Меня упрекали во всем, окромя погоды,
и сам я грозил себе часто суровой мздой.
Но скоро, как говорят, я сниму погоны
и стану просто одной звездой.

Я буду мерцать в проводах лейтенантом неба
и прятаться в облако, слыша гром,
не видя, как войско под натиском ширпотреба
бежит, преследуемо пером.

Когда вокруг больше нету того, что было,
не важно, берут вас в кольцо или это -- блиц.
Так школьник, увидев однажды во сне чернила,
готов к умноженью лучше иных таблиц.

И если за скорость света не ждешь спасибо,
то общего, может, небытия броня
ценит попытки ее превращенья в сито
и за отверстие поблагодарит меня.

Иосиф Бродский

"Как легко нам дышать,
оттого, что подобно растенью
в чьей-то жизни чужой
мы становимся светом и тенью

или больше того --
оттого, что мы все потеряем,
отбегая навек, мы становимся смертью и раем."


От окраины к центру (1962)

Ты пришел в эту жизнь не для того чтобы чему-то учиться - тебе нечему учиться - ты пришел затем, чтобы продемонстрировать то, что ты уже знаешь. В демонстрации этого ты приведешь это в действие и создашь себя новым, через свой опыт, ощущения. Таким образом ты оправдаешь жизнь и придашь ей смысл. Таким образом ты привнесешь в нее связность.

Доналд Уолш  "Беседа с богом"

 

"Всем кто бездумен и не обращает внимания

На появление посланцев смерти,

Долго суждено испытывать боль и страдание

Существования в каком-либо презренном теле.

Но все праведные и зримые люди,

Когда видят посланцев смерти,

Ведут себя не бездумно, но внемлют

Тому, чему учят их великие речи,

И, убоявшись, ищут в привязанности

Плодородный источник рождения и смерти,

И от привязанностей освобождаются,

Так уничтожая смерть и рождение.

Они обретают защиту и счастье,

Освободившись от мимолётных и бренных видений,

Смыв все грехи, избавясь от страхов,

Оставляя там позади все страдания".

(Ангуттара Никая,III,355, "Тибетская книга мёртвых")

...мысли которые читали по слогам....

Ангелы, крылатые дети, оперённые взрослые. Светлые тени в метро, на конвейере эскалатора. Ангелы, которые заставляют жить, потому что их поступки дарят счастье, потому что их слова похожи на шёпот неба, потому что они поймут и утешат. Ты же знаешь как важно порой, чтобы кто-то рядом напомнил, что ты сильный и не ведаешь слабости. Что каждый кто в зависти ворует у тебя счастье, не достоин твоей злобы и стяжательства. Ангелы, которые сами не знают что они ангелы. Но там где проходят, тает снег и распускаются янтарные тюльпаны, и там где смеются исцеляются все душевные раны у слышащих их смех. Ангелы, чьи песни укрепляют самых крепких, потому что так близко к небу, потому что тоже доверяют свету, потому что так же родились крылатыми.

Иосиф Бродский. Стихотворения и поэмы

Когда теряет равновесие
твое сознание усталое,
когда ступеньки этой лестницы
уходят из под ног,
как палуба,
когда плюет на человечество
твое ночное одиночество, --

ты можешь
размышлять о вечности
и сомневаться в непорочности
идей, гипотез, восприятия
произведения искусства,
и -- кстати -- самого зачатия
Мадонной сына Иисуса.

Но лучше поклоняться данности
с глубокими ее могилами,
которые потом,
за давностью,
покажутся такими милыми.
Да.
Лучше поклоняться данности
с короткими ее дорогами,
которые потом
до странности
покажутся тебе
широкими,
покажутся большими,
пыльными,
усеянными компромиссами,
покажутся большими крыльями,
покажутся большими птицами.

Да. Лучше поклонятся данности
с убогими ее мерилами,
которые потом до крайности,
послужат для тебя перилами
(хотя и не особо чистыми),
удерживающими в равновесии
твои хромающие истины
на этой выщербленной лестнице.

"Когда ребенок был ребенком, он не знал, что он ребенок, все души были для него единым целым, не было о нем какого-то мнения, не было привычек, он мог бежать прямо с места, волосы были растрепаны, и он не любил делать серьезного лица, когда его фотографируют.

Когда ребенок был ребенком — это была пора задавать такие вопросы: почему я — это я, а не ты, почему я здесь, а не там, когда начинается время и где кончается пространство, и не сон ли наша жизнь под солнцем, не иллюзия ли все то, что я вижу, слышу вокруг, может, — это только иллюзия мира, может, зло и злые люди на самом деле не существуют; и как может быть, что я, будучи самим собой, раньше не был самим собой.

Когда ребенок был ребенком, однажды он проснулся в чужой постели, теперь он все чаще просыпается в чужих постелях. Многие люди казались ему красивыми, а теперь они кажутся такими все реже и реже. Раньше он легко представлял себе рай, а теперь он может только догадываться, какой он. Раньше он играл с воодушевлением, а теперь он может полностью отдаться делу, только если это его касается.

Я хочу закрыть глаза, а потом там, в глубине, снова закрыть глаза…, чтобы почувствовать, увидеть, услышать то, что чувствовал, видел и слышал ребенок, когда был ребенком…"
(Вим Вендерс,"Небо над Берлином", текст - Питера Хандке)

Меняются и время, и мечты;
Меняются, как время, представленья.
Изменчивы под солнцем все явленья,
И мир всечасно видишь новым ты.

Во всем и всюду новые черты,
Но для надежды нет осуществленья.
От счастья остаются сожаленья,
От горя — только чувство пустоты.

Уйдет зима, уйдут снега и холод,
И мир весной, как прежде, станет молод,
Но есть закон: все обратится в тлен.

Само веселье слез не уничтожит,
И страшно то, что час пробьет, быть может,
Когда не станет в мире перемен.
(Луис Де Камоэнс)

Откуда я пришел, не знаю…
Не знаю я, куда уйду,
Когда победно отблистаю
В моем сверкающем саду.

Когда исполнюсь красотою,
Когда наскучу лаской роз,
Когда запросится к покою
Душа, усталая от грез.

Но я живу, как пляска теней
В предсмертный час большого дня,
Я полон тайною мгновений
И красной чарою огня.

Мне все открыто в этом мире —
И ночи тень, и солнца свет,
И в торжествующем эфире
Мерцанье ласковых планет.

Я не ищу больного знанья
Зачем, откуда я иду.
Я знаю, было там сверканье
Звезды, лобзающей звезду,

Я знаю, там звенело пенье
Перед престолом красоты,
Когда сплетались, как виденья,
Святые белые цветы.

И жарким сердцем веря чуду,
Поняв воздушный небосклон,
В каких пределах я ни буду,
На все наброшу я свой сон.

Всегда живой, всегда могучий,
Влюбленный в чары красоты.
Я вспыхну радугой созвучий
Над царством вечной пустоты.
(Николай Гумилев )

"Снег заметает следы, гаснет окно
Человек или дерево ты - темноте всё равно
Холод притаился за дверью, подсмотрел наши сны
Снился лес, где мы как деревья, а деревья как мы

Между нами проложены рельсы и летят поезда
Мы друг друга из сумрака леса зовём иногда
Пассажиры слышат этот звук
Принимая его за дороги скрип и стук

Наши ветви ломались под тяжестью снега, скрипели стволы
Нас пугали шаги человека и скрежет пилы
Мы сплелись в неподвижном танце, где ведёт зима
Мы деревья и не можем друг к другу прижаться и укрыться в домах

Синий иней застыл на ресницах, а на пальцах лёд
В небесах белоснежную птицу растерзал белый кот
С неба падают, падают перья, спи, усни
Людям снится, что и они как деревья, а мы как они..."
(Оля и Монстр)

"Пожалуйста, не сгорай...
Ведь кто-то же должен гореть...
За углом начинается Рай,
Нужно только чуть-чуть потерпеть.
Шагни обратно за край...
Тебе рано еще сгорать...
За углом начинается Рай,
Нужно только чуть-чуть
Подождать...
Пожалуйста, не сгорай!
Спаси все, что можно спасти.
Прости все, что можно простить.
Иди, пока можешь идти..."
(Оля и Монстр "Голос")

Воин света - доверчив. Он верит в чудеса – и чудеса происходят. Он убеждён, что мыслью способен преобразить жизнь, - и жизнь постепенно становится иной. Он не сомневается в том, что встретит любовь, - …и любовь однажды появится. Время от времени он испытывает горькое разочарование. …часто ему приходится страдать.
«До чего же он наивен», - нередко слышит он за спиной.
Но воин знает – он останется в выигрыше. На каждое поражение приходится две победы. Это знает каждый, наделённый даром верить. (Пауло Коэльо «Воин Света»)

В колонках играет - НАШЕ радио

Белая Песня
(муз. В. Тхай С. Сурганова, Сл. С. Сурганова)

Только там, где алым метит солнце спину горизонта,
Где сирень кудрявит ситец и поёт прибой,
Где пушистая пшеница и как лезвие осока,
Где парящей в небе птицей голос твой,-

Там мои обнимешь плечи, ветром волосы встревожишь,-
Только там открыты двери нам с тобой.
Очнутся крылья за спиной, когда войдёшь в мой спящий дом.
Ты с первым солнечным лучомподаришь поцелуй!

Стрекозой порхает воля, я рисую снова тонких нитейодиночество.
Как бы ни была далёка на губах улыбка Бога,- ты всегда со мною!
Белым, белым кроет снегом зелень глаз твоих…
Белым, белым станет корень в волосах моих скоро…

Только там, где горным соком грудь земли ласкают реки,
Где глаза глядят на север с ледяной тоской,
Где обшарпанное время патефон иглою лечит,
Где, как Парки, пляшут тени танец свой,-

Там мои услышишь речи, водопады слов уронишь,-
Только там открыты двери
Нам с тобой!!!

«Воин света достоин доверия.
Порой он совершает опрометчивые шаги; иногда считает себя гораздо значительней, чем есть на самом деле. Но он не лжёт.
Сидя у костра в кругу товарищей и подруг, он ведёт с ними беседы. Он знает, что его слова будут сохранены в памяти Вселенной как некое свидетельство того, чему посвящены его думы.
«Зачем так много говорю, если иногда не в состоянии претворить слова в деяния?» - размышляет воин.
«Когда ты прелюдно и открыто отстаиваешь свои взгляды, ты поневоле вынужден жить в согласии с ними», - отвечает ему сердце.
И, поскольку слова его – неизменное и верное отражение его мыслей, он в конце концов превращается в то, о чём говорит.»

(Пауло Коэльо «Воин Света»)

Жизни стыдно за тех, кто сидит и скорбит,
Кто не помнит утех, и не прощает обид.
Пой, покуда у чанга не лопнули струны.
Пей, покуда об камень сосуд не разбит.
(Омар Хайям)

Не одерживал смертный над небом побед.
Всех подряд пожирает земля-людоед.
Ты пока ещё цел? И бахвалишься этим?
Погоди: попадёшь муравьям на обед!
(Омар Хайям)

Нет истины проще и яснее, чем дольше живём - тем быстрее обратимся землёй. Да вот шутка вся в том, что кто-то уйдёт навсегда, превратившись в рассыпчатый прах, а кто-то вернётся назад, из праха того вспыхнув новой Вифлеемской звездой. Покой не для нас...