Он приехал в аэропорт раньше на два часа,…но об этом я узнала позже.

«Как я ненавижу аэропорты, дурацкая привычка приезжать заранее...» - он балансировал с чашкой кофе в одной руке, сумкой для ноутбука и саквояжем - в другой. Годы командировок, теперь он летает реже, но от этого каждый перелёт ещё мучительнее.

Водитель беспокоился, что на Ленинградке пробки. «Алексей Викторович, нужно пораньше, уж лучше там посидите, кофейку выпьете». «Кофейку…» – он искал глазами свободное место, на столик рассчитывать не приходилось, разве что на стул, и то счастье… Слева от него расположились молодые родители с близнецами, которые в данный момент репетировали взлет трансатлантического лайнера на примере сэндвичей. Справа – громкая мужская компания слегка потрепанного вида. А чуть поодаль – сидела я, размышляя о том, что в нелюбимой мной Москве, живут любимые мной люди. Рейс задержали уже на 6 часов, это именно те 6 часов которых нам с сестрой не хватило, это именно те 6 часов когда мы могли быть вместе, и без устали болтать обо всём на свете. Он неловко кашлянул, заходя чуть сбоку, чтобы не напугать «даму».

– Простите, у Вас свободно?

– Да, ко… Лёшка?

– Привет.

Он осел на стул, как растаявший снеговик. Почти такая же, как четырнадцать лет назад. Только взгляд более пристальный. 

Я улыбнулась, так мягко и так по домашнему, что на секунду мне самой стало тепло и уютно. Почти такой же, как четырнадцать лет назад. Только юношеского задора в глазах уже нет.

Мы ни о чём не говорили, просто сидели, смотрели друг на друга и молчали.

О чём думал он, молча смотря мне в глаза?

Мне не хотелось прерывать этот беззвучный разговор. 97 год мы познакомились на дискотеке в Новогоднюю ночь…и дальше цветными лепестками воспоминаний летели в мыслях давно забытые дни. Я никогда не была в него влюблена, а он…он привозил мне из командировок дорогие подарки, от которых я отказывалась, он ждал меня около подъезда, он говорил что я, его судьбы подарок, а я улыбалась и нежно взъерошивала его волосы.

Рука потянулась сама собой, я взъерошила его волосы, а он, прервав молчание и улыбнувшись, сказал - «как много лет тому назад».

«Объявляется посадка на рейс сорок один Москва- Киев, просим пассажиров…»

 Я едва заметно кивнула, чмокнула его в щёку и быстро отправилась к терминалу. «Как тебя найти?» - схватив мою руку, спросил он. Я молча покачала головой, опять так же мягко улыбнулась, освободила руку и одними глазами сказала «не надо, не ищи».

Ему вспомнился серый Мюнхен, куда он должен лететь через час. Старый друг Вадик, бутылка виски, перечисление наперебой карьерных вех и наше молчание…

«Объявляется регистрация на рейс двенадцать сорок восемь Москва-Мюнхен…» Он нехотя зашагал к стойке регистрации, остановился посреди зала. Нащупал телефон во внутреннем кармане пиджака и стал отчаянно рыться в папке с фотографиями. Сколько там было их: блондинок, брюнеток, одетых и не очень, улыбчивых и серьезных. Последние года два папка не пополнялась, но удалить – не хватало духа – а если хвастнуть перед друзьями и партнерами? Одним нажатием удалил всех…»на их месте все эти годы должна была быть ты» Но тогда и телефонов-то таких не делали.

 Он подбежал к стойке «Аэрофлота».

- Девушка, ближайший в Киев.

Мы проговорили весь полёт, наперебой рассказывая, друг другу как прожили эти 14 лет.

Сейчас мы пьём кофе у меня на кухне… а он по скайпу пытается доказать другу что обязательно прилетит к нему в гости только уже не один.

Ну что ж, поживем, увидим. В последнее время я стала очень быстро принимать решения, ровно столько сколько пьётся чашка кофе и выкуривается сигарета…