1.

Утром, как только раскрывается мир, все вещи становятся по-своему близкими и далекими, долгими и короткими, узкими и широкими, длинными и высокими. Высокими, когда стоят и длинными, когда лежат.

 

C начала жизни нас усаживают на неудобные стулья и мы терпеливо сидим на них, как будто нам похер, делаем вид, что удобно.

 

После двадцати жизнь постепенно превращается в безобразный компромисс, после тридцати - в трусливую капитуляцию, после сорока в сублимацию, после пятидесяти в сожаление и ожидание чуда - а потом приходит разрушительница наслаждений и разлучительница собраний, ниспровергающая дворцы и воздвигающая могилы.  Или философски говоря словами доктора Мартина Хайдеггера: - Путь блуждания отвлеченного духа принадлежит к внутренней структуре Dasein, в которую вовлечен исторический человек. 

 

2.

"Отвлеченный дух" - от чего он отвлечен и как так получилось? Это тоже, что независимая Россия или хуже? Что происходит с тем, от чего он отвлекся? Потому что то, что происходит с тем от чего отвлеклась Россия нам достаточно хорошо известно. Как, впрочем, и с самой отвлеченной-известно-от-чего-Россией. Канальи и сволочь вокруг, а порядочных людей почти совсем не осталось. Днем с огнём не найдешь.

 

Может отвлеченный дух гуляет сам по себе наподобие духа абсолютного? Эта история достаточно подробно описана Гегелем в первом европейском интеллектуальном романе который автор так и сподобился назвать "Феноменология духа". Тогда еще стиль автора не был испорчен рефлексией и умом и поэтому такую прозу читать легко и весело, как жить, к примеру, в эпоху, когда скрипки были шестиструнными, а парки регулярными.

 

В последнее время я соскучился по восемнадцатому веку, словно заблудился в новом тысячелетии. Вот и грущу на ущербную луну.

 

3. 

Так всегда бывает - между беспомощностью доброго и напором истерик и агрессии всегда стоит ленивый философ. Точнее лежит. Лежит и занимается интеллектуальным разбоем будущих эпох для того, чтобы обеспечить себе проезд в свою любимую вселенную, - вселенную в стиле барокко. Однако разбой в том невидимом мире, где складывается мысль, только на первый взгляд кажется безобидным. Потому что мысленный грабеж невидим, и на первый взгляд не похож на грабеж.  Он похож внешне, когда станет текстом, пожалуй на скуку. Вот и все.

 

Но что ни сделаешь ради того, чтобы вернуться домой. К тихой радости узнавания, прелестям счастья, милой кривизне архитектурных излишеств, коллоидной взвеси фонтанов и всем остальным междометиям и хортус музикусам своего абсолютно неотвлеченного духа.

 

4.

К стати для Леонардо да Винчи Земля была живым телом.  Экология формулировалась у него острее чем у радикалов зеленой партии сегодня. "На Земле появятся животные, которые всегда будут биться между собой, к великому ущербу и часто к гибели обеих сторон… На земле, под землей и под водой не останется ни одной вещи, которую бы они не отыскали, не извлекли и не испортили… О мир, почему ты не расступишься? и не поглотишь в глубокие расщелины своих недр и пещер столь жестокое и безжалостное чудовище, чтобы не показывать его больше небу?" (Codex Atlanticus 370).

 

Интересно, а куда ему хотелось переехать из своего terribile Rinascimento? Наверняка в античную Грецию эпохи Сократа и Платона, в которой его бы благополучно и демократично отравили. Или нет.

5.

Пора бы уже быть панике. А чтобы ей не быть, не надо спрашивать что делать? Надо спрашивать - как думать?. Что буду делать, я и так давно знаю; как буду думать - не знаю совсем. И только Философия решается открыться этой неизвестности и выдержать ее.....