ВЕЧНАЯ МАМА 
Мать и сын
Много лет назад я часто видела в троллейбусе мать и сына. Мать — пожилая женщина, а сын — глубокий инвалид. Мужчине было около тридцати лет, но скрюченные, тонкие ручки и ножки, сгорбленная в дугу спина делали его похожим на престарелого младенца. Как ни странно, но в этом насквозь искалеченном теле был светлый добрый разум. Мать и сын всегда сидели в обнимку, мать иногда нежно вытирала лицо сына носовым платком, или причесывала. Поддерживала его, когда он сходил со ступеней, ведь каждый шаг давался ему с трудом. В глазах женщины читалось всегда одно и то же — любовь к сыну и отчаяние: «Я же не молодею, как же ты без меня будешь, сынок?» Это действительно была проблема — он у матери единственный сын, ни сестер, ни братьев у него нет.
Вот так и ездили они год за годом, я даже поняла, где они живут. Видела, что женщина крепится изо всех сил, хотя стареет и гнется.
Сын тоже старел, все глубже прорезались морщины на его лице, его изуродованные суставы еще больше искривились. Они старели вместе и любили друг друга еще больше.
И вот я встретила этого калеку у нас, на троллейбусной остановке — одного. У нас неподалеку есть специнтернат для больных сирот, одиноких инвалидов мужчин. Не знаю почему, не знаю зачем, но я подошла к нему и спросила:
— Что ты здесь делаешь?
— Живу с мамой в интернате.
— Тебя туда пустили с мамой? Это же для одиноких мужчин?
— Нет, мы там живем уже два года, маме разрешили остаться со мной.
— Ну и как вам?
— Ничего, нормально, правда, люди там некоторые очень странные и все время меня обманывают.
— Обманывают?
— Да, мне, почему-то говорят, что моя мама умерла. А как же она умерла, если я ее постоянно вижу, она не отходит от меня ни на шаг. Я же не виноват, что люди ее перестали видеть. Раньше видели, а сейчас нет. Когда я пытаюсь доказать всем, что она есть, меня начинают кормить горькими таблетками, а то и уколы колоть. Она и сейчас возле меня была, пошла просто за водой для меня. И в столовке нашей тоже, у нас чай дают почти без сахара, а она мне рафинад кладет потихоньку, чтоб никто не видел и не завидовал. Когда я болел, и у меня была высокая температура, она мне на лоб клала свою руку, и я выздоровел.
Тут к нему подошел какой-то старик и дал ему бутылку воды. Калека пил и улыбался, улыбался так, как улыбался когда-то своей матери, да и глядел куда-то в сторону. У меня же пошли мурашки по коже. Выходит, либо у несчастного после смерти матери окончательно крыша съехала, либо мать действительно его не покинула и после смерти. И таскает потихоньку сахар из райского сада и кладет сыну в казенный чай, чтоб сыну было сладко. Не смогла, видно, оставить его без помощи, отпросилась из рая на землю, быть видимой только ему. Оттого ему и не грустно совсем. Какое ему дело до того, что все считают его полоумным, что никто не видит его мать. Сидит вон, пьет воду, болтает кривыми ножками как в детстве, а мама-невидимка гладит его по волосам. У него теперь нет страха перед смертью, у него теперь есть вечная мама, которая будет всегда рядом. А когда придет его время, она снова придет к нему и поведет туда, где уже не будет его искалеченного тела, где не будет болезни и смерти, голода и одиночества.