превращается в безобразный компромисс, после тридцати - в трусливую капитуляцию, после сорока в сублимацию, после пятидесяти в сожаление и ожидание чуда - а потом приходит разрушительница наслаждений и разлучительница собраний, ниспровергающая дворцы и воздвигающая могилы. Или философски говоря словами доктора Мартина Хайдеггера: - Путь блуждания отвлеченного духа принадлежит к внутренней структуре Dasein, в которую вовлечен исторический человек.
2.
"Отвлеченный дух" - от чего он отвлечен и как так получилось? Это тоже, что независимая Россия или хуже? Что происходит с тем, от чего он отвлекся? Потому что то, что происходит с тем от чего отвлеклась Россия нам достаточно хорошо известно. Как, впрочем, и с самой отвлеченной-известно-от-чего-Россией. Канальи и сволочь вокруг, а порядочных людей почти совсем не осталось. Днем с огнём не найдешь.
Может отвлеченный дух гуляет сам по себе наподобие духа абсолютного? Эта история достаточно подробно описана Гегелем в первом европейском интеллектуальном романе который автор так и сподобился назвать "Феноменология духа". Тогда еще стиль автора не был испорчен рефлексией и умом и поэтому такую прозу читать легко и весело, как жить, к примеру, в эпоху, когда скрипки были шестиструнными, а парки регулярными.
В последнее время я соскучился по восемнадцатому веку, словно заблудился в новом тысячелетии. Вот и грущу на ущербную луну.
3.
Так всегда бывает - между беспомощностью доброго и напором истерик и агрессии всегда стоит ленивый философ. Точнее лежит. Лежит и занимается интеллектуальным разбоем будущих эпох для того, чтобы обеспечить себе проезд в свою любимую вселенную, - вселенную в стиле барокко. Однако разбой в том невидимом мире, где складывается мысль, только на первый взгляд кажется безобидным. Потому что мысленный грабеж невидим, и на первый взгляд не похож на грабеж. Он похож внешне, когда станет текстом, пожалуй на скуку. Вот и все.
Но что ни сделаешь ради того, чтобы вернуться домой. К тихой радости узнавания, прелестям счастья, милой кривизне архитектурных излишеств, коллоидной взвеси фонтанов и всем остальным междометиям и хортус музикусам своего абсолютно неотвлеченного духа.
4.
К стати для Леонардо да Винчи Земля была живым телом. Экология формулировалась у него острее чем у радикалов зеленой партии сегодня. "На Земле появятся животные, которые всегда будут биться между собой, к великому ущербу и часто к гибели обеих сторон… На земле, под землей и под водой не останется ни одной вещи, которую бы они не отыскали, не извлекли и не испортили… О мир, почему ты не расступишься? и не поглотишь в глубокие расщелины своих недр и пещер столь жестокое и безжалостное чудовище, чтобы не показывать его больше небу?" (Codex Atlanticus 370).
Интересно, а куда ему хотелось переехать из своего terribile Rinascimento? Наверняка в античную Грецию эпохи Сократа и Платона, в которой его бы благополучно и демократично отравили. Или нет.
5.
Пора бы уже быть панике. А чтобы ей не быть, не надо спрашивать что делать? Надо спрашивать - как думать?. Что буду делать, я и так давно знаю; как буду думать - не знаю совсем. И только Философия решается открыться этой неизвестности и выдержать ее.....
Днем после прогулки по рынку поехал в Лисью бухту. Купался в море, а потом ходил голый по раскаленному песку и сосал персик. Ведь для того чтобы вырваться за пределы своего времени, нужно быть загорелым, словно бог презрения.
А ещё тогда же я вспомнил, что безумный Нерон так сильно любил "Илиаду" Гомера, что спалил Рим до основания для того чтобы воспеть падение Трои в декорациях, достойных поэмы.
Сократ выпил яд, хотя мог бы спастись.
Диоген жил в глиняной бочке - пифосе.
Спиноза выиграл у своих сестёр судебный процесс о наследстве, но после отдал им его и всю жизнь прожил в нищете.
Гераклит полагал, что людям не стало бы лучше, если бы исполнились все их желания.. Чернь она везде и всегда чернь.
Декарт дрался с напавшими на него разбойниками до тех пор, пока не порубил их в капусту.
Будда покинул людей.
Королева Елизавета преобразилась в непорочную деву.
Шибли бросил цветок в Мансура аль Халладжа во время его бесконечной казни. И Мансур впервые заплакал от боли.
Демокрит сказал, что по истине существуют только атомы и пустота.
Согласитесь, что такие поступки хоть что-то да значат.
Завтрашний день снова обещает быть ярким и солнечным, слегка напоминающим детский сон или ещё что-нибудь подобное, напремер, утраченную красоту, в тот самый момент, когда наши руки обнимают ее, и нам кажется, что мы сжимаем в объятиях красоту, давно исчезнувшую из мира.
Всем известно, что люди болезненны, но одно дело знать, что когда-нибудь ты рано или поздно заболеешь и будешь чахнуть до полного исчезновения, и совсем другое - по случайности или из-за чего-нибудь более существенного столкнуться со всей этой илиадой лицом к лицу.
Знание того, что победить собственные недуги невозможно никому не добавляет уверенности в завтрашнем дне. Поэтому приходится их культивировать и даже находить в этом удовольствие. Такая форма гедонизма вызывала бы отвращение у любого ленивого философа античности, за исключением самых ленивых - Сократа и Гераклита.
Ведь все остальные - пифагорейцы, элеаты, стоики, софисты, киники, элейцы, неоплатоники, киренаики, италийцы, элеаты, академики ака перипатетики не знали большего наслаждения, чем полное отсутствие страданий. И только Геркалит, силу своего царского происхождения и генетически обусловленной мизантропии, да Сократ, в силу того, что он был просто лучшим из людей, которые когда-либо жили на Земле, вместо привычных всем бытовых страхов и развлечений непрерывно - на протяжении всей своей жизни - ощущали нечто вроде головокружительного падения в абсолютную бездну.
А бездна она потому бездна, что у её нет дна.
Их речи были ядовиты, интонации - бесчеловечны, а то и просто омерзительно ироничны. Умные и безутешные они никогда не мечтали как другие обыкновенные люди вываляться в славе, стремление к которой неотличимо от воли к самоуничтожению. Гераклит первым заметил, что жизнь - парад лицемеров, устремляющихся к смутным и мелочным целям, а вещественность жизни покоится вовсе не в материале, из которого она состоит, а во вмещающей её пустоте.
Ни простолюдин Сократ, ни царь Гераклит никогда не предполагали бросать вызов толпе или брать с них пример, не переставая при этом удивляться - откуда в этих суетливых как макаки существах столько бодрости. Гераклит во всяком случае понимал, что местная демократия вместе с демосом её породившим - простое нечто, соревнующееся в своей гнусности с собственным отражением, нечто грязное, обанкротившееся, нечто, являющееся разменной монетой.
Не желая, подобно слезе слепца отдаваться на милость пространства, они карабкались по космогонической лестнице откровений все глубже и глубже в бездонную пропасть, понимая, что Вселенная начинается и заканчивается с каждым индивидом, поскольку каждый воспринимает свое достоинство и свое ничтожество внутри абсолютно.
Толпа современников закономерно поспешила избавиться от них, казнив одного и приговорив к вечному изгнанию другого.
Однако у нас есть мнение, основанное на многолетних наблюдениях за нами - миру уже миллиарды лет, но все может перемениться буквально в секунду, поскольку любое присутствующее в нём одинаково близко и, одновременно, одинаково далеко.
Вот, напремер, всю свою жизнь как Золушка, ты живешь в дерьме, а потом раз - и дерьма как не бывало.
2.
Если существо вещи не дает о себе знать, значит ему не дают слова.
Памятник "Ленин с Золотым Котиком". Под белорусским Витебском. Наше время.
По моему просто охуенно!! Настоящая древнеегипетская милота. Смотрим и насмотреться не можем. Искусство так затягивает. Оно как пылесос.
Немножко истории.
Памятник сделал безымянный местный шагал. Он же построил пьедестал, установил скульптуру и посадил рядом с монументом ёлочку и сумах. Горожане и гости Витебска ходят к памятнику фотографироваться, гладить котика и тереть ботинок вождя на счастье. Время такое. Всякое случиться может. Сначала, к примеру, ты веришь, что жизнь волнующая и прекрасная штука, потом начинаешь думать, что это не так, а потом понимаешь, что жизнь действительно хороша, но не для тебя. Она хороша только для тех, кто пришел в неё по списку приглашенных. А тебе остается на корячках подглядывать в замочную скважину. Когда ты всё это понимаешь, ты покупаешь билет на поезд и едешь в Витебск - погладить ленинского котика и успокоиться.
Чтобы человека помнили, о нем надо постоянно напоминать.
Это происходит потому, что нам перманентно нужен кто-то, живший на этом свете до нас, по чьим следам мы могли бы ступать, повторяя его духовную судьбу - или хотя бы веря в это. Вот Ленин, наравне с Гераклитом, Сократом и Хайдеггером - наш лидер в забеге, который называется жизнь. Всякий ленивый мыслитель подбирает себе спортивную команду, укомплектовав ее состав звездами прошлого: по большей части это делается для того, чтобы их можно было безнаказанно третировать. Каждый философ ищет себе собрата по книжной полке.
Владимир Ильич Ленин в "Философских тетрадях" незадолго до своей смерти записал на полях быстрым химическим карандашом:
В следующее мое второе и страшное пришествие к вам, братья и сестры по партии большевиков, я расскажу вам притчу о важных людях наверху, которые думают, что творят и выражают волю Народа, а народ взамен их любит и челом бьет. Поэтому пока, чтобы вы могли лучше понять эту притчу, постарайтесь предварительно прочесть все, что сможете найти или достать в интернете, про рабовладельческий строй, испанскую инквизицию, холопство на Руси и ещё про "Капитал" Карла Маркса, потому что важные люди постоянно ведут себя как грёбаные суки, а не как люди.
Понедельник, 24 Сентября 2018 г. 10:46
+ в цитатник
1.
Плотин пережил озарение четыре раза.
Царевич Сиддхартха - три.
Рамана Махарши - вообще - однажды.
Чжуан Цзы и Сократ сразу такими родились - просветленными по происхождению.
Временами кажется, что просветление подстерегает нас повсюду. Спряталось в каком-нибудь углу. Или же отправилось в далекое путешествие и забыло вернуться. А вообще просветление - такая абсолютно нелепая штука. Является ниоткуда, внезапно, и всё - попался. Может, это завтра случится, или вообще никогда, кто знает?
Собственно говоря - разве дело в количестве таких озарений или в его - количества - отсутствии? И к чему я клоню?
А вот к чему. Если отвернуться и посмотреть в сторону противоположную, той куда мы устремляли наш целомудренный взгляд прежде, то мало не покажется. Только бы не задохнуться от восторга. Те кто окружает нас - безволосые макаки и прочие животные без перьев с плоскими ногтями - то есть те, кто никогда к нему, к этому озарению с просветлением, даже близко не подступал. Зато они готовы безудержно судить о всем на свете исключительно по прочитанным когда-то книгам, по информации, почерпнутой из рекламы или по слухам.
Это их умение мыслить, не вызывая у себя отвращения, и справляться со своей посредственностью при помощи пигмейских ужимок, разврата и прочих недоразумений, которые нам приходится наблюдать повсюду представляет собой довольно жалкое зрелище.
2.
Подобное, сформулированное нами отношение, позволяет нам избавиться от зависти к ближнему или даже к божеству. Потому что, пока мы завидуем, мы так и остаемся жалкими мудаками. Как все остальные.
Однако увлекаясь подобными построениями, надо уметь сохранять избыточный запас скепсиса, хотя бы для того, чтобы знать, как поступать, когда поймешь, что столкнулся с очередной химерой.
Мировые загадки, блистательные идеи как и великие нации обладают одним неубиваемым качеством: они способны заебать своим величием.
Понедельник, 10 Сентября 2018 г. 12:56
+ в цитатник
1.
Вероятнее всего, что император Ши Хуан-ди, начал строить Великую стену для того, чтобы оградить себя от смерти, а не Китай от варваров с севера, как ошибочно думаю все.
Он уединялся во дворце, в котором количество комнат соответствовало количеству дней в году, искал эликсир бессмертия, приказал собрать и сжечь все книги в Поднебесной и, по описаниям историков, запретил упоминать о смерти. Это наводит на мысль о магических барьерах, возводимых великими отшельниками и колдунами для того, чтобы сдержать ея приход.
Сократ в таких случаях говорил: "Как много на свете вещей, которые нам не нужны!".
Словно пытаясь оправдаться перед ним и нами Барух (Бенедикт) Спиноза смущенно лепечет в ответ "Все вещи мечтают продлить своё существование".
Спиноза
Что касается нас то здесь все получается скорее по Сократу, чем по Спинозе, но только по контрапозиции - вот так - как много вещей, которым я не нужен..
Ши Хуан-ди, как свидетельствуют записи восхищеных историков, хвастался, что в его царствование все предметы носят имена, которые им подобают.
Дать имя вещи - означает лишить её последнего шанса на исчезновение или распад.
Он называл себя Первым императором и был вознесен на небо в колеснице, запряженной драконами прямо со смертного одра.
2.
Возможно, что современный нам мир тоже отнюдь не дурен.
В некоторых отношениях он вообще несказанно чересчур сапфирово-алмазно-малахитово хорош. Просто иногда он избыточно полон диких добродетелей. Правда, правда.
К примеру уже давно никого не бросают на съедение львам. Не сажают на кол и никому из министров-капиталистов не рвут клещами их поганые языки и не рубят по локоть их загребущие вороватые руки. Даже у тех кого и вправду следовало бы бросать, сажать, рубить и рвать.
Похоже со времен Торквемады многое изменилось в системе наказания, но только правосудие по прежнему не раскланивается с милосердием при встрече.
Торквемада
Хотя конечно дикие пороки тоже существуют и даже, замечу про себя - их много у нас.
Они бродят по всюду и причиняют людям вред. Но бродят на свободе и добродетели, еще более одичалые.
Так что мир полон и того и другого. А еще - я уже где-то писал об этом - он скроен как раз по нашему размеру. Как дорогой костюм от хорошего портного.
Поэтому, чтобы увидеть его бесконечно величие - надо уменьшиться, стать пигмеем, стать карликом или, на худой конец, стать микробом. Возможно, что именно для этого и нужны дети, которые постоянно появляются на свет по неизвестным мне причинам
Следуя нашей логике, император Ши Хуан-ди, окруживший себя стеной, как нам казалось, от смерти, на самом деле создал метафору, столь же бессмысленную сколь и бесполезную, которая, тем не менее, таинственным образом объясняет наши детские страхи и ужасы - эти комплексы чужого космического величия, уберечься от которых можно только одним известным мне способом - спрятаться с головой под одеяло.
3.
Глядя в окно я понимаю, что цивилизация дело наших рук.
Мы никому не оставили шанса остаться в стороне, на обочине деградации. Никто от нас не убежит и никуда не спрячется. Мы движемся вперед, благодаря своим заблуждениям, надеясь, что и они рано или поздно исчерпают свою патаологию.
Здесь никто никого не спасает, ибо спасать можно только самого себя.
От слова "прогресс" за версту несет сатанизмом, видимость повсеместно берет верх над сущностью и даже в умении падать не возможно превзойти других..
А это уже совсем... ну полный отстой!
4.
Можно сказать:
- Я люблю этот огромный мир, толчею звезд, столпотворение живых существ.
Можно сказать иначе:
- Я люблю этот маленький уютный мир, где в меру звезд и как раз столько животных, сколько мне нравится.
Кому как на душу легло. Оба утверждения будут истинным. Все зависит от того, в какой точке лабиринта времени ты находишься.
Этика русского языка не позволяет нам достоверно воспринимать переводы рукописей Догена. То, что кажется банальностью, мы откладываем в сторону, после чего начинаем копаться в собственной душе, пытаясь отыскать в заветной глубине нетронутый запас темноты.
Как всегда мы полоны предвзятых мыслей. Ведь во Вселенной несмотря ни на что все-таки очень много изъянов, ну скажем - пауки. Хотя как мы заметили ранее - её изначальный замысел был прекрасным.
Возможно поэтому в 1227 году патриарх Эйхэй Доген вернулся в Японию из Китая с пустыми руками. Надо знать эпоху, чтобы понять, насколько чудовищно выглядел его поступок. Каждый путешественник, возвращаясь в родные пенаты из Китая обязан был привезти с собой книги. Много книг. Книги были самым важным предметом китайского экспорта в Японию на протяжении многих веков. Не то что сейчас.
Изучать Путь - значит изучать Cебя. Чтобы изучать Cебя, нужно забыть себя. Чтобы забыть себя, нужно быть просветлённым всеми вещами во вселенной. Чтобы быть просветлённым всеми вещами во вселенной, нужно отпустить тело и дух от себя и других. Даже следы пришедшего просветления стираются, и жизнь с бесследным просветлением длится вечность
Патриарх вернулся на родину после многих лет обучения у чаньского наставника Жуцзина (яп. Нёдзё), патриарха школы Цаодун. Под руководством Жуцзина, Догэн осознал освобождение тела и духа, когда учитель сказал: Отпусти тело и дух (shen xin tuo luo). Эта максима продолжала оказывать сильное влияние на Догэна в течение всей его жизни, и может быть найдена в различных частях его писаний,
Он вернулся на родину без вороха старинных сутр и вязанок золоченых будд. Кому нужен весь этот джаз, когда будда живет у нас внутри ... Нивидимый внутренний будда - был единственной вещью, которую Догэн привёз с собой.
За подобное коллеги-монахи хотели его реально убить. Это случилось в Киото. И Догену пришлось скрываться, словно он был не патриарх дзен, а протопоп Аввакум. Почему-то нас это не удивляет.
Вот если бы кто-то нам также беспардонно и доходчиво - как патриарх Догэн своим ученикам - объяснил, что человек - животное, способное быть усталым, одиноким, и, одновременно, живым. Мы бы тоже непременно убили бы за это, гада..
6.
Вес нашего "я", зависит от количества населения на планете.
Так, Демокрит представлял собой одну четырехсотмиллионную человечества; Брамс одну миллиардную; и мы и вы - все остальные из моих 666-ти постоянных четателей - одну семимиллиардную.
С точки зрения этой арифметики вес прустовской бесконечности, вес некоего "я", внутреннего мира этого "я" становится всё легче. В этом стремлении к легкости мы уже пересекли роковую границу. И поэтому, следуя логике истории, философски рассуждая, всем нам грозит очередной скорый, но неминучий пиздец. Или же нет? Не понять... Хороший вопрос, а ответа нет. На хорошие вопросы никогда не бывает ответов.
Пока вы тут я уж не знаю, чем занимаетесь, подозреваю, как обычно, фигней всякой, я меж тем смело и безкомпромиссно поднимаю с колен отечественную фифлософскую мысль и особенно рубль.
Ведь смелость для философа - главное качество. Как и честность. Поскольку традиционно и в основном люди пишут или умно или красиво. Как Ницше, который сочиняет убедительно и красиво, но уж никак не смело. Чего чего а отваги в нем нет. Он никогда не говорит, что думает, как делали твердые и безбашеные Сократ, Платон, Демокрит, Декарт, Гераклит и Маркс. Или Тертуллиан. Просто последний вечно прячется за пространственную метафору как резвый, но не очень талантливый поэт, а мы принимаем эту уловку гениального ума за простодушие.
Таким как они очень просто подражать.
Им теперь все и подражают, точнее имитируют подражание, обманываясь в главном, поскольку полагают, что эти люди по истине такие, какими кажутся - т.е. тоже резвые и не слишком талантливые.
Нет ничего труднее, чем не обманывать самого себя. Мы можем отлично знать, что солнце - огромный шар, и все-таки мы видим его в виде круга величиной в несколько пальцев.
2.
Ницше не осмелился сказать вслух даже самые простые вещи. К примеру: "хуже зла" или "лучше добра". Он говорит "по ту сторону добра и зла". И у меня есть объяснение почему. Ведь как ни раскрывай перед кем душу, всегда останется такое, о чем вслух говорить нельзя.
3.
Если бы мы посмели взглянуть на свои мысли прямо, посмотреть им в лицо мы увидели бы - какая это чушь - наши мысли. Честность тоже очень опасная штука. Она позволяет разглядеть в себе карлика.
4.
Ницше робкий мыслитель, потому что сам не знает что ему нужно. Не хватает бесстрашия сказать какой сверхчеловек ему необходим. Словно не понимает, что Аллах дал нам не картину, а палитру.
Ведь то, что вокруг нас каждый день с утра и до ночи, еще не совсем мир, а сырье, материал для работы, план, набросок, видение. Необходимо понимать, что мы хотим изобразить. И приступать.
А поскольку у нас в процессе - Вл. Соловьев называл подобную деятельность теургией - богоработой - могут отрасти крылья, хорошо бы время от времени думать о том как научиться летать. Иначе может произойти казус и придется таскаться с крыльями по земле. Крайне неудобно и скучно, как заметил один поэт (вы его не знаете).
Иметь крылья и не летать - означает быть неполноценным ангелом. А это уже не ангел, это мыслящая курица - какой-нибудь метациплинарий или что похуже, напремер - прямоходящее животное без перьев.
5.
Я уверен, что любая, даже чья-то самая никчемная жизнь хоть раз была блистательно хороша. Хоть раз она напоминала детскую сказку. Это стоит запомнить. Потому что прелесть сказок моего детства состоит в том, что их герой способен дивиться, но не пугаться. Если он испугается великана, то ему конец, а если он великану не дивится - то конец сказке.
Смелость и мужество философии состоит в том, чтобы дивить (удивлять) даже тогда, когда нестерпимо страшно и ничего нет.
Так Иоган Скотт Эуригена полагал, что вернее всего звать Господа именем Nihil (Ничто): "Он сам не ведает, что он такое, поскольку не совместим ни с каким "что"... Говорить подобное - дорогого стоит, поскольку одиночество философа - трудное ремесло. Оно похоже на чувство, которое накрывает тебя, когда в дождливый вечер стоишь возле устья большой реки и долго-долго смотришь, как огромные потоки воды вливаются в море.
6.
Повелитель ацтеков Монтесума утверждал, что у клоуна научишься скорее, чем у мудреца, ведь шут осмеливается говорить правду. Царь антиподов знал и понимал то, что не могли понять демократичные и либеральные афиняне, когда казнили Сократа.
И еще мне часто вспоминается фраза Джойса "История - это кошмар, от которого я хочу очнуться"
7.
Во всяком случае, я знаю как минимум ещё одного человека их тех кто жил на земле, у которого хватило храбрости перебороть ужас перед небытием. Им был непальский царевич Сиддхартха - в возрасте тридцати лет он пробудился и стал Буддой.
Благодаря ему мы узнали одну простую, очень полезную вещь - чтобы стать буддой не надо прилагать никаких усилий. Не надо качать мышцы и заниматься фитнесом. Не надо сжимать кулаки. Ну почему у всех так сжаты кулаки? Пускаясь в этот путь нет нужды брать с собой фитнес, кулаки или веру. Можно отправляться со всем своим скепсисом и со всеми своими сомнениями. Также как Иоган Скотт Эуригена, Чжуан-цзы или Сократ. Смелым помогает судьба.
Ведь самая страшная мука на свете - бессилие, сжирающее тело и ум после того, как ты опять ничего не сделал, чтобы увидеть мир таким, каков он есть в действительности, по истине, а не по мнению.
Странствие на пути к тому, что достойно вопроса, - не авантюра, а возвращение домой.
8. фальсафа
Мир никогда не бывает предметом, который стоит перед нами, который мы можем созерцать. Мир есть то непредметное, чему мы подвластны, доколе круговращения рождения и смерти, благословения и проклятия отторгают нас вовнутрь бытия.
И да, - никто не может дойти до края бытия в одиночку.
Я бы обменял все свои технологии на встречу с Сократом.
Стив Джобс
Здесь у меня с мастером Джобсом консенсус. Я с ним полностью согласен.
Вереятно мы оба достаточно хорошо разбираемся в стоимости окружающих нас вещей и в ценностях современного нам мира в целом. Джобс, когда писал эти слова, с некоторым удивлением для себя обнаружил, что в аксиологии наличного бытия нет ничего подлинного, достойного, настоящего, нет никакого распростертого в мэоне мыслящего тела, нет ни добра, ни любви, ни справедливости. Мы окружили себя симулякрами - подделки, вещи-в-себе, зло и бумажные деньги, Ван Меегерн вместо Вермеера и сумбур вместо музыки... Когда Джобс заговорил о Сократе мне стало очевидно - он ожидаемо пришел к этой простой мысли - в мире нет того, что можно было бы узнать до самого конца, зацепиться душой или взглядом, на чем можно было бы отдохнуть, повиснув на собственных ресницах, как панда на эвкалипте.
Стив Джобс все ещё привычно ищет смыслы.
По инерции он перебирает, и систематизирует по каталогам данные ему в ощущениях дискурсы и нарративы и не находит ничего, чтобы говорило в пользу того, что они - смыслы - существуют. Он не видит их ни в расчеловеченной жизни, ни в технологиях. Что противоречит привычной логике самообмана и тому, о чем нас учили в школе. Стив Джобс убеждается, точнее обнаруживает в себе мужество признать, что никаких причин быть человеком не существует. Кроме Сократа, убитого много лет назад. Очень смелый человек Джобс. Заслуживающий всяческого уважения. Не каждый гений на такое спосбен.
У тех кто работает нет времени, чтобы взвесить свой собственную душу.
Они просто надеются на лучшее, ведь надежда, как показывает история религий - добродетель рабов. Надеющееся животное (без перьев и с плоскими ногтями) ведет себя так, как иные сидят в приемной у дантиста. Оно боится пошевелится и само не скажет, на что, собственно, уповает. Больно будет все равно. В его движениях есть что-то умоляющее, потомушто такое сердце умирает медленно как дерево, сбрасывая надежды как листья, до тех пор пока не останется ни одной. Пока ничего не остается...
И действительно - разве вы встречали когда-нибудь офисного Ионыча, хипстера, короче, чиновника или клерка чьи мысли не порхали бы между зеркалом и зазеркальем. Они страшатся всего - начальства, повышения или понижения по службе, седых волос, предсмертного стона, они то лелеют себя, то впадают в отчаяние, заполняя свой ежедневный досуг мыслями об откатах, заносах, собственном ничтожестве или, что того хуже о собственном величии. Подобное универсальное существо стерпит все - и праздничный корпоратив, и степлера прокол, и дырокола пытки…
Но даже эти сверхлюди не властны над местами и предметами, из-за того, что наибольший ужас внушают человеку не смерть и не любовь и даже не гебешная подстава с последующим разоблачением, а расширение горизонтов его собственного сознания. Такое знание умножает скорбь.
...Cократ не написал не одной книги.
От него ничего не осталось.
Он не был спекулятивным философом....
Неужели можно так скучно писать про Сократа?
И самое удивительное, что это делает Мераб Мамардашвили ("Лекции по античной философии". М., Аграф, 2002), которого невозможно заподозрить в метафизическом скудоумии.
Возможно сработал резонанс трепетов или какая-то другая незавершенность. Нечто не позволило ему по другому обозначить это скопище иронических нелепостей, от которых эрудитам вроде меня впору схватиться за голову и ужаснуться. Не желая расписываться в своей нечестности, отсутствии юмора, слишком доверительном отношении к окончательным суждениям, он воспринимает Сократа, не как абстрактного клоуна, а как свое собственное переживание, сугубо личное и абсолютное.
Никакой одержимости строгостью мысли: просто попытка навести порядок в простых словах, очистить их от смыслов и выявить четкую идею. Поэтому он думает о Сократе, независимо от приказа, поскольку свободен думать не подчиняясь. Думает что попало, напропалую сообщая свои мысли о нем, столь же несовершенные и переменчивые как предмет дискурса.
Это позволяет непрестанно создавать себе все новые и новые лица.
Он приумножает коллекцию собственных масок, уподобляя себя своему метафизическому увлечению, он увековечивает его комедиантское кривлянье.
И что-то очень тонкое, возможно чувство стиля, а возможно неизбывная печаль и жалость к себе не позволяют ему достигнув апогея, выродиться и превратиться в конце концов в карикатуру.
Настоящему философу нечего терять кроме скуки. Ведь еще Вольтер - этот монстр рассудка, заметил: "Искусство быть скучным состоит в том, чтобы говорить все."
Понедельник, 14 Августа 2017 г. 10:01
+ в цитатник
..в финале исламской биографии Платона, принадлежащей каламу Ибн ар-Раванди - да благословит его Аллах и приветствует - благовоспитанный любитель всего изысканного и необычного, может прочитать следующий пассаж. Вот он - мало кому известный фрагмент о плаче Платона. Точнее о его вопле:
"Он любил бывать в одиночестве в безлюдных сельских уголках. И где он находился, можно было большею часть распознать по доносившемуся плачу. Когда он плакал, в пустынных сельских местностях его было слышно за две мили. Он плакал не переставая."
Что он оплакивал?
Страшился раствориться в слове, как верный друг Стагирит, превратившись в карикатуру самого себя? Испытывая недостаток иронии (eironia) Сократа - стыдился выставлять напоказ задние мысли?
Или, бестактно обесценив сокровенные страдания, осмелился предлагать себя чистому миру topos noetos, вытекая из собственного тела на стерню, словно жидкое железо из домны?
Что за тревоги, стыд или страхи навещали опустошенного собственной плодовитостью человека, исторгавшего эти вопли?
Может, осознав, что все методы познания одинаково пригодны: будь то война, логика, интуиция, отвращение, секс, восторг, сладострастный стон, ненависть или смерть - он ощутил, что вселенная, утратившая модальность и форму, обрушилась ему на голову, треснув от пустяка, от детского, призрачного как мотылек Чжунь-Цзы, сомнения?
Он так и не стал профессиональным еретиком, наподобие своего учителя Сократа, лучшего из людей когда либо живших на земле, и, возможно прозрев, понял, что Бог затаил на него обиду, за разглашение тайн и модернизацию неба.
Ведь наперекор всему абстрактному, лживому, всему философскому и либеральному, он приучил себя наслаждаться светозарностью спрятанной далеко за пределами мысли, испытывать экстаз, наблюдая наглый вздох твари, оставаясь при этом закадычным и провиденциальным конкистадором разума.
И вот, забракованный Сатана, он рыдает и бьет себя в грудь, истощая свои человеческие качества в античном пространстве ночи.
Да и что еще делать утомленному грядущим одиночке, попавшему в окружение мира:
наблюдать шествие недочеловеков в сторону недожизни, или, мстя себе самому чистыми слезами сосланного в юдоль ангела, шептать среди виноградных сумерек:
