На работу в офис приходит бывшая сотрудница: то ли за деньгами, то ли за документами – не суть. Вместе с ней двое: десятилетний пацан и дошкольник лет четырех. Младший бродит по кабинетам, болтает, трогает пальчиком предметы, заглядывает везде и всюду. Как, наверное, везде, за исключением режимных объектов, у каждого сотрудника помимо рабочих бумаг и канцелярии на рабочем месте водятся и личные вещи: фотография детей, личная ручка, заколка, искусственный букетик в горшочке, поделка ребенка из детского сада, ваза для цветов, радиоприемник, футляр для очков, подставка под мобильник, магнит, привезенный кем-то из коллег из отпуска… У одной каждый год прибавляется маленькая фигурка – символ грядущего Нового года. Такое вот хобби, да.

У меня возле монитора стоит подарок от мужа: маленькая модель машинки. Когда-то это был брелок, потом держатель цепочки отвалился, да так, что и не приклеить.

И вот ребенок, обнаруживая у меня эту игрушку, берет и заявляем: «Мне она нравится, я хочу ее взять». Берет и уходит. На логичные, с точки зрения взрослых людей, воззвания, реагирует однообразно: «Это теперь моя будет». Что взять с ребенка? Ну хотя бы умение различать свое-чужое, но раз уж этого нет, не драться же с ним?

Через две минуты коридоре раздается вопль, рев, и «прихватизатор» в сопровождении мамы вваливается в кабинет.

- Это моя! – почти верещит он.

- Это не твоя! – убеждает мама.

- Моя! Я ее тут взял.

Вопли, шум, гам, выяснение… мне уже неудобно. С одной стороны, цена машинки 80 рэ, с другой – все же подарок, с третьей, имеет место быть воспитательный момент: ребенок ДОЛЖЕН знать, что чужое без спросу брать нельзя.

Под давлением мамы ребенок ставит машинку на край стола и угрюмо покидает кабинет.

И вот что в такой ситуации делать, а?

У меня на работе девочки не самые добрые существа на земле, ехидные, острые на язык.

Одна весьма подробно рассказывает про взаимоотношения со свекровью и другими родственниками мужа. У сестры мужа есть гражданский хахаль. Мужик туповатый, хамоватый и ленивый. Несколько месяцев он торчал дома, перемещаясь с дивана в кресло и обратно. А тут подхватился и понесся на заработки куда-то на вахту. Весь цимус в том, что эта сама сестра в положении, причем роды намечаются в то момент, когда мужика в городе не будет, более того - раньше, чем через пару месяцев приехать он не планирует. Все заботы о беременной легли на брата и вот эту мою «сокабинетницу»: сначала дайте кроватку, потом поклейте обои, потом соберите комодик. А мужик, видишь ли, не может приехать даже для того, чтобы ребенка зарегистрировать. А это ни тебе прописки, ни поликлиники и все прочие радости бездокументного состояния. При этом с вахты приходят грозные смс типа «куда ты деньги потратила» и «назовем, как я скажу».

Сокабинетница плюется ядом и бранит и самого мужика, и сестрицу мужа, и их мамашу.

Вчера сестрица оказывается в роддоме и ночью, наконец-то, благополучно рожает. Весь день до этого и полдня сегодня сокабинетница постоянно с ней на связи в виде смс: что, как, когда, куда?

Молодая мамочка присылает фотку, блага цивилизации позволяют.

Тетушка взвизгивает:

- Какой хорошенький!

И тут раздаются вопли:

- Ты что?! Нельзя ребенка чужим показывать! Убери!

Я не знаю, чем новорожденному ребенку, которого УЖЕ сфотографировали, повредит, если я посмотрю на его снимок, присланный по смс. Я не злой человек, я не желаю никому зла, мне интересно и хочется поумиляться, я никогда в жизни не видела новорожденных.

И я, черт побери, не понимаю, каким местом я чужой человек, если за последний месяц от новоиспеченной тетки мы узнали об этой семье столько, сколько не знали о собственной родне.

Обидно, до слез.

Районная аптека. Тепло, светло, ассортимент на уровне, люди приветливые, цены средние. У выхода два стеллажа с товарами для детей: мыло, шампуни, присыпки, салфетки, соски, погремушки, бутылочки, - здесь есть все, от копеечного крема до сверхдорогущего лосьона. Ребенок в планах есть, все, с этим связанное, мне интересно. Замираю у шкафа, мысленно присвистываю, разглядев цены на отдельные позиции. Поворачиваюсь к двери и натыкаюсь на узенький стеллаж с презервативами, смазками и тестами… Супер-соседство, не находите?

«Мы покушали! Мы покакали! Мы хотим к вам поступать! Мы хотим у вас работать!» Вас удивляют мамочки, ассоциирующие себя с детьми? Меня уже нет. Дело в том, что я для себя вывела причины такого поведения, при этом детей у меня нет.
Для мамочки ее ребенок – самый умный, самый красивый, самый талантливый, самый-самый… Сам факт того, что он в N месяцев уже стоит, а в М – умеет пользоваться ложкой делает его в маминых глазах по меньшей мере гением, а если при этом у соседки малыш впервые взял ложку в М+1 месяцев, вообще чуть ли не номинантом на все премии мира сразу. И как ни крути, то, что ребенок умеет делать то-то и то-то в таком-то возрасте, в первую очередь заслуга его родителей, которые с ним занимались. Поэтому «мы умеем есть ложкой» означает, что «мы не давали размазывать кашу по одежде и мебели, сохраняли терпение, раз за разом поднимали ложку с пола, папа скакал козликом, а мама давала новую ложку».
Когда ребенок еще не умеет того, что умеет соседский, остается возводить в достижение «мы покакали», чего уж теперь. Впрочем, если ребенок три дня мучился запорами, а мама держала его на коленках и делала клизму, то да – «мы покакали».
Вот когда «мы» затягивается до школьного возраста – пора бить тревогу и разделять сиамских близнецов, а если дитятке года три и он узнает 6 букв – это «мы выучили».
Я это все к чему?
Есть у нас в городе добровольное общество помощи бездомным и больным животным со своей страничкой в соцсети. Там публикуются фотографии кошек и собак на пристройство, собираются деньги на дорогое лечение, которое куратор животного (а у одного волонтера их может быть до 5-6) самостоятельно не потянет, даются отчеты по потраченным суммам, сообщают о потеряшках и найденышах.
Одна женщина курирует очень больного кота. Был сбит машиной, неправильно залечен, искорежен, писает боком, инфицирован. Женщина отмела предложение вроде «усыпите, чтобы не мучался» и ринулась в бой. Люди собрали и на текущее лечение и на будущую пластику.
Так вот, больше всего меня в ее отчетах коробили фразы «мы сдали анализы, инфекции у нас нет», «нам вручную помогали покакать», «нам стало лучше, и мы играем мышкой». Блин! Ну для вас это ребенок, вынянчанный, выхоженный, в которого вложены деньги, силы, эмоции, но ёлы-палы, это коту сделали операцию, это кот гоняет мячик, это кот страдал от запоров! Так и представила себе взрослую тетку в памперсе с резиновой мышкой в зубах.
Вот в данном контексте «мы» задолбало!

Полтора месяца назад, при прописке, выяснилось, что с надорванной страничкой паспортом пользоваться нельзя. Лешка его сдал на переоформление.
Вчера я дозвонилась до паспортной и выяснила, что документ готов, можно получать. Записала его на вечер, поехали после работы.
Традиционно приехали за полчаса до времени, указанном в талончике. Принцип вызова по номерам – как игра в морской бой. Е55, Е56, Е35, Е72…
В очереди сидела семейство – грузный большой папа, худенькая мама шебутная девчонка лет пяти и пацаненок лет двух. Время от времени пацаненок поднимал рев, а девочка смеялась, бегала от папы к маме (они сидели в разный углах) и мешалась под ногами. Особенно громко она пищала в момент объявление очередного номерка.
Так вот. Паспорт получала папа. Он зашел в кабинет, оставив двух детей на маму на 3 минуты. За это время пацаненок оказался чем-то недоволен и заревел. Девчонка расширила звуковое сопровождение визгом. Мама пыталась утихомирить сына, но тот дернул ее за волосы. На все ее «Тихо-тихо, осталось чуть-чуть» он не реагировал вообще.
Блин, на улице не холодно, муж твой уже в кабинет зашел, вам осталось несколько минут, ну выйди ты с детьми во двор, подождите там. Понятно, что дети не любят очередей и не могут усидеть спокойно. Я собой не горжусь, меня они взбесили. Я не люблю скопление тупящих людей, а адекватов в очередях мало.
Вышел папа. Ну, думаю, сейчас уйдут и будет тихо.
Куда там!
Мама тут же сцапала папин паспорт.
- Дай посмотрю.
- Дома посмотришь, я все проверил, - ответил он, но паспорт отдал.
Три минуты придирчивого изучения. А то ты до этого не видела своего мужа на фото…
С чего твой сын, коза, должен внимать логике, которой у тебя нет? Если ты ему обещаешь, что «папа выйдет, и мы пойдем», а когда он появляется, все еще сидишь и базаришь, неудивительно, что ребенок тебе не верит.
Ушли, наконец.
Выглянула из кабинета встревоженная дама-регистратор:
- Кто тут с ребеночком?
А у нас уже тишина и благодать…

Сижу и думаю, как получилось, что в нашем обществе ребенок стал отсрочкой, отмазкой и поводом для всего на свете?
На работе. Пока директора нет, возникает шальная мысль прокатиться на машине мужа одной из коллег до оптового игрушечного магазина. С энтузиазмом, достойным лучшего применения, идею поддерживают все. Однако, есть нюанс. Машина мужа - не резиновая, это грузовой микроавтобус, в котором всего три места, одно из которых - водительское. Следовательно, едут только две молодые мамочки, мне, бездетной, но любящей игрушки, особенно масштабные модели машин, которые мы с мужем собираем, остается только вздыхать и продолжать работу. Им же нужнее, они же деткам покупают. Детки, судя по разговорам, изрядно зажравшиеся, в том плане, что интерес к новой игрушке проявляется лишь первые дни, потом начинаются истерики на тему: "Мама, ты мне ничего не покупаешь".
В транспорте. "Уступите мамочке место". Мамочка едет две остановки, нет смысла даже проходить вглубь автобуса. Ребенок бодро и уверенно стоит на своих ножках и крепко держится за поручень. Личто я вопли "сочувствующих" игнорирую, мне ехать от конечной до конечной. Конечно же, осуждающие взгляды, и молодая девушка-студентка без ребенка сгоняется с места.
Другой автобус. На остановке залетает молодой отец и, буквально приподняв отпрыска за шиворот, усаживает его на сиденье. Умиляюсь картинке. Подходит мама, пристраивает на свободный участок кресла дамскую (!) сумочку. У меня пакет в шесть кэгэ, но я присесть постеснялась. Старушка, зашедшая следом за ними, держится за поручень. Ребенок елозит моськой по стеклу, через пару минут встает и начинает тереть по нему ладошкой. На кресло опускается мама. Лепота!..
Опять работа. "Хочу на пятницу отгул взять, чтобы свои дела поделать, туда-то съездить..." Ну бери, что уж теперь. "Утром напишу директору смс, что у меня ребенок заболел". Раз, другой, третий... В понедельник: "Ах, у нее температура!" А ты что хотела? Злоупотребляла, накликала...
"Я ухожу с работы на час раньше, мне ребнка из садика забирать". У меня такой отмазы нет, продолжаю работать. А потом: "Я свою зарплату целиком еще ни разу не получила". А я получаю целиком, да еще и за переработку. Оплата-то почасовая, а мне некуда уйти на час раньше.
Отпуск летом - семьям с детьми. Пройти без очереди - взрослые с детьми.
Неохота что-то делать - ребенок "заболел".
Зато я купила симпатичную тарелку или новую модель для семейной коллекции - "Ну что вы как дети!"
Соседи. Полный возмущение или радости визг за стенкой я должна переносить со стойкостью и умилением, а мой телевизор после "Спокойной ночи, малыши" - высшее проявление ненависти к детям. Ребенок долго спускается по лестнице с высокими ступеньками? Ну я подожду, он же маленький. Пропустить меня вперед, потому что я опоздаю на работу? Еще чего, смотри выше: ребенок же маленький.
Курить в квартире - плохо, дети видят мать с сигаретой и дышат дымом. Надымить на лестничной клетке, которая не проветривается совсем, - нормально. То есть ее дети этим дышать не могут, а я взрослая лошадь, мне нормально.

Боже мой, иногда хочется завести ребенка только для того, чтобы трясти им перед окружающими и говорить: "У меня ребенок, мне положено (можно, требуется, нельзя)!"

Сегодня Клоп опять попросил яйца. Их оставалось ровно два, и ему их приготовили. Я написала Мамоко: "надо с его мамы стрясти десяток яиц". Полчаса назад он ходил в магазин и вернулася с пакетом, который ему передали для нас в салоне. Там было два десятка яиц - один ему, а второй Маше - возмещение ущерба, в замен съеденных.

У меня чисто женский коллектив. Мужской пол у нас представлен в виде единственного и неповторимого директора – он же хозяин предприятия. Все, кроме начальства, сидим в одном помещении. Это постоянные разговоры, сплетни, рассказы о масиках, пусиках, кошках, собаках, мужьях (бывших, нынешних, потенциальных). К этому я привыкла. Мой мозг спокойно фильтрует информацию, разговоры я вроде бы слышу, реагирую правильно, поддакиваю в нужных местах, но вспомнить потом, кто и что говорил, могу только в общих чертах и то, если что-то подтолкнет.
Видимо, поэтому я фильтрую бесконечные писки Клопа. Даже когда я разговариваю с кем-то, а он перебивает, я на полном автопилоте, не теряя основной мысли, говорю: «Зайчик, тише, я разговариваю» или «Сейчас я ей кое-что объясню и к тебе приду». И он, что характерно, затыкается. Потому что я договариваю и возвращаюсь, иными словами, выполняю обещание.
Ему важно, что он что-то сказал, и это услышала, на это среагировали, на его вопрос ответили. Если его игнорировать, он повышает голос, проверено. Именно поэтому он ежеминутное меня окликает, задает тупые вопросы (ну не верю я, что он не знает на них ответа или что ему супер-мега-срочно знать, сколько будет «пятьсот плюс сто плюс миллион плюс двести»), что-то спрашивает.
Его папаня, проходя по офису, бросает в пространство: «Не мешай девочкам». В последнее время он требует не мешать именно мне, на что Клоп, слыша несправедливое обвинение, начинает верещать: «Да я помогаю, я бумажки разбираю!». Папе пофиг.
Вчера был просто абзац.
Накануне, когда они уже собирались уходить, Клоп попросил прицепить ему капюшон на куртку. Когда я искала у него кнопку на воротнике, видимо, не нарочно пощекотала, он скукожился, втянул голову в плечи, и я сказала что-то вроде: «Перестань, стой нормально!». Он хохотнул.
Из кабинета раздался дикий рёв: «А ну иди сюда!». Пришлось вмешаться, громко сказала, что помогаю ему одеть капюшон. Ребенок был выставлен на улицу, а папа собирался еще 15 минут.
Так вот, вчера днем мне написала Мамоко, и сказала, что мама Клопа, которая с ней работает, подошла и попросила спросить у меня, не мешает ли мне Клоп. На мой вопрос, с чего это вдруг ей это интересно, Мамоко ответила, что Пуся с утра наорал на Клопа за то, что он МНЕ мешает. Клоп рыдает, мама в шоке.
Честно описала все, как есть, дескать, кормите и попросите не шуметь, и пусть сидит.
На языке были только маты. Чувствовала себя так, словно это я всем нажаловалась и парня наказали.
Потом притопал печальный Клоп. Сел тихо на стул возле меня и спросил:
- Тебе Мамоко звонила?
- Звонила, - говорю я.
- О чем вы говорили?
- По работе мы с утра с ней разговаривали, - уже понимая, о чем он, говорю я.
- А больше она ничего не спрашивала? Про меня? – и в стол смотрит. – Ну что я вот…
- Не мешаешь ли ты мне? – кивает. – Нет, не мешаешь.
Он посветлел и стал вырезать фигурки из бумаги.
Потом спросил:
- Ты со мной дружишь?
- Нет.
Обиделся, бросил ножницы, уперся за другой стол.
- Ну и чего ты там сел?
- Ты со мной не дружишь.
- Я с тобой не дружу, я тебя люблю. Или нужно, чтобы я с тобой дружила? Тогда дружу. Иди сюда.
Пришел, уткнулся лбом в стол передо мной. Я погладила его по голове.
- Ой, ты зайка. Ты мой зайка, да?
Он засопел, утвердительно что-то буркнул и снова сел вырезать бумажки.

Повадился к нам на работу ходить Клоп. Младший сын нашего директора. Скоро станет средним - его мама ждет ребенка. Так что на семилетнего пацана у его родителей тупо не хватает ни времени, ни сил.
Папаша занят расширением бизнеса, а мамаша спешно зарабатывает себе на декрет, проводит по десять процедур в день, стремясь успеть заработать максимум до того момента. Когда уже не сможет наклоняться из-за живота над кушеткой с пациентом.
Клоп приходит после трех часов, как правило, голодный, но полный энергии. Его приход приветствуется нашим раздраженным "Бля..." и спешным погружением в бумаги. С чего-то он проникся ко мне безмерной привязанностью, вписал в список лучших друзей (коих у него на папиной работе больше, чем в родной школе – это я, кое-кто из администраторов , в том числе и Момоко, парикмахеры, водитель-мастер-на-все-руки Дядя Миша и парни-ремонтники). Ему откровенно скучно сидеть просто так, он пристает ко всем, задает вопросы, трещит без умолку. При нем стоит держать язык за зубами, потому что он такой же болтливый дома. Это, кстати, один из поводов нашего к нему раздражения - как так, мы не можем при нем ругать его папу на все корки?!
Вначале его папа выдавал ему денег на поход в магазин за колбасой и батоном, но однажды, когда он застал сына на кухне за чрезмерными, по его мнению, остатками колбасы, он на свой справедливый, но скруджевский вопрос: «Зачем ты купил ПЯТЬ сосисок. Когда больше ДВУХ не съешь?» услышал честное детское: «Может, девочки (то есть мы) хотят», директор разозлился, сгреб сосиски в свою сумку, и на следующий день Клоп в магазин пошел с 30 рублями. Печеньем он, разумеется, не наелся, и мы кормили его яйцами из чьих-то запасов.
С одной стороны Клоп – избалованный и достаточно шумный ребенок. С другой – брошенный родителями малыш, который стремиться к людям, которые проявляют к нему хотя бы и не настоящий интерес.
Я о нем много слышала от Момоко еще до того как познакомилась. И была морально готова.
Он буквально висит на мне в офисе. Приходит, скидывает рюкзак и куртку, спихивает мою сумку с соседнего стула, усаживается и начинает трещать. Я даже не могу с ходу сформулировать мое к нему отношение.
В последние дни я нашла более или менее приемлемый выход. Я пытаюсь поручить ему мелкую несложную работу, например, подсовываю на разбор черновики – что-то порвать, из приличных листов вытащить скрепки и подложить в принтер. Он такой гордый сидит! Папе потом докладывал: «Пуся (это мне порвало шаблон по самое не могу), а я девочкам помогал!» Правда, трещать не перестает. Я виртуозно научилась поддакивать в нужные моменты и отвечать на вопросы, не слыша содержания.
И проникаясь к нему жалостью и сочувствием, а еще ощущая непонятную нежность, когда он подныривает головой между моим локтем и боком, рассматривая тоже, что и я, я вдруг поняла – моего терпения вполне хватит на собственного Клопа… Я доросла...

Ехала недавно на сидячем месте из Питера. 5 часов пути. Успела почитать, подремать и поблагодарить всех создателей наушников вместе взятых. В соседнем ряду ехало два одинаковых комплекта: мама-бабушка-ребенок, но как же они отличались!
Ребенок с дальнего сиденья орал почти всю дорогу. Стоило ему замолчать, как его бабуля подрывалась то в туалет, то за чаем, то кофту снять, то кофту надеть. Вставая, она задевала свою дочь, на руках которой пытался успокоиться мальчик. Естественно, крик начинался заново. Потом мама уже встала и начала качать ребенка в проходе. С трудом ей удалось его успокоить, но тут бабуле приспичило перекусить. И все по-новой… Подгузник менялся прямо на месте.
Ребенок ближних соседей на фоне своего ровесника выглядел ангелом, а его мама и бабушка смотрелись на порядок разумнее тех. Во-первых, они взяли ребенку отдельное место. Бабушка сидела где-то в другом конце вагона, изредка подходя проведать своих. Ребенок был накормлен, в дорогу была взята книжка с картинками, и первые часа два их вообще не было видно и слышно. Потом малыш, гугукая, перелез к маме на колени, подремал, снова вернулся на свое место, и остаток пути играл с пряжкой ее ремня от пальто. Иногда он радостно повизгивал от восторга, но мама тут же наклонялась и тихонько шептала, успокаивая. Появляющаяся бабуля, тихонько спрашивала, все ли хорошо, и так же тихо уходила на место. Идиллия.
Почему первым не хватило ума взять место в плацкарте, чтобы ребенок хотя бы нормально поспал, я не знаю. Разница в стоимости – 300 рублей. И почему им не пришло в голову придумать, чем занять ребенка на 5 часов пути или хотя бы позволить ему спать в коляске, тоже непонятно.
А задолбали меня бараны, выстроившиеся в проходе со всеми баулами за полчаса до прибытия. Вот все двадцать два человека. Неужели не понятно, что вскакивать и ждать у тамбура есть смысл первым пяти, максимум?