В наш век всему простому мало места, —

Из старого лишь моден перстень старый.

Я сам поклонник джазовых оркестров,

Но верю в семиструнную гитару...

С какого времени вести отсчет современной авторской песне? Может быть, с альпинистской "Холодной ночевки", написанной ленинградцем Л. Сена в 1937 году? Или с "Бригантины" П. Когана и Г. Лепского, сочиненной за два часа в том же 37-м? А может, с первых песен М. Анчарова, появившихся перед войной? Или с "Барбарисового куста" и "Баксанской", созданных воинами-альпинистами в 43-м на Кавказе? Можно вспомнить и "Глобус" М. Львовского, и первые песни        Б. Окуджавы.

Но, наверное, все же начало — это момент, когда отдельные ручейки слились в заметную песенную реку, когда появился человек, вобравший в себя, объединивший в себе истоки и давший начало самостоятельному широкому и яркому песенному потоку. По исторической правоте — и знатоки здесь не будут спорить — таким человеком оказался Юрий Визбор. Именно им были найдены те художественные, интонационные, идейные принципы самодеятельного песнетворчества, которые во многом определили развитие авторской песни. Творчество Визбора стало не только феноменом культуры, но и весьма влиятельной социальной, мировоззренческой силой, фактором, непосредственно воздействующим на жизнь.

Песни Визбора становятся известными на переломе пятидесятых-шестидесятых. В те годы многие из них, как, впрочем, и песни других бардов, жили как фольклорные: автор неизвестен, мелодии варьируются, безымянный поющий народ изменяет слово, придумывает новые куплеты... Позже именно Визбор многое сделал для установления авторства ходивших по стране "неофициальных песен".

К середине шестидесятых самодеятельная песня стала заметным общественным явлением. Она не изменила демократической сущности туристской, студенческой песни, — просто круг тем, поднимаемых непрофессиональными сочинителями, стал значительно шире, тем более что появившиеся Окуджава, Галич, Высоцкий круто дали "лево руля", сориентировав самодеятельную песню на социальную тематику. Все лучшее, что к тому времени было создано, Визбор берет в свой репертуар. Старые магнитофонные пленки "тип-2" сохранили в его исполнении более двухсот песен Юлия Кима, Ады Якушевой, Булата Окуджавы, Михаила Анчарова, Александра Галича, Евгения Клячкина, Александра Городницкого и других авторов.

Вообще, вероятно, никто из бардов не сделал так много для распространения и пропаганды жанра, как Юрий Визбор: песни многих авторов звучали в его радиопередачах на волнах радиостанции "Юность" и на гибких звуковых страницах журнала "Кругозор", его собственные песни вошли во многие кинофильмы, аудитория слушателей, побывавших на его концертах, исчисляется сотнями тысяч. Он не раз бывал председателем жюри различных смотров и конкурсов, прослушивал на предварительных отборах сотни начинающих авторов, поддерживал и опекал талантливых. Без него долгое время не обходился ни один Грушинский фестиваль, и надо было видеть, как многотысячная "гора" приветствовала его появление на "гитаре" — плавучей сцене, разрезая ночную мглу над волжской протокой лучами карманных фонарей. На правах "патриарха" Визбору не раз доводилось открывать новые клубы самодеятельной песни в разных городах; он хорошо знал проблемы КСП страны, дружил со многими организаторами этого движения. В самые неблагоприятные годы он всеми доступными ему средствами боролся за права гражданства для самодеятельной песни, — и в этом его особая заслуга, кроме личного песенного вклада. Уж кто-кто, а он-то прекрасно понимал, что официальное неприятие творчества бардов объясняется не ошибками в мелодических решениях, не слабостью стихов, не любительским исполнением: за этим, по большому счету, скрывалось противостояние умов, взглядов, идей.       С одной стороны — раскрепощенная, вдохнувшая свободы демократическая мысль, вылившаяся в песню, с другой — железобетонный догматизм начальников тоталитарного режима. В бардовской вольнице чиновники от культуры, крупные и мелкие идеологи, интуитивно ощущали угрозу своему благополучию и существованию.

В начале восьмидесятых поднялась вторая (после 1968 года, печально памятного последствиями Новосибирского фестиваля самодеятельной песни) волна разгона КСП. Клубы песни повсюду закрывались, слеты, фестивали были запрещены. Молва приписывает главному практику утопической идеи превращения Москвы в образцовый коммунистический город фразу, замечательную своей тотальной подозрительностью: "Бард — это потенциальный диссидент".         А хуже мыслящего инако, как известно, уже быть ничего не могло.

В это невеселое время на один из московских слетов, которые, конечно же, проводились регулярно, хоть и полулегально, Визбор послал такое приветствие: "Прошу довести до сведения народа, что была такая песня — "Есть у тучки светлая изнанка". Хотя мы пока на другой стороне, но это все одна тучка — будут и светлые времена. В свое время Николай Константинович Рерих говорил: "Чем выше идеал, тем больше собак его облаивают". Привет всем устроителям и любителям песни! Наше дело чистое, честное и правильное".

У представителей жанра авторской песни сложилась разная творческая судьба. Кто-то стал создателем одной песни, зато неумирающей, кто-то подзастрял в шестидесятых годах, когда его песни были ну просто всенародно известны, кто-то бросил писать, кто-то... да мало ли какая бывает творческая стезя? Юрий Визбор — пример счастливого творческого долголетия: он — один из немногих — создавал яркие и нужные песни всю жизнь. В нем был поистине неиссякаемый заряд таланта, он шел все выше и — умер на подъеме, на пути к своим песенным вершинам.

Анатолий Азаров

Слова и музыка: Юрий Визбор

Исполняет автор:

ИСТОЧНИК:

Я бы новую жизнь своровал бы как вор,

Я бы лётчиком стал, это знаю я точно

И команду такую: «Винты на упор!»,

Отдавал бы как бог, домодедовской ночью.

Под моею рукой чей-то город лежит

И крепчает мороз, и долдонят капели,

И постели метелей, и звёзд миражи,

Освещали б мой путь в синеглазом апреле.

Ну, а будь у меня двадцать жизней подряд,

Я стал бы врачом районной больницы

И не ждал ничего, и лечил бы ребят,

И крестьян бы учил, как им не простудиться.

Под моею рукой чьи-то жизни лежат,

Я им новая мать, я их снова рожаю,

И в затылок мне дышит старик Гиппократ,

И меня в отпуска всё село провожает.

Ну, а будь у меня сто веков впереди,

Я бы песни забыл, я бы стал астрономом,

И прогнал бы друзей, просыпался б один,

Навсегда отрешась от успеха земного.

Под моею рукой чьи-то звёзды лежат,

Я спускаюсь в кафе, словно всплывшая лодка,

Здесь по-прежнему жизнь, тороплюсь я назад

И по небу иду капитанской походкой.

Но ведь я пошутил, я спускаюсь с небес,

Перед утром курю, как солдат перед боем,

Свой единственный век отдаю я тебе,

Все что будет со мной - это будет с тобою.

Под моею рукой твои плечи лежат,

И проходит сквозь нас дня и ночи граница,

И у сына в руке старый мишка зажат,

Как усталый король, обнимающий принца.

Слова и музыка: Юрий Визбор

Исполняет автор:

О моя дорогая, моя несравненная леди!

Ледокол мой печален, и штурман мой смотрит на юг,

И представьте себе, что звезда из созвездия Лебедь

Непосредственно в медную форточку смотрит мою.

Непосредственно в эту же форточку ветер влетает,

Называвшийся в разных местах то муссон, то пассат,

Он влетает и с явной усмешкою письма читает,

Не отправленные, потому что пропал адресат.

Где же, детка моя, я тебя проморгал и не понял?

Где, подружка моя, разошелся с тобой на пути?

Где, гитарой бренча, прошагал мимо тихих симфоний,

Полагая, что эти концерты еще впереди?

И беспечно я лил на баранину соус "ткемали",

И картинки смотрел по утрам на обоях чужих,

И меня принимали, которые не понимали,

И считали, что счастье является качеством лжи.

Одиночество шлялось за мной и в волнистых витринах

Отражалось печальной фигурой в потертом плаще.

За фигурой по мокрым асфальтам катились машины -

Абсолютно пустые, без всяких шоферов вообще.

И в пустынных вагонах метро я летел через годы,

И в безлюдных портах провожал и встречал сам себя,

И водили со мной хороводы одни непогоды,

И все было на этой земле без тебя, без тебя.

Кто-то рядом ходил и чего-то бубнил – я не слышал.

Телевизор мне тыкал красавиц в лицо – я ослеп.

И, надеясь на старого друга и горные лыжи,

Я пока пребываю на этой пустынной земле.

О моя дорогая, моя несравненная леди!

Ледокол мой буксует во льдах, выбиваясь из сил...

Золотая подружка моя из созвездия Лебедь –

Не забудь. Упади. Обнадежь. Догадайся. Спаси.

Слова и музыка: Юрий Визбор

Исполняет автор:

Кем приходишься мне ты – не знаю,
Но приходишься кем-то навек.
Так туманная речка лесная
Прибегает к скрещению рек.
Звёзды чиркают по небу косо,
И созвездья висят за окном.
Ты мой космос, дружок, ты мой космос,
Ты мой космос, я твой астроном.

Изучаю тебя, обличая
В самом полном собранье грехов,
Но меж дней череды замечаю
Запустенье других берегов.
В суетных приключеньях так просто
Мне тебя подарил горизонт.
Ты мой остров, дружок, ты мой остров,
Ты мой остров, я твой Робинзон.

Я по улицам бешеным шляюсь,
Я впросак попадаю не раз.
Я побег от тебя замышляю
И маршруты коплю про запас.
Но ресниц твоих чёрные шпаги
Конвоиров имеют талант.
Ты мой лагерь, дружок, ты мой лагерь,
Ты мой лагерь, я твой арестант.

То довольна ты, то недовольна,
То ты памятник, то карусель,
Знать, в тебе поселился привольно
Разножанровый месяц апрель.
С кем сравню я тебя, угадай-ка?
Хочешь правду? Так правду узнай:
Ты мой зайка, дружок, ты мой зайка,
Ты мой зайка, я дед твой Мазай.

Слова и музыка: Юрий Визбор

Исполняет автор:

Живопись Станислава Брусилова: brusilov.net

Тихим вечером, звёздным вечером
Бродит по лесу листопад.
Ёлки тянутся к небу свечками,
И в туман уходит тропа.
Над ночной рекой, речкой Истрою
Нам бродить с тобой допоздна,
Среднерусская, сердцу близкая,
Подмосковная сторона.

Шепчут в сумерках обещания
Губы девичьи и глаза...
Нам ли сетовать на скитания,
В сотый раз покинув вокзал?
Вот вагон качнул звёзды низкие,
И бежит, бежит вдоль окна
Среднерусская, сердцу близкая,
Подмосковная сторона.

За Звенигород тучи тянутся,
Под Подлипками льют дожди,
В проливных дождях тонут станции,
Ожидая нас впереди.
И пускай гроза где-то рыскает,
Мне с тобой она не страшна,
Среднерусская, сердцу близкая,
Подмосковная сторона.

Где-то плещется море синие,
Мчатся белые поезда,
А на севере тонут в инее
Предрассветные города.
По земле тебя не разыскивать -
Изо всех краёв ты видна,
Среднерусская, сердцу близкая,
Подмосковная сторона.

Юрий Визбор

Слова и музыка: Юрий Визбор

Исполняет школьный ансамбль: