Я как Зигмунд Фрейд - все понимаю и ничего никому бесплатно не говорю. Слово золото.

 

Дорогой дневник, вчера вечером, на закате, в дельте великой реки Волги я опять сидел на берегу Бузана, писал этот текст, считал проплывающие мимо трупы своих врагов и думал, ну когда же оно кончатся? Так много незнакомых лиц. В основном какие-то холеные партийные мужчины в костюмах, с пузиками. Некоторые лысые, некоторые короткие. Короткие когда лежат, низкие, когда стоят. 

 

Если кто думает, что считать мертвых врагов и отделять лысых от волосатых, ватных от хлопковых, ужасных от шикарных занятие пиздец как увлекательное, то они наглухо заблуждаются, нахуй. Познавательное - да. И то, только в плане самопознания себя как терпеливого поцанчика с низким блевотным порогом. Ведь если ты терпишь и не тошнишь от происходящего, как это умеет делать наша дорогая редакция, то ты можешь задать жару любому мелкому хмырю. особенно если ты не только не блюёшь, но и не ссышься от страха, да еще, к тому же, зол на них как черт. 

 

Злость у ленивых философов, расширяет сознание, дрейфующее в вакууме безразличия вместе с конями и позволяет осознать насколько все вокруг эфемерно и шатко. Однако некоторые у нас в редакции по этому поводу сильно очкуют, потому что, когда злишься, все вокруг сразу теряет привычную устойчивость. Мир  начинает казаться зыбким, ввиду отсутствия центра тяжести, как это бывает в романах Мураками и (или) Салмана Рушди. 

 

И тогда мы думаем: До свидания реальность, какая-то ты странная. 

И правильно думаем. Злость как пожар в театре. Когда злишься по настоящему мозг выключается, организм автоматически переходит на резервное питание и начинает думать жопой. А жопа она на то и жопа, что постоянно ищет себе приключений, потому что в ней всегда играет детство. Просто не все слышат эту музыку полусфер. Звук-пердук, звук-говнюк, звук-вонюк и звук-в-жопе-крюк. 

 

Теперь вы поняли насколько может быть широк ленивый философ. Настолько широк, что я бы заузил. Узкое не широкое и ему никакое ректальное отверстие не преграда, главное здесь не ссать и вести себя как жопа, и тогда все к тебе будут относиться как к жопе. 

 

Отсюда среди ленивых философов такая любовь выпивать и временами синячить. Ведь аль кохль, согласно Платону и Авелю  можно употреблять только в двух случаях: 

1) ради подтверждения радости жизни

2) либо чтобы убежать от ее ужасов и заглушить боль.

Мы полагаем, что хороший, крепкий алкоголь защищает наши зубы от кариеса, а при должных количествах еще и от некачественной информации.

 

Пункт два и его примечание особенно интересны в национал-мультурном БДСМ плане. Боль - она какая? Она всегда ходит по кругу как ослик на водокачке. И только исключительно сильный человек может сказать: нет, хватит, а потом собрать пожитки и свалить за рубежи неокогнитивного метадискурса или просто хуй знает куда, лишь бы подальше от этого пиздеца.

 

Жалко только простых людей. Не философов. Простые люди слабые и поэтому держат все в себе, не причиняя никому зла, никуда не стремясь, потому что им некуда идти, терпят, пока боль не разорвет их на части, как хомячков, накачанных сероводородом. Поэтому вывод для вас, мои дорогие умные читатели, не утешительный - тут или ослик сдохнет или водокачка рухнет или добрый ангел с бутылкой водки и белой таблеткой спасет мир от зла. И ведь все до одного на планете знают, что дважды два - четыре. Но русские при этом сильно нервничают. И именно в этом "нервничают" кроется глубинная загадка русской души.

 

А поскольку солнце, как вы можете убедиться на картинке в верху, уже наполовину ушло в воду между двумя безымянными островами, река разлилась и разглядеть, очередное говно, проплывающее мимо, без боевого нанолазера теперь невозможно, мы тоже, как солнце, сматываем свои удочки и медленно вытягиваем на берег сети, тщательно проверяя их на предмет наличия мертвых врагов или хотябы яхт мертвых врагов.

 

Ну и миру мир всем, конечно, а то как-то уже мы сильно без него заебались.