А чо это у меня утром ойкью упал, интересно?

Никогда же такого не было. Может быть после вчерашнего?  А чо вчера то было? - хорошо бы припомнить. - Рукопись Рабле "Стратагемы", хвала Аллаху великому и милосердному была. И была попытка читать вслух на старофранцузском.  Еще помню полкило сыра, такого с белой плесенью патипу камамбер - сам делал - с буханкой хлеба со встроенными семечками такого, потом уже смутно так и одновременно чотко как у Арчимбольдо, словно стая диких гусей в небе и я с ними Нильсом Хольгерссоном - ниже облаков, выше сосен.. А то у вас тут солнечный ветер дует и в ближнем космосе беспросветно. Про дальний космос вообще молчу. В дальнем космосе нас нет и никогда не будет. Дворники на машине и те попрятались, им страшно от наших мыслей, я их понимаю. По дворам рачительные хозяйки выбивают красные, оранжевые, желтые и зеленые ковры и на примятой траве остаются цветные круги, квадраты и пятна Роршаха. Их тут же заносит свежим розовым цветом, поэтому задать вопрос "Что видите?" получается, а для интерпретации времени нет. Прав был Боб Дилан: Blowin' in the Wind - ответ знает только ветер. 

 

Лепестки роз и мелкие незнакомые цветочки-крестоцветы носятся по двору словно котята. Не угадаешь кто куда побежит. На 10-15 обыкновенных цветков один-два пятилепестковых - такшьт сытым не будешь, но и голодным не останешься. 

 

Распахиваешь душу, распушаешь перья, подставляешь лицо - ветер - да, перемены - нет. Он ходит кругами, то под Штрауса а то и под Мусоргского и делает вихри. Один покружит, успокоится, через минуту - второй. И так все утро. С завидной регулярностью мирно лежащий лепестковый ковёр вдруг вздымается в воздух, летит, красиво изгибаясь, в сторону юга, там теплее. За ним по плиткам, не наступая на стыки - плохая примета, скачет хозяин двора с метлой и выбивалкой, сейчас сейчас, еще минутка и догонит сей легкорадужный лепестковый коврик-самолётик, подпрыгнет, ухватится за бахрому, подтянется и залезет на него. А там уже усядется поудобнее, поджав ноги, одарит улыбкой царевича Сидхарты и с этой прекрасной, мирной улыбкой на лице будет смотреть на проплывающий внизу сиреневый город, на выпуклое море и думать о вечном, а не про говно. И вовсе не потому, что Ленивый философ должен быть всегда гладко выбрит, аккуратно подстрижен и подтянут. У нас, философов, тоже иногда бывает ширинка расстегнута, или рукав в дерьме. Нет, не поэтому. Я просто буду на расслабоне чилить в лотосе на волшебном лепестковом ковре-самолете, пить свой чай с коврижками и наслаждаться своими славными мыслями о доблестях, о подвигах, о славе и о тех прекрасных мужах и правителях прошлого, которым хватило стиля и чувства такта, двинуть копыта сыграть в ящик прежде чем стать гадами и говном.

 

Миру мурр всем. Зря говорят, что с годами становишься мудрее. Как заметил один там русский писатель, - это только характер может меняться с возрастом; ограниченность же человека не меняется до самой смерти... Иногда эти русские говорят очень дельные вещи. Не оттого ли, что у них там зимой вообще лучше думается?