Встревожены земные шири,
Но знаю способ я один,
Как укротить в подлунном мире
Воинственность его мужчин.
Когда б мне власть была дана,
Вершинам всем,
являя разум,
Я даровал бы в мире разом
Любимых женщин имена.
Чтоб опустились руки вдруг
Пред картою у бомбардира,
Пусть лучшей половины мира
Глаголят имена вокруг.
Когда б мне власть была дана,
Неся ответственность пред веком,
Я матерей бы имена
Присвоил пограничным рекам.
Еще дух рыцарства в чести,
И, может, власть его опеки
Переступить такие реки -
Удержит воинов в пути.
В честь просветления очей,
Издав указ антивоенный,
Назвал бы звезды во вселенной
Я именами дочерей.
И сразу бы на небе мира
Не стало б в далях грозовых
Ни одного ориентира
Для самолетов боевых.
И, обретя покой, планета
Жила бы, радости полна...
Звучат всегда в душе поэта
Любимых женщин имена.

Я спросил на вершине, поросшей кизилом:
\"Что мужского достоинства служит мерилом?\"
\"Отношение к женщине\", – молвило небо в ответ.

\"Чем измерить, – спросил я у древней былины, –
Настоящее мужество в сердце мужчины?\"
\"Отношением к женщине\", – мне отвечала она.

\"Чем любовь измеряется сердца мужского?\"
\"Отношением к женщине...\"
\"Нет мерила такого\", – возразили служители мер и весов.